Он решил не усугублять ситуацию новым стихом. Долго лезли через валежник, потому что Дима категорически настаивал на том, чтобы идти берегом. Берег был каменист, скользюч и неприступен. А еще он зарос черникой. На ее поедании все и застопорились. Судя по визгу, кто-то из девчонок сполз в воду. Парни не отвлекались от добывания еды. – Мы, эти… черведы. – Санек улыбнулся черными зубами. Губы, щеки, пальцы и даже лоб – все было в ягодных пятнах. Никитос чернозубо сиял. Миша раздавил между пальцами крупную ягоду, сок выплеснулся на ладонь: – Плохое тут место. Утопив вслед за Олей Санька – тот пытался вытащить сползающую к воде Соню, она схватилась за протянутую руку, и спасатель, пролетев мимо спасаемой, оказался в озере, – Дима приказал лезть наверх. Из леса выступил маяк. Никитос присвистнул и промолчал. Маяк сохранил белоснежность стен. Выломанные внизу доски открывали нутро гиганта. Объеденные ветром и водой балки держали прочный каркас. Конический маяк имел нижнюю «юбочку» с сильными прорехами, над ним нависал узкий козырек, выше шел второй этаж с облезшей краской на боках. Все это венчала небольшая круглая площадка с местом для лампы. Его прикрывала железная красная шапочка. – И как мы могли мимо него пройти? – прошептал Санек. Даже его впечатлил вид гибнущей громадины. – Бес, – буркнул Миша. – Из-за него мы сразу не смогли сюда попасть. Он же девчонок пугал. Это еще ладно. Вот как убивать начнет… – Да иди ты! Санек забрался на каменное основание маяка, прошел внутрь, держась за балки. – Говорят, что здесь стропила Оторвало из-за Билла, – выдал Никитос. – Кто не хочет меня слушать, остается! – крикнул Дима, спускаясь к берегу по широкой тропе к красным камням, омываемым ленивой водой. Они поблескивали в тусклом дождевом свете. На нижних сидел Игорь и задумчиво смотрел вдаль. Дима принялся его ругать. Ветер уносил слова в Онегу. Под ногами была очень интересная земля. Почва местами цеплялась за холодный гранит, въедалась в него тоненькими корнями травы и мха. Елки были негустые, прореженные постоянными ветрами. То тут, то там из-под земли выступал камень. Аня бухнулась на него, припечатавшись ладонями. – Это же первокамень! – выдала она. – Это то, из чего состоит наша земля! Коренная скальная порода. Везде камень закрыт землей, а здесь выходит наружу. Он силу дает! – Встань, простудишься, – посоветовала Катя, проходя мимо. Парни оставили заявление Алабая без комментариев. Миша долго стучал по камню ногой, выбивая из протектора кроссовок набившуюся грязь. Аня нехотя поднялась. Скала вспучилась, остановила настойчивые деревья и потекла к озеру серой массой. Плавный наклон был иссечен, разделен на отдельные сгустки, покрыт трещинами и рисунками. Если бы не заходящее солнце, их бы не заметили. Камень серый, потрескавшийся, с коричневыми всполохами, и на нем выдолбленные неглубокие картинки. Такого же цвета как камень, они становились заметны, когда солнце садилось, лучи текли вскользь, давая невысокую тень от углублений. И на рисунках… на рисунках были… были те самые лебеди. Чудные создания, с жирным телом и неправильно длинными шеями. Шеи шли как по линейке, долго и ровно. Маленькая голова. Лебедей стая – штук двадцать, а то и тридцать. Где-то они были обведены широкой линией, а где-то выдолблены фоном. Еще здесь были олени с кривыми ногами, танцующие человечки. Кто-то очень длинный с ногами как частокол – и снова лебеди, лебеди. – Да! Вот и он! – торжественно произнес Дима, словно именно ему принадлежала слава открытия петроглифов. – Знаменитый бес, а рядом с ним две фигуры, осетр, а чуть дальше, видите, ящерица. А вон там остров Бесиха. – Он снова изобразил из себя Петра Первого, указующего вдаль. Остров был крошечный. До него было не так далеко. В хорошую погоду, наверное, можно и вплавь добраться. Сейчас этого делать не хотелось. Заходящее солнце стеклянно отражалось от воды, рождая озноб. – Кому не интересно, может, конечно, не слушать, – заговорил Дима, поведя узкими плечами. Парни за его спиной говорить не перестали. Леночка предусмотрительно встала между ними и Димой. – Я выскажу свою версию появления этих петроглифов и что это может значить. Если вам что-то придет на ум, говорите. Любая версия интересна. Документов по этим знакам не нашлось, поэтому трактовать их можно по-разному. Для начала понятно, что здесь петроглифы разного времени. – Дима обвел руками пятачок с картинками. – Итак, вспомним, что на этих землях жили охотники, что на таких почвах, а вернее камнях, никакого земледелия быть не могло. Охотились здесь на оленей, летом ловили рыбу. Причем, обратите внимание, этот мыс не всегда доступен для людей. Зимой его сразу же засыпает снегом. Осенью в шторм близко не подойдешь. Значит, на камни