– Сучан? – Профессор Проскурин почесал кончик носа, явно пытаясь что-то вспомнить. – Именно, – подтвердил Борис. – А как же ваше желание как минимум одну жизнь посвятить приключениям и скитаниям? – Ну, как выяснилось, даже наличие крепкой команды не гарантирует безопасности. Эдак умыкнут, посадят на цепь, и будет мне счастье. В своей вотчине все же проще уберечься. А там, глядишь, начнут малевать эти «Камуфляжи» направо и налево. – Резонно. Хм. Сучан. Я помню этот остров. В мою бытность мы его исследовали во время дальневосточной экспедиции. Большой. По его названию дали имя архипелагу, что-то около двух десятков островов значительно меньше его. Если мне не изменяет память, то он порядка пятидесяти километров в длину и двадцати в ширину. Горный рельеф, покрыт хвойным лесом, богатым зверьем. Местные пробавляются охотой и рыболовством. Основной доход имеют от пушнины. Там были обнаружены угольные копи превосходного качества. Причем есть как антрацитовые, так и коксующиеся. Но позвольте, неужели он так и остался невостребованным? – искренне удивился Проскурин. – Не нашлось желающих вкладываться в него, – пожал плечами Измайлов. – Но как такое возможно? Там ведь не только великолепный уголь. Кажется, сразу на двух островах архипелага имеются залежи гематита, причем отличного качества. А это превосходная сталь и даже броня. Есть остров с месторождением меди. Это все, что нам удалось тогда обнаружить. Но мы тогда провели лишь поверхностное обследование. Так сказать, на скорую руку. Вслед за нами должны были прийти экспедиции для более детального исследования. – Должны, но так и не появились, – отщипнув от булки кусочек и бросая его в воду, хмыкнул Борис. Они встретились в Летнем саду. Конец сентября, но зелени все еще хватает. Впрочем, она сейчас соседствует с таким многообразием красок, что не налюбуешься. Деревья подобраны настолько гармонично, что сразу видна рука мастера. Впрочем, так оно и есть. За убранством сада вот уже полвека следит одаренный садовник. Борис, конечно, предпочитает писать полотна с динамичным сюжетом, полным напряжения схватки с врагом или со стихией. Но при виде этой идиллии отчего-то захотелось встать к мольберту. В принципе, время до тезоименитства есть. Может, ну его в болото? И впрямь надо запечатлеть эту красоту, которая продержится совсем недолго. Решено. Завтра же вооружится этюдником и выберется сюда. Профессор прибыл в Москву вместе с Борисом. Правда, по своим вопросам. Его пригласили на научную конференцию, которая состоится несколько позже. Но необходимость ожидания не больно-то и расстроила Павла Александровича. Он решил показать столицу Капитолине Сергеевне. Женщина по-прежнему упорно отказывалась стать женой Проскурина, хотя при этом носила под сердцем его ребенка. Признаться, Борис был более чем удивлен данным обстоятельством. На секундочку, нынешний биологический возраст Проскурина составляет восемьдесят три года, ее – шестьдесят два. И тут вдруг будущие родители. В голове не укладывается. Но таковы реалии этого мира. Хотя, помнится, и в его реальности подобное случалось. – Не понимаю. Перспективный архипелаг – и вдруг позабыт-позаброшен. Неужели тамошнему региону не нужен уголь? – покачав головой, с недоумением произнес профессор. – Ну, дельцы предпочитают вкладываться в то, что даст максимальную прибыль при минимальных вложениях. И правительство пошло именно по этому пути. Поэтому там больше преобладали разведывательные партии, ориентированные на поиск месторождений драгоценных металлов. А уголь… Для текущих нужд его в достаточной мере добывают на Сахалине. – Но на Сучане он значительно лучшего качества. Я это точно помню, – с жаром возразил Проскурин. – Зная вашу память, уверен, что так оно и есть, – согласился Борис. – Подозреваю, тут дело в том, что Сучанский архипелаг является внутренней территорией Российского царства. Сахалин же находится непосредственно на границе, далее – уже океан. Никакой военный флот не способен удержать земли, если там не живут простые подданные. А людей нужно чем-то занять. Потому казна сосредоточила свои усилия именно на Сахалине. Как по мне, так все логично. Сучан же требует серьезных вложений и рынка сбыта. Куда сбывать уголек-то? – Самое очевидное – Япония, – пожал плечами профессор. – Ну, они только-только выбираются из феодализма. Сейчас продавать им уголь более или менее реально, но раньше такая политика себя не оправдала бы. Как и ставка на слаборазвитый Китай. Для собственных нужд у них хватало и своего топлива. – Хм. Вполне логично. Правда, что-то