Отбросив все чувства в сторону, я приступила к реанимации. Может, ее еще можно спасти? Закрыв левой рукой мечевидный отросток, я крепко сжала в кулак правую и резким движением ребра нанесла ей прекардиальный удар в грудь. Давай, Конья! Она дернулась, но пульс по-прежнему отсутствовал. Не теряя надежды, я быстро оторвала рукав своего платья и, растерзав его на полоски, намотала одну из них на палец. Убедившись, что ее рот свободен, я начала сердечно-легочную реанимацию. Раз, два, три, четыре, выдох ей в рот через ткань. Дыши, милая! Раз, два, три, четыре, выдох. Ну, давай! Ничего! Я пыталась снова и снова, но опять ничего. Она не возвращалась. Ее лицо приобрело землисто-серый цвет, а я смотрела в ее открытые пустые глаза с расширенными зрачками и понимала, что не имею права останавливаться. Я должна ее спасти, должна! И я продолжала снова и снова. Как такое может быть: еще вчера она была совершенно здорова и вдруг превратилась лишь в пустую оболочку? И тут я вспомнила, что именно ее я вчера видела у нашего домика с одним из варваров. Это она вырывала свою руку. Почему-то сейчас я увидела это так ясно. Возможно ли, что это он виноват? Я прямо всеми фибрами души ощущала, что это его вина. Что с ней сделал этот мерзавец? Вдруг сильные руки оторвали меня от Коньи и, приподняв над землей, попытались оттащить в сторону. Я вырывалась и брыкалась, как могла. Я должна продолжать! Нельзя останавливаться! Никогда нельзя останавливаться, если еще есть надежда! Но меня держали крепко и, как бы я ни старалась, вырваться не могла. – Пусти меня! Ей еще можно помочь! Пусти! – орала я на своего варвара, который упорно оттаскивал меня от Коньи. И тут среди мужчин я увидела того самого, вчерашнего варвара. Меня накрыла такая волна ярости, что я, не думая о том, насколько серьезны мои обвинения, ткнула в него пальцем и прокричала: – Это ты! Ты виноват! Что ты с ней сделал, гад? Я видела вас вчера. Она не хотела с тобой идти. Это ты ее заставил! Посмотри, что ты натворил! Я успела заметить осуждающие и недовольные взгляды мужчин на объект моего обвинения, прежде чем мой варвар быстро перехватил меня поперек тела и потащил в глубь леса. Меня всю трясло. Я видела много смертей, но почему-то оказалась совершенно не готовой к такой неприятной и неожиданной смерти одной из девушек. Почему? За что она умерла? И кто из нас будет следующей? Варвар поставил меня на землю и, отступив на пару шагов, жестами предложил успокоиться. Успокоиться? Да он, вообще, понимает, о чем просит? Только что на моих руках умерла одна из девушек, и я просто уверена, что в этом виноват один из них. Он принудил ее к чему-то и что-то с ней сделал. Успокоиться? А если со мной случится то же самое? И я в ужасе стала отступать назад. Я ведь тоже не хотела брать его руки – он заполучил мою случайно. Случайно ли? О, Боги! Он все подстроил! Рыба в лесу? Ну как же! Ах, ты, подонок! И что, меня теперь ждет участь Коньи? – Не подходи ко мне! – прошептала я севшим от страха голосом. – Не подходи! И больше никогда меня не касайся! Я не хотела твоей руки, ты меня заставил! Я не хочу умереть, как она! Не хочу! Я сорвалась с места и побежала обратно, глотая на ходу жгучие слезы. На поляне уже было пусто. Конью, наверное, уже унесли, а все остальные разошлись. Только одинокая Фреалитта стояла у нашего домика, обняв себя за плечи. Мы по-прежнему оставались с ней вдвоем в домике, но теперь одной из нас не стало совсем. Влетев в наш домик, я села на кровать и, обняв себя за колени, стала раскачиваться из стороны в сторону. Как же мне страшно и жутко. Что здесь происходит? Это уже совсем не похоже на игру, если только на выживание. Как отсюда выбраться? Как? Глава 8 Нор Таргис Еще одно тонкое дерево рухнуло, подкошенное ударом моего мачете. Малих уже почти полностью скрылся за горизонтом, и, наконец-то, наступала долгожданная прохлада. С меня градом тек пот. Застилая