Кивнув, я уставился вдаль. – Дед сказал, что она пыталась забрать меня у него после смерти моего отца, что он пытался защитить меня, потому что мама была шлюхой. Кажется, мой отец женился на эскортнице, и дедушке это не понравилось. Он не думал, что она сможет стать достойным родителем после смерти отца. Она закрыла лицо руками, задыхаясь. – О, Найт. – Последние несколько дней я пытался забрать ее из-под его опеки, но дед не собирается облегчать мне задачу. Есть много подводных камней, о которых я не знал, юридическое дерьмо. Я пытаюсь пробиться через него, но мама все еще в этой чертовой клинике. У деда есть доверенность, согласно которой он принимает решения касательно медицинского вмешательства. – Я не знал, смогу ли когда-нибудь вытащить маму, смогу ли спасти ее и вообще можно ли ее спасти. Теперь, когда мой дедушка знает, что я в курсе всей ситуации, он может убить ее. Закончить работу, которую начал до того, как у меня появится шанс заполучить ее. Я посмотрел на Грир. – Когда я узнал обо всем этом, упомянул твое имя. Я вскользь упомянул, что ты оказалась права во всем, и, хотя мой дед явно не мог вспомнить тебя, когда видел те несколько раз, он поспрашивал и узнал, что ты училась в Пембруке. Узнал, что ты ходила со мной в клинику. Твое имя было на чертовом листе регистрации. Она покачивалась рядом со мной, глядя вдаль, и ее губы дрожали, когда она посмотрела на меня. – Так он послал кого-то за мной? – Вероятно. Потому что он верил, что защищает меня в своей больной поганой манере. Защищает от тебя и всего того хаоса, который ты приносишь. – Я закрыл лицо. – Слава богу, он не узнал, что ты была в братстве той ночью с Брайсом. Дед бы уничтожил Грир, сделав это просто для того, чтобы доказать свою правоту. То, что она была проблемой, от которой мне следовало держаться подальше. Хаос сопровождал ее всякий раз, когда она появлялась в моей жизни, но это была не ее вина. Грир – всего лишь жертва, и в прошлом я сделал лишь так, что все стало гораздо хуже. Я причинил ей боль. Причинял ее столько раз и все еще продолжал это делать. Мой дедушка просто постеснялся нанести ей решающий удар этим вечером, и если бы Грир не смогла постоять за себя… Я не хотел даже думать об этом, иначе бы обезумел до невменяемости. Маленькие ручки обхватили мой бицепс, потянули за него, и я понял, как сильно зажат. Она коснулась моего лица. – Из-за него ты мне угрожал. – Она осознала это только сейчас и съежилась. Ее глаза были влажными. – О боже, Найт. Я привнес хаос в жизнь этой девушки и ничего хорошего за это не заслуживал. Я покачал головой. – Я облажался, Грир. Облажался и причинил тебе боль. – Нет… Я убрал ее руки. – Я, черт возьми, поступил паршиво, и у меня даже нет слов. Я сотворил слишком много зла… Ее руки снова коснулись меня. И даже этого я не заслуживал. Она должна была бежать куда подальше, ведь я был таким же монстром, как и все остальные демоны, населявшие мой родной город. Теперь я могу добавить к этому списку своего деда, настоящего дьявола в овечьей шкуре. Возможно, у него были свои причины. Он считал, что цель оправдывала средства. Он был таким же жестоким, таким же больным, как и все остальные. Пальцы Грир сомкнулись на моем подбородке, и я вздрогнул, взяв ее за руку. Я поцеловал ее. – Мне так чертовски жаль. – Просто остановись. Остановись, хорошо? Посмотри на меня. Я так и сделал, съежившись. – Как ты вообще можешь смотреть на меня после всего этого? – Потому что она смотрела, но не в ужасе, с которым должна была. В ее глазах было столько сочувствия, сопереживания. Она проявляла понимание, когда не должна была. После этого она отпустила меня, но только для того, чтобы подвернуть штанину над лодыжкой. На ее бледной коже был шрам – жуткие остатки следа от укуса в хорошо известном мне месте. Туда ее укусила собака старика Пибоди – еще одна вещь, в которой я ее подвел. Ведь пес все же укусил Грир. Я должен был позаботиться об этой собаке раньше. – Должна признать, – сказала она, слегка прикусив губу. – Тогда я ничего не понимала. Мне до сих пор тяжело осознать. – Она перестала мучить свои губы и коснулась моей челюсти. – Но сейчас мне это необходимо. Ее губы коснулись моих, и я не мог дышать, моя рука обхватила ее и притянула