мне подсказывает, что вы не собираетесь сосредотачивать свои усилия на топливе. – Отчего же. Именно им в первую очередь я и займусь. Это самое простое, что может начать давать постоянную прибыль. Причем по нарастающей. Никогда не помешает поставить соседей в зависимость от поставок топлива. Сейчас они используют дорогой уголь, доставляемый из-за океана. Я же смогу предоставить им значительно дешевле. С одной стороны, обоюдная выгода, с другой – рычаг давления, – припоминая ситуацию с углеводородами в его мире, возразил Борис. – Но основную ставку, надеюсь, собираетесь делать на промышленное производство? – А для чего мне еще было готовить квалифицированные кадры? В моей команде сейчас каждый имеет по нескольку специальностей. В первый же год собираюсь построить школу, ремесленное и реальное училища. Ну и заложить институт с несколькими факультетами. Построю сразу два детских приюта, для девочек и мальчиков. – И все это – в один год? – вздернул бровь профессор. – Не вижу причин тянуть кота за подробности. Остров богат лесом, до осени успеем возвести необходимые деревянные здания и дома. Я уже сговариваюсь с плотницкими артелями для сезонного заработка. – Строить дома из сырого леса? Я, конечно, не плотник, но, по-моему, затея не из лучших. – И вы совершенно правы. Но это временное жилье. Только чтобы наладить начальный этап производства. Впоследствии я намерен развернуть каменное строительство. Благо глина есть везде, а топлива там в достатке. Словом, для начала поставлю временный поселок, но такой, чтобы всем на зависть. А там, глядишь, и кто-нибудь из сезонных рабочих захочет остаться. – Думаете, найдется много охотников? – с сомнением произнес Проскурин. – Уверен, что не больше одной-двух горячих голов. Но я на это особых надежд и не питаю. Мне бы для начала занять делом ту тысячу человек, что отправится со мной. – Тысячу? Я полагал, что у вас людей несколько меньше. – Ну так не все среди нас холостяки. Есть и семейные, причем с детьми. Опять же, я уже говорил про сиротские приюты. Именно сироты и станут первыми учениками в училищах. Ну и преподавательский состав с семьями. Хм. Да тут, пожалуй, и больше народу выйдет. – Я так понимаю, вы продолжите свою практику, и студентами института у вас будут сегодняшние члены вашей команды. Так сказать, обучение без отрыва от производства и службы. – Да, пока будут учиться заочно. Но уже через лет пять, думаю, ситуация серьезно изменится. И народ ко мне потянется. – Вы так в этом уверены? – усомнился профессор. – Насколько мне известно, правительство всячески поощряет переселенцев в слабообжитые регионы, отправляет туда ссыльных, делает все для того, чтобы каторжанам было сложно оттуда выбраться и они оседали в тех краях. И, опять же, оказывает им поддержку. Но особыми успехами пока похвастать не может. – Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше. И уж я-то постараюсь, чтобы у меня было получше, чем в иных местах. – Например? – Так вон он, пример. Моя сегодняшняя команда. Я буду вкладываться в людей, если они на деле пожелают личного роста. Обеспечу такую возможность и их детям. Разумеется, даром ничего не достанется. Но по трудам и достойная награда. Ну и непременно стану предоставлять им отпуск на родину. А может, и в обязанность вменю. Да еще и стану оплачивать. По крайней мере, на начальном этапе. – Это еще зачем? – Ну как же. Плохое быстро забывается. А сколько человеку ни дай, ему все мало будет. Вот пусть прокатятся да освежат в памяти, откуда вырвались и как сладко живется их прежним знакомцам. Да порасскажут, каково под моей рукой. Вот и потянется народ за лучшей долей. – Ну что же, надеюсь, что у вас все получится, молодой человек. Кстати, если хотите, я могу попросить моих знакомых рекомендовать кого-нибудь на геологический факультет. Дальний Восток – неизведанный и богатейший край. – Был бы вам признателен, Павел Александрович. – Простите, Борис Николаевич, но мне нужно идти. А то Капитолина меня уж заждалась. – Это вы простите меня. Не удержался, побежал к вам, как мальчишка. – Это нормально. Вы сейчас полны планов и надежд. И уж я-то знаю, что это не бесплодные мечты. Вы непременно добьетесь своего. Вот ей-богу, если бы не был связан вассальной клятвой с Голубицким, то непременно отправился бы с вами. – Но ведь вассал не крепостной. Обходился же он без вас все эти годы. – А еще имел все основания лишить меня вассалитета, но не сделал этого. Он верил в меня тогда и надеется сейчас. Уверен, если я попрошу, то он отпустит меня. Но я не могу обмануть его