– Милая, мама уехала по делам. Сегодня вы с папой. – А Сельма и Герта придут? – Нет, они тоже сегодня заняты. Она хитро прищурила глазки и, улыбнувшись, поспешила в комнату Макса. Оттуда донесся ее возбужденный голос: – Макс, вставай, мы сегодня с одним папой. Просыпайся! Может, он разрешит мороженое на завтрак. Вставай! Сонный бубнеж был ей ответом. Ну точно, лег поздно ночью. Но от Элли так просто не отделаться. И я улыбнулся, мысленно сочувствуя Максу. Ему все равно придется встать. А я увидел, что проснулись близнецы, и поспешил к ним. Те, как и всегда, были в приподнятом настроении. Меня всегда умиляло то, что дети, в основном, всегда веселые. А если и взгрустнут немного, то их очень легко вернуть обратно в состояние радости. Просто потрясающая способность! И так приятно находиться рядом с ними в эти моменты: получаешь неимоверный заряд позитива. Провозился я с ними долго. Они очень веселились, играя в игру «убеги от папы». Пока поймал обоих, пока умыл; потом опять ловил, одевал сначала одного – второй в этот момент убегал, одевал второго – первый в этот момент раздевался, одевал снова первого – второй повторял маневр первого. И так по кругу. Теперь я понимаю, зачем Хлое нужны две няньки в помощь. Нужно быть, как минимум, шестируким монстром, чтобы одновременно одевать и держать этих двоих сорванцов. – Пап, тебе помочь? – на пороге стоял Макс и, зевая, смотрел на то, как я пытаюсь одеть малышей. – Да, давай, – не стал я отказываться от помощи. В четыре руки мы довольно быстро справились. Ну и не страшно, что носки оказались разными, футболка у Рована одета наизнанку, а хвостик у Алайзы почти на лбу, сильно напоминая рог единорога. Зато мы с Максом сработали, как команда, и под недовольный крик Элли «Я хочу кушать!» дружной компанией двинулись в кухню. Мы с Хлоей решили, что будем готовить сами, и отказались от доставки еды. Пользовались ею только в крайних случаях. Поэтому сейчас кормить свое семейство предстояло мне самому. Но моя умничка-жена позаботилась об этом, и нас уже ждала горячая каша, фрукты, молоко, сыр, хлеб. – Не хочу кашу! – еще с порога начала забастовку Элли. – Хочу мороженое! – Милая, мама готовила, старалась, давай все же поедим кашу. Папа тоже будет есть кашу вместе с вами. Ох, как же я ее не люблю! Мерзкая субстанция! Но ведь нужно показывать детям пример. Усадив близнецов на их стульчики, зафиксировал и всем раздал кашу, щедро посыпав фруктами. – Пап, я не люблю с фруктами, – спокойно сказал Макс. – Можно, я их уберу? – Хорошо. – А я не люблю с кашей, – заявила Элли. – Можно, я уберу кашу? – Нет, – ответил я, еле сдерживая улыбку. Она недовольно скуксилась и с явной неохотой зачерпнула каши. Макс спокойно завтракал, но его мысли явно были где-то далеко. Близнецы с утра проявляли просто поразительный аппетит и с удовольствием запихивали в себя ложки с кашей. Вернее, то, что попадало. Остальное было на лице, одежде, стуле, полу, пробегающей мимо кошке. Хорошо, что есть Гаврик, он уберет. Главное не давать ему облизывать лица малышей, а то они это очень любят. Измажутся в чем-нибудь и бегут к нему, чтобы он их облизал. Ему вкусно, а им весело. Только маме это почему-то не нравится. – Папа, испеки блинчики, – неожиданно заявила Элли. На такое заявление даже Макс встрепенулся и с надеждой посмотрел на меня. Мамины блинчики любили все. Но я никогда не понимал, откуда в Хлое столько терпения жарить эти блины, особенно когда все семейство в процессе жарки настолько активно их поедало, что после получасовых стараний она вполне могла остаться с пустой тарелкой. Но она лишь улыбалась и говорила, что жарка блинов ее успокаивает. Успокоит ли она меня? Ох, сильно сомневаюсь. Ладно, будем хитрить. – Хорошо, но пока я их пеку, вы сидите смирно, договорились? Все четверо активно закивали. Взял смесь для блинов и развел по инструкции, слегка увеличив густоту, добавил внутрь фрукты и кусочки шоколада. Залил все в форму и убрал в духовку. Технически ведь это будет тот же блин. Пусть один и толстый, но блин. Под удивлёнными взглядами детей я вытащил огромный пышный блин и выгрузил его на тарелку. – Но это же не блины, – тут же заявила Элли. – Да, пап, это выглядит так, словно они все слиплись в один, – поддержал ее Макс. Лишь близнецы с интересом рассматривали мое творение и уже тянули к нему свои пухлые ручки. – Не спешите с выводами, дети. И я разрезал его на кусочки. Внутри виднелись фрукты и слегка подтекал шоколад. При виде него у Элли загорелись глаза. – И к этому суперблину полагается немного мороженого, – окончательно реабилитировал я свой шедевр. – Ура! – запищала Элли, а Макс довольно улыбнулся и вызвался мне помочь. Завтрак мы закончили в приподнятом настроении. И даже близнецы были довольны, так как и им достались небольшие кусочки блинчика. Переместившись в большую комнату, мы разбрелись по сторонам. Макс сел на полу и, взяв