Вариант второй: Переговоры об улучшении отношений На многих, даже большинство, матерей из этой книги ежедневная решимость дочерей повлияет не так сильно. Контролеры и особенно нарциссы могут быть глухи к вашим четко сформулированным позициям и вести себя так, будто ничего и не произошло. Или они могут в течение некоторого времени проявлять уважение к вашим границам и сказать, что изменились навсегда, только чтобы вернуться к старому поведению. (Особенно нарциссы. Они гордятся собой, когда выглядят хорошо, поэтому могут смириться с вашим поведением, только чтобы добавить блеска своему образу и притвориться, что они стараются.) В таких случаях вам придется вести более официальные переговоры с матерью о своих желаниях и потребностях, вместо того чтобы пытаться делать постепенные сдвиги пункт за пунктом. Подобные переговоры вам также понадобятся, если вы понимаете, что только стремительная и существенная перемена в поведении вашей матери увеличит шансы на исцеление. Это бывает в следующих обстоятельствах: • У вашей матери нелеченая зависимость или депрессивное состояние, что препятствует улучшению отношений. • Кризис вынуждает немедленно изменить разрушительные аспекты ваших отношений. • Она жестоко с вами обращалась, и вам нужно понять, насколько она готова отвечать либо за причастность к жестокому обращению, либо за активное участие в нем. Если она не желает брать на себя ответственность, то ваши отношения с ней будут негативно сказываться на вашей жизни. Во всех подобных случаях вам следует перечислить матери самые острые проблемы, требующие решения, и сообщить ей следующее: что вы хотите, что бы сделала она; что вы сами собираетесь сделать; что произойдет, если ситуация не изменится. Эти переговоры защитят вас от нелюбящего поведения родительницы и позволят вывести ваше общение на максимально здоровый уровень. В связи с серьезностью поставленных вопросов важно тщательно подготовиться к переговорам. Тогда у вас будут внутренняя ясность и уверенность, что позволит общаться с матерью в спокойной и необоронительной манере. Как вы увидите далее, иногда вполне возможно чувствовать себя свободно, ведя переговоры самостоятельно, – благодаря опыту использования четко сформулированных позиций. Но если ваша тревожность зашкаливает, важна поддержка психотерапевта. Если в прошлом семьи присутствует физическое или сексуальное насилие, то поддержка психотерапевта обязательна. Вам понадобится сторонник, не стоит брать все только на себя. Эллисон: «Я больше не хочу быть твоей матерью» Эллисон, выросшая в условиях смены ролей с беспомощной и депрессивной матерью, четко увидела, что ее склонность к заботе о мужчинах в своей жизни выросла из-за вынужденной обязанности заботиться о матери и консультировать ее по вопросам брака. Эллисон: «У меня случился прорыв, когда на этой неделе позвонила мама после очередной ссоры с отцом. Она была очень расстроена. Видимо, он пришел с работы и обнаружил ее в своей комнате, а не найдя ничего съестного, просто взорвался. Он стал хлопать дверьми комнат и шкафов, вытащил всю посуду с кухонных полок, стал кричать и ругаться: “Ты даже не начинала готовить!” Наверное, было страшно. Мама начала причитать “Что мне делать? Что мне делать? Не знаю, сколько я еще выдержу такое обращение”. Первое, что пришло мне в голову, было “Я могу помочь. Я теперь сильнее, здоровее… Я точно знаю, что ей нужно сделать”. И тут я поймала себя на этой мысли. Сделала глубокий вдох и сказала: “Мама, ты терпела папины издевательства с самого первого дня вашего брака. Ты сама в состоянии выяснить, что делать и как это изменить. Но вместо этого единственное, что ты делаешь, это перекладываешь с больной головы на здоровую, и честно говоря, мне это порядком надоело”. Она начала плакать, а я чувствовала себя злодейкой. Я почти взяла телефон, чтобы перезвонить и в тысячный раз сказать, чтобы она уходила от отца. Но потом я подумала: “Что я делаю? Я занималась этим всю жизнь, и ничего хорошего из этого не