Да, она одна, но все равно по-своему счастлива. «Похоже, даже в рождественское утро будет не так атмосферно», – усмехнулась Элоиза. А все из-за Кары. Она тщетно пыталась вникнуть в суть фильма, когда в дверь постучали. Элоиза выключила звук и, вскинув голову, прислушалась. Снова стук, и точно в ее дверь. Кто бы это мог быть? Без сомнений, кто-то из их дома, потому что попасть в здание можно, только открыв дверь подъезда своим ключом или набрав код на домофоне. Снова постучали, на этот раз настойчивее. Элоиза поднялась с дивана и, чуть пошатываясь от ударившего в голову вина, пошла открывать, хихикая и пытаясь идти ровнее. Добравшись наконец до двери (на это у нее ушло в три раза больше времени, чем обычно), она заглянула в дверной глазок. Это был Джейми. Он снова заколотил кулаком по двери и прокричал: – Элоиза, я же вижу, что ты включила свет, и слышу, как ты там ходишь. Убрав цепочку, она открыла дверь, и, приподняв подбородок, чопорно спросила: – Вы что-то хотели? Весь эффект, впрочем, тут же был испорчен некстати подступившей икотой. Элоиза глупо захихикала, прикрывая рот рукой. Лицо ее горело. Джейми на секунду удивленно приподнял бровь, но тут же помрачнел… А может, это была задумчивость? Да, точно, мрачная задумчивость – такое же выражение лица обычно у Джона Сноу. И он в очках, вот это да. Ни разу не надевал их раньше. Прямоугольная черная оправа ему шла. Даже очень. Джейми кашлянул, и Элоиза поймала себя на том, что рассматривает его. Но все же не пялится, нет-нет. – Можно попросить об одолжении? – Что, дать тебе еще упаковочной бумаги? Пару дней назад он просил у нее подарочную бумагу, чтобы «завернуть подарок для „Тайного Санты” на работе». Поиздевался над ее обширной коллекцией лент, бантов и поздравительных карточек для оформления подарков, но все же выбрал себе кое-что, лишь ухмыльнувшись, когда она заметила: ленты совершенно не подходят к этой бумаге. – Нет. Я… – Джейми еще раз откашлялся и выпрямился (ух ты, высокий какой, гораздо выше, чем она, особенно сейчас, когда не сутулится и потому что Элоиза не на каблуках). Щеки у него вспыхнули: – У меня дверь захлопнулась. Ходил мусор выбрасывать, и… ключ забыл. В дом я, конечно, зашел, а вот в квартиру… не могу. Звонил управляющему, хотел попросить запасной ключ, но до завтрашнего утра там никого не будет. Понимаю, странно напрашиваться, но… – Можешь переждать у меня, – тут же предложила Элоиза, прервав его неловкие попытки изложить просьбу. Надо же, как он мучился, будто ему тяжелее о таком попросить, чем ей. «Глупый какой», – подумала она, но только вежливо улыбнулась и сказала: – Мне не сложно. Ты уже ужинал? Я, наверное, пиццу закажу. Умираю от голода. – Я бы тоже поел. Элоиза отступила в сторону и жестом пригласила войти. Закрыв за Джейми дверь, она с удовольствием отметила, что он без всяких напоминаний поставил ботинки на полку с обувью. Пройдя вслед за хозяйкой в гостиную, Джейми уселся на противоположный конец дивана. Он заметно не вписывался в окружающую обстановку и сам чувствовал это: неловко взъерошил волосы рукой, потом принялся протирать стекла очков краем футболки, почесал подбородок. Он что, всегда был таким симпатичным? Это, наверное, из-за очков. Или из-за растрепанных волос. «Слишком высокий: на диване, похоже, не уместится», – констатировала Элоиза. Но не на кровати же его укладывать: она сама там спит. Элоиза наклонилась за телефоном, который уронила, когда шла открывать дверь. На всякий случай проверила уведомления, хотя знала, что ничего нового