– Это мой отец, а не твой! – хамским тоном ответил Альберт. – Так что забудь о записке навсегда. Он убрал руки из-под подбородка и положил их на скатерть по обеим сторонам тарелки. Осталось только опереться и встать, чтобы кулаками доказать свою правоту. Обе его залысины ярко заблестели, будто их смазали барсучьим жиром. – Записка очень важна, – кипятился и не желал отступать его оппонент. – Неужели ты так ничего и не понял? Раз она есть, выходит, Макара кто-то убил. – С ума ты сошел! – прошипел Альберт и зыркнул по сторонам. – Кто его мог убить?! – Да хоть бы и ты. – Я-а?! – Ты-ы, – передразнил Жидков. – Что ты на меня вытаращился? Альберт и в самом деле выпучил глаза, сделавшись еще неприятнее. Голову он наклонил вниз, словно собирался забодать собеседника. – Записка – это улика, – вставила Лариса и тут увидела свою начальницу Тамару. Тамара стояла в дверях ресторана и по-орлиному обозревала зал. Заметив Ларису, помахала рукой и громыхнула: – О! Вот она, моя красавица! При звуках ее голоса у метрдотеля на лице появился благоговейный ужас. Возможно, в детстве на него кричали злые братья, и оттого он сделался таким пугливым. Или кто-то внушил ему, что громко разговаривают только плебеи. Культурные и возвышенные личности, каких он хотел бы видеть клиентами ресторана, говорят практически шепотом – как Рената Литвинова. Лариса привстала и помахала Тамаре в ответ. За ее спиной топтались двое – плейбой с сединой в черных волосах и маленький полный человечек с глазками-пуговками. Глазки были какими-то очень уж беспокойными, и Лариса поняла, что видит перед собой Шубина, Леночкиного двоюродного дядьку. Выходит, профессор О’Нейл – вот этот вот тип в кожаных брюках? Ничего себе! Только вид у него какой-то странный, слегка помятый. – Интересно, – продолжал между тем наезжать Жидков на своего родственника. – Почему милиция тебя не заподозрила? Обычно они первым делом хватают тех, кто обнаружил тело. – У меня мотива нет, – сварливо ответил Альберт. – Дом в Рощицах и так на меня записан, а коллекцию картин у отца украли, если ты помнишь. Нам и делить-то было нечего. – Выходит, милиция не обнаружила мотива, вон что! Но все равно. Тебя наверняка взяли на заметку. – Всем добрый день! – вклинилась в их содержательный разговор Тамара, которая айсбергом продрейфовала к их столику и нависла сверху. За ней, словно утята за уткой, подтянулись Шубин и Джеймс О’Нейл с потусторонней физиономией. – Здрасте, – пробормотал Альберт в ответ на приветствие, а Жидков вообще ничего не сказал, потрясенный величием увиденного. Тамара и в самом деле была хороша – высокая, статная, полногрудая, она являла собой образец здоровья и веселого нрава. – Вот тебе, Лара, гости, – заявила она и лукаво подмигнула своей заблудшей овечке. – Позаботься о них. Это Джеймс, – она отошла, чтобы все увидели ирландца. – А это Леонид. – Шубин, – добавил тот и почесал крохотный носик толстым указательным пальцем. – Что у вас тут дают на обед? – Что закажете, то и дают, – невежливо ответил Альберт, которого Жидков здорово разозлил своими подозрениями. Шубин посмотрел на него с неудовольствием и сел с другой стороны стола. Ирландец, как привязанный, последовал за ним и устроился рядом. Жидков рассматривал профессора О’Нейла с большим внутренним волнением. Интересно, этот тип в самом деле иностранец или просто играет роль? Лицо у него спокойное, благополучное, западное. Только там люди живут не изматывающей социально-политической жизнью, а нормальной человеческой, что и отражается на их внешнем виде. – Лара, – шепнула Тамара, подсаживаясь к Ларисе на последний свободный стул. – Лара, я выяснила, что такое с этим типом. – И она глазами показала на Шубина. – Что? – тоже шепотом спросила та. – Что-нибудь неприятное? – Как тебе сказать… – Так и скажи. Я должна быть во всеоружии. – Видишь ли, он ненавидит грибы. – А что в этом криминального-то? – удивилась Лариса. – Я тоже грибы не очень… – Ш-ш! – Тамара испуганно зыркнула на Шубина. – У него есть теория, будто бы грибные споры занесены на землю метеоритами. Специально. То есть грибы – это инопланетный разум. – Да что ты? Лариса посмотрела на Шубина уже совсем другими глазами. Этот коротышка показался ей таким опасным, словно под завязку был начинен