вышло”. Знаете, как говорят, сумасшествие – это повторение одного и того же действия и каждый раз ожидание другого результата… Что это говорит обо мне?» Я заверила Эллисон, что она далеко не сумасшедшая; более того, она многое сделала для собственной защиты. Просто она все яснее видела, что была запрограммирована на исправление и разрешение проблем, на заботу о других, на то, чтобы всегда быть взрослой. Нужно было положить конец этим реакциям, доведенным до автоматизма. Эллисон: «Знаю, Сьюзан. Я больше не могу продолжать быть ее матерью. Она должна заботиться о себе или даже лечиться. Я не могу сделать это за нее». Но Эллисон могла настоять на том, чтобы мать обратилась за помощью, и я сказала ей, что она вправе сделать это условием для продолжения их отношений. Пока болезнь, будь то депрессия или зависимость, не взята под контроль, вы имеете дело с болезнью, а не самим человеком. И решить, какую роль будет играть ваша мать в ваших отношениях, вы сможете, только когда она пройдет лечение. А если она откажется, то общение с ней не принесет вам ничего хорошего. Не предавайте себя, продолжая спасать того, кто не хочет быть здоровым. Это очень важно. Если ваша мать отказывается от лечения, запомните: • Отстраняться – не значит предавать. • Спасать себя – не значит предавать. • Ставить условия для создания здоровых отношений – не значит предавать. Это здоровые взрослые реакции на негативную ситуацию. Я попросила Эллисон порепетировать со мной, что именно она хотела сказать, и ее прорвало. Эллисон: «Я хочу сказать: мама, больше не хочу быть твоей матерью. Я больше не хочу решать твои жизненные проблемы за тебя. Я хочу, чтобы ты знала: я очень рада твоим звонкам, но если ты начнешь плакаться и жаловаться на брак и на жизнь, я переведу разговор на другую тему или скажу, что мне пора. Хочу, чтобы ты была к этому готова… Теперь слушай внимательно, потому что я скажу важную вещь. Главное условие сохранения наших отношений состоит в том, чтобы ты обратилась к своему врачу по поводу депрессии. Я готова пойти с тобой, тебе нужно лечиться, чтобы контролировать свое состояние. Ты сделаешь это?» Эллисон была взволнована, когда позвонила мне через несколько дней. Эллисон: «Мне намного легче, Сьюзан. Это сработало. Я поехала к маме днем до папиного возвращения и обнаружила ее перед телевизором в старом домашнем платье и без макияжа. Я сказала: “Мама, мне нужно поговорить с тобой. Я хочу, чтобы ты приняла душ, немножко подкрасилась и оделась, тогда мы поговорим”. Я сделала нам кофе на кухне, а потом сказала, что больше не могу проживать ее жизнь за нее, что она должна заботиться о себе и разобраться со своей депрессией. Она ответила: “Знаю, что это проблема, но не представляю, что делать”. Я сказала: “Я хочу помочь тебе с ней справиться, мама, но ты должна выполнить свою часть уговора”. Она сжала мою руку и сказала: “Я сделаю это, дорогая. Знаю, я слишком часто перекладываю все на тебя”. А потом она впервые сказала «спасибо». Я даже не ожидала. Не понимаю, почему у меня раньше не хватало смелости на этот разговор. Я не могла представить, как она себя поведет. А сейчас я могу надеяться на лучшее». И для этих надежд была настоящая причина. Ее мать сделала маленький, но очень значительный шаг от полной беспомощности к стремлению самостоятельно отвечать за себя. Она впервые согласилась на профессиональную помощь. Стейси: «Надо срочно все менять» Иногда кажется, что у вашей матери столько власти над вашими отношениями, что любая размолвка способна обернуться жуткими последствиями, а вынужденное соглашение с ней вызывает беспокойство и страх. Так было со Стейси. У нее была острая необходимость сдвинуть с места ее отношения со вмешивающейся матерью, живущей через несколько домов от нее и имеющей привычку проводить все свободное время в доме дочери. Муж Стейси, Брент, поставил ей ультиматум, объясняя его тем, что не может «быть женатым на двух женщинах, и она должна что-то сделать прямо СЕЙЧАС», и время пошло (Вы встречали Стейси в главе о вмешивающихся матерях.) Супруги сильно зависели в финансовом плане от поддержки, которую оказывала им мать Стейси. Во-первых, они жили в купленном ею доме, что позволяло им снимать его за минимальную арендную плату, пока Брент развивал свой бизнес. Во-вторых, она сидела с их маленькими детьми после школы. Поэтому мысль о переговорах с матерью пробудила в Стейси глубоко спрятанный страх самосохранения. Стейси: «Все шло хорошо, установление границ с мамой помогло: я сказала ей, что больше не хочу, чтобы она рылась в наших письмах, и она действительно перестала. Но сказать ей, чтобы она фактически оставила нас в покое, пока мы сами не пригласим ее… Я знаю, без этого никак, но мне страшно сделать этот шаг. Однако если я не скажу, то потеряю Брента. У меня сердце из груди вырывается каждый раз, когда я думаю об этом». Я сказала Стейси, что лучший способ успокоить эти страхи – перестать тратить воображение и душевные силы на размышления о наихудшем развитии событий и направить их на отрабатывание фраз, которые она должна сказать своей матери. Необходимо было подготовиться, то есть написать сценарий разговора и повторять свои реплики вслух до тех пор, пока они не зазвучат естественно: только так можно добиться уверенности, пока вы учитесь выражать словами свои потребности. Сьюзан: «Знаю, это трудно, поэтому давайте посмотрим, смогу ли я помочь вам придумать текст, который вам будет комфортно произносить. Так как я эмоционально нейтральна к ситуации, мне это будет проще. Ваша мать должна осознать: ей больше нельзя думать, что в вашем доме у нее такие же права, как и в собственном. Она не уважает тот факт, что вы уже взрослая самостоятельная женщина, у которой есть муж. Единственный способ сообщить ей это – сказать об этом вслух. Возможно, вам понадобится сделать записи, чтобы иметь перед глазами сценарий для анализа и выучивания наизусть. Таким образом, вы не забудете нужные слова, если вдруг перенервничаете или расстроитесь. Вы можете сказать: “Мама, я благодарна за все, что ты сделала для нас, но наши взаимоотношения не складываются. Они разрушают мой брак. По словам Брента, он не хочет быть женатым на двоих: на тебе и на мне. Я тоже не ожидала, что мы будем жить, как три мушкетера. Поэтому я хорошо все обдумала и готова рассказать тебе, что отныне остается приемлемым, а что – нет. Знаю, это может быть неприятно, но я разрываюсь, и мне не нравится такое состояние. Ты мне небезразлична, но мы должны распутать наши жизни. Мы слишком завязаны друг на друге, это не нормально ни для кого из нас. Я не хотела поднимать эту тему, потому что боялась ранить твои чувства, но сейчас положение дел таково, что Брент готов уйти, если ничего не изменится. Я вижу, сколько неприятностей принесло нам то, что я скрывала свое недовольство по поводу наших взаимоотношений. Нам нужно, чтобы у нас была собственная жизнь, отдельная от тебя. Ты никогда не принимала тот факт, что я пришла в этот мир не для того, чтобы составить тебе компанию. И всем станет лучше, если ты его наконец примешь. Ты умная, способная женщина, но все, что ты делаешь, – это нянчишь детей”». Я сделала паузу, чтобы обратить внимание Стейси на то, что ее речь может быть доброй и уважительной, не переходя на извинения и оборону. В первой части переговоров нужно было изложить факты без каких-либо обвинений. Следующим шагом должна была стать четкая формулировка своей позиции, состоящая из фраз «Я хочу сделать то-то», «Я не хочу делать того-то» или «Я хочу, чтобы ты сделала то-то». Я сказала ей, что четко сформулированные позиции могут звучать следующим образом: «Мы будем рады видеть тебя у нас за ужином, когда нам это будет удобно, то есть раз в неделю или в две. Но не каждый вечер, мама. После свадьбы мы с Брентом проводили очень мало времени наедине. Это нужно менять. Больше недопустимо, чтобы ты критиковала моего мужа, приходила в гости, когда вздумается, и оставалась насколько захочется. Если по телевизору будут