в руки очередное свое творение, стал усиленно в нем копаться. Элли же двинулась на поиски «киси». Та, в свою очередь, при виде Элли забралась на полку и смотрела на нее сверху вниз с явным страхом в глазах. Я посмотрел на кошку, и мы встретились с ней взглядами. А не сдать ли мне тебя, комок шерсти, в заботливые ручки Элли? А? Может, тогда поймешь, что со мной лучше дружить? Но столько ужаса было в ее глазах, что я сжалился. Живи, блохастая, и помни мою доброту. Мы с близнецами и Элли уютно устроились на полу и вместе строили какую-то гравитационную башню. Я сам так увлекся, что не заметил, как Элли от нас отделилась и притихла. Тишина – плохой знак, когда дело касается маленького ребенка. Это я понял еще с тех времён, когда Макс был крохой. Ведь это означает, что нужно со всех ног нестись и выяснять причину этой загадочной тишины. И шанс, что она тебе понравится, просто ничтожен. Вот и сейчас я с подозрением рассматривал, чем занимается Элли. На первый взгляд все было в порядке, она просто активно ковырялась в носу. Ну с кем не бывает? И я облегченно выдохнул. И тут ко мне на коленях подполз Макс. Он что-то активно искал на полу. – Пап, тут не прокатывалась шаровая камера? Такая маленькая-маленькая. У меня одна выпала из глаза робота. Мы стали искать вместе, пока я не спросил: – А ты можешь ее включить? Посмотрим, где она. – Точно, – он хлопнул себя по лбу. Мы вместе уставились на экран пульта управления. Он нашел нужную камеру и включил. Сначала кругом стояла темнота, потом изображение пришло в движение: показался узкий тоннель со светом в конце, а совсем скоро мы увидели странную картину. На экране отображался сам экран, а в нем другой, словно картинка зациклилась. Над нами раздался веселый голос Элли: – А что это вы тут смотрите? Мы с Максом переглянулись и в одни голос закричали: – Элли! Она недоуменно посмотрела на нас. – Элли, милая, ты что-нибудь запихивала себе в нос? – спросил я ее спокойно, чтобы не напугать. – Можно, папа посмотрит? Она сначала упиралась, но вскоре мы завлекли ее тем, что она на экране увидит папу, которого «видит» ее нос. Очень уж ее это развеселило, а вот мне было не до веселья. Лишь бы не вдохнула глубже. Камера крохотная и скользкая, словно бусина. Я пытался ее подцепить или выдавить – ничего не получалось. – Милая, посиди немного, папа позвонит дяде Марку. Я быстро набрал друга и, как только тот ответил, без приветствия сразу затараторил: – Марк, Элли засунула себе в нос шаровую маленькую камеру, я не могу ее достать. Что делать? Я действительно был напуган. – Не паникуй, – ровный голос Марка немного успокоил. – Возьми что-нибудь тоненькое и длинное. Можешь скатать из листа бумаги или из салфетки рулончик, затем пощекочи им во второй ноздре. Прочихается – должна сама выйти. Я быстро нашел необходимое и под присмотром Марка сделал все, как он сказал. Элли чихнула, и я с облегчением поймал выскочившую камеру и передал ее Максу. Тем временем Элли уже вовсю вела беседу с Марком о том, куда переехали феи из его усов. Это была смешная история. Она всегда интересовалась его усами и постоянно спрашивала, что это такое и зачем они ему нужны. Марк как-то отшутился, что это волшебный лес и там живут феи. И вот, в последний раз, когда он к нам приезжал, он слегка переел блинчиков Хлои и, пока мы смотрели что-то по галанету, задремал на диване. Будить мы его не стали и оставили досыпать, но не могли и подумать, что Элли пойдет ловить этих самых фей с помощью бытового лазера. В итоге на месте пышных усов Марка остались пучки редких волос и зияли огромные проплешины. А сколько было слез у Элли оттого, что она не нашла этих самых фей. Пришлось Марку сочинять, что они переехали жить в другое место, а остатки своих усов сбрить. С тех пор он что-то к нам в гости не спешит. – Спасибо, Марк! – искренне поблагодарил я его. – Может, приедешь сегодня в гости? – Не-не-не, Тарг, у меня столько дел, столько дел, – он по привычке потрогал отсутствующие усы. Затем он вздохнул и отхлебнул из бокала какой-то коктейль. А сам при этом лежал на деревянном раскладном стуле и довольно жмурился от яркого света. – А ты там один что ли? – спросил он. – Да, сегодня так вышло. – Ну тогда у меня дел прибавилось еще больше, удачи тебе, Тарг, – и он довольно улыбнулся. – Пока, Элли! И кстати, все феи переехали к твоему папе на голову. Не скучай, Тарг! И прежде, чем он отключился, я услышал его довольный смешок. Вот гаденыш! А я посмотрел на Элли, которая уже с прищуром рассматривала мою шевелюру. – Милая, дядя Марк пошутил. Она лишь улыбнулась и снова оценивающе посмотрела на мои волосы. Ну все. Теперь придется спать с открытыми глазами или сразу бриться налысо. Упорства ей не занимать. Ладно, буду разбираться позже, а сейчас стоило поговорить с Максом и объяснить технику безопасности. Мелким деталям не место рядом с детьми. – Макс, ты что там делаешь?