Опыт у парня имелся, он быстро срезал старую повязку, осмотрел рану, сотворил какую-то веду в виде бирюзового дымка, которая втянулась в рану, удовлетворенно хмыкнул, глядя на почти стянувшиеся края. Уточнил, что боярин принимал, и очень обрадовался, что тот опрокинул пол пузырька живой воды. После чего заверил, что повязка не нужна, просто люльки хватит, а к утру перебитая кость срастется до конца, но пару дней лучше бы руку поберечь, и действовать ей не так активно. И тут же откланялся, прихватив с собой окровавленные бинты. Воронцов же забрался в длинную высокую деревянную ванную, где даже с его ростом можно было спокойно вытянуть ноги. Теплая, пахнущая травами вода расслабляла и убаюкивала. Константин резко открыл глаза и мотнул головой, надо быстрее мыться, иначе и вправду вырубится, все же день выдался трудным, и стоит дать слабину, все, ужин он пропустит. Так что, приведя себя в порядок, Воронцов выбрался из ванной. Чистая, вполне приличная одежда уже лежала на кровати. Расшитая вышивкой сорочка темно-зеленого цвета, прямые штаны, ботинки, правда, размер не угадали, чуть больше, но ему же не в поход в них, а дойти до стола. Носки тоже прилагались, вот только не на резинках, а на подтяжках. Поскольку Воронцов предпочитал сапоги, то его вполне устраивали портянки, но под короткие туфли их не намотаешь, так что пришлось надевать. К сорочке полагалась жилетка. Да уж, вполне себе тройка без пиджака. — Красавец, — немного иронично сказала Юлия. — Спасибо, я знаю, — шуткой ответил Константин и вышел за дверь, где его уже ждал слуга. Столовая оказалась на другой стороне дома. По местным меркам не большая — стол всего метров шесть, двенадцать стульев, за исключением двух, пустовали. Место во главе, как и ожидалось, занимал сам Любим, а вот по левую руку от него сидела та самая девушка с кукольным личиком. Стоило Константину войти, как она подняла глаза, пару раз хлопнула длинными ресницами, после чего улыбнулась. Ведун поднялся навстречу гостю, а слуга отодвинул стул. — Прошу вас, ваше сиятельство, вы уже видели Любаву, но не успели познакомиться, это моя внучка. Девушка тут же вскочила и, изящно склонив голову, сделала что-то вроде реверанса, причем присела так низко, что Воронцов смог без труда заглянуть в ее лиф. Недовольство Юлии не заставило себя ждать, оно было ощутимо, но боярышня промолчала. — Успокойся, — попросил Воронцов, — эта девчонка мне ничуть не интересна. Даже если бы не было тебя, я бы не пустил ее в свою койку, во-первых, она мала еще, во всяком случае, для меня, а во-вторых, я не люблю кукольных лиц. Так что, уйми свою ревность. — Ты меня успокоил, — мысль боярышни звучала ровно и без нервов. — Ты, наверное, думаешь, что я ревнивая дура. — Немного, — мысленно улыбаясь, ответил Константин и занял место за столом, надеясь, что этот диалог никем не был замечен. Вроде пронесло, никто не обратил на его задумчивость внимание. Двое слуг прикатили внушительный столик и начали сгружать тарелки с холодными закусками. Затем появились пыльные бутылки с вином. — Но прежде, чем начнем трапезу, прошу, Ваше сиятельство, чек на всю сумму, — и ведун передал ему зачарованный лист. Константин проверил сумму, все было верно, семьдесят семь тысяч на предъявителя, скорее всего, завтра утром придется еще и банк навестить, чтобы деньги зачислили на его счет. Удачно расторговался. Кивнув ведуну, он сложил чек пополам и убрал в карман. — Теперь, когда с делами закончено, — радостно произнес хозяин дома, — давайте подкрепимся. Любава пила красное сладкое, Воронцов же остался себе верен, и выбрал красное сухое. Ужин затянулся, его рассказ занял примерно час, особенно Любима интересовал бой, и как вели себя твари. А вот девушке это было не слишком приятно и интересно, ей больше хотелось узнать, зачем боярин пожаловал в вотчину Рысевых, но на это Воронцов ответил общими фразами, сославшись