Посвящается всем, кто пытается, но не может увидеть звезды. Продолжайте искать. Raven Kennedy Gild * * * Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность. Copyright © 2020 by Raven Kennedy All Rights Reserved © Конова В., перевод на русский язык, 2022 © Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2022 Глава 1 Я подношу к губам золотой кубок и наблюдаю через прутья своей клетки за извивающимися обнаженными телами. Свет нарочито приглушен. За беспорядочно двигающимися в похотливом танце фигурами потрескивает пламя. Семь тел в едином порыве стремятся к удовольствию, пока я сижу здесь, в стороне, подобно очевидцу зрелищной схватки. Царь призвал меня сюда пару часов назад, когда возжелал встречи со своим постоянно обновляющимся гаремом любовниц, которых также называют царскими наложниками. Сегодня вечером он решил развлечься в атриуме. Вероятно, потому, что здесь прекрасная акустика. Надо отдать ему должное – стоны и правда складно отдаются эхом. – Да, мой повелитель! Да! Да! Я округляю глаза и с жадностью глотаю вино, принуждая себя отвести взгляд и созерцать ночное небо. Атриум огромен, а стены его и куполовидный потолок целиком сделаны из стекла, поэтому вида чудеснее во всем дворце не сыскать. Правда… хотя бы что-то удается рассмотреть, лишь когда перестает идти снег. Сейчас же, по обыкновению, кружит снежная вьюга. С неба падают белые хлопья, предвещая к утру устлать стекла. Но пока я могу рассмотреть высоко в небе тонкие очертания одинокой звезды, выглядывающей из-за свинцовых туч и неясно вырисовывающейся своей белизной. Замороженный пар кучно стоит на страже неба, как скупец, который крадет у меня прекрасный вид и приберегает его для себя. Но краешком глаза мне удается уловить звезду, и я тому рада. Интересно, в какой-то момент прошлые монархи из позабытых времен построили этот атриум, чтобы составить звездную карту и разгадать истории, оставленные в небе богами? Но потом мать-природа расстроила их замыслы, а эти сторожевые тучи свели на нет царские труды и преградили нам путь к истине? Или, быть может, давно ушедшие правители построили этот зал, чтобы наблюдать, как стекло покрывается изморозью и кружит метель, пока они стоят тут, нетронутые этой безбрежной белой стужей? Ореанские правители довольно спесивы, чтобы так поступить. И вот яркий тому пример… Я перевожу взгляд на царя, который в этот миг нещадно берет наложницу, пока остальные выставляют себя напоказ и резвятся ради его удовольствия. Однако, возможно, я ошибаюсь. Возможно, это место построили не для того, чтобы мы смотрели в небо, а для того, чтобы боги наблюдали за нами. Возможно, прежние члены царской семьи тоже приводили сюда своих наложников в качестве наглядного подношения небесам и наслаждались беспутством. Если судить по некоторым историям, что я читала, боги – та еще похотливая шайка. Так что я, откровенно говоря, не стала бы исключать подобный вариант. Но я и не осуждаю их. Царские наложники очень искусны. Вопреки тому, что меня сейчас вынуждают смотреть и слушать эти развратные действия, а верхушка купола завалена снегом, я все же люблю сюда приходить. Это место так близко к воле, где я могла бы почувствовать дуновение ветра или ощутить, как моя грудь наполняется свежим воздухом. В чем же тут светлая сторона? Мне хотя бы ни разу не пришлось волноваться о том, обветрится ли кожа или стану ли я трястись от холода. Ведь, если уж на то пошло, вьюга действительно кажется холодной. Я стараюсь сохранять радостный настрой, даже если сижу в специально построенной для меня клетке. В прекрасной тюрьме для прекрасной реликвии. – О Боги! – выкрикивает в блаженстве Рисса, одна из наложниц, и прерывает мои