Я кивнул. Роум сел рядом, и какое-то время мы смотрели куда-то вдаль. И молчали. – А теперь и Леви, – наконец неохотно признался я. Роум мгновенно замер. – Леви? Четырнадцатилетний Леви? Боже, Остин! Нет! Ты говорил, он у Холмчих просто на подхвате. А не торгует для них! – вскричал он, разозлившись еще больше. Роум любил моего младшего брата и хотел для него большего. – Да, Роум. Мой маленький брат. Леви достаточно взрослый, чтобы внести свою лепту. Акс вытащит его, когда все кончится. Мы, Карилло, выкручиваемся, как умеем. – И нарушаете закон, – пробормотал Роум. Я недовольно взглянул на него. – Не важно, Роум. Главное, чтоб мама не мучилась от боли. Ты же знаешь, это не навсегда. Заработать сейчас хоть пару сотен тысяч. А потом я постараюсь вытащить нас всех отсюда. Роум повернулся ко мне. – Остин, умоляю, позволь мне оплатить ее лечение. Ни займов, ни возвратов. Просто позволь мне сделать вам подарок… ради нее. Я хлопнул Роума по спине, от чувства признательности в горле встал ком. – Не парься, приятель. Но я никогда не забуду, что ты предложил. Я столько в жизни ни от кого не получал. Возможно, это казалось упрямством, но я не возьму денег у лучшего друга. Ни цента. Маме бы это не понравилось. Она гордая женщина… а я – такой же гордый сын. Мы с Роумом какое-то время молчали, раздумывая каждый о своем. А потом он встал и направился к двери. Между нами вновь царил мир. – Внизу, в десять. Нам с тобой нужно выпить, – проговорил Ром, и я расслабился, поняв, что разногласия остались позади. – Конечно. Роум открыл дверь. Он почти шагнул за порог, когда я спросил: – Эта англичанка, с которой ты проводишь время… – Молли? – спросил Роум. – А что с ней? – Та маленькая готка, что с ней тусуется, чирлидерша… Роум прищурился, пытаясь уловить, о ком я говорил. Через какое-то время на лице его мелькнуло понимание. – Да? Я опустил глаза, стараясь не встречаться с ним взглядом. – Ты знаешь, как ее зовут? Роум на мгновение замолчал. Взглянув на друга, я увидел, что он задумался. И, пожав плечами, наконец ответил: – Лана, Люси, Лиззи, что-то в этом роде. Или Лекси? Да, думаю, Лекси. – Он нахмурился. – Может, скажешь, зачем тебе это? Я тупо уставился на него. Роум рассмеялся и дважды стукнул по двери. – Не парься. Я уже ухожу. Я снова остался в комнате один. И сразу же перед мысленным взором возникло ее лицо. Ланы, Люси, Лиззи или, может, Лекси? Как бы ее ни звали, я тут же ощутил себя засранцем. «Ты пугаешь меня, Карилло. Я тебя боюсь…» * * * Час спустя в мужском общежитии оказалось полно народу. Мы с Роумом стояли в углу комнаты, потягивая пиво. Роум походил на гребаного наркомана. Прислонившись спиной к стене рядом со мной, он неотрывно наблюдал за дверью, постоянно дергался и покачивался с ноги на ногу. Друг уже отверг всех фанаток, которые к нему приближались. Роум был плейбоем до мозга костей, и внезапное отсутствие интереса к противоположному полу показалось мне чертовски забавным. Эта англичаночка, Молли, и правда зацепила парня. Роум болтал о каких-то глупостях, когда я вдруг увидел вошедшую в комнату Элли, его кузину. Следом за ней появилась Касс, девушка Джей-Ди; кажется, она уже изрядно перебрала. Сперва я не заметил ее. Но, как оказалось, она шла сзади. Лана, Люси, Лиззи, а может, Лекси, как бы там ее ни звали, оделась во все черное. Черная рубашка с длинными рукавами подчеркивала тонкую талию; казалось, я мог бы обхватить ее одной рукой. Короткая черная юбка, черные колготки, черные ботинки на каблуках. Завитые волосы она зачесала набок, как у Диты фон Тиз[18], подчеркнула черной подводкой огромные глаза, а губы накрасила темно-красной помадой. Черт. К большой моей досаде, выглядела девчонка хорошо. Она улыбнулась Касс, а потом вдруг подняла бледно-зеленые глаза и взглянула в мою сторону. На несколько мгновений наши взгляды встретились, и на ум тут же пришли слова, что она сказала чуть раньше. «Оставь меня в покое». Зажав в руке банку пива, я отвернулся и стал пробираться сквозь толпу пьяных игроков «Тайда» и их фанаток, а потом вышел через заднюю дверь на улицу и окунулся во влажный ночной воздух. – Остин! – окликнул меня кто-то. Рис сидел возле ямы для костра вместе с другими игроками-первогодками. Я кивнул и направился к похожему на серфера светловолосому квотербеку из второй группы, рассевшемуся в непринужденной позе, а по пути бросил уже пустую банку в мусорную корзину. Стоило подойти, как Рис протянул мне новую бутылку, а сидевший рядом с ним новичок-лайнмен[19], Коллинз, подвинулся, чтобы освободить место. – Ты в порядке, парень? – широко ухмыляясь спросил Рис. Парнишка и вправду оказался нормальным. Вот только я не мог говорить с ним, как с Роумом или Джей-Ди. О своей жизни и проблемах я осмелился бы рассказать только кому-то по-настоящему особенному. Похлопав его по