Не слишком солидной походкой, сунув руки в карманы и сгорбившись, шаман удалился в зеленя. – Он сказал «Поехали» и махнул рукой, – прокомментировал такой уход Никитос. – Лучше бы мы Санька съели. Шамана теперь до вечера не дождемся. Сами говорили – жертва. Кажется, одна у нас уже есть. – Но-но! – Хватит! – рявкнула Катя. Было это до того неожиданно и прозвучало так звонко, что все замолчали. – Э! – вернулось эхо. Зазвенели вилки на дереве. – Я сказала, хватит, – тише повторила Катя. – Шутки шутками, но вы у меня должны вернуться целыми и невредимыми. Поэтому не усугубляйте. Одно дело игра и другое дело – по правде. Травите друг друга в городе, а не здесь. Никто ни из кого жертву делать не будет. Поняли? – Поняли? – радостно подхватил Санек. – Но ты же сама сказала… – протянул Олег. – Пошутили – и будет! – Но так же неинтересно, – обиделся Олег. Он подобрался, насупился, словно собирался драться. – Спрячьте свои интересы в коробочку! – Не по правилам! У нас либо обряды и племя, либо мы дети – ты взрослая. – Что-то ты стал много на себя брать. – Просто хочу узнать правила игры. – Я здесь у тебя правила. – Оно и видно. Греческие боги в «Илиаде» тоже всегда играли не по правилам. Из-за них Троя и пала. Катя от этих слов вздрогнула, кулаки у нее сжались: – Все сказал? – Могу и еще! Идиотское место, и игра ваша идиотская. Вы сами не понимаете, что здесь происходит, а делаете вид, что все нормально. Сашка не так просто ногу растянул. Здесь бес ходит! Жертву ищет! А вы все как лунатики, играете еще во что-то… Катя сделала два быстрых шага. Щеки ее полыхнули болезненным румянцем. – Убирайся, – прошептала она. – Вон! В лагерь! Сидеть в палатке, никуда не уходить! Читать книгу! Писать отчет! Вон! Еще раз услышу про беса, пешком в Петрозаводск пойдешь! – Да я вообще домой уехать могу! – Олег хлестнул палкой ветку ели. – Надоели вы мне! Он зашагал прочь, опуская свою палку на каждую попадавшуюся на пути ветку, и все твердил: «Надоели! Надоели! Надоели!» Навстречу ему шел Миша. Нес рябинку. Удивленные ссорой ребята на такое явление уже ничего не смогли сказать. – Ты бы еще дуб с корнем выкорчевал, – прошипела Катя. Она тяжелым взглядом окинула свою гвардию и гордо удалилась. – Это не дуб. Рябина. Духи сказали, что из нее можно создать магический жезл. Он излечит это место от болезней. – Мне! Мне такой нужно! – засуетился Санек. – Как у нашего у Сани Деревянная нога, Ветер воет над лесами, Крест скрипит издалека, — Никитос долго молчал и теперь был невероятно горд собой. – Дупло! – выругался Санек. – Хорошо, – сдался Володя. – А откуда ты про рябину знаешь? – Читать надо больше. – Опять Линевский? – недобро поинтересовался Никитос. – Линевский, Линевский. Под ругань пацанов Миша обрезал рябинке ветки, обстругал ствол. Получился неплохой посох. Санек алчно посмотрел на него и стал скулить жалобней. От его стенаний всем сразу захотелось уйти. Миша стукнул посохом о землю. Прислушался к последствиям. Ничего не произошло. – Э! Ты чего делаешь? – заволновался Санек. – Если это посох колдуна, то в нем должна быть сила. Надо стукнуть сто раз, чтобы колдовской заговор стал действовать. Тогда он начнет исполнять все желания. Кто хочет быть первым? – Я! Я хочу! – потянулся Санек. – Стучать надо медленно. Ударил – прислушался, оценил обстановку, заметил изменения. Справишься? Первое желание твое будет. – А то! – Санек торжественно перекинул посох из руки в руку. – Уж я-то пожелаю! Вы тут все вздрогнете. – Не части с ударами. После этого смотреть Саньку в глаза никто не решался. Обедать ушли в лагерь, оставив Санька следить за хозяйством. Войдя в раж, он не торопился. Бил раз в минуту. Утверждал, что высчитал эту закономерность по полету птиц. Удар – птица, удар – птица. А они летают как раз по минутам. За полтора часа обещал управиться. – Вы только пожрать принесите. – Санек