не пришло. – Хороший фильм, – сказал Джейми, кивнув на экран телевизора. – Да? Я его не смотрела. Она даже не могла вспомнить, как назывался фильм. Что-то там про магию, с Дэниелом Рэдклиффом, но не «Гарри Поттер». Сейчас на экране был Марк Руффало. Открыв приложение, Элоиза выбрала сет из двух пицц; одну заказала себе, а для выбора другой протянула телефон Джейми. – Я тебе деньги завтра отдам, когда попаду в квартиру. – Не парься, я заплачу, – отмахнулась она от его предложения, вбивая данные карточки в окошко оплаты. Все цифры она знала наизусть: следствие беспорядочного онлайн-шоппинга в институте и неумения планировать бюджет… – Вино будешь? Чай? Кофе есть, но только без кофеина. Так… лимонад еще. Апельсиновый сок. И… – От чая не откажусь. Я сам заварю, не беспокойся. Ты будешь? – Хм! Что, такое правда бывает? Люди действительно могут просто взять и начать хозяйничать на чужой кухне? Элоиза разве что в кино такое видела. Так сразу и не скажешь, нахальство это или вежливость. Она бы предпочла выпить еще вина, но ради гостя немного протрезветь не помешает. – Ага, на меня тогда тоже сделай. Вполглаза наблюдая за развитием событий на экране, Элоиза прислушивалась к звукам из кухни: Джейми набрал воду в чайник, порылся в выдвижном ящике в поисках ложек, снял кружки с подставки и открыл жестянку, недвусмысленно помеченную этикеткой «ЧАЙ». Так хотелось написать Каре. Или позвонить и, смакуя, рассказать, что ее выпендрежник-сосед проводит ночь у нее в квартире. Но Кара, скорее всего, сейчас с Джорджем, и беспокоить их не стоит. Джейми принес чай. – Извини, забыл спросить, с сахаром ты будешь или нет, – сказал он, вручая ей кружку. – Сахарницу нигде не увидел и подумал, что ты пьешь так. – Спасибо, все правильно, – кивнула она. Выбившаяся из «невидимки» челка упала на лицо. – Нет, это тебе спасибо. Правда. Я тебе очень благодарен. Я знаю… я не самый приветливый сосед. Спасибо, что выручила. Вот это да! Впервые за все это время он так любезен. – Это не проблема. Вопрос в другом: для дивана ты слишком высокий, а надувного матраса у меня нет. Джейми уверил ее, что его это не беспокоит: в коридоре не придется ночевать – и хорошо. Потом спросил, как идет подготовка к рождественским спектаклям. В результате следующие двадцать минут, пока они ждали курьера из пиццерии, Элоиза усердно потчевала гостя рассказами о восхитительных и не очень моментах репетиций. Припомнила она и воспитателей, отлынивавших от своих обязанностей во время генерального прогона, и о песнях, половину из которых пришлось переделывать. Джейми слушал ее с таким вниманием, которого Элоиза никак не ожидала. Возможно, он решил отплатить за приют любезностью. Удивительно, даже не отпустил ни одного ироничного комментария по поводу наряженной елки. К приходу курьера Элоиза немного протрезвела. К моменту, когда пицца была почти съедена, о фильме все забыли. Джейми сидел, развернувшись в ее сторону, положив одну ногу на диван, а руку перекинув через спинку. Элоиза пристроила на скрещенных ногах свою коробку с пиццей. И он наклонился к ней за куском. В его коробке, лежавшей на полу, пицца еще оставалась, но Элоиза не возражала. Джейми оказался очень забавным собеседником, совсем не похожим на себя прежнего, соседа-буку. За час она узнала о нем больше, чем за все их предыдущие встречи вместе взятые. Джейми работал в благотворительной организации, занимающейся проблемами психического здоровья. Программа была учреждена государством, отделения разбросаны по всей стране. На год старше