размышления. У нее хриплый голос и светлые волосы, а ее лицо являет собой истинную красоту. Не в силах ничего с собой поделать, я перевожу взгляд на развернувшуюся передо мной сцену. Шесть наложников изо всех сил стараются впечатлить царя. Шесть – его счастливое число, поскольку он правитель Шестого царства Ореи. На самом деле царь несколько одержим шестеркой. Я постоянно вижу, как она его окружает. Будь то шесть пуговиц на сорочке, что пошили ему портные. Или шесть зубцов на его золотой короне. Шесть наложников, которых он сегодня трахает. В эту минуту его плотские желания удовлетворяют пять женщин и один мужчина. Слуги принесли кровать, чтобы царю было удобнее получать удовольствие. Похоже, им доставило немало хлопот разобрать это громадное ложе, поднять его по трем лестничным пролетам, а потом снова собрать – и только ради того, чтобы чуть погодя снова унести. Но мне какое до этого дело? Я всего лишь любимая наложница царя. От этого выражения я морщу нос. Гораздо лучше, когда люди называют меня любимицей царя. Так звучит намного приятнее, вот только суть от этого не меняется. Я принадлежу ему. Я закидываю ноги на прутья своей клетки и устраиваюсь поудобнее на подушках. Смотрю, как напрягаются ягодичные мышцы короля, пока он двигается в лежащей под ним девушке. Еще две женщины стоят на кровати на коленях по обе стороны короля и тянутся к нему обнаженными грудями, которые он сейчас ласкает обеими руками. Царь особенно любит женскую грудь. Я опускаю глаза на свой бюст, который в эту минуту завернут в золотой шелк. Мой наряд скорее напоминает тогу, чем платье, – полоски ткани скреплены на каждом плече и каскадом ниспадают вниз, а талия подпоясана золотыми цепями. Я вижу, касаюсь и ношу одно только золото. Любое растение в этом атриуме, бывшее когда-то плодоносящим и зеленым, теперь просто безжизненный металл. Весь зал из золота, кроме прозрачных оконных стекол. Как и золотая кровать, на которой сейчас трахается царь; золотые чешуйки осыпают деревянные годичные кольца на каркасе. Пол из золотого мрамора, темные прожилки которого блестят в нем как застывшие илистые реки. Золотые дверные ручки, блестящие виноградные лозы, ползущие по позолоченным стенам, металлические колонны, простирающиеся к сводчатым проходам и поддерживающие все это богатство. Здесь, в замке Хайбелл, принадлежащем царю Мидасу, все заключается в золото. Золотой пол. Золотые оконные рамы. Ковры, картины, гобелены, подушки, одежда, блюда, рыцарские доспехи – черт возьми, даже комнатная птичка застыла в мертвенном лоске. Куда ни поглядишь, все – сплошное золото, золото, золото, включая сам дворец. Каждый камешек, перекладина и столб. Внешняя сторона замка, должно быть, ослепительно сверкает на солнце. К счастью для тех, кто живет за пределами дворца, вряд ли солнце вообще когда-то выходит из-за туч. Если не падает снег, то идет дождь, а если нет и дождя, то обычно на подходе метель. Здесь всегда звонит колокол, предупреждая о приближающейся метели и предостерегая не выходить из дома. Что до него, этого огромного колокола в самой высокой башне замка? Ну да, он тоже из чистого золота. И, проклятье, какой же он громкий. Я его ненавижу. Его звон громче шторма с градом, бьющего по стеклянному потолку. Но, полагаю, без надоедливого колокола было бы кощунством давать дворцу имя Хайбелл[1]. Говорят, людям слышен его звон за много-много миль. Поэтому ослепительно-золотой замок со своим громким звоном выглядит несколько аляповато со склона заснеженной скалистой горы. Царю Мидасу не по душе изысканность. Он выставляет напоказ свою прославленную силу, и люди либо завидуют ей, либо в изумлении перед ним преклоняются. Я подхожу к краю своей клетки, чтобы