Лифт загудел, а Ларго прислонился спиной к стене и бросил взгляд в зеркало напротив. Да, хоть в этом Штерн не соврал. Вид и в самом деле жуткий, будто у выползшего из морга покойника: глаза красные, а мешки под ними – чёрные. Колючая щетина норовит превратиться в бороду. От ресниц и бровей почти ничего не осталось, а космы опалённых волос над выбритым виском торчат, словно его ударило током. – Да, детектив... Вы неотразимы, – сказал он себе и хмыкнул. Улыбка вышла кривой и нелепой, как у шизофреника. *** Коридоры коматозного отделения уже пустовали: пациенты здесь послушные – лежат себе смирно, никого не тревожат, а утомлённый дневной суетой персонал собрался в ординаторской у теле-панели. Ким замер у приоткрытой двери и прислушался. – Труд – единственное, что делает человека человеком, – вещал с экрана Имре Хара, отчаянно жестикулируя. – Трудиться усердно – значит служить обществу верой и правдой. Работай и богатей – вот наш девиз. Наша истина! Благодаря нашим справедливым законам, на любом предприятии предусмотрена возможность карьерного роста. Работайте! Богатейте! Работайте как можно лучше, и вас непременно заметят, ведь у каждого есть шанс подняться до головокружительных высот. Абсолютно все в Агломерации равны в возможностях и правах! Исключений нет! Все мы знаем примеры невероятного усердия, когда… От набивших оскомину слов затошнило, и Ларго двинулся вперёд, скользя тапочками по сырому, воняющему хлоркой кафельному полу. Он ковылял, точно пьяный, периодически заваливаясь на бок. Делал паузы после каждой второй двери, чтобы перевести дух и накопить сил для очередного рывка длиною в пару метров. Коридор дался ему нелегко: идти пришлось почти в самый конец. Ким взмок, как каторжанин в забое, однако цели своей достиг. Вот она! Палата номер семьдесят три... Ларго вошёл без стука и, чувствуя, как сердце сжалось до размеров ореха, подошёл к кровати. В постели лежал обтянутый кожей скелет. Губы его казались синими, а руки – тонкими, словно иссохшие ветки. Прозрачные трубки капельниц напоминали паутину, а сам хакер – муху, попавшую в ловушку паука. Муху в кислородной маске... Ким осторожно присел на край. – Привет Мага. Ответом послужило монотонное пищание датчиков. – Как жизнь? – Ларго коснулся безвольной ладони и легонько сжал пальцы. Будь проклят Сайрус Вик! Будь проклят Кибериум! И продажный Реваж вместе с ними! – Прости, что давно не приезжал: меня тут хотели живьём зажарить, представляешь? Дыхание Маги было слабым, но ровным. – Но это не все новости... – Он втянул в себя воздух и шумно выдохнул. – Крепись, дружище. Старину Реважа, похоже, кокнули. В его квартире нашлось нечто важное, и, кажется, теперь я знаю, к кому попали бракованные куклы. Так что... осталось обеспечить дело вразумительным мотивом, и всё встанет на свои места. Что скажешь? – Скажу, что вы в большой опасности, детектив. Ким обернулся. В дверях стоял доктор. Тот самый, лысый, из Кибериума. Невысокий, он обладал широкими плечами и мощной грудной клеткой. Белый халат и стетоскоп на бычьей шее делали его неотличимым от остальных сотрудников Центральной больницы. Отличная маскировка! – Вы? – осипшему голосу катастрофически не хватало твёрдости. – Что вы здесь делаете? – То же, что и вы. – Врач прошёл в палату. – Навещаю больного. Вы плохо выглядите, господин Ларго. – Знаю. – Ким нахмурился. Он и чувствовал себя не лучше: головная боль и рвотные позывы никому ещё не прибавляли бодрости. Ещё немного, и я повалюсь на пол, как мешок пласмагеновой картошки, – подумал он, а вслух сказал: – Не уходите от темы. Чего вам нужно? Чтобы я отказался от дела? – Боюсь, это уже ничего не изменит. – Тогда что? – Предупредить, – спокойно изрёк лысеющий эскулап и принялся разглядывать показания мониторов. – Вы подошли к опасной черте и вот-вот шагнёте дальше. – Он отвернулся от экранов и посмотрел Ларго в глаза. – А когда шагнёте, будьте начеку: различить друзей и врагов порой непросто. Очень непросто. Врач вскинул руку, которая оказалась мощной и волосатой, как лапа гориллы, и глянул на часы. – Ох, как поздно! Мне давно пора. Да и вам тоже. Доброй ночи, господин Ларго. – Он коротко кивнул и зашагал к выходу. – Постойте! Доктор замер, взявшись за ручку двери. Оглянулся. – Зачем Сайрус Вик прислал вас к Маге? – Сайрус Вик? – в голосе врача звучало неподдельное удивление. – Впервые слышу это имя. – Но... Тогда… – Ким заморгал. Боль в голове стала нестерпимой, словно в затылок с разлёту вогнали ржавый бур, а в виски забили гвозди. – К вашему другу меня направило руководство, – пояснил лысый врач. И зачем-то уточнил: – Моё непосредственное руководство. Всего доброго. Глава шестнадцатая Домой Ким вернулся промозглым туманным утром. Он чувствовал себя разбитым, раздавленным и пустым, как пачка Мальборо, из которой достали последнюю сигарету. Надин не встретила его: она впала в режим ожидания. Кукла