– Стоп, стоп, стоп. Ты хочешь сказать, что в курсе о местонахождении крупнейших мировых кладов? Да это же… Это же все меняет! Это же вообще… – Не знаю, а знал. Теперь это… Изобразив губами пукающий звук, я мрачно уставился в стол. Но следующие слова меня буквально вернули к жизни: – Нет! Знаешь! По моим наблюдениям, расхождения с нашим миром пошли где-то с века восемнадцатого. Если и раньше, то ненамного! А все твои сокровища были спрятаны гораздо раньше. Так что, может, пусть и не все, но большинство должно быть на месте! Меня стало отпускать. Блин! Так и кондратий схватить может! Я думал, что всё – кирдык моим наполеоновским планам. А сейчас еще потрепыхаемся. И если не везде клады найду, то «даже немножечко, чайная ложечка, это уже хорошо». Тем более что «немножечко» в тех объемах, это десятки, если не тысячи тонн. В общем, повеселел и очухался настолько, что даже смог пошутить: – Интересно, откуда ты историю так хорошо знаешь? Да и статьи Ленина… У нас тоже поначалу, до девяносто первого, была «марксистко-ленинская философия», но я засыпал, лишь прочитав очередной заголовок. Или «погонам» эту философию более усердно впихивали? И тут меня Иван поразил. Удивленно на меня посмотрев, он ответил: – Почему «погонам»? Я химфак закончил. Кстати, с красным дипломом. Это первая «вышка». А потом еще и химико-биологический… – Погоди! Ты же в той яме говорил, что «государев человек»! – Ну да. Зам генерального директора НПО «Лист». И в Сирию, в командировку приехал, наблюдать за испытаниями нашего изделия. Бр-р… я потряс головой: – Не слышал… И вообще – тьфу на тебя! Я-то думал, ты полковник из силовиков, а оказывается, просто какой-то шпак! Жилин широко улыбнулся: – Обижаешь, боярин. Я как «твикс», два в одном. Ученый. И именно что полковник, – тут он поднял палец, – на генерал-майорской должности. Вот, после командировки, генерала должны были дать. Но не срослось. Ладно, что было, то прошло. Давай вернемся к нашим баранам. Тут собеседник продолжил рассказ, попутно пояснив, что где-то года через полтора после попадания у него неплохо улучшилась память. Поэтому и получилось возить основоположника физиономией по аргументам. Но возить очень аккуратно и желательно в приватной обстановке. Ильич столь деликатный подход оценил и «восхитительного самородка» приблизил к себе. Ну да, особенно если учесть, что тех, кто поддерживал его идеи, было тогда достаточно мало. Я заинтересовался: – Слушай, а его не удивляла твоя подготовка? Нет, я понимаю, что люди в эти времена какие-то наивные, но ведь такое в глаза сразу бросается. – Еще как удивляла! А я ему в ответ предъявил стопки книг, размером с Монблан. Потрёпанных. С отметками на полях. И пояснил, что есть такое слово «самообразование». После этого и получил титул «самородка». – Так а внешний вид? Ты его с четырнадцатого знаешь. А некоторых из этой братии еще раньше. Их не удивило, что за четыре-пять лет на тебе ни седин, ни морщин не появилось? То есть все постепенно стареют, один ты, как «Дуся», остаешься тридцатилетним на вид и не меняешь масти? Иван поднял палец: – О! А это интересный вопрос. Еще перед ранением, то есть через четыре года после попадания, обнаружил интересную штуку. Оказывается, я могу немного управлять внешностью. К примеру, добавить мешки под глазами. Или увеличить глубину мимических морщин. Только кушать после этого сильно хочется. Ну а после ранения таких вопросов и возникнуть не могло бы. Я сам себя с трудом узнавал… – Ха! Мешки под глазами кто угодно и без всяких фокусов сделать может! Но идея понятна… А вообще, что у тебя за эти годы прорезалось? Мне же интересно, чего самому впоследствии