– Преподы ведь сейчас все там! Ну, пойдем туда! Может, наткнемся на улики! Мысль была смехотворная, но Лера позволила подруге убедить себя, что можно и в школу заглянуть. Тем более она все равно хотела поговорить с папой без бабушки, хотя понимала, что вряд ли сумеет повлиять на его решение. Нет, не на его – на решение авторитетной бабушки. * * * Гулкие, нескончаемо длинные коридоры школы были пустынны и выглядели теперь, после выпускных экзаменов, как-то зловеще, несмотря на то, что их через пыльные окна заливало яркое июньское солнце. Отчего-то Лере сделалось не по себе, она даже поежилась, хотя холодно уж точно не было. – Ты тоже чувствуешь? – прошептала, словно желая нагнать на нее страху, Лариска. – Это дух зла, который тут витает! Лера ни во что подобное, в отличие от увлекавшейся эзотерикой и в особенности гороскопами Лариски, не верившая, отрезала: – Но почему тут? Да, первая жертва была из нашей школы, но вторая – из соседней. А третья вообще из колледжа… И вспомнила, как читала где-то, что первая жертва маньяка зачастую связана с ним или с его окружением. Шествуя по неуютным коридорам, по которым разносилось гулкое эхо их шагов, Лариска рассуждала: – Ну, я просто чувствую, и все тут! А на свои чувства я привыкла полагаться. Маньяк тут окопался! У нас в школе! Заметив в конце коридора нескольких учителей, в том числе и своего отца, Лера произнесла: – Ну, и кто он, по-твоему? Надеюсь, на моего папу не грешишь? Лариска с жаром воскликнула: – Ну что ты, как ты можешь такое говорить, Лерочка! Михаил Михайлович – учитель с большой буквы, педагог от Бога! Учитель с большой буквы, педагог от Бога, сверкнув очками, подошел к ним и, приветствуя девушек, иронично произнес: – Как убийцу тянет на место преступления, так и вас в родные школьные пенаты? Сравнение, с учетом последних событий, было несколько корявое, и одна из сопровождавших его учительниц заголосила: – Ах, Михаил Михайлович, как вы можете такое говорить?! Ведь новую жертву нашли! Очки отца сверкнули, и он быстро переспросил: – Ах, в самом деле? Вы правы, приношу извинения за свое крайне глупое и абсолютно бестактное замечание. Я не знал, что нашли новую жертву… Лера, воспользовавшись тем, что всезнающая Лариска решила поведать учительскому составу подробности последнего убийства, увела отца в сторону и, толкнув дверь, оказалась в классе, где парты были поставлены одну на другую и пахло свежей краской. – Папа, когда вы намеревались мне сказать, что отсылаете меня в Москву сразу после выпускного? – требовательным тоном спросила Лера. Отец вздохнул, снял очки и ответил: – Я уже давно порывался, но бабушка все не позволяла… Ну да, конечно, бабушка! – Папа, я очень люблю и ценю бабушку, но не может быть, чтобы она определяла и твою, и мою жизнь. Отец отвел взор. – Она пожилой человек, потерявший свою единственную дочь. Я ее понимаю. Потому что не знаю, что было бы со мной, если бы я потерял тебя, Лера… Значит, отец полностью на стороне бабушки, и ничего поделать уже нельзя. Ну, разве что до выпускного найти маньяка и, презентовав его общественности, сделать преждевременную ссылку в Москву ненужной. – Михайл Михайлович, вас можно? – В класс заглянула одна из учительниц, и отец, потрепав Леру по плечу, произнес: – Дома поговорим. Мне пора. Ну да, дома! Дома бабушка, и она вместе с отцом обработают ее по полной программе, убедив в том, что расставание с Толиком в ее же интересах. Главное, чтобы все пошло по разработанному бабушкой плану. Присоединившись к Ларисе, которая, застращав пожилую учительницу немецкого, смертельно бледную и явно ожидавшую, что маньяк выскочит на нее из-за угла прямо сейчас, Лера попыталась разрядить ситуацию: – Вам опасаться нечего, вы не вписываетесь в его схему… Всхлипнув, учительница немецкого ретировалась, а Лариска, давясь от смеха, заявила: – Ну, я тут шороху навела! Она вся дрожит, как осиновый лист. Кстати, чего реветь начала – неужели из-за того, что она, старая и страшная, не во