глаза, он бежал по рукам, стекая в ладони, отчего мачете скользило, и при следующем ударе я чуть не оттяпал себе палец. Пожалуй, пора остановиться. Я устало бросил мачете на землю и осмотрел результат моих яростных трудов. Сбоку от моего жилища, где еще пару часов назад были джунгли, сейчас красовалась абсолютно чистая поляна. Со злости я даже все корни выкорчевал. И к чему она мне здесь? Ладно, что-нибудь построю на ней потом. Все равно здесь делать абсолютно нечего, кроме как охотиться да за своей лэтиной приглядывать. Теперь она уже точно моя. Не зря целый день вылавливал из нор тарракудов и распихивал их по клеткам. Могу понять, почему она их не любит, они и вправду те еще твари. Пару раз довольно чувствительно меня укусили. Но я знал, на что они точно поведутся. Больно любят рыбкой полакомиться, да только ловить ее не умеют. Природа умеет пошутить. А с местом и временем-то как угадал! Ведь я так и знал, что моя лэтина окажется весьма упрямой и снова будет штурмовать то дерево. Хотя я бы все равно что-нибудь придумал, чтобы выманить ее. Не пропадать же было добру в виде клеток, полных тарракудов? Ну и вот, я, вроде, весь такой молодец. Сработал чисто, получил все, что хотел, но в итоге все равно все пошло наперекосяк. Ну прямо невезение за невезением. На этот раз отличился Халек. Это же надо было так напортачить с той лэтиной! Молодые, что с них взять? Десять лет назад я был таким же. Хотя нет, таким тупым я никогда не был. Сказали же: не трогать лэтину, пока она не сделает этого первой. Не хочет? Значит, не твоя, убери от нее свои лапы! Ну и придурок! Загубил зазря лэтину. Всыпать бы ему по первое число. Но думаю, его скорее спасать придется. Корас ему этого не простит. Это ведь его лэтину Халек прихапал себе и погубил. А теперь, выходит, осталась только одна, и по остаточному принципу, скорее всего, она для Халека. Ничем хорошим это точно не закончится. Ладно, пусть сами разбираются, нужно только проследить, чтобы не поубивали друг друга. А я? Сам тоже хорош! Вынудил свою лэтину прикоснуться к себе, чем я от Халека отличаюсь? Хотя, чего это я на себя наговариваю? В отличие от этого остолопа, я точно знаю, как ощущается зов, и, только полностью убедившись в своей правоте, начал действовать. Я лишь подтолкнул ее к правильному решению. А иначе, дай ей волю, мы бы с ней до глубокой старости тут просидели. Я бы все так же тянул к ней трясущиеся от старости руки, а она, шамкая беззубым ртом, гнала бы меня от себя своей клюкой. Кроме того, моя лэтина, как оказалось, с изъяном, и к ней нужен особый подход. Так что, да, я все сделал верно. Хотя и толку от этого пока немного. Сегодня ночью она должна была прийти в мой дом. Я готовился, а вместо этого от злости выстриг кусок джунглей. Направляясь к реке, чтобы помыться, я размышлял о том, что, может, мне вообще не стоило в это все ввязываться. Попробовал один раз десять лет назад – не вышло, только лицо себе попортил. С таким трудом попал на вторую попытку, и опять ерунда выходит. И ведь с самого начала все пошло не так. Лэтины сильно задержались, а моя так и вообще оказалась бракованной. И, кажется, я начинаю догадываться, что именно с ней не так. И если это правда, то мою вторую попытку можно тоже считать с треском провалившейся. Если об этом узнают, ее у меня заберут. А я останусь ни с чем. Ну уж нет! Зря я что ли тут столько усилий трачу? Да и жалко, привык уже к ней. Поэтому лучше постараюсь все хорошенечко скрыть. Мне нужна эта лэтина, даже бракованная. Поэтому буду ее прикрывать до последнего. А что с ней делать, решу потом, когда покинем это место. Поскорей бы уже! Так хочется увидеть Аран! Пока плавал и отмывался в реке, пришла идея, как можно использовать новую поляну. Построю там большую купальню для лэтины: до сих пор вспоминаю ее стоны блаженства, когда она мылась. Придется, правда, повозиться и воду провести с реки, но ничего, нужно же