плечу, я кивнул, подтверждая, что все в порядке. Рис повернулся к Калебу Бейкеру, юному ресиверу, и принялся обсуждать с ним Таню, вице-капитана группы поддержки, которая как раз шла по лужайке. Я не стал им мешать. Мне вовсе не хотелось говорить о некой крашеной блондинке, чьи проблемы сводились лишь к выбору помады для понедельничных занятий. Откинувшись на спинку скамьи, я поднял взгляд к усыпанному звездами небу и глубоко вздохнул. Почему каждый раз, когда смотришь на миллиарды крошечных огоньков, рассеянных в просторах галактики, чувствуешь себя отрадно-незначительным и все проблемы куда-то уходят? И кажется, что в жизни, в целом мире есть нечто большее, недоступное пониманию. Как будто все люди – просто части некоего великого плана, грандиозного замысла, предназначенного нам Господом. Но стоит отвести взгляд от сверкающей россыпи бриллиантов на темном покрывале неба, как все заботы обрушиваются вновь, а невзгоды просто сокрушают. Проблемы, словно кинжалы, впиваются в грудь, омрачая жизнь собственным светом. – Куда это он? – услышал я голос Риса и оторвал взгляд от лайма, плавающего в бутылке с мексиканским пивом. Чей-то локоть толкнул меня в бок. Проследив за взглядом Риса, я заметил Роума, бегущего через улицу к женскому общежитию. И в ответ на вопросительный взгляд парня лишь пожал плечами. В патио я разглядел торчащих возле гриля Элли, Касс и Джей-Ди. Но чирлидерши видно не было. Когда сидевшие вокруг парни принялись делиться планами на праздники, я решил, что мне тут делать нечего. Они обсуждали огороженные частоколом белые домики и обычные семьи, где обменивались подарками и радостно встречали Рождество. А я чувствовал себя здесь подобно сорной колючке, затесавшейся среди роз. – Я пойду, – сказал я Рису и поднялся со скамьи, а потом направился сквозь ухоженный сад в летний домик братства. Ключ от него имелся лишь у нас с Роумом. Конечно, не стоило так наглеть, но в общежитии, да и в самом «Приливе» мы считались старожилами, так что слово наше было законом. Ром теперь редко приходил сюда, так что в основном здесь обитал я. Видит Бог, иногда приходилось и прятаться. Нащупав в кармане ключ, я выудил его и открыл деревянную дверь. Свет решил не включать. В противном случае сюда обычно являлись пьяные студентки, пытаясь использовать домик для постельных утех. Не хотелось бороться с ними сегодня. Домик был маленьким, но чертовски великолепным. Деревянные стены и пол, на огромных окнах – плотные красные шторы, два коричневых кожаных дивана, камин, маленькая кухонька, телевизор и, наконец, предмет особой гордости – огромное окно в потолке, заливающее светом весь центр дома. Лишь еще один пример того, как здесь обращались с футболистами. Какому студенту в двадцать один год нужен чертов летний домик? Но я провел здесь много времени. Я просто не терпел подобных вечеринок. Не мог наблюдать, как парни играли в пив-понг[20] и клеили девчонок, когда мама, возможно, лежала в трейлере, страдая от боли, или братья могли схлопотать пулю из проезжающей мимо машины. Нужно держаться незаметно и просто дотянуть до отбора. Во всей этой истории мне выпала именно такая роль. Пройти отбор и спасти всех нас. Ничего сложного. Футбол стал моим выходом. Ответом на вопрос. Откликом на все молитвы Карилло. Сгорбившись на диване, я вытащил телефон. Аксель прислал сообщение. Аксель: Сегодня заработал прилично, хватило маме на таблетки. Леви преуспел на улицах, хорошо поработал. Маме стало лучше, чем пару часов назад. Ей даже удалось уснуть. Мы, Карилло, по-своему со всем справимся, Ост. Просто нужно продолжать в том же духе. Ощутив свою беспомощность, я сунул телефон обратно в карман. И тут снаружи разразился настоящий ад. Заметив вспышки света, отбрасывающие тени на светлые деревянные стены домика, я вскочил и задернул тяжелые бархатные шторы, оставив лишь небольшой просвет, чтобы видеть происходящее. Я находился довольно далеко оттуда, да и домик скрывался в тени деревьев. Что бы там ни случилось, меня не должны заметить. А потом я увидел людей в форме. Полиция кампуса вместе с настоящими полицейскими, держа на поводках собак, вломилась на вечеринку. Кто-то из студентов сбежал. Другие оказались слишком пьяны и просто не понимали, что происходит. А потом я увидел, как, обводя взглядом собравшихся, в патио вышел декан в сшитом на заказ дорогущем сером костюме. Черт, этот гад меня просто ненавидел. Полицейские друг за другом выстроили студентов с вечеринки, и рабочие собаки начали их обнюхивать. «Черт, просто „К-9“[21] какой-то!» Внутри все сжалось, когда я понял смысл происходящего. Собаки искали наркотики. Несколько студентов, пытаясь избежать обыска, неслись по улице. За ними гнались полицейские. Я безмерно порадовался, что решил спрятаться здесь. Но потом услышал, как кто-то постучал в дверь домика.