ожидания во второй раз. Сейчас я ему просто необходим. Но это вовсе не окончательно. Мне и самому страсть как хочется оказаться подле вас. И уж тем более после того, как пообщался с Вячеславом Леонидовичем и Евгением Николаевичем. Просто поразительно, как вы умудряетесь фонтанировать столькими идеями. – Я не специально. Оно само как-то получается. – И это еще удивительней. Так что налажу процесс, подготовлю кадры и попрошу Голубицкого отпустить меня к вам. Уверен, что он не откажет. Как, примете со значительным опозданием? – Издеваетесь?! Да с радостью! – Я запомню, – шутливо пригрозив ему пальцем, заверил профессор, а потом предложил: – Не желаете ли присоединиться к нам? Знаю, что вы любитель выпечки, а Капитолина собрала с собой корзинку для пикника. – Нет, Павел Александрович. Большое спасибо, но мне хочется побыть одному. Простившись с профессором, Борис решил прогуляться по садовым аллеям. Солнечный сентябрьский день, прохладный чистый воздух. В этой стороне столицы запрещено строительство промышленных предприятий. Должна же знать иметь возможность не дышать копотью. Даже транспорт тут катается только на чистом топливе. Бензин или газогенераторы. И никак иначе. – А Павел Александрович молодцом. Как узнал, что вскорости станет родителем, так прям помолодел, – заметил подошедший Яков. Без охраны Борис не ходит. Как показывает пример того же Парагвая, лишним это не будет. Поэтому Измайлов предпочитал не расслабляться даже в столице. Яков всегда рядом с ним. Они уж сдружиться успели. Если возникала нужда, Ганин без напоминаний отходил в сторону. Чуть в сторонке – парочка партизан. Наученные горьким опытом, теперь уж варежку не разевают. Да и Борис старается не придерживаться определенных маршрутов и заведений. Тогда его подстерегли в туалете таверны, в которой он регулярно обедал. – Я вот не пойму, ты завидуешь ему или радуешься за него? – скосив взгляд на Ганина, полюбопытствовал Измайлов. – Радуюсь, конечно. А чего это ты про зависть-то? – Да жениться тебе пора. – Не. Зачем оно мне? – Ну не зна-аю. Там с девками тя-ажко. Однозначно. Разумеется, то, что царь собирается пожаловать Измайлову титул боярина, является секретом. Но коль скоро Яковенков сумел в свое время узнать о вассалитете, то уж о готовящейся церемонии узнает и подавно. А как говорил папаша Мюллер в известном фильме, что знают двое, знает и свинья. Поэтому Борис не видел особой беды в том, чтобы посвятить в секрет тех, кому доверял, как самому себе. Так что Яков знал, куда они направятся по весне. Кстати, в этой связи очень может статься, что женатых окажется гораздо больше. А как следствие, и число переселенцев хорошо перевалит за тысячу. Хотя разница невелика. Расходы, конечно, возрастут, но у Бориса с деньгами полный порядок. Пять миллионов, заработанных в заокеанском походе, не все его средства. Помимо них ведь есть и предприятия, которые дают стабильно растущий доход. Несмотря на содержание дружины, общая сумма на счетах Бориса доходит до восьми миллионов. Есть с чем взять резвый старт. Конечно, в команде Измайлова не бессребреники, и люди сами могут позаботиться о себе. Причем с запасом. Но он предпочитал предоставить им помощь на начальном этапе. Да, это лишние траты, но они с лихвой окупятся впоследствии… В канцелярию его величества Бориса вызвали уже на следующий день. Документация по Сучану уместилась в одну не такую уж и пухлую папку. Ему предоставили не оригиналы, а копии, в которых, к слову, значилось и имя Проскурина. Побродил в молодости профессор, не отнять. И ведь чем только не занимался! Весьма разносторонняя личность. Как ни надеялся Борис, а сведения были весьма скудными. Зато обо всех островах архипелага. И к чему ему вручили все эти бумаги, гадать не приходится. Разумеется, поначалу речь может идти только об аренде отдельных участков островов с месторождениями полезных ископаемых. Кроме того, Троекуров дал ему понять, что вместе с титулом и вотчиной Борис получит право сбора ясака с инородцев. Разумеется, в царскую казну. Но это только пока. Задел в планах царя просматривался невооруженным взглядом… Глава 30 Долго и счастливо – Здравия желаю, ваше превосходительство, – бросив ладонь под козырек, приветствовал Измайлов боярина Яковенкова. Тот в сопровождении жены, дочери и Москаленко как раз сошел с катера, доставившего его на пирс. Елизавета Петровна заранее известила Измайлова об их прибытии. О том, что яхта боярина прибыла в гавань, он узнал своевременно и вот уже полчаса как сидел в кафе морского вокзала, наблюдая за нужным кораблем.