новогодними петардами китайского производства. – Да, – скорбно кивнула Тамара. – Он убежден, что рано или поздно грибы уничтожат человечество. И процесс уже пошел. – Что ты говоришь? – ахнула Лариса. – Почему же его не положили в клинику? – Так ведь врачам он этого не рассказывает. А в остальном с ним все в порядке. Порой он бывает даже очень мил! – И Тамара хихикнула. – Не может быть, чтобы у человека была такая мания и ни один доктор не заметил, что он болен! – Откуда я знаю, Лара, что может, а чего не может быть. – А как, по его мнению, грибы уничтожат человечество? – еще тише спросила Лариса. – Каким именно способом? – Он говорит, что грибы прорастают. Лариса выпрямилась и уставилась на Шубина. Пока они перешептывались, он выудил из внутреннего кармана пиджака черный фломастер и открыл меню. Каждое блюдо в нем было снабжено фотографией. Шубин некоторое время размышлял, потом нацелил кончик фломастера на первый лист и принялся аккуратно закрашивать изображение маринованных лисичек. – Да мне с ним просто страшно оставаться, – испугалась Лариса. И тут профессор О’Нейл широко улыбнулся и спросил по-английски: – Меня представят всем этим милым людям? Да? – О да! Да! – воскликнула Тамара. – Лариса, представь профессора! Та послушно представила, и Тамара продолжила: – Она будет вести с вами беседу за столом и переводить. А после обеда вы встретитесь со своей постоянной сопровождающей. – Какого черта я вообще сюда притащился? – воскликнул Альберт, откинувшись на спинку стула. – Слушать, как лопочут иностранцы? – Простите, – выдавил из себя подошедший официант и несколько раз моргнул. – Чем занимается этот человек? Дрожащей рукой в белой перчатке он указал на Шубина, который сделал из фотографии лисичек картину Малевича «Черный квадрат» и принялся за следующую. Ирландец, сидевший по левую руку от него, наблюдал за процессом с вялым интересом. – Знаете что? Включите испорченное меню в счет, – предложила Лариса официанту. – Это невозможно! – В стране, пережившей приватизацию, нет ничего невозможного, – уверенно заявил Жидков. И снова обернулся к Альберту: – Ты вытаскивал что-нибудь из сундука до приезда милиции? – Зачем? – пожал тот плечами. – Я вообще там ничего не трогал. – А записка? Альберт отвернулся и, сопя, принялся рассматривать ближайшего рябчика. – Ну все, мне пора, – заявила Тамара и звонко, как ребенок, чмокнула Ларису в щеку. – Если что, обращайся. – Пока-пока, – пробормотала Лариса, не сводя глаз с увлекшегося Шубина. Меню изобиловало грибными блюдами. Тут были грибные подливки и соусы, грибная запеканка, курица, омлет, картошка и пирожки с грибами. Короче, рисуй – не хочу. – Скажите, а кем вы работаете? – робко поинтересовалась она. – Кондитером, – охотно ответил Шубин. – Мои эксклюзивные торты пользуются популярностью. – Не нужно так делать, – провыл официант, который продолжал топтаться возле столика и смотреть на его художества. – Подите прочь! – прикрикнул на него Альберт, и официант отшатнулся, сделав обиженное лицо. – Я что, есть должен под вашим неусыпным контролем? Жидков поначалу расспрашивал его про записку просто потому, что так велела ему мать. Кроме того, записка заинтересовала Ларису – он видел, что заинтересовала! А теперь ему и самому стало любопытно. Он вошел во вкус и не желал отступать. – А почему ты вообще поднялся на чердак? – возвысив голос, обратился он к Альберту. – Ты приехал, позвонил, тебе не открыли. Ты достал свой ключ и вошел в дом. Если бы я был на твоем месте, то отправился бы в спальню или на кухню… Но не на чердак. Туда вообще редко кто забирается. – Все указывало на то, что отец дома, – неохотно признал Альберт. – В пепельнице дымилась сигарета, стояла недопитая чашка чая, еще теплая. Так вот… Я подумал: мало ли что могло с ним случиться? Поэтому решил сделать обход дома. И нашел тело. – А рядом с ним лежала записка, – не унимался Жидков. – Прямо на полу? – На журнале, – бормотнул Альберт. И уже более внятно пояснил: – На каком-то старом журнале. Милиция решила, что отец начал выкладывать из сундука вещи, и тут… Крышка упала. Там на ней такая металлическая скоба, она вонзилась ему прямо в затылок. – Какая гадость! – с отвращением сказал Шубин. Альберт с Жидковым посмотрели на него с неудовольствием.