на личное дело к главе рода. Разошлись за полночь. Любим, пожелав спокойной ночи, отправился переодеваться, ему предстояла работа, Константин же очень хотел спать, последние двадцать минут его слегка разморило. Раздевшись, он запер дверь и выпустил на свободу Беляша. — Не шуметь, охранять, никого не пускать. — Да, хозяин, — пришел незамедлительный ответ. Константин забрался под тонкое одеяло и почти мгновенно уснул. Он даже не проснулся, когда на пороге, открыв замок дубликатом, появилась Любава, босиком, в одной тонкой прозрачной длинной рубахе. Беляш встретил ее, как и было приказано, бесшумно — вздыбил шерсть на загривке, продемонстрировал когти и клыки. Девушка негромко охнула и бросилась прочь от слегка светящегося в темноте прислужника. Тот же закрыл лапой дверь, зубами провернул ключ в замке и улегся поперек, не давая больше ее открыть. Проснулся Воронцов, когда солнце уже светило в окно, к счастью, не в лицо. Большие напольные часы, почти бесшумные, показывали восемь утра. А значит, Дрозд и Михай уже уехали, в этом мире четких сословий не было такого — шеф, вы извините, я забыл, я проспал, я не хочу и прочего. Боярин отдал приказ, значит, ничего другого больше не существует. Подвигав рукой, Константин остался доволен, ученик ведуна, так и оставшийся безымянным, был прав, все срослось и не причиняло беспокойства. Улыбнувшись, он сел и потянулся, день начался хорошо. Воронцов заканчивал умываться и бриться, когда кто-то осторожно постучал в дверь. Вздохнув, он пошел открывать. С намыленной щекой и с бритвой в руке он уставился на слугу, который держал в руках его вычищенную одежду. — Ваше сиятельство, я вещи принес, — немного с испугом глядя на Беляша у Воронцова за спиной, произнес парень. — Хозяин спит, лег, когда уже светало, просил его извинить, проводить лично вас не сможет, возраст, ждать-то вы его пробуждения точно не будете. Ваши люди уже уехали, а вас в столовой ждет завтрак. Сударыня Любава уже там. — Брось вещи на кровать, — разворачиваясь и возвращаясь в ванную, распорядился Константин. — Сейчас умоюсь и приду. В столовую он вошел через десять минут в своих отстиранных от крови вещах, начищенных сапогах. Разве что блузу его спасти не смогли, но где-то раздобыли точно такую же. — Доброе утро, Ваше сиятельство, — поднимаясь и отвешивая легкий поклон, поприветствовала его девушка. — Доброе утро, — улыбнулся Воронцов, усаживаясь за стол и бросая тоскливый взгляд на чайник, пахнувший травами, не лежала у него душа к взвару. Хоть и бодрил отлично, но вкус для Константина так и остался чужим. Завтракали в молчании. Воронцова беседа не больно интересовалась, а внучка ведуна не стала навязываться. — Любава, а есть ли в городе отделение Росского банка? — Как не быть? — обрадовалась диалогу девушка. — Двухэтажный особняк справа от управы, отсюда всего сотня шагов. — Благодарю. Тогда я, пожалуй, пока мои люди выполняют мои поручения, прогуляюсь до него, закончу финансовые дела. — Константин поднялся. — Был рад знакомству, сударыня. Не сочтите за труд, если мои люди вернуться раньше меня, попросите их прибыть к зданию банка.. — Конечно, Ваше сиятельство, я с удовольствием выполню вашу просьбу, — ответила девушка, вставая и провожая Воронцова. Константин на секунду вернулся в комнату, надел сюртук, оставленный валяться на кровати, и забрал сумку, полную сфер тьмы, которую охранял Беляш. В банке он задержался на двадцать минут, служащие проверили чек ведуна и после этого перечислили деньги на счет боярина. Выйдя на крыльцо, он прикурил и обнаружил стоящего у подъезда побитого пулями «Тура» и машину, в которой сидело четверо крепких мужиков с карабинами. — Ваше сиятельство, ваш приказ выполнен, — выпрыгнув наружу и взбежав по ступеням, доложил Дрозд. Его рука по-прежнему была в люльке, все же не хватило ему силы волшебного эликсира. — Трофеи проданы, охрана нанята, вот только