— Если ты не будешь меня перебивать, девочка, узнаешь все гораздо быстрее. Твой отец, к сожалению, мертв. — Я видела сообщение от него! Датчики фиксируют нарастающий гнев охотника. Молчание. Проходит минута. — Так вот. Твой отец, к сожалению, мертв. Его несколько недель назад убил очень опасный террорист из внешнего мира. — Какого еще внешнего мира?! Что вы несете?! — Мутант из радиоактивной пустыни. Недавно мы узнали о существовании организации за пределами купола, целью которой является разрушение наших миров. — Мне четырнадцать лет, а не шесть, оставьте свою ложь для… — Заткнись, сука! Охотница вскакивает и бьет заключенную ладонью по щеке. — Короче, личину твоего отца надел террорист, веришь ты в это или нет. И нам нужно, чтобы ты помогла захватить его. — Пошла в жопу! Охотница нагибается, заносит руку, но в последний момент останавливается. Затем медленно садится на стул. — Есть хочешь? Молчание. Проходит минута. — У меня есть возлюбленный. Жених. Он пропал, скорее всего погиб, и мы уверены, тот человек имеет к этому самое непосредственное отношение. Он опасен, и его необходимо ликвидировать. Ему зачем-то нужна ты, может, он думает, что ты могла что-то заметить, пока жила с ним… Датчики фиксируют сомнения охотника: она не уверена, что ее слова звучат правдоподобно. Она понижает голос, используя технику внушения: — Нам надо заманить его или его людей в ловушку, и для этого нужна твоя помощь. Конечно, мы можем якобы случайно показать тебя камере, но они могут что-то заподозрить. Надо изобразить что-то похитрее, например, инсценировать твой побег… — Нет! Молчание. Проходит две минуты. — Мы с моим женихом вместе уже десять лет. Иногда из-за работы мы не видимся по несколько месяцев. И тогда у меня вот тут, — охотница подносит руки к левой стороне груди, — сильно давит. А сейчас у меня тут словно зажгли костер, все горит. Мы с тобой похожи, мы оба потеряли близких. Надо сделать так, чтобы… Раздается сигнал вызова с браслета. Охотник пальцами касается экрана. — Да. Она неподвижно сидит. Из наушника в ее ухе слышится неразборчивая речь. Пульс охотника резко повышается. — А чип? Короткий ответ. Она вскакивает, хватает стул и с размаху бьет им о стену над койкой в двух сантиметрах от головы заключенной. Мелкие куски пластика разлетаются по переговорной. — План В-3! — кричит охотник в браслет. Через три секунды металлическая дверь захлопывается за ее спиной. …в 2025 разразилась ядерная война. Европа, Россия, Китай, США, Индия, Северная и Южная Корея и страны Персидского залива пострадали больше всего, были уничтожены почти все мегаполисы. Радиация стремительно распространялась. Протолане ждали этого, одновременно с первыми взрывами ядерных ракет их корабли вошли в Солнечную систему и через три дня достигли Земли. Основная часть приземлилась в Антарктиде. Из-за удобного расположения изолированности и еще ряда факторов для командного центра разведчики выбрали территорию бывшей Великобритании. Европу очистили от радиации. Недостаточно быстро, чтобы спасти людей, подвергшихся облучению, но такой задачи и не стояло. Столицей стал чудом избежавший ракет Париж. Выжившие стягивались из районов, куда не долетели радиоактивные облака, и через несколько лет его улицы вновь стали многолюдными. Протолане технологически сильно обгоняли людей, в том числе и в аграрной отрасли. Всюду выросли километровые теплицы, решившие проблемы с продовольствием. Испуганные войной, люди с удовольствием работали и на земле и на многочисленных восстановленных промышленных предприятиях. Производства тонкой вычислительной техники и оружия перенесли на Остров (так они назвали территорию бывшей Великобритании), туда же переводили лучших специалистов, подвергая затем внушению. При недостатке грубой силы завозились рабочие из Африки, почти не пострадавшей в Последней Войне. Для обеспечения непрерывной поставки ресурсов от радиации были очищены многие месторождения по всему миру. Там отрезанные от остальной цивилизации выжившие, зачастую страдающие лучевой болезнью, просто за еду работали сутками. Протолане были хорошими аналитиками и стратегами. Они сразу вычислили две основные угрозы своему процветанию в будущем. Первая — огромное количество всевозможных ракет как обычных, так и ядерных, разбросанных по всему миру, которые рано или поздно могли попасть не в те руки и быть использованы для нанесения ответного удара. К решению этой проблемы подошли радикально. Методично находились все незапущенные ракеты и использовались по назначению. Целями стали заводы и исследовательские институты, занимавшиеся разработкой и производством этих же самых ракет, а излишки пошли на уничтожение крупных уцелевших городов в Канаде, Латинской Америке, Азии и Океании. Захватчики не собирались давать землянам ни единого шанса. Вторая угроза — появление развитого центра, способного