показывать что-нибудь интересное, что всем захочется посмотреть, – ладно, но после ты должна уйти. Я очень ценю все то, что ты делала для наших детей. Но они теперь задерживаются в школе дольше, поэтому я буду стараться либо уходить пораньше с работы, чтобы успеть к приходу детей, либо просить кого-нибудь с ними посидеть. Также я хотела бы забрать у тебя ключ от нашего дома. Я слишком зависела от тебя, а ты слишком зависела от меня. Я взрослая здоровая женщина, у меня есть своя семья, мне не нужно, чтобы ты стояла у меня над душой. У тебя должны быть свои увлечения и друзья». Стейси определила для себя крайний срок разговора с матерью – до следующего сеанса со мной, а при встрече через неделю рассказала о результатах переговоров. Стейси: «Сначала мама была возмущена. Она сказала что-то вроде: “Не могу поверить, что ты это делаешь. Что с тобой случилось? После всего, что я для вас сделала и через что мы прошли, не могу поверить, что твой муж заставляет тебя так поступать”. Сердце колотилось, но я сделала несколько глубоких вдохов и сказала: “Недопустимо, чтобы ты позволяла себе так со мной разговаривать, мама. Я взрослый человек, и инициатива идет от меня, а не от Брента. Это то, чего хочу я”. Она просто смотрела на меня. Ее лицо побледнело и выразило страдание и обиду, будто я ударила ее в живот. Потом она спросила: “Что я такого сделала? Я просто хотела помочь”. Было очень трудно. Я просто повторила: “Это то, чего я хочу, мама. Нам нужны перемены”. Наконец она сказала: “Не могу представить, что тебя не будет в моей жизни”. Я сказала: “Мы не об этом говорим, мама. Мы говорим о зрелых отношениях двух взрослых людей – взрослой дочери и взрослой матери. У меня есть партнер. Знаю, ты бы хотела, чтобы я была твоим партнером всю жизнь, но этому не бывать”. Она очень удивилась. А потом сказала: “Значит ли это, что ты не хочешь, чтобы я виделась с внуками?” Я сказала: “Конечно нет”. А дальше был самый трудный момент, но я сказала: “Мама, я думаю, будет лучше, если ты отдашь ключ от нашего дома прямо сейчас”. И мы обе расплакались, когда она вытащила ключ из связки и протянула мне. Потом она сказала: “Мне пора идти”. Это было ужасно. Я чувствовала себя такой виноватой… Но случилось кое-что забавное. Я знала, что должна сразу рассказать все Бренту, и позвонила ему. Он сказал: “Дорогая, я так тебя люблю. Я так тобой горжусь. Знал, что ты справишься”. Это явно принесло ему облегчение. И впервые я почувствовала, что мы прекрасно справимся самостоятельно, как семья. Знаю, мама расстроилась. Но я чувствую себя достаточно сильной, чтобы справиться с этим. Как-никак я замужем за Брентом, а не за ней. И для нее это может стать толчком к началу новой жизни – для себя, не ориентируясь на нас». Теперь Стейси работает над тем, чтобы ввести в привычку поведение, направленное укрепить ее дух и ее брак. Помните, что договориться с человеком, который выходит из себя, ведет себя нерационально, оскорбляет или агрессивно критикует, невозможно. Если ваша мать была воинственно настроена против всего, что вы предприняли до этого, то она лишила себя возможности переговоров. Если же она в состоянии прислушаться к вам, но вы беспокоитесь, что не сможете донести свое послание спокойно и четко, вы также можете послать ей письмо в том формате, что я предлагала Стейси: сначала представить факты без осуждения или извинений, а затем перечислить четко сформулированные позиции. Если будете сомневаться, воспользуйтесь поддержкой психотерапевта. Кэти: «Ты должна признать свою причастность к насилию надо мной» Кэти дошла до заключительного этапа нашей терапии. Она много работала над собой, выполняя все задания и упражнения. Ее стремление почувствовать себя лучше и вылечить депрессию, которую она получила вследствие сексуального насилия в детстве, принесло свои результаты. Она стала сильно отличаться от той замкнутой и замученной женщины, какой я увидела ее впервые, и вся семья, муж и дети, выиграли от произошедших в ней изменений.