всего четыре человека, и те потребовали двойную плату, дорого, конечно, двадцать золотых за полдня работы, но их услуги подорожали. Еще еды в дорогу купили. — Молодец, Дрозд, сейчас докурю, и поедем. Вы хоть с Михаем поели? — Не извольте беспокоиться, нас накормили. Константин кивнул и пошел вниз по ступеням, хорошо бы добраться до Славгорода без приключений. И ведь получилось. Боги решили, что хватит с него испытаний, и все четыре часа дороги прошли в праздном безделье. Единственный эпизод, который с натяжкой можно было назвать проблемой, это что перекусывать — пришлось быстро и всухомятку, Константин торопился и не желал долгих остановок. К полудню машины въехали в Славгород. Надо отдать должное, для севера город был велик, он стоял на берегу все той же довольно широкой и быстрой Волковы. — Ни слова о том, что везешь боярина, — напомнил Воронцов. — Сейчас я для вас просто наемник по кличке Чужой. Михей и Дрозд синхронно кивнули. Проверка прошла штатно, никто особо не налегал, хотя стража и ведуны выглядели напряженными, видимо, новость о разгромленном караване уже достигла Славгорода. Они осмотрели машину, проверили на тьму, записали, как кого звать. Им вполне хватило записанного и оформленного в герольдии по всем правилам прозвища. И уже через три минуты «Тур» летел через город на левый берег реки, где располагалась усадьба боярина Рысева. А машина наемников, подав звуковой сигнал на прощание, взяла правее, их работа была выполнена, задача была — довести до стен Славгорода, что они и сделали. — Может, все же сначала в гостиный двор? — предложил Михей. — Нет у меня времени марафет наводить. Будем так, с колес, проблему решать. В отличие от Тверда, с мостами тут был полный порядок, и уже через пять минут они оказались перед коваными воротами усадьбы рода Рысевых. — Дом, — неожиданно произнесла Юлия. — Я помню. — И столько счастья было в ее голосе, что Воронцов невольно подумал, что, возможно, она и сама не захочет уезжать с ним отсюда. Два гвардейца в алых мундирах, замершие на часах, с опаской смотрели на подъехавшую побитую пулями машину. Оно и понятно — кто ж в таком драндулете ездитк боярину? — Дрозд, договорись об аудиенции. Наемник кивнул и, выскочив наружу, поспешил к гвардейцам. — Ну, вот вы и дома, боярышня, — мысленно обратился к Юлии Воронцов. — Теперь осталось только вернуть вам ваше тело. — Мне страшно, — неожиданно призналась девушка. — Все будет хорошо, — попытался успокоить ее Константин, но вышло плохо. Он и сам не верил в это. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем ворота разошлись в разные стороны. Дрозд запрыгнул в машину и доложил: — Боярин примет вас через два часа, Ваше сиятельство. Вас просят обождать и передохнуть с дороги. — Вот и славно, — бодро и уверенно ответил Константин, — будет время рожу умыть. Гони, Михай, еще немного, и твоя служба на меня будет окончена. Дрозд, кстати, выдели ему пяток золотых за труды. — Сделаем, Ваше сиятельство, — заявил наемник и подмигнул водителю, который засиял, как начищенный самовар. Машина же ехала по красивой мощенной каменными плитами аллее, которая шла вверх чуть под уклоном. Потом полукруг вокруг традиционного фонтана, и вот она остановилась у огромного здания, метров двадцать в высоту. — Знакомо, правда? — спросила Юлия. — Нечему удивляться, — ответил Константин. — Ведь Беловодье действительно великолепно, так почему бы не скопировать архитектуру? Вот только колоннами крыльцо зря изуродовали, не смотрятся. К машине подкосили сразу несколько слуг в ливреях и распахнули дверь. — Прошу вас, Ваше сиятельство, — отвесив глубокий поклон, заявил один из них, подавая Воронцову руку, — гостевые покои готовы. Глава рода примет вас через два часа. Константин кивнул и, прихватив трость, степенно взошел по белым ступеням. Он не обольщался, впереди его ждало новое серьезное сражение. Конец третьей книги