с беспокойством смотрел на небо, ждал птиц. Они запаздывали. – Вкусненького чего-нибудь. Бутербродов там. Чтобы хлеба побольше. Печенюшек, тоже побольше. А супа не надо, ну его. Я чаем запью. Шаги и голоса стихли. Санек поерзал, усаживаясь. Стукнул. Ему показалось, что после удара возникло странное эхо. Земля дрогнула. Он глянул туда-сюда, сел ближе к маяку. Заплакала пролетающая над головой чайка. Санек стукнул тише, но земля уже задрожала всерьез. И уже не слушаясь его посоха, стала отзываться на чьи-то чужие удары-шаги. – Э! Ты чего? – Вставать Санек еще не решался, поэтому отползал, неловко отталкиваясь здоровой ногой. – Не подходи! – выставил он перед собой палку. Но бить было не по кому. Поэтому он вертелся, ища глазами цель. – Только сунься! А! Желание! – Он снова шарахнул посохом и забормотал: – Хочу, чтобы нога прошла и чтобы ты исчез и не появлялся! Все, уходи! Он был огромен и страшен. Высоченная черная туша – за деревьями особенно не разглядеть, – она перекатывалась с ноги на ногу, раскачиваясь. – Уходи! – заорал Санек, и туша исчезла. Только треск еще стоял в ветках. – Вот так… так… – Он пополз следом. Племя выдры идти вместе с поэтами отказалось, отстало. Отправленный в разведку Никитос доложил, что девчонки идут, но выдерживают приличную дистанцию. Уже решено было перегнать лодку на другой берег и не дать им переправиться, когда оказалось, что лодки нет. Ржавая посудина была вытащена на песок на той стороне реки. – Увижу Олега, все уши оборву, – пообещала Катя. Противоположный берег был пустынен. Далеко-далеко виднелся Гажий Нос. Очень далеко. А вокруг никого. Грозная струга «Черная Жемчужина» стояла у мостков. Домик, где жил Антон, тих и безлюден. Возникла идея позвать паука Тараса, чтобы он со своей семьей подогнал спасительный челн к берегу. Но обошлись без семейного бизнеса. Речку переплыл Дима. Долго перегонял лодку – работая одним веслом, он постоянно закручивал ее на месте. Течение лениво тащило лодку к озеру. Дожидаясь переправы, народ затих. Комментировать боялись. – Вот, – прошептала Катя, наблюдая, как Дима борется с течением, – а вы на него наговариваете! Ученый человек! Лодка в этот момент вильнула, норовя уйти на открытую воду озера. Появившийся из ниоткуда Макс с грустью смотрел на перевозчика. Лагерь замер, застыл. Олега не наблюдалось. Зато около костра стояли наполненные водой чистые котелки. И были собраны дрова. На них лежала Шкода и жмурилась на горизонт. Катя с девочками тут же принялась готовить. Дима по-капитански бродил по берегу, посматривая на небо. – Есть несколько версий появления таких рисунков, – менторским тоном начал свой рассказ Шаев. Чтобы его слышали оба враждующих племени, пришлось сесть между двух костров. – Одна – эстетическая. Летом, во время хорошей охоты, когда дичи и еды много, люди в свободное время могли занять себя подобного рода деятельностью. Рисовать углем? На чем? На земле? На камнях? Первый же дождь – и все смоет. А выдалбливать на камнях очень удобно. Этим же объясняется, почему рисунки у воды – они сделаны летом. Зимой, когда холодно и голодно, желания творить ни у кого не возникало. – Ну да! Это каким же надо быть гигантом! Подолби тут. – Еще одна версия, – с нажимом продолжил Дима, перекрывая комментарии племени рыб, – шаманство. Такими рисунками колдуны призывали рыбу и дичь. – А чего ее призывать? Она каждый год бывает! – подал голос Никитос. Не хотел Дима ему отвечать. Уже и лицо сделал, как бы говоря: «Ну нельзя же быть таким глупым», но тут же сломался, не выдержал: – Это когда ты знаешь, что за сельдью идут косяки хищной семги, а за ними летят чайки. Увидев чаек, ты понимаешь, что вскоре появится и семга. Но тогда-то закономерности не видели. Думали, что это духи специально гнали рыбу к селению, чтобы накормить его. Так же и с лебедями. Они прилетали по зову духов.