— И что дальше? — Дальше я вернусь в контору, чтобы работать. — А как же Дарт? — Он, как видите, с нами не едет. — Я имела в виду, как мы будем спасать Дарта? — Теперь, вашими стараниями, никак! Флори подскочила на месте и уже собиралась возразить, но передумала. Рин был прав. Это она одним необдуманным поступком все испортила. Откуда же ей знать, что… — Вы тоже виноваты! — выпалила она и поймала в зеркале строгий взгляд Рина. — Понадеялись на свой гениальный план, а он рухнул, как карточный домик. — Общение с Десмондом пристрастило вас к картам? Ерничество господина Эверрайна ее возмутило, и Флори пришлось приложить немало усилий, чтобы удержаться от ответных нападок. — Не отвлекайтесь от темы. — Тогда уж не отвлекайте меня от дороги. — И откуда в вас столько яда?! — Уважаемая госпожа Гордер! Мне трудно быть учтивым с теми, кто своим безрассудством рушит все вокруг себя. Уж простите, что сейчас этот человек — вы! Он резко нажал на тормоз, и от дернувшегося автомобиля отскочила женщина, ругаясь как заправский хулиган. В сердцах Рин ударил по рулю кулаком и процедил сквозь зубы: «Вот проклятье!» Броня его спокойствия треснула, и под ней оказался простой человек, переживающий тяжелые времена. Флори затихла, но надолго ее терпения не хватило. Слова сами рвались наружу. — Почему вы не рассказали мне об этом дурацком Протоколе? — Его обязательно зачитывать лютенам и лютинам, — ответил домограф. — А вы, кажется, не одна из них. Или я чего-то не знаю? Она понимала масштабы бедствия и не отрицала своей вины, однако больше не могла слушать упреков. Рина точно подменили, не оставив ничего от того спокойного, вежливого господина, коим она представляла его прежде. — Остановите машину! — потребовала Флори. К тому времени они миновали городские улочки и съехали на объездную дорогу. — У меня нет времени на ваши капризы. — Мне плохо. — Вспомните про Дарта — и ваши проблемы покажутся вам мелочью. — Если не остановите, меня стошнит… — никакого ответа, — в этом новеньком кожаном салоне. Автомобиль сбавил скорость и замер. Не было сомнений, что угроза произвела нужный эффект на такого педанта. Флори преувеличила, хотя и впрямь чувствовала себя неважно: во рту и горле разлилась горечь, будто от глотка прогорклого масла. Она выбралась из салона, жадно вдыхая свежий воздух, и огляделась. Яблоневые сады тянулись вдоль дороги зеленой стеной, вдали вздымались холмы, исполосованные ровными рядами виноградников, и вся умиротворяющая картина омрачалась лишь тем обстоятельством, что Дарт был в шаге от виселицы. Задумавшись, Флори не заметила, что Рин подошел сзади, и испугалась, когда он заговорил у нее над ухом: — Вы довольны? Возвращайтесь в машину, мне некогда нянчиться с вами. Несомненно, Рин сделал это нарочно, чтобы обескуражить и сбить с нее спесь. Уступать Флори не собиралась. — Я не сдвинусь с места, пока мы не поговорим! Рин устало вздохнул: — Что вы собрались обсуждать со мной на обочине? — Ситуацию с Дартом. — И что хотите услышать? Аплодисменты вашему сумасбродству? — Перестаньте говорить со мной в таком тоне. Я вам не школьница, чтобы меня отчитывать, — неожиданно для самой себя заявила Флори. — Вы ведь мне не сказали ни слова о Протоколе! Откуда же мне было знать… — А почему я должен вам рассказывать об этом?! — Рин всплеснул руками. — Вы жили под одной крышей с Дартом, и у него не нашлось свободной минутки, чтобы рассказать о правилах? Или вас волновало другое, потому что ваши признания — чистая правда? Флори вспыхнула: — Нет! Я солгала. Рин откашлялся. Видимо, понял, что перестарался с обвинениями. — Прошу прощения. Она ничего не ответила, только поддела носком туфли камешек. — Я предупреждал Дарта, что он рискует, позволяя вам жить в доме, — сказал Рин. — Он не послушал. И в своем безрассудстве преуспел не меньше вашего. Снова его упреки. Чтобы сдержаться, Флори представила, как Дес картинно закатывает глаза, слушая нравоучения Эверрайна. Сомнительный способ, но ей помогло. — Мы оба виноваты в том, что Дарт сейчас за решеткой. — Он единственный, кто в этом виноват. — Рин многозначительно скрестил руки на груди. Губы его плотно сжались и почти затерялись в аккуратной бородке. — И что же он натворил, что все готовы его оболгать? — Вы тоже его оболгали, прошу заметить. — Да хватит уже! — воскликнула она и сердито топнула. На кого-то, возможно, это и подействовало бы, но Рин только усмехнулся, забавляясь ее безобидной злостью. — Почему они против Дарта? — Следящим нужен виновник, а лютенам — гарант защиты. — Хотите сказать, что они подговорили лютенов? И какая им выгода? — Перед судом Бильяна успела рассказать, что