ближе. Она не должна была позволять мне целовать ее. Не должна была позволять мне ничего, но я притянул ее к себе на колени, дразня приоткрытые губы своим языком. Она вздохнула, ее руки обвились вокруг меня, ее тепло оживляло мое тело. У меня зазвонил телефон, и я хотел проигнорировать это, оставить все как есть и не отпускать Грир, но знал, что не смогу. Я отстранил ее. – Это могут быть адвокаты по поводу мамы, – сказал я, вытаскивая телефон. – Они пытаются помочь мне с бюрократической волокитой, связанной с дедушкой. Они пытались дозвониться до меня, и Грир не только поняла это, но и подождала, пока я посмотрю на телефон. На экране было имя Найджела, водителя дедушки. Я мгновенно пришел в ярость. Мои ноздри раздулись. Грир нахмурилась. – Кто это? – Водитель деда, – сказал я, прежде чем вздохнуть и нажать на кнопку, чтобы ответить на звонок. – Найджел, ты можешь передать моему дедушке… – Я с ним в больнице, сэр. Я выпрямился. – В больнице? Грир посмотрела на меня, снова нахмурившись. Она придвинулась ближе, но я не шевельнулся, телефон был прижат к моему уху. – Да, сэр, – продолжал Найджел, его голос был хриплым, напряженным. – И я хотел бы сообщить вам лучшие новости, но… Я слышал, как кровь стучит в ушах, зрение не фокусировалось, и взгляд бегал по всему вокруг. Я ждал, когда Найджел продолжит. Он так и сделал, и я едва не выпустил телефон из рук. – Вы знаете, какое у него было сердце, – продолжил он с эмоциями в голосе. – Я быстро привез его в больницу, сэр, но… было уже слишком поздно. – Найт, что происходит? Я повернулся лицом к Грир, Найджел все еще говорил со мной. Я ничего не мог сказать ей. Ничего не мог сказать ему. Он сообщил, что дедушка умер. Найджел рассказал, что у старика случился сердечный приступ. Глава 25 Грир Жизнь иногда преподносит нам вещи, от нас не зависящие. И в случае с Найтом именно это позволило в конце концов и забрать маму из клиники, и вернуть ее. Многое из той волокиты, через которую дедушка заставил его пройти, чтобы оградить мать от него, в итоге прошло само, хотя и трагично, учитывая обстоятельства. Его дедушка боролся с Найтом до конца, и, возможно, именно это спровоцировало сердечный приступ, с чем Найт не только справился, но и в итоге оказался более сильным человеком. Он занимался всеми приготовлениями к похоронам, был рядом со своим дедушкой даже после смерти старика, хотя тогда слишком многое требовало внимания Найта. Его мама была на первом месте теперь, когда он наконец-то получил доверенность на нее, но, несмотря на это, он должным образом проводил своего дедушку. Найт сделал для него гораздо больше, чем любой другой человек, если бы оказался в подобной ситуации. «Защита» его дедушки проявлялась в виде боли и страданий, тяжелой руки, и Найт не только простил его, но и сделал все, что мог, чтобы исправить положение. Его маму выписали из клиники на следующий день. Ее перевезли на самолете в другой штат, где были лучшие врачи, способные обеспечить ей нужный уход. Найт заботился о ней, был рядом, даже когда разрывался между учебой и похоронами. Он все сделал, и когда она в конце концов очнулась, вышла из двенадцатилетней комы, он снова был у ее постели. Она, конечно, не могла говорить. Это было не как в кино, когда кто-то встает, с любовью в глазах обнимает семью, которая давно ждала его возвращения. Процесс выхода из коматозного состояния оказался трагически медленным: моргание, несколько движений плечами и невнятное мычание. Врачи сказали, что потребуются недели, а может, и месяцы или даже годы терапии, и она все еще может не вернуться к нормальной жизни. Но даже несмотря на это, Найт не терял надежды. И был рядом. И я тоже. В тот день я была на обеде, когда получила сообщение от Найта, и бросила все дела, как только увидела его. В нем было три слова. Найт: Она возвращается домой. Я знала, что это могло случиться сегодня, потому что он должен был поговорить об этом с врачами во время сегодняшнего визита. После того как я рассказала ему, как рада за него, Найт сказал, что пришлет машину, чтобы забрать меня после занятий. Он хотел, чтобы я была там, рядом с ним, когда его мама вернется домой. Нет нужды говорить, что я была более чем взволнована и польщена тем, что он доверяет мне