Я знал, что безликий придет. Перчатка не просто так была теплой — она чуяла рядом тварь, да и мурашки на затылке и шее никуда не делись. Значит, нужно ждать. Мужик, которого мы перехватили на улице, был напуган до смерти. Бледный, трясущийся, от него несло дешевым пойлом, но взгляд был вполне осмысленный — весь хмель выветрился из крови после пробежки и осознания того, что он едва не попался в лапы какого-то чудища. Барки — так звали мужичка — рассказал, как возвращался домой через сквер. И как понял, что кусты вокруг него шевелятся слишком активно для столь тихой и безветренной ночи. Он был готов рассказать что-то еще, он знал больше — ведь не просто так его напугало шевеление ветвей, но и услышанного было достаточно. Мы с Мелоди выволокли на улицу баллон от плиты, нашли укромное место возле бетонной стены помойки, установили ловушку и я остался ждать гостя. План был простой: приманить в нужный момент к себе тварь, зайти за бетонную стену и, с помощью одной из струн, вырвать уже заранее разогнутую чеку из гранаты. Бетонная стена должна сработать как экран, и вся сила взрыва будет направлена на безликого. А если ее не посечет ударной волной и осколками, свое дело сделает огненный шар, который поднимется от взрыва газа. «Что бы сказал на этот план Пириус?» — спросил внутренний голос. Я только мотнул головой. Не время сомневаться. Тем более, у меня есть струны от гитары Мелоди. Я еще раз сжал пальцы и сконцентрировался на перчатке. Тепло, исходящее от черной стали усилилось, и я почувствовал, как струны стали нагреваться. Совсем как когда я оторвал руку скребуну; реликвия дома де Гранж расплавила плоть мерзкой твари, что позволило мне в тот день выжить. Так что и сегодня погибать я не намерен. Время тянулось бесконечно долго. Наручными часами я так и не обзавелся — хотя по офицерскому статусу стоило бы, так что прошло пять минут или полчаса — точно знать я не мог. Сильно ли затекли ноги и плечи? Невыносимо! Сколько прошло времени? Минут десять от силы. Окончательно успокоить дыхание, вспомнить, чему меня учили Пириус и Алиша. Безликие — тупые животные. У меня есть револьвер, перчатка, гранаты. Но мое главное оружие — разум. Именно поэтому я не прусь вперед, словно осел, а сижу в засаде, готовый расправиться с монстром одним рывком руки. Баллон, казалось, уже окончательно примерз к моему плечу, но едва я успел пошевелиться, послышался какой-то тонкий свист, будто пела маленькая птичка. Что за?.. Я замер, пытаясь осознать, что происходит, но вот, свист повторился, исходил он от моего окна и я понял, что это Мелоди не придумала ничего лучше, чем вспомнить детские шалости. Ох! Рыжая девица как-то не подумала, что страшный монстр, который гнался за Барки, не говорит на токонском! Я приподнялся с корточек, высунув голову из-за края бетонной ограды, и сделал максимально страшное лицо, на которое был вообще способен. — Словами говори! Откуда идет⁈ — прошипел я на весь двор. — Что⁈ — прошипела в ответ Мелоди, едва не вываливаясь из окна. — Говорю, откуда оно идет⁈ Что видела⁈ — А так можно⁈ — Нужно!!! — уже почти в полный голос прокричал я. Перчатка стала почти обжигающе горячей, а волосы на загривке вообще зажили собственной жизнью. — Слева! У соседнего дома! Я резко повернул голову и стал всматриваться в угол панельной пятиэтажки, что стояла на два часа от моей позиции. — Да не это лево! Другое! — шикнула Мелоди. Старые боги! Спасите мою задницу с такой помощницей! Резко переведя взгляд на семь часов, я увидел, о чем говорила Мелоди. Тонкая, едва различимая тень двигалась вдоль стен. Сперва могло показаться, что это просто ветви деревьев, что росли во дворе, создают такой причудливый эффект, но если смотреть долго, не отводя глаз, можно было увидеть, что тени двигались сами по себе. Раз, два, три, четыре, пять… Сколько у него лап⁈ Этот безликий был осторожен, почти невидим. Если бы я не знал, куда смотреть, то никогда бы и не заподозрил в пятне теней своего противника. Но нет, теперь, по наводке Мелоди я четко видел, что это было что-то живое. И сейчас безликий двигался прямиком в мою сторону. И как артистка все это рассмотрела⁈ Правду говорят, что девушки намного внимательнее к деталями… Облизав едва начавшие заживать губы, я оскалился и сконцентрировался