— Сейчас посчитаю… Две шестьсот… — Да… Для жизни за границей — мало, а для уголовной статьи с расстрелом хватит. Есть ещё один вариант… — Какой? — Сдать эти баксы Васину. — Охренел? И что мы ему скажем? — Что нашли их среди барахла… — Так просто? — А чего усложнять? Стали разбирать вещи… Фигакс… Выпал свёрток. Развернули, а там вот… Зелёные бумажки с портретами мёртвых американских президентов. Вуаля… — Да, *ля… Вуаля… Завтра грабим короля… Согласен! Как увидим его, так и отдадим… — Не совсем так… Я думаю, попросить у него за находку в качестве премии устроить нам небольшой шопинг в «Берёзке». — На фига оно тебе надо? У нас же уже и джинсы есть, и ты ещё можешь сшить что-нибудь прикольное. Я хочу джинсовую жилетку. — Понимаешь, Леша! Жилетку я тебе сегодня сошью. Или сделаю из джинсовой куртки, обрезав рукава. — Какой куртки? — Да… Я нашёл там несколько, на складе. А в цеху как раз есть недоделанные вещи. Из них жилетка получится только так… Как два пальца об асфальт. Но… Я не умею шить обувь. И ещё я не умею шить плавки и купальники. Советские плавки я помню из прошлой жизни. Самые крутые мне родители купили перед Московской олимпиадой. На задней стороне плавок слово «спорт» как раз пришлось на шов. И получилось, что у меня на заду красовалась надпись: «порт». Зато спереди на самом видном месте были олимпийские кольца и восставший из них эрегированный монумент со звездой. Мне не нравились эти плавки, но других вариантов не было… — Да, блин… Я как-то не подумал о том, что не джинсами едиными жив человек. — А ещё, я бы хотел что-нибудь Анечке купить. Она ведь тоже не из богатой семьи. Мать её одна растит. Кучу денег вбухала в путёвку на море, а тут такой облом… — Ты не влюбился часом? — Рано ещё влюбляться. — Тебе рано? — Нет. Ей рано, чтобы я в неё влюблялся. Так что я пока подожду с этим. — Усестришь её? — Чего? — Ну, как… Усыновить, удочерить. Усестрить? — Нет такого слова… — Значит будет. По крайней мере, мне она будет сестрой. А ты, Сань, как сам знаешь… — Сестра моего брата — звучит прикольно… — Да ну тебя! Так что ты будешь делать? — Пока ничего. Сколько там деревянных? Посчитал уже? — Айн момент!… Шесть тысяч триста пятьдесят рублей. — Есть предложение. Завтра сходим в кино на «Итальянцев»… — И… — У нас будет два часа чистого свободного времени… Вечер 13 июня. 1974 год. Москва. Новогиреево. Вечером я решил немного пошить. Тем более повод был. Брат жилетку джинсовую захотел. Почему бы и нет? Правда это будет, скорее всего, просто куртка без рукавов. С размером повезло. Нашёлся один как раз примерно на нас с Лёхой. Один рукав был пришит на живую нитку. И я его тупо отпорол. А другой рукав никто ещё и не собирался пришивать… Прострочил края безрукавки, подвернув на сантиметр внутрь, чтобы хоть как-то закрепить край. Всё готово… Я ещё толком и не сшил ничего, кроме сумок с рюкзаками, конечно. Джинсы я лишь зауживал и подшивал. Бермуды — только укоротил и подшил. А с курткой и вообще возиться особо не пришлось. Просто отпорол примётанный рукав. Чем бы заняться? «Сшить» вторую безрукавку? В смысле обрезать рукава? Я примерил на себя готовую куртку. Вроде бы в самый раз. Чуть-чуть великовата и рукава длинные? Я подвернул рукава… Вот и всё… Есть теперь два варианта курток. С рукавами и без… Я вертел в руках рукав от куртки… и карманчик на нём есть… А почему бы и нет? Я немного поколдовал с ножницами… Потом сметал на живую нитку. Прострочил. Вывернул. Снова прострочил… Минут через полчаса у меня в руках уже была поясная джинсовая сумочка с двумя карманами и одним отделение побольше. Карманчик с кнопкой мне достался от рукава. Другой кармашек маленький я сделал на молнии. Ну и самое большое отделение тоже закрывалось змейкой… Петли под брючной ремень… Готово… Надо будет не забыть купить завтра кожаные ремни. * * * На кухне я нашёл у тёти Наташи чистые целлофановые пакеты. Выбрал те, что более новые. Проверил на водонепроницаемость. Надувал их и проверял, как они держат воздух. Некоторые забраковал, но несколько штук вполне одобрил. Собрал пачку рублей состоящую исключительно из сотенных и полсотенных купюр. Пересчитал. Получилось четыре с половиной тысячи. Добавил двадцать четвертных для ровного счёта. Пять тысяч. Неплохая у нас будет заначка на всякий случай. Всё равно нам пока не комильфо расплачиваться сотнями и полтинниками. Сразу спросит какая-нибудь взрослая тётя: «Мальчик! А где ты украл эти деньги?» Ну не ходят в эти годы тринадцатилетние оболтусы с сотенными купюрами в кармане. Деньги я завернул сперва в кусок газеты, потом в отрезок тёмной ткани, а уж после стал упаковывать в целлофан. Один пакет… Запаял спичкой… Второй пакет. Снова запаял. Вовремя понял, что запах от этого уж слишком заметен в условиях одной квартиры. Хорошо ещё, что успел спрятать уже подготовленную «закладку», прежде чем в комнате появилась тётя Наташа. — Ты чего тут жгёшь? — А мне в школе говорили, что правильнее говорить «жжёшь». Я тут нитки подпалил. — А чего ножницами не обрезал? — Нитки с какой-то синтетикой. Чтобы шов не разошёлся, лучше прижечь. — Окно открой! Запах уж больно противный. Не забудь потом закрыть окно, как проветрится! И не жги больше. Оставь на завтра! — Хорошо, тёть Наташ. Больше не буду! * * * А в принципе и жечь-то больше нечего. Пять штук уже надёжно упакованы в двойной слой полиэтилена. Баксы заныканы среди джинсовых тканей. Надеюсь туда до нашего прихода никто не залезет. Остальные деньги поделены на две части. Тысячу четвертными билетами, завернул в газету и спрятал внутрь рулона ткани, лежащего в самом низу. Триста рублей червонцами, заняли своё место в учебниках на книжной полке. А пять красненьких я решил завтра взять с собой. Пригодятся. У меня на завтра есть кое-какие планы. Глава 19 Кривые линии судьбы и прочие непонятки. «Хто заказывал такси до Дубровки?» 14 июня. 1974 год. Москва. Из Новогиреево…