как-то ее теперь зазывать к себе. До сих пор перед глазами стоит ее испуганный взгляд. Теперь все еще хуже. Она меня панически боится. И понять ее несложно. Лично видела, что произошло с той несогласной лэтиной. И как теперь ей объяснить, что с ней все будет хорошо и она не пострадает? Вот в такие моменты хотелось бы иметь возможность сказать ей об этом, объяснить, утешить. Но это опять будет не по правилам. Хотя, если бы мог, то снова нарушил бы их. Но не могу. Ну не на коре же ей письмо писать? Она же меня тогда завалит вопросами, и конец моему спокойствию. Деревьев не хватит от нее отписываться. Придется просто подождать, пока она немного успокоится, и снова что-то придумывать. Да уж, я с ней точно не буду сидеть без дела. Следующая пара дней была не самой приятной. Халек и Корос устроили настоящую войну. Не жалея кулаков, они постоянно дрались и в немом режиме отчаянно переругивались. Судя по их раскрашенным мордам, гель у них уже закончился, заживлять раны было нечем. Но их это, похоже, совершенно не останавливало, а, наоборот, только раззадоривало. Скоро это может вылиться во что-то нехорошее. Пора бы их образумить. Жаль, что отправить их, куда подальше, пока нельзя. Моя лэтина шарахалась от меня, как от заразного, и, вообще, старалась даже не смотреть в мою сторону. Было неприятно видеть ее такой подавленной. Она стала совсем мало есть, и, как мне показалось, спит она тоже плохо. Я решил оставить ее в покое на пару дней, но хотелось ее как-то порадовать. Только чем? Чтобы сбросить напряжение, я рыл. Много рыл. Теперь от реки под землей тянулись стебли бамбука, по которым текла вода к моему дому, а поляна около него больше походила на развороченную нору гигантского тарракуда. Везде лежали кучи земли и комья глины. Пора бы уже заканчивать, но мне все казалось, что будущая купальня недостаточно большая. В моих дурацких фантазиях, которые я не мог от себя отогнать, мы вместе с моей лэтиной абсолютно голые нежились в теплой воде при свете ночного Халима. А может, стоит ей приготовить купальню? Может, хоть так она немного расслабится, и мне удастся с ней наладить контакт? Тянуть не стал. В этот же вечер приготовил ей у реки горячую купальню, положив туда самых ароматных цветов и трав, которые собирал лично. Расставил несколько факелов, принес фрукты и даже заварил ей настой успокаивающих трав. Спрашивать и уговаривать не стал. Просто зашел к ней в домик и, взяв ее в охапку, понес к нужному месту. Эффект неожиданности сработал неплохо. Первую часть дороги она даже не возмущалась. Потом, конечно, очухалась и попыталась брыкаться, но я был слишком серьезно настроен порадовать ее, чтобы отступать под ее кулаками и укусами. Растрепанную и, мягко говоря, слегка не в настроении, я сгрузил ее у купальни и жестом пригласил ее воспользоваться ею. А сам быстро отступил на пару шагов. Мои старания стоили того, чтобы увидеть ее вытянувшееся от удивления лицо при виде заваленной цветами и исходящей ароматным паром купальни. Кажется, я впервые вижу ее такой растерянной. – Это мне? – спросила она, недоверчиво всматриваясь мне в лицо. Я кивнул и отвернулся, чтобы не смущать ее. Сначала позади стояла полная тишина, а затем раздалось тихое шуршание одежды и легкий всплеск воды. Даже сам не заметил, как облегченно выдохнул. Подошел и присел на землю рядом с купальней, смотря на нее сверху вниз. Она лежала с закрытыми глазами, вся прикрытая слоем цветов. Только голова и ее точеные плечики высовывались из воды. Какая же она все-таки красивая! А ее волосы при неровном свете факелов переливались и искрились не хуже самих факелов. Странная, вздорная, но очень красивая лэтина. Моя лэтина! Мы молчали. Я вынужденно, а она явно расслаблялась, наслаждалась процессом купания. Прошло немного времени, когда она открыла глаза, посмотрела на меня своими пронзительными зелеными глазами и заговорила: – Спасибо! Мне это действительно