налить еще немного вина, но нахожу кувшин пустым. Хмуро смотрю на него, пытаясь не обращать внимания на визги и мужские возгласы за моей спиной. Царь берет очередную наложницу, Полли, и ее похотливые стоны раздражают меня, как ноющий зуб, соприкоснувшийся со льдом, а грудь разрывает от ревности. Мне действительно хотелось бы еще вина. Вместо этого я хватаю с блюда, на котором лежат фрукты и сыр, виноград и запихиваю его в рот. Может быть, виноград забродит в желудке и я немного опьянею? Надежда умирает последней. Набив наудачу рот виноградом, я возвращаюсь в угол и устраиваюсь на лежащих на полу бархатных золотых подушках. Скрестив лодыжки, наблюдаю за извивающимися телами, которые разыгрывают для царя чудное представление. Тут три новеньких наложника, поэтому я еще не знаю их имен. Совершенно голый мужчина-новичок стоит над ложем, и, о Великие Боги, как он прекрасен! Его тело само совершенство. Понимаю, почему царь его выбрал. Потому что на него, с этим точеным рельефом и женственным лицом, очень приятно смотреть. Очевидно, когда мужчина не обслуживает Мидаса, он уделяет внимание своему телу, работая над каждым мускулом. Сейчас мужчина опирается предплечьями на верхнюю балку кровати с балдахином, а наложница сидит на нем, широко расставив ноги, пока он ее ласкает. Невозможно не отметить их равновесие и умение привлечь к себе внимание. Третья новенькая стоит перед мужчиной на коленях и сосет его пенис, как будто высасывает из него яд от змеиного укуса. И… вот это да! Она и правда умелица. Теперь я понимаю, почему ее выбрали. Я наклоняю голову и беру себе на заметку. Сложно сказать, когда пригодится подобный навык. – Мне надоело твое влагалище, – внезапно произносит Мидас и тут же заставляет Полли вылезти из-под него. Он шлепает предлагающую ему грудь девушку. – Твоя очередь. Поворачивайся задом. – Конечно, мой повелитель, – мурлычет она, поворачивается и опускается на колени, высоко приподнимая попу. Мидас входит в нее, пока на его пенисе еще блестят выделения Полли, и женщина издает стон. – Обманщица, – бормочу я себе под нос. Ни за что не поверю, что это может быть приятным. Не то чтобы я знала не понаслышке. Хвала Богам, меня никогда не брали там. Звуки в зале становятся громче, когда пара наложников достигает оргазма (уж не знаю, настоящего или они притворяются). Тем временем царь грубо входит в женщину, после чего с рыком проливает в нее семя. Надеюсь, в этот раз он удовлетворен, потому как я устала и у меня кончилось вино. Как только женщина под ним устало падает на кровать, царь снова шлепает ее по заднице – на сей раз прогоняя. – Можете все возвращаться в гарем. Сегодняшним вечером вы больше не понадобитесь. Его слова прерывают остальных наложников и сводят на нет их удовольствие. Мужчина продолжает раскачивать бедрами, но никто из них не жалуется, не дуется и не пренебрегает его приказом. Такой поступок стал бы откровенной глупостью. Они быстро распутывают клубок из собственных тел и уходят голышом одним стройным рядом. Бедра некоторых до сих пор мокрые и липкие. Ночь была долгой. Мне любопытно, доводят ли наложники в гареме дело до конца. Но я никогда этого не узнаю, потому что мне нельзя там находиться. Поэтому понятия не имею, какие между ними отношения, когда царя нет рядом. Мне вообще никуда нельзя ходить – только в своих клетках или в присутствии царя. Я – его фаворитка, а потому меня держат взаперти. Любимый питомец, которого защищают и оберегают. Я внимательно наблюдаю за Мидасом после того, как уходит последняя наложница. Он надевает свой золотистый халат. Только от того, что он стоит тут, едва одетый и пресыщенный плотским удовольствием, у меня внутри все сжимается.