на противнике. Главное не упустить момент, когда оно подойдет к ближайшим кустам и приготовится броситься на меня, попытается пронзить грудь острыми лапами-ветвями. Пауля Эссау забрала ива? Сейчас же! Я не охочусь на деревья, а вот на монстров, которые в прячутся в их ветвях — очень даже. Движение на углу дома стихло. Я больше не видел теней, как не вглядывался, от Мелоди тоже никаких сигналов. Где же он? Куда делся? Перчатка все еще была теплой, но будто бы тварь стала удаляться. Или я просто замерз на холоде? Погода была хоть и тихая, но довольно свежая, так что доверять своим ощущениями не стоило. Наконец, мне надоело сидеть — прошло не меньше пятнадцати минут. Я поднялся в полный рост, осматривая двор и стену соседнего здания. — Видишь что? — прошипел я в сторону окна, но Мелоди ничего не ответила. Ушел! Все же что-то почуял! Я развернулся и стал аккуратно обезвреживать растяжку, которую соорудил на баллоне с пропаном. Аккуратно загнуть предохранительные усики чеки, чтобы она не выпала сама собой, после чего надо брать баллон и тащить в сторону дома. Не оставлять же плиту в нерабочем состоянии. А завтра, как высплюсь, надо будет снова наведаться в сквер, только теперь я не буду опасаться слежки со стороны людей герцога Каула. Кстати, а какой сейчас вообще день? Мне на работу завтра или послезавтра?.. — Кейн! Офицер! — крик Мелоди разорвал ночную тишину, но я и сам почувствовал что-то неладное. «Его забрала ива!», — вроде так сказал один из курсантов об исчезновении Пауля Эссау. Перчатка резко стала горячей, волосы на шее вздыбились, словно иглы на спине ежа, но было поздно — утоптанная земля за кустами, на которой я просидел последние полчаса ожидая приближения безликого, пришла в движение. Гибкий корень обвился вокруг моей лодыжки, а земля на секунду поднялась бугром, открывая проход в нору, что прорыла неведомая тварь. Под землей! Конечно! Вот почему Барки говорил о шелесте опавшей листвы! Движение грунта! Но что же тогда за длинные палки-конечности я видел в сквере?.. Дальше рассуждать было некогда, вот-вот меня утащит под землю и поминай как звали. Правой рукой я схватился за корень и сжал, что было сил. Трещины в основании латной перчатки пошли кроваво-красным светом, а из под стали брызнуло черным — кровь безликих, я никогда к ней не привыкну. Оторванный отросток мгновенно потерял гибкость и повис на моей ноге безжизненной деревяшкой, сочащейся черной жижей, а нора, жерло которой я наблюдал еще мгновение назад — опала, словно ее и не было. — Маловер! Маловер! — прокричала Мелоди, но я так и не понял, что она хотела мне сказать. Очередной «корень» — именно так стоило говорить о конечностях твари, что меня атаковали — вылез из-под земли слева и на этот раз устремился к моему горлу, но теперь я был готов. Струны, натянутые между моих рук, вспыхнули тем же красным огнем, что и трещины на перчатке, перерубая плоть безликой твари, словно масло. Правда, эта контратака не обошлась мне даром — пальцы левой руки обожгло болью, и я почувствовал, как по ладони заструилась кровь. Руку надо было обмотать чем-нибудь или вовсе оставить в качестве снаряда голову от гитары, но тогда конструкция теряла всякую подвижность… Лучше так, чем неловко умереть от пропущенного удара в грудь или шею. На месте рассеченного металлом корня тут же появились еще несколько. Я прижался спиной к бетону помойки — там, за ним, был асфальт и я надеялся, что это прикроет хотя бы мои тылы — готовясь отражать очередные атаки. Безликий же будто прощупывал мою оборону, ища в ней бреши. Он привык хватать и уносить во тьму своей норы — ему никогда не давали отпор. Эта должна была быть трусливая и весьма тихая тварь, но моя кровь вкупе с потусторонней силой реликвии де Гранжей толкали его вперед, в атаку. Алиша наверное тысячу раз повторила, что твари теряют от силы перчатки всякий рассудок, будто бы она была для них особой приманкой, чем активно пользовались ее хозяева. Вот только по мне лучше бы этот безликий уполз обратно в сквер, а я бы вернулся с целой цистерной топлива для того, чтобы выжечь там все дотла… — Маловер! — крик Мелоди донесся до меня, словно сквозь слой ваты, настолько я был сосредоточен на узких и юрких корнях, что постоянно меня атаковали. Кровь из порезов заливала