выходили только поздней весной и летом. Отсюда и фигуры лебедей – это перелетные птицы, здесь они появлялись летом. Так же как осетр – ловят его летом. В мае рыба идет на нерест, откладывает икру, после чего идет ее лов. Ящерица тоже летнее животное, зимой она спит. – Дима легко перемещался по камням, указывая то на одну фигуру, то на другую. – Но самый интересный здесь, конечно, бес. Обратите внимание, что трещина идет ровно по его середине. Почему? Ученые установили, что трещина имеет более древнее происхождение, чем сам бес. Дима топнул ногой. Уверенно так, прямо бесу по голове. Аня ойкнула. Миша закрыл глаза. Что-то ему показалось нехорошее. Как будто сама земля дрогнула, мурашки толкнулись в пятки и дурной компанией потянулись наверх, к животу. Бес выглядел неважно. Был он велик, ростом со взрослого человека, а может, чуть побольше. Имел печальную квадратную голову, похожую на телевизор. Один глаз темный, другой светлый, с черной точкой зрачка. Трещина в камне вилкой расходилась от его рта, превращая улыбку в бесовский оскал. Тонкая шея с черным провалом-полосой по правому краю. Прямоугольное темное тело, тщательно выдолбленное, с аккуратно выписанными плечами. Ручки согнуты в локтях, пальцы старательно растопырены. Ножки художника интересовали меньше. Он вывел две палочки из нижней части тяжелого туловища, согнул их в коленях, заставив фигуру вечно приседать. Зловещая трещина шла через лицо беса, скатывалась по шее, пересекала тело и между разведенных коленей убегала в воду. – Так вот, бес здесь появился именно из-за трещины. Она первая привлекла внимание местных жителей. Прислушайтесь. В этой трещине слышен голос озера. Дима улыбнулся. Наверное, впервые с начала их похода. От этой улыбки лицо его стало наивным и даже добрым. И солнце как будто ярче заиграло на мелких волнах Онеги. Но тут лицо его снова перекосило. – Немедленно встаньте! – рявкнул он. Никитос с Саньком приникли к трещине, вслушиваясь в бормотание. Володя улегся прямо на беса, повторив его позу. Олег сидел рядом на корточках, сыпя в трещину хвоинки. – Это же разлом! – бушевал Дима. – Это портал между верхним миром и нижним. Через него идет зло! Вы сами не почувствуете, как вас засосет. – Дима, Дима! – предупреждающе подняла руку Катя. – Ты уж поосторожней. А вы давайте вставайте! Чего разлеглись? Давно не болели? Володя получил пинок мыском сапога и недовольно приподнялся: – А чего? Нормально так! – Дубина ты, дубина, – пробасил Миша. – Ты же теперь у нас вместо беса будешь. – А и правда бормочет, – улыбнулся Санек. Девчонки потянулись слушать. Дима напрягся лицом. – Только ничего туда не бросайте, – рыкнул он. – Это же дар темным силам. Они его примут и явятся сюда. Жертву еще принесите и в воду что-нибудь киньте. Вы тут все свои ночные кошмары вспомните! Это же такое место! Не зря по всем окружающим мысам картинки выдолбили. Вы разве не чувствуете тревогу? Сюда приходили убивать. Здесь нельзя говорить о плохом. Это может сбыться! – Онего бушует, Онего шумит, Онего со мной Чего-то там говорит, — под конец Никитос стушевался. – «По душам» можно вставить, – предложил Олег. – Онего бушует, Онего шумит, Онего грызет Побледневший гранит, — прыгая по камням, продекламировала Аня. Парни с удивлением посмотрели на нее. – Так вот, – тяжело сопя, продолжил Дима. – Место считалось священным, и скорее всего, именно здесь совершались жертвоприношения. В том числе человеческие. Володя стал нервно отряхивать плечи, словно на него от выдолбленной фигурки что-то перескочило. – И эта картинка – краткая инструкция: как именно надо было расчленять человека. – Ой. – Оля отползла от беса подальше. – И обратите внимание на трещину. Через нее люди неолита общались с другим миром, получали от него советы. – Какие советы? – прошептала Соня. – Задай вопрос, тебе ответят, – грубо отозвался Санек. – Тупая, что ли? – А голова зачем квадратная? – спросил Олег, мыском ботинка ткнув в картинку. – За компом пересидел? Парни фыркнули. Дима поджал губы, вперившись взглядом в беса. Что-то он ему такое нашептал: Шаев резко поправил свой хвост на затылке и выпрямился. – Такая форма была у масок индейцев Южной Америки. А еще у аборигенов Африки. Есть версия, что индейцы приплыли в Африку на пирогах, поэтому маски похожи. – А сюда они тоже приплыли? – тихо спросила Леночка. – Вполне возможно, что да. Искали лучшей жизни и приплыли сюда. Народ глянул на унылый пейзаж. В лицах появилось сомнение, что кто-то здесь мог найти лучшую жизнь. – Но ведь когда-то было тепло, – робко предположила Оля. – Ага, когда динозавры были, – поддакнул Никитос. – Ледниковый период – такая беда. Африканских туземцев погнал он сюда. Вода тихо плескалась, шептала трещина, шумели елки. Говорить не хотелось.