в будущем разработать оружие против Протолан. Тут тоже не мешкали, рассудив, что построить что-то новое, не имея основ, невозможно. Целью стали знания. Повсеместно уничтожались библиотеки, компьютерные центры, базы данных (те, которые не уничтожил запущенный одновременно с пуском первой ракеты в Последней Войне вирус). Книги законодательно запретили по всему миру. Все эти меры были превентивными, ведь никто, кроме самого узкого круга, не знал о вторжении, но Протолане подходили ко всему щепетильно и собирались сделать Землю своим домом. Время шло. Захватчики воссоздали модель общества, характерную для Европы девятнадцатого века. Аристократы и простолюдины. Первые выполняли организационную работу, непыльную и несложную, механизм и без них хорошо работал. Многочисленное свободное время они проводили на вечерах и балах, философствуя о смысле жизни. Вторые с утра до ночи вкалывали на фермах и производствах. Каждый из них хотел стать первым, и это было возможно. Именно эта возможность поначалу позволяла снимать социальное напряжение. «Когда есть куда расти, когда есть цель, — рассуждали пришельцы, — покоренный народ не будет смотреть вокруг». Но они недооценили людей. Последняя война быстро забывалась, и недовольство сложившимся порядком стремительно нарастало. Причем, в обоих слоях общества. Даже в богатых залах среди скучающей знати все чаще велись разговоры на тему, что до войны было лучше. Это стало третьей угрозой. Выхода нашли два: Игры и создание регулярной армии для зачистки Диких земель (так называли неподконтрольную часть планеты). (Про Игры я уже знал и попросил Вершителя подробнее остановиться на Диких землях.) Ресурсов хватало с запасом, но пришельцы смотрели далеко вперед и как основной способ добычи в будущем рассматривали мародерство, или, как они это называли, — собирательство. Через пять лет после Последней Войны, когда основная часть населения Земли уже погибла от лучевой болезни, голода и других сопутствующих напастей, Протолане стали очищать от радиации интересующие их объекты: города, водохранилища или леса. Если, например, возникала потребность в металлах, пластике, деталях от компьютеров или машин, они перевозили рабочих с полей в очищенный населенный пункт, и те собирали нужные материалы. Когда появилась армия, для этих целей стали использовать выживших дикарей, поиском которых занялось специальное подразделение — Охотники. Они очень быстро перехватили большинство надзорных функций и высоко поднялись по иерархической лестнице. Сейчас, спустя двести лет после Последней Войны, дикарей находить стало значительно проще, они расплодились и жили повсеместно, с некоторыми наладили торговлю, других заставляли помогать по старинке — силой. Теперь задача военных заключалась исключительно в поиске и уничтожении потенциальных террористов. Которых, к слову, становилось все меньше: за два века жители Диких земель сильно деградировали. Изначальный план захватчиков сработал. 02:45. Вершитель замолчал. Голова гудела от объема информации. Перед глазами мелькали картинки гибели Земли: одни родились, навеянные рассказом, другие подкидывала память Роберта. На душе было тоскливо, и при этом очень хотелось спать. Пленники сидели тихо, но, как мне показалось, их кожа приобрела коричневый окрас. Скинув оцепенение, я спросил: — Почему цвет кожи такой? — Мы хотим пить. Перебьются. О, вернулся былой настрой? Да почти сразу. Не давай мне в ближайшее время управление, иначе я их всех голыми руками разорву, а эту безногую жабу буду разрывать медленно. Про еду протоланин ничего не сказал, видимо их организм допускает голод, а вот напоить их придется. Не хотелось бы раньше времени увидеть девять трупов. — В каком-нибудь из бассейнов есть питьевая вода? — Почти во всех. Неподалеку я увидел пустой кувшин. По очереди вытаскивая кляпы и все время держась настороже, опасаясь их зубов, я напоил всех жаб, даже ту, которую ранил. Потом тщательно проверил наручники и веревки, по необходимости обновляя узлы. Собрал все осколки стекла от разбитой лампы, до которых они могли дотянуться. Для ночевки я выбрал обеденную платформу. Четыре метра вверх по лиане тяжело дались моим обожженным рукам и уставшим мышцам. Пришлось снова воспользоваться аптечкой. — Ларгус, — пришлось повысить голос, чтобы меня хорошо слышали, — что будет, когда завтра ты не придешь в зал совета? — Ничего. Думаю, все уже знают, что охотник тут. Беспорядки в Зеленом мире — важнейшая проблема на повестке дня, нам дадут столько времени, сколько нужно. Если случится что-то форс-мажорное, меня вызовут через компьютер, но камеры там нет… Риск есть только в том случае, если найдут настоящего Мэйсона. Не найдут, по крайней мере, не так быстро. Убедившись, что все на меня смотрят, я извлек из рюкзака и поставил на край платформы устройство, которым любезно снабдил меня Кирилл.