руку уже не просто до локтя, а подо мной натекла целая лужа, струны тоже окрасились багрянцем, и теперь этот цвет им давала не только сила перчатки. — Уходи! — крикнул я, не поворачивая головы. — Живо! Краем глаза я видел, что Мелоди замерла у самого бордюра, твердо стоя на асфальте двора. Вот только девушка не послушалась — шагнула мне навстречу. Почуяв новую цель, безликий сделал то, что делает любой хищник — пробует его на зуб. Авось эта добыча будет более сговорчивой. Едва артистка оказалась на мягком грунте, земля под ней вздыбилась. Мелоди тонко вскрикнула, а после — завизжала во всю мощь своих певческих легких, я же, проклиная тот день, когда решил переклеить обои и проставиться коллегам, бросился ей на выручку. — Дура! Жить надоело⁈ — прокричал я ей в лицо, срывая с тонкой лодыжки девушки корень, что пытался утащить ее под землю. — Вали от… Закончить мне не дала тонкая плеть, что обвилась вокруг моего горла и рванула назад. Струны оказались тут бессильны, а перчаткой я все не мог ухватить основной жгут, который болтался у меня где-то за спиной. Я почувствовал, как тварь поволокла меня по земле, к очередному вздыбившемуся горбу грунта. Пара секунд — и все, я сгину без следа, как сгинул и предыдущий владелец перчатки, родной дядя Алиши. В глазах потемнело, я начал терять сознание. Еще пару раз пошарил рукой за спиной — но без какого-либо результата. Вот и все. Хреновый из меня, все же, охотник… За спиной глухо ухнуло, а от ударной волны из меня вышибло весь дух. Оглушенный, придушенный, я закашлялся и кое-как встал на колени. И первое, что я увидел — бледная от ужаса Мелоди, с чекой от гранаты в трясущейся руке. Глаза девушки были совершенно стеклянные, как у человека, который только что заглянул в лицо смерти и неожиданно для самого себя до сих пор оставался жив. — Ты что сделала? — прохрипел я, поднимаясь на ноги. — Я это… закинула ее… туда, — ответила девушка, указывая на развороченную яму на том месте, где еще недавно был смертельно опасный бугор. Старые боги! Вы меня когда-нибудь все же услышите! Ну зачем мне эта самоубийца в товарищи⁈ Я с ужасом представил, что случилось бы, если бы тварь просто «выплюнула» из своей ямы инородный предмет или если бы Мелоди просто не попала. Пусть граната была атакующая — в гладком корпусе, с разлетом осколков всего до пятнадцати метров, но мы-то стояли с девушкой буквально в упор… Размотало бы на лоскуты. — Дай сюда… Я вырвал из пальцев артистки уже бесполезную чеку, для верности проверил вторую гранату, что висела привязанная к баллону с газом. Но если мы до сих пор не подорвались, значит Мелоди все сделала правильно. Мне подумалось, что Мелоди спасла ловкость рук — все же играть на гитаре непросто, а зарабатывать этим на жизнь еще сложнее. В какие-то мгновения она успела развязать узлы на тряпках, которыми была зафиксирована одна из гранат, при этом не задев струну растяжки или второй заряд. После вырвала ослабленную чеку и, к удаче всех присутствующих, выбросила в бугор она именно гранату, а не маленькое колечко. Хотя при первом броске вероятность остаться с гранатой в руках стремиться к пятидесяти процентам, особенно без подготовки и тренировки. Окровавленными пальцами левой руки я аккуратно загнул предохранительные усики чеки, переводя гранату в сравнительно безопасное состояние, после чего снял всю конструкцию с баллона и переложил снаряд в карман куртки. Там будет надежнее. Но вот с баллоном с газом придется попрощаться, и сделать надо все, пока на шум не приехали мои коллеги, потому что ухнуло знатно. Какая-нибудь бдительная старушка, что страдает старческой бессонницей, уже небось сидит у соседки с первого этажа, у которой подключена телефонная точка — так было заведено в этом районе. — Отойди к подъезду, — скомандовал я девушке, открывая клапан и толкая ногой красный цилиндр баллона в образовавшуюся после гранаты воронку. Через двадцать минут во дворе уже была служебная машина, а ефрейтор Ламар заполнял протокол происшествия, записывая с моих слов. — То есть, я правильно понял, что ты услышал свист под плитой и решил вынести баллон на улицу? — спросил ефрейтор, переводя взгляд то на Мелоди, то на меня. — Все так. Боялся, что подъезд сложится, — ответил я. — А господина Баркиаса встретил во дворе?