сидела, уронив голову на грудь, отчего напоминала труп. Ларго подошёл ближе. Отвёл в сторону блестящие каштановые локоны, обнажая молочно-белую шею и панель управления на ней. Пальцы набрали нужную комбинацию, и красавица ожила. – Господин Ларго, – сказала она, хлопнув длинными ресницами. Эмоций в её голосе было меньше, чем влаги в камнях. – Он самый, – кивнул Ким, стаскивая с головы помятую мокрую шляпу. – Завтрак, Надин. И поторопись: я голоден. Кукла ответила стандартной приветливой улыбкой номер семь и отправилась выполнять приказ. Сегодня четверг, а значит, Надин порадует его тостами, омлетом и черничным пирогом. Ммм… По сравнению с больничными кашами – настоящие деликатесы, пусть и синтезированные. Чỳдно! Ларго плеснул себе бренди, рухнул в кресло и врубил теле-панель. Имре Хара снова вещал об оправданности моратория на усыновления, рассуждал об ограниченности ресурсов и воспевал достижения Инкубатора. Надоело. На-до-е-ло! Ким залпом осушил стакан. Веки его отяжелели. Глаза слипались. – За нами – будущее, – басил Хара. Он хмурился, и морщины бороздили высокий лоб. Носогубная складка казалась глубокой, как Марианская впадина. Холодные льдисто-голубые глаза смотрели цепко и недобро. – Мы строим наш мир. Мы боремся за жизнь. И все, кто не поддерживают нас в этой борьбе – враги. Враги Агломерации. Враги человечества. А врагов надо уничтожать. Жестоко и бескомпромиссно. Он говорит о левых, – устало отметил Ларго и зевнул. – Только к чему эти разговоры? От оппозиции ничего не осталось: большинство левых давно гниют в земле. А те, кто избежал репрессий – заметно поправели. Наверное, лишь Ладимир Лей остался верен идеалам. Да и то весьма условно. Знать бы, где он сейчас… Ведь Лей – один из них. Один из ведущих акционеров Кибериума. Один из тех, кто мог получить куклу из партии ноль одиннадцать двести – точка – шестьдесят два. Куклы ноль одиннадцать двести – точка – шестьдесят два... Что вы такое? На экране возник Ами Токадо. Он улыбался. Его зубы казались неестественно белыми. Почти такими же белыми, как шевелюра. – Инкубатор крепко держит слово, – заявил «Отец человечества», и его узкие глаза превратились в щёлочки. – С вероятностью семьдесят три целых и девять сотых процента экспериментальный метод позволит восстановить жизнеспособность двойной икс-хромосомы. Мы призываем граждан Агломерации не терять надежды и не поддаваться отчаянию: скоро, очень скоро из лабораторий Инкубатора выйдет живая, способная к деторождению женщина. С вероятностью девяносто девять целых и девять десятых процента ты очередной раз вешаешь лапшу людям на уши, – подумал Ким и наугад ткнул в пульт. На этот раз он попал на рекламу. – Синтезированное молоко! – Здоровенный румяный детина вскинул руку, оттопырив большой палец. – Вкус довоенных времён! Ким хмыкнул. Вот ведь бред! Кто его помнит-то? Вкус довоенного молока давно забыт, как и всё остальное. Следующий ролик заставил поёжиться: пышногрудая длинноногая красотка нежилась под душем, блаженно закрыв глаза и чуть разомкнув полные губы. Прозрачные струи бежали по ключицам. Капли дрожали на тёмно-розовых сосках, которые твердели под прикосновениями изящных тонких пальцев... "Киборги последних поколений неотличимы от живых людей", – бархатно пропел закадровый голос. – "Удовольствие гарантировано. Кибериум. Спутницы жизни на любой вкус! Сделай заказ уже сейчас и получи вторую куклу со скидкой". После столь волнующей рекламы начались на редкость занудные новости. Диктор – бледный юнец с горящими глазами – долго и муторно перечислял достижения Инкубатора за последние полгода и воспевал достоинства консервативного курса Парламента. Ким уже хотел было переключить, но тут юнец сообщил о новых версиях гибели Виктόра Лессера. – По мнению Особого отдела, причиной трагедии стала неисправность изделия, предоставленного корпорацией Кибериум. – Однако Рион Штерн времени зря не теряет, – процедил Ларго себе под нос, а диктор продолжал: – Рольф Этингер категорически отрицает подобную возможность. Пресс-агент Кибериума заявил, что куклы совершенно безопасны: их программа полностью соответствует основным законам робототехники, а качество растёт с каждым годом. Данную информацию подтвердили результаты плановых проверок корпорации за последние пять лет. Пресс-агент особенно подчеркнул, что за всё время существования Кибериума не было зафиксировано ни одного случая производственного брака, и партии кукол с рынка никогда прежде не отзывались. Да уж... Непогрешимый Кибериум... Честь и хвала! Кто же хочет тебя опрокинуть? И зачем? Следующий репортаж освещал подробности митинга защитников традиционной морали. – Будь мужчиной! – кричали парни в красно-белых футболках. – Скажи "нет" мужеложству! Долой однополые связи! Сохрани себя для будущего! Воинствующие гомофобы навевали смертную тоску, и Ким выключил теле-панель. Устало закрыл глаза и задумался.