вкусе маньяка, который убивает молодых и симпатичных? Они вывернули из коридора и едва не налетели на плотного подтянутого физкультурника, Олега Родионовича, который, как водится, в любимом ярко-красном тренировочном костюме, со свистком на шее, заулыбался: – А, милые дамы! Как дела, как жизнь абитуриентская? Физкультурника Лера не жаловала – может, свой предмет он знал хорошо, однако имел слабость приставать к молодым девицам. То тут как бы случайно притронуться, то там потрепать… Лера не знала, как отделаться от словоохотливого физкультурника, но тут раздался голос одной из учительниц: – Олег Родионович! Вас тут жена разыскивает… Физкультурник дернулся, а Лера и Лариска обменялись знающими взглядами: супруга у физкультурника была не сахар, являлась членом какой-то религиозной секты и не спускала с любвеобильного мужа глаз, то и дело навещая его на работе в подходящее, а в основном в абсолютно неподходящее время. Когда физкультурник скрылся, Леру вдруг осенила странная мысль. А что, если… Лариска, явно подумавшая о том же самом, затарахтела: – Господи, Лерочка, это же так просто! Если кто и подходит на роль маньяка, так это Олег! Смотри сама: приставучий, всех нас облапал, но ему ничего ни от кого не обломилось. Жена у него на религии повернута, наверное, секса мало или совсем его нет. А он мужик еще в соку. Ну, и дурочки на него ведутся, подать себя он умеет. Он и есть маньяк! Последнюю фразу Лариска от возбуждения чуть ли не выкрикнула, а Лера, осмотревшись по сторонам, одернула подругу: – Не говори глупостей! Мы не можем обвинять Олега в таких страшных делах. – Почему не можем, если он это и есть? Не говори только, что ты об этом не подумала! Лариска была права: подумала. Именно об этом и подумала. – Все в схему укладывается, Лерочка! Ну да, маньяки ведь должны быть людьми обаятельными, чтобы и жертв к себе расположить, и окружающим голову дурить. Вот этот, как его, Чикатило, тоже пользовался авторитетом в своем педагогическом коллективе. Он в каком-то ПТУ, что ли, преподавал… – Но это не значит, что Олег и есть маньяк! – настаивала на своем Лера, сама не зная, почему – и с каждой секундой убеждаясь, что мысль не такая уж и идиотская. А если Олег в самом деле убийца трех девиц (или, кто знает, может, даже и большего числа!), если его разоблачить, то отпадет повод так быстро уезжать в Москву. – Он же ключ вечно с собой таскает и спортзал запирает? И не только спортзал, но и свою каморку! Спрашивается только, почему? Хотя при старом физруке та всегда открыта была. – Ну, вроде потому что там когда-то серия краж была… – произнесла неуверенно Лера. Лариска отмахнулась. – Никого же в итоге не поймали, ведь так? Не удивлюсь, что Олег сам и стырил, во-первых, чтобы халявно подзаработать, а во-вторых, чтобы иметь повод всегда закрывать спортзал. Чтобы любопытные нос в его берлогу не совали. В берлогу маньяка! Что правда, то правда. – Значит, нам нужны ключи! Он их в кармане треников таскает, это каждый знает, на синем ремешке. Ага, знаю, что делать! Еще до того как Лера успела что-то сказать, Лариска побежала по коридору вслед за физруком. Лера, последовав за ними, увидела, как подруга, на глазах преобразившись (и кто мог подумать, что она умеет быть такой по-взрослому обольстительной?), окликнула Олега Родионовича и, беззастенчиво строя ему глазки и напропалую кокетничая, завела с ним разговор. Она так и жалась к физруку, которому явно льстило внимание молодой девицы, а рука Лариски при этом словно невзначай тянулась к высовывавшемуся из кармана тренировочных штанов Олега Родионовича синему ремешку. Тому самому, на котором был ключи от спортзала и от его каморки. В самый ответственный момент, когда Лариска уже буквально повисла на млеющем физруке, раздался неприятный женский голос: – Что это вы тут делаете? Словно чертик из табакерки, в пустом коридоре из-за угла возникла старомодно одетая, малопривлекательная женщина с постным выражением лица, супруга Олега Родионовича.