было нужно. Она немного помолчала, а затем продолжила говорить тихим голосом: – Мне страшно. Я все никак не могу забыть Конью. Что с ней произошло? Почему? Я так не хочу закончить так же, как и она. Ее голос прервался, и она судорожно вздохнула, но, помолчав немного и взяв себя в руки, продолжила: – Не могу спать, все думаю и думаю о ней постоянно. Как ни стараюсь, не могу уснуть. Может, хоть эта ванна меня сморит, и я посплю хоть немного. И она устало прикрыла глаза. Бедная моя лэтина. Боюсь, одной ванной тут не поможешь, и я быстро встал, жестом предупредив, что сейчас вернусь. Хорошо, что я неплохо изучил окрестности и довольно быстро нашел куст с ягодами сэкока. Под ними часто бродили тарракуды в поисках валявшихся там птичек, переевших этих сонных ягод. Быстро собрав гроздь в большой лист, я вернулся к лэтине. Как мог, объяснил ей, что это за ягоды, и протянул две штуки. Потом посмотрел на нее, подумал и положил еще одну. Я помнил нашу первую трапезу, поэтому, чтобы не боялась, при ней сам съел столько же. Меня такая доза не возьмет, а ей в самый раз будет. Пусть выспится. Она долго и недоверчиво вглядывалась мне в лицо, а затем приняла и проглотила предложенные мной ягоды. Доверять стала? Или просто так допекла бессонница? А потом она вдруг неожиданно сказала: – Ты и сейчас будешь делать вид, что не понимаешь то, что я говорю? Мне кажется, ты уже спалился по полной, и пора прекращать разыгрывать этот спектакль. Я ведь права? И взгляд такой внимательный и умный. Да уж, подловила! Значит, не так сильно я хотел скрыть это от нее. Сам виноват. Теперь, наверное, не стоит скрываться – нужно готовиться к шквалу вопросов. И я утвердительно мотнул головой. – Я так и знала! – она даже подскочила в купальне, в результате чего я с удовольствием полюбовался ее прекрасную грудью с соблазнительно приклеенными к ней лепестками цветков. Проследив за моим взглядом, она смешно охнула и чуть ли не с головой ушла под воду. Но вовремя одумалась, наверное, не захотев мочить убранные наверх волосы. – У меня к тебе очень-очень много вопросов. Первый: что случилось с Коньей? И она выжидающе уставилась на меня. И как я ей это объясню? Да я тут до утра буду, как идиот, жестикулировать, пытаясь все ей разъяснить. Пришлось укоризненно на нее посмотреть и указать на горло, напомнив ей, что я хоть и понимаю, но говорить не могу. – О, прости, я просто так обрадовалась, что слегка увлеклась. Сейчас переформулирую. Это тот варвар виноват, что Конья умерла? Кивнул. – Со мной тоже так будет? – ее голос слегка дрогнул. Отрицательно мотнул головой. – Точно? «Точно». – А откуда ты это знаешь? Как мог показал ей, что она предназначена мне и я ей не наврежу. – Значит, Конья не была его парой и поэтому умерла? А я, получается, твоя пара? Кивнул. Она облегченно выдохнула и, пробормотав что-то, вроде «дурацкие правила», ненадолго замолчала, скорее всего, раздумывая над новым вопросом. – К вам сюда ведь прилетают корабли? Так? А вот эти вопросы мне уже не нравятся. Я промолчал. – Ну, это такие железные штуки, которые спускаются с неба, – уточнила она, растолковав мое молчание по-своему. Пришлось снова промолчать. А она ждала и даже дыхание затаила. Прости, милая, но это тебе знать совершенно ни к чему. – Не скажешь, да? – она вздохнула. – Тогда скажи, мы в этом месте навсегда? Ну и вопросы у нее. Отрицательно мотнул головой. – Фу, – с ее губ сорвался облегченный выдох. – Значит, мы покинем это место и перейдем куда-то еще? Кивнул. – А скоро? Я уже начал уставать от ее вопросов. И решив, что на сегодня достаточно, поднялся и отошел в тень. Она еще немного поплескалась и вышла. Быстро вытерлась куском ткани, принесенным мной заранее, и надела платье. Немного постояв и поразмышляв о чем-то своем, она прихватила с собой лист с оставшимися сонными ягодами и направилась ко мне. – Возьму их с собой, думаю, они мне еще пригодятся. Не против?