настолько, что хочет, чтобы я была рядом. Ситуация с его мамой была, мягко говоря, неспокойной, все происходило медленно. И когда она впервые открыла глаза, я оказалась рядом с ним. Его мама, конечно, не узнала Найта, и, насколько я поняла, он ей ничего не сказал. Все было так ново для нее. Найт и ее врачи принимали меры изо дня в день, но тем не менее она, должно быть, достаточно хорошо проходила курс лечения, чтобы они дали добро на ее возвращение домой. Это был действительно счастливый день, и я была так рада за него. Найт прислал за мной машину после занятий, и, вернувшись в общежитие за сумкой, где было все необходимое для ночевки у него, я села в автомобиль. Соседки по комнате пожелали мне удачи. Они все знали о произошедшем, и я была рада их поддержке. Особенно Хейли, которая не только отошла от ситуации с Найтом, но и поддерживала меня больше всех. У меня были такие хорошие подруги и соседки по комнате, и я знала, как мне повезло. Машина везла меня по городу, и я смотрела в окно. Возвращение в Мэйвуд-Хайтс, родной город Найта, где находилось поместье его дедушки. Оно принадлежало их семье на протяжении многих поколений, и я тоже когда-то недолго жила там. Я немного нервничала, собираясь туда вернуться, но обстоятельства были совсем другими, чем в те дни, когда его дедушка уволил маму. Теперь я знала все факты, всю подноготную, и была потрясена не только этим, но и тем, кем был Найт. Он защищал меня с самого детства, и я не могла удержаться от улыбки, когда думала о своем парне. О, да. Это тоже было что-то новое, так много всего изменилось. Пройдя через все это, мы с Найтом вернулись друг к другу, и все было совсем не так, как вначале. Даже когда мы были детьми. Теперь он был намного мягче, его опыт общения с мамой помогал. Я писала ему эсэмэс во время поездки в Мэйвуд-Хайтс, спрашивая о новостях. Он не мог дать мне много информации, только то, что она дома и лежит, но мое сердце радостно трепетало даже от этих слов. Найт: Я так рад, что ты приедешь. Ты даже не представляешь. Как же сильно он изменился. И думаю, что я тоже стала другой. Стала сильнее, изменилась в лучшую сторону. Я написала Найту сообщение о том, что уже близко, и когда мы проехали мимо знака, приветствующего меня в городе Мэйвуд-Хайтс, в кармане раздался гудок, пришло сообщение от мамы. Мама: Пожелай Найту и его маме удачи от нас. Мы с Беном думаем о вас обоих. Люблю вас! Мама и Бен, конечно, тоже все знали. И снова она поддерживала меня. Найт поговорил с руководством колледжа и вернул маме и Бену работу. Я не знала, о чем именно шла речь, но им вернули должности в течение нескольких часов после того, как Найт попросил об этом. Он даже лично извинился перед предками. И снова моя мама не проявила гнева или обиды. Вот таким добрым человеком она была. В качестве особого извинения Найт отправил маму и Бена во второй медовый месяц, в круиз по Карибам, где они сейчас и находились. Я постоянно получала фотографии и очень завидовала, поскольку все еще училась. Я: Спасибо. Я передам ему. Не знаю, в каком состоянии сегодня находится его мама, но я полна надежды. Мама: Мы тоже. Этот мальчик заслуживает счастья. Ему нужна его мама. Я бы вдвойне согласилась, если бы она была хоть отдаленно похожа на мою. Она была рядом со мной всю мою жизнь, была моей опорой. Я сказала им, чтобы мама и Бен наслаждались отдыхом, и после того, как они выразили мне свою любовь, я заметила, что машина замедляет ход. – Мы подъезжаем к поместью Рид, мисс, – сказал водитель, привлекая мое внимание. Рид Мэнор, далекое воспоминание из моей памяти. Я наклонилась вперед, вглядываясь в тонированное окно. Стальные ворота предворяли широкую территорию с хорошо подстриженным газоном, кусты роз обрамляли дорожку к изысканному фонтану. Сразу за ними находилось величественное поместье Рид Мэнор, такое же прекрасное, каким я запомнила его в детстве. Замок из серого кирпича, собственность Найта, стоял за морем хорошо подстриженных живых изгородей и клумб с изящными маргаритками. Это место было похоже на замок из книги сказок, и я провела много времени, прячась во всех местах, где только могла. Мне было весело, словно я попала в маленькое собственное приключение, место, которое можно исследовать.