всех безлюдей поместили под охрану следящих. Всех, кроме ее дома. — А кто она? — уже после того, как Флори задала вопрос, ей вспомнилась пожилая женщина в зеленом бархате. Единственная лютина, выступившая в защиту Дарта. Рин подтвердил ее предположения. — Дом с оранжереей, — добавил он для ясности. — Значит, лютены просто испугались таинственного врага… — …и продали Дарта за мнимую защиту, — закончил за нее Рин. — Они не поверили, что я смогу их защитить. В его голосе слышалась обида, словно Рина волновала лишь собственная уязвленная гордость. — Думаю, за всем стоит властный человек. Кто-то, чьи интересы поддерживают следящие. Кто-то, желающий убрать с дороги Дарта и усыпить бдительность лютенов, чтобы закончить дело. Протекция следящих должна была все решить, однако вмешались вы и испортили чей-то продуманный план. Поэтому я тороплюсь доставить вас в безопасное место. Вы еще долго будете стоять здесь, как мишень в поле? Или все-таки сядете в машину и позволите позаботиться о вас? От его пугающих слов Флори сжалась и обхватила себя руками, как будто пыталась унять дрожь в теле. Она подумала о следящих: теперь у них появилось еще больше причин, чтобы арестовать ее. — Возвращайтесь в машину. Флори кивнула и послушно села позади водительского места. Некоторое время они ехали в полном молчании. Рин сосредоточенно вел автомобиль, хотя дорога была пустой и относительно ровной, а скорость позволяла насладиться пейзажем за окном. Если это — спешка, то прав был Дарт, сравнивший стиль вождения с гусеницей. Взгляд невольно скользнул по креслу впереди: недавно он сидел там — в пижаме с карманами, набитыми бумагой для заметок. Потом Флори задумалась о том, что про него сказала одна из лютин: «Он не может контролировать свою силу, потому что внутри него — хаос». Что значили ее слова? Она не будет ничего фантазировать, а напрямую спросит Дарта… когда представится такая возможность. «Не когда, а если». От этой мысли по спине поползли холодные щупальца страха. Она обхватила себя руками, чтобы унять озноб, и выглянула в окно. Аккуратные сады сменились бесхозной порослью. Автомобиль приближался к бедным кварталам. Оставалось не так много времени на разговор, а потому Флори, не раздумывая более, спросила: — Кто может стоять за этим? В ответ она ожидала услышать очередную колкость или холодное молчание, однако автомобиль съехал с дороги, нырнул в рощу и остановился, скрытый под сенью деревьев. Рин устало выдохнул. — Я не знаю, кто зачинщик, но его цель — безлюди. Многим они мешают, так что это может быть кто угодно: власть имущие, строители, коммерсанты… — Он сделал паузу и задумчиво поскреб пальцем у виска. — Не исключаю, что в деле замешана Община. — Какая еще Община? — Ох, Флориана… — Рин укоризненно покачал головой. — Вы что, вообще ничего не знаете о городе, в котором живете? — Там, откуда я родом, и слыхом не слышали о вашем укладе, — выпалила она. — А вы ничего не знаете о нас. Так что я могу удивить вас тысячей городских историй, и все покажутся диковинкой. Но перед этим я бы послушала рассказ про Общину, если не возражаете. Смешок Рина мог сойти за комплимент ее напористости, потому что следом он удосужился объяснить, что Общиной называется поселение на севере Пьер-э-Металя. Клочок земли облюбовали фанатики — люди, чья вера отвергает безлюдей. Их считали демонами, темной и противоестественной силой, отравляющей жизнь. — Вынужден признать, — продолжал Рин, — многие горожане разделяют эти настроения, но немногие готовы заточить себя за каменным забором, чтобы укрыться от безлюдей. Для невежд они — причина всех бед. Фермеры собирают плохой урожай, потому что поля обобрал Голодный дом. В городе пропадают дети — значит, их заманивают и пленяют безлюди. В бедных районах вспышка туберкулеза — болезнь вызвал какой-нибудь старый безлюдь… Так думают те, кто ничего о них не знает. Люди часто делают врага из неизвестности. Она их пугает, и, если нет смелости, всегда найдется ненависть. И одна из моих задач как домографа — раскрыть истинную сущность безлюдей. К сожалению, эта задача невыполнима. Власти против просвещения, поскольку тогда виноватыми могут стать они: плохой урожай из-за неправильной мелиорации, ненайденные дети — плохая работа следящих, вспышка болезни — отсутствие помощи врачевателей. Властям удобно, чтобы городские считали безлюдей паразитами. С одной стороны, это дико, но роль громоотвода для власти обеспечивает сохранность безлюдей. Пока ими можно прикрываться, безлюди будут крепко стоять на местной земле, а домограф — получать свою долю власти и уважения как борец, сдерживающий угрозу. Так вот, о чем я…