ожидать? Жилин пояснил, что помимо регенерации у него возросла сила и скорость реакции. Улучшилось ночное зрение. Ну, то есть в сумерках стал видеть гораздо лучше. И даже ночью, когда небо ясное, вполне неплохо мог что-то разглядеть. Но самое главное, он стал понимать, лжет ему человек или нет. Правда, это происходило далеко не всегда, и Иван сильно рассчитывал, что данная чувствительность со временем прокачается еще больше. Тут я заинтересовался: – А как это проявляется? Ауру какую-нибудь видишь или еще что-то? Как понимаешь, что тебе врут? – Какие там ауры! Просто чувствую… Вот как ты чувствуешь, что трехлетний ребенок тебя пытается обмануть? Ну и у меня так же. Только срабатывает не постоянно… Да уж, что сказать? Очень и очень полезные свойства меня ждут в будущем. И сильно рассчитываю, что их будет больше. Не зря же у меня приоритетная загрузка была! А собеседник тем временем продолжал рассказывать свою историю. Как он вошел в ЦК. Как боролся с внутренними противоречиями – «Ты не представляешь, какие там дрязги и интриги творятся. Впрочем, как в любой политике». Конфликтовал, как с однопартийцами, так и с представителями других партий. Постепенно обзаводился чисто своими людьми. Наводил связи и с будущими противниками. Более ранняя революция это именно его рук дело. И вроде все было продумано, но выяснилось, что некоторые из здешних аборигенов оказались более прозорливыми и гораздо более решительными, чем рассчитывалось. Это он понял, когда, приехав на очередную встречу, попал в засаду. – Понимаешь, тут еще совершенно не принято было вот так вот отстреливать своих политических оппонентов. Дискуссии. Споры. Публичные унижения. Демонстративное игнорирование. Но чтобы стрелять… В общем, я расслабился, а эти охрану вынесли в момент. А потом и меня… Даже про контрольный не забыли. Именно из-за этого выстрела в голову я так долго и очухивался. Любой другой человек гарантированно бы умер. Подчеркиваю – любой другой. Так что, – Иван внимательно посмотрел на меня, – «Береги голову, Сеня!» Что сказать? Я только кивнул, мотая на ус, и поинтересовался: – Кто же там такой прозорливый был, ты так и не выяснил? По чьей наводке тебя убивали? – Что значит «не выяснил». Очень даже выяснил. Я одного из нападавших узнал. Это человек из окружения Свердлова. Именно он мне пульс пытался щупать. Я поразился: – Ого! И что теперь? Они же начатое закончить захотят. Жилин мрачно усмехнулся: – Уже не захотят. Это для них все внове, а у меня опыт девяностых. Пусть и чужой, но весьма действенный. Так что теперь я являюсь кандидатом на должность председателя ВЦИК, вместо павшего от рук «мировой контрреволюции» товарища Свердлова. – Визави закурил и, щурясь от дыма, внезапно сменил тему: – Кстати, хотел уточнить, чтобы потом не было недопониманий. Ты вообще кем себя по жизни видишь? – В смысле? – Да в прямом! За бугор сдернешь, золотишко свое искать? Здесь останешься? Если здесь, то с кем? Я же не знаю – вдруг тебе хруст французских булок уши закладывает, и ты, не сменив порток, царя освобождать ринешься? Сразу скажу – у тебя, насколько я тебя узнать успел, это с легкостью получится… Также закурив, я какое-то время обдумывал ответ. Потом все-таки собрался с мыслями: – Знаешь… честно говоря, меня сейчас вообще никто не прикалывает. Царя-батюшку однозначно в топку. По нашим меркам, если бы он был простым менеджером среднего звена, то с таким результатом вылетел бы с работы, по статье «профессиональная непригодность». Поэтому о нем и говорить нечего. Единственно, считаю, что валить Николая нельзя. Причин этому много, и очень серьезных. Но лично мне в виде святого он нравится гораздо меньше, чем в виде бывшего царя. Так что пусть этот рохля живет дальше. Иван от подобного поворота поперхнулся дымом и, прокашлявшись, улыбнулся: – Полностью поддерживаю. Тут и одной личной причины вполне хватит. У самого та же фигня. А остальные? – Чего остальные? Солянка из разнообразных белых? Бесперспективняк. Они все кончили плохо. Да даже и без этого знания… Историю помню не очень, но только «верховных правителей» у них было несколько штук. В очередь, друг за другом. Лишь бы «поволодеть». Прикрываясь при этом высокими словами о долге и родине. И остальных будто Выбегалло[7] делал. Кто там у него нахапал ценностей и решил закуклиться? Вот-вот. «Человек полностью удовлетворенный». Так и эти – каждый в своей вотчине объявил отдельную республику, не думая, что страну на куски рвут. Понятно, что у каждого свои причины. Но они даже не врубаются, что в самом недалеком будущем им придется под кого-то ложиться. Под европейцев, англичан, американцев. Там же западная шобла в полном составе пожелает поучаствовать. Да и турки зевать не станут. – Но ведь не все белые такие? Я кивнул: – Угу. Вот с теми, кто «не все», есть мысль поговорить… Жилин на это резко взволновался: – Э! Э! Ты это брось! С ними уже говорят! Влезешь – всю игру испортишь! Я тебя потом в курс введу, чтобы дров не наломал. Хорошо? – Ладно… Так, о чем я? Ах да. В общем, белые туда же – в топку. Что остается? Солянка красных? Толпа офигевших профессиональных террористов-революционеров со странными идеями? Нет, какие-то задумки хороши. Просто замечательны. Причем в основном это касается социалки. А вот если что-то глобальное взять, это же уму непостижимо! Только одна идея мировой революции чего стоит? А их перлы насчет пролетарского единения и интернациональной дружбы народов? Видел я эту дружбу и в конце восьмидесятых, и в девяностые. Да и потом… Так что на фиг! Если бы Сталин в свое время их не окоротил, страна бы уже в конце тридцатых развалилась на куски, была бы под внешним управлением. Иван встал, прошелся по кабинету, открыл окно (мы с ним уже конкретно накурили) и, вернувшись на место, хитро глянул на меня: – А если вот эти завиральные идеи убрать? Судя по тому, как ты о России говоришь, тебе на нее не наплевать. И за бугор, судя по всему, не собираешься. Поэтому спрашиваю: ты как – не против совместной игры? Я почему-то сразу понял, что мне предлагает этот человек. Была куча нюансов, опасений, вопросов, но вместо этого поднялся с полукресла и, протянув будущему главе ВЦИК руку, сказал: – Но смотри – в голову не стрелять. А то придется огорчить всех до невозможности. Я это сумею. На что Жилин, крепко пожимая ладонь, ответил: – Даже не сомневаюсь. Понятно, что на слово не поверишь, но в ЭТОТ раз постараемся вообще стрелять как можно меньше! – и, оставаясь вполне серьезным, добавил: – Как показало время, это сильно чревато для будущего! Глава 9 Я стоял возле диванчика и, упершись лбом в окно, смотрел на косые струи дождя, чертящие дорожки по стеклу. Вот тебе и юг. Вчера как-то резко похолодало (не в минус, а так – чуть выше ноля), но ветер добавил мерзости, поэтому сейчас на улице почти никого не видно. Лишь редкие прохожие стараются побыстрее проскочить по своим делам. Зато в такую погоду хорошо размышляется. Этим сейчас и занимался, вспоминая наш разговор с Иваном. Мы с ним тогда даже не до ночи, а до утра проговорили. Обсуждали планы, намечали цели. Прикидывали возможности их исполнения. М-да… уж насколько я непоседа и человек действия, но даже меня оторопь брала от количества предстоящей работы. Ничего, глаза боятся, руки делают. Прорвемся. Главное, чтобы исполнителя в процессе не шлепнули. Как там говорил «седой»: «Береги голову»? Другие ранения наши организмы вроде более-менее переваривают. А вот если в башку прилетит, то это считай всё – конец. Жилин не зря на этом заострил внимание. Он ведь реально чудом выжил, несмотря на развитую регенерацию. То есть сильные повреждения мозга для нас недопустимы. Каску себе, что ли, завести? Или шлем, как у Дарта Вейдера? Представив себя в образе главного ситха, я ухмыльнулся, и мысли перескочили на наши фантастические способности. Интересно, ведь только когда они в кучке, то воспринимаются голимой фантастикой. А если взять по отдельности? Вот та же память? Лично был знаком с человеком, который, тридцать секунд поглядев на лист с текстом, запоминал его до последней запятой. Я, правда, не знаю, это он один лист так мог запомнить или большее количество. Мы тогда поддали в компании, поспорили, и одного листа вполне хватило, чтобы признать поражение. Уникуму, на радостях и от общего офигения, был налит дополнительный стакан, после которого он стал совсем неговорящим. В общем, эксперимент прекратился. Но факт остается фактом. Удивительная память встречается и у обычных людей. Хорошее зрение в сумерках? Также лично был знаком с обладателем подобного. Точнее, сразу с двумя. Еще в Чечне. Один из них был пулеметчик, а второй из инженерной разведки. По виду совершенно обычные парни. Но странное чувство испытываешь, когда тебе говорят: «Стоп. Вон там, на кусте, ветка шевельнулась», а ты не то что ветки, ты и куста разглядеть уже не можешь! При этом они оба считали себя вполне нормальными и удивлялись, почему окружающие так не умеют. Определение лжи? Тут врать не стану. Про таких только читал или слышал. Говорят, хорошие психологи на раз подобный фокус проворачивают. Там, обманывающий как-то не так глаза скашивает, лица касается, жесты определенные делает. И психолог сразу понимает, что его пытаются надурить. Правда, если врун является подготовленным человеком, то психолог оказывается в пролете. Но где в эти времена встретить настолько подготовленных людей? Методики-то гораздо позже появились. Хотя все возможно, и появление подобных персонажей вполне ожидаемо. Только я не исключаю, что наш проапгрейденный организм воспринимает больше контрольных сигналов, указывающих на обман. С другой стороны, в разговоре с Жилиным я и утаивал чего-то, и недоговаривал, да и пару раз откровенно брехал. При этом не был пойман. Хотя он ведь тогда заметил, что эта его способность срабатывает не всегда. Вот на мне, получается, и не сработала… Что там осталось? Сила и скорость реакции? Тут говорить вообще не о чем. Люди, вон, составы зубами тягают и палочками для еды мух на лету ловят. А гимнасты что вытворяют? То есть ничего особо удивительного в нас нет. Только если не считать, что все эти уникальные умения собраны в одном месте. Кстати, вспоминая разговор с Сатихаарли, мнится мне, что все люди планеты должны были обладать нашими возможностями. Но не зря же она говорила про генное оружие. Эти сволочные Зелахирды шваркнули им по Земле в незапамятные времена и испортили всю человеческую расу. Теперь подобные способности проскакивают изредка и далеко не у всех. А вот еще, кстати, интересно – когда у меня дети пойдут, им передадутся мои возможности? Хм… это еще если пойдут. Я ведь теперь, на генном уровне, отличаюсь от всех остальных Homo Sapiens… Тут туманные вопросы будущего размножения прервал стук в дверь. – Да, входите. Появившийся матрос бодро доложил: – Товарищ Чур! Доброе утро! А эти говорят, что могут выделить нам только три пулемета! Остальные все распределены по частям и крайне необходимы на месте.