Он терялся в догадках, что могло понадобиться этому упырю. Вот не относился с пиететом Измайлов к воровским авторитетам. Никогда, ни в прошлой жизни, ни в этой. Они преступники и, какие бы благородные черты им ни приписывали, способны лишь паразитировать на законопослушных гражданах. – Вам никто не докучал? – поведя взором по собравшимся в столовой, продолжал интересоваться старик. Ну, или мужчина лет семидесяти, выглядевший огурцом. Что для этого мира и неудивительно. – Нет, у нас все спокойно, – заведя руки за спину, ответил Борис. Ему все меньше нравился этот разговор. Какого черта Тьягу Ферран приперся к ним и устроил этот допрос? – Значит, я свою часть сделки выполнил? – Все верно. – Так отчего же тогда и вы не ведете себя соответственно? – Хотелось бы подробностей. – Полиция с утра на ушах. Трясут все притоны. Как выяснилось, сегодня ночью кто-то выпотрошил почти три десятка военных. Сеньор Мигель, вам знакомо такое понятие, как преступление против устоев? – И? – Предполагаю, что вы недавно этим промышляете, а потому не ведаете, что дела, подобные вашему, стоит проворачивать тихо и не привлекать внимания. Вы же ведете себя, словно слон в посудной лавке. С этой минуты я не желаю иметь с вами ничего общего. Ну что же, вполне ожидаемая реакция. Десятая ступень, два неистраченных возрождения. У него впереди долгий век. Одно дело – предоставить кров тому, кто ведет себя тихо, придерживаясь неписаных правил, и совсем другое, когда поднимается такой тарарам. Но от своего отказываться Ферран явно не собирается. – То есть вы прибыли, чтобы забрать свои десять процентов и попросить освободить усадьбу? – Именно. – Прошу, садитесь, – указывая гостю на стул, предложил Борис. После чего извлек артефакты и перекачал из себя в «Накопитель» ровно сто двадцать тысяч шестьсот два очка. С одной стороны, оно вроде как дороговато и ко всем этим преступным авторитетам у Измайлова отношение далеко не положительное. Но с другой – дружба с этим упырем ему выгодна, а вот вражда ни к чему хорошему не приведет. – Уважаемый сеньор Ферран, вы же понимаете, что сейчас мы уйти не можем. Десяток крепких мужчин, да еще и вооруженных до зубов, не смогут не привлечь внимания. – Мне очень жаль, но я вынужден настаивать. Ставки слишком высоки. – Предполагаю, что вы подстраховались и вокруг усадьбы ваши люди, готовые начать действовать. Или, что более вероятно, кто-то может в самое ближайшее время донести полиции благую весть. Не говорите, что это не так. Я и сам подстраховался бы подобным образом. Живете вы открыто, но у полиции до поры нет к вам вопросов. Предполагаю, что если вы нас сдадите, то вам простится и тот факт, что я только что влил в вас опыт. Это легко установит характерник четвертой ступени. Таким образом, вы и себя обезопасите, отмежевавшись от столь серьезного преступления против устоев, и свою долю получите. – Вы не находите, что ваши слова оскорбительны? – Вы еще помяните воровскую честь, – покачал головой Измайлов. – Молодой человек… – Молодой, но не глупый, – оборвал Борис авторитета. – Если я прав, то задумано, конечно, неплохо. Не учтен только один момент. Вы ведь ничего о нас не знаете. А мы, помимо всего прочего, еще и повстанцы. Как думаете, что с вами станется, если вас уличат в связи с нами? А мы этой ночью вовсе не бездельничали и кое-что успели сделать. Так что привет от нас всплывет, да еще какой. Решите сдать нас – и от пособничества вам не отвертеться, но… Я понимаю, что мы злоупотребили вашим гостеприимством. Поэтому сегодня же ночью моя команда покинет вашу усадьбу. Будьте с нами честны до конца, и все останутся в выигрыше. – Вы не пробовали писать романы, сеньор Мигель? – улыбнувшись, поинтересовался Тьягу Ферран. – Нет. – Как по мне, то пора начинать. У вас очень сильно развито воображение. Я с удовольствием почитал бы историю в вашем исполнении. – Я подумаю над этим. – Непременно подумайте. А пока давайте вернемся на грешную землю. Я надеюсь, что уже к полуночи усадьба опустеет, – тоном, не терпящим возражений, произнес авторитет. – Здесь не останется ни единого следа нашего пребывания. А наутро и полиция прекратит всяческие поиски посягнувших на устои. Я это гарантирую, – заверил Борис. – Хорошо. Всего доброго, сеньоры. Старик надел котелок, приложил пальцы к его полям и отправился к выходу. При этом он выглядел столь же спокойным и уверенным, как и по прибытии сюда. Борис не сомневался в собственной правоте. Он мог взять его в заложники, и это вполне сработало бы. Но предпочел дать возможность этой старой лисе сохранить лицо, чем Ферран и воспользовался. Нет, благородство и честность тут вовсе ни при чем. Это простой расчет на возможное сотрудничество в будущем. Уж больно лихо получилось приподняться всего лишь за одну ночь. А ведь это еще не предел! У них впереди как минимум еще одна, и на нее имеются определенные планы. Глава 10 Трофей Усадьбу покинули за час до полуночи, когда на улицах оставались только запоздалые гуляки, а полицейские предпочитали делать обход исключительно респектабельных кварталов. Конечно, были еще и патрули морпехов, что в общем-то и неудивительно, если учитывать общую обстановку и эскадру, стоящую на рейде. Но эти бравые ребята возвещали о своем приближении дружным топотом тяжелых ботинок, да и двигались только по улицам, предпочитая не заглядывать в темные закоулки, так что избежать нежелательной встречи не составляло труда. Тем не менее Борис предпочел разделить отряд на три группы. Заслышав топот очередного патруля, Измайлов ускорился, увлекая за собой Якова, Кудинова и Сысоева. Добежал до ближайшего загаженного переулка-отнорка и занял позицию на углу. Бойцы молча скользнули мимо, в непроглядную тьму. Пропустив последнего, Измайлов и сам, пятясь, ушел с улицы, скудно освещенной газовыми фонарями. Поудобнее перехватил винчестер с глушителем, впечатав в плечо складной приклад. Конечно, шансы на то, что удастся разобраться без шума, стремятся к нулю. Патруль состоит из полного отделения, поди разберись с ними по-тихому. Но Борис и не вооружался для боя. Помимо винчестера в кобурах пара полноразмерных револьверов. В плечевой – «бульдог» с глушителем, на голени – обычный. Ага, не для боя. Но Бориса вообще отличает тяга ко всякого рода стреляющим игрушкам. Так, на всякий случай. И эта паранойя уже спасала его, и не раз. Кстати, патроны в бесшумном оружии снаряжены бездымным порохом. Причем не гигроскопичным пироксилиновым, а нормальным, уже поступившим на вооружение французской армии. На черном рынке можно приобрести немного патронов Лебеля. Правда, цена на них заоблачная. Целый рубль за штуку! Но даже в этом случае раздобыть получилось только две сотни. Зато из находящегося в них пороха Измайлов снарядил восемьсот револьверных патронов. По четыреста – к «бульдогу» и винчестеру. Полноценное бесшумное оружие с боеприпасами, которые не отсыреют и не подведут в самый ответственный момент, дорогого стоит. Н-да. Ну и дорого, не без того. Впрочем, никаких сомнений, что это явление временное и бездымный порох очень скоро начнет свое победное шествие по планете. Патруль прошел мимо. Причем некоторые морпехи оказались настолько близко, что Борис сумел даже взглянуть на их Суть. А ведь, похоже, боевые ребята. Унтер – на пятой ступени, пятеро, до кого сумел дотянуться, на четвертой. И все щеголяют солидным избыточным опытом. Даже эта половина отделения принесла бы порядка двухсот пятидесяти тысяч. Хоть бери и вырубай. Измайлов быстренько отогнал эту мысль. Не стоит забывать старую добрую поговорку: жадность порождает бедность. Выждал, пока затихнут шаги по брусчатке, и выглянул наружу. Хм. А ведь это тот самый отнорок, в котором он прятался с Арцманами. А вон там подстрелили задиристого Педро. Земля ему пухом. Все же довыделывался. Борис убедился, что все тихо, и подал знак продолжить движение. Не сказать, что они так-то уж крались. Нет ничего подозрительней крадущихся в ночи. Они просто шли по улице, благо комендантский час никто не вводил. Просто встреча с патрулем лишняя, и весь сказ. До поворота, откуда просматривались входные ворота в марину, дошли без приключений, что не могло не радовать. Вот не хотелось оставлять за собой кровавый след. Борис, конечно, не пацифист, но и лишнюю кровь лить нет никакого желания. Вскоре подтянулись остальные две группы. У них также обошлось без приключений, о чем и поведали старшие. Вот и ладно. Пока все идет по плану. Тьфу-тьфу-тьфу. Пусть и дальше так же катится. Борис передал винчестер одному из бойцов. Одернул сюртук. Поправил шляпу и как ни в чем не бывало пошел по улице, целенаправленно двигаясь в сторону ворот. Не приметить этого сторож и часовой не могли, а потому сосредоточили свое внимание на нем. И для чего стоять снаружи, если можно находиться внутри, за коваными воротами? Впрочем, это на их счастье. Не имей нападающие возможности подобраться со спины и приголубить их мешочками с дробью, тогда попросту расстреляли бы из бесшумного оружия. А так… – Господа, не подскажете, я правильно иду к гостинице «Пеликан»? – обратился Борис к этой парочке. Ответить они не успели, повалившись кулями к его ногам. Пока глазели на подходящего неизвестного, пока слушали, что он там вещает в неторопливой манере, сзади к ним подобрались Ганин и Кудинов, приголубившие их по затылкам. Не диверсанты, но за долгие годы успели обзавестись разносторонним опытом. Опять же обувь из мягкой кожи прекрасно скрадывает шаги. Борис сдернул с часового мундир и обрядился в него, застегнувшись на все пуговицы. Сменил шляпу на кепи. Темные брюки в ночи от форменных не отличить. Обуты морпехи в ботинки. Вот и ладушки. Вскинул винтовку на ремень и, не скрываясь, направился к караулке. Либо разгильдяйство у них в порядке вещей, либо охранявший покой товарищей не ожидал столь наглого попрания статей устава караульной службы. Он просто стоял и смотрел на приближающегося Измайлова, пока тот не подошел вплотную. Но даже в этом случае из-за темноты не признал подмену. Борис глянул на его Суть. Показатели Ловкости так себе, чуть ниже среднего. Так что ничего удивительного в том, что караульный не успел среагировать, когда Измайлов, ухватив шейку приклада, одним движением сбросил с плеча ремень и впечатал затыльник морпеху в живот. Тот разом переломился в поясе и задохнулся, не в состоянии не то что вскрикнуть – просто вздохнуть. Удар по темени. И только винтовка брякнула о брусчатку. Извлек из подсумка артефакт. Подложил его под парусиновую стенку палатки. Радиус поражения – пять метров. Отошел на шесть, разматывая провод. Нехитрая схема пуска на расстоянии, разработанная им самим. Что-то типа портативной подрывной машинки. Ток поступает на катушку, втягивает шток и активирует механизм. «Страж» сработал штатно, находившийся в подсумке приемник легонько завибрировал, а перед взором выскочил лог, оповестивший о срабатывании. Доносившийся из палатки храп тут же прекратился, словно обрубили. Все. Ее обитатели теперь уже не спят, а пребывают в беспамятстве. И пробудут в нем четыре часа. Вагон времени. И даже больше. Подобрал артефакт и проделал то же самое с конторкой, где расположились унтеры. Наверняка также видят седьмой сон. Но к чему рисковать, если можно разобраться по-тихому? К тому же в артефакте осталось еще два заряда. Проскурин и Травкин сумели не только скопировать прибор, но и усовершенствовать его, добившись максимального результата в четыре заряда. Вообще-то Лига Наций все же расстаралась и приняла международное положение о незаконности «Стража». С некоторых пор не просто его использование, но даже хранение рассматривалось как посягательство на устои. Конечно, спецслужбы не откажутся от такого артефакта, но тут уж на свой страх и риск. Шпионов с диверсантами и без того не жалуют, а уж наличие такого прибора однозначно смертный приговор. Риск для Бориса уже давно превратился в потребность. Разве только он все же не теряет берегов. Если дело того не стоит, то и он не станет искать приключения на пятую точку. Но в данном случае риск был вполне оправдан. – Родриго, – позвал он Якова по-португальски, – смени часовых. Только не насмерть. – Слушаюсь, – отозвался телохранитель, уводя с собой в палатку пятерых бойцов, которым предстояло изображать смену. – Виттор, – обратился Измайлов уже к Варгушеву, – готовьте акваланги. – Слушаюсь. – Жуан. – Я, – не удержавшись от усмешки, отозвался Сысоев. – Неси за мной саквояж с артефактами, а потом заливай всех наркотой. Унтеров не забудь. – Слушаюсь. Внешне это будет выглядеть как оглушение мешочком с дробью. Штука вырубает накрепко и при этом не оставляет никаких следов. Наркотики объяснят долгое беспамятство, а почерк укажет на банду, покуражившуюся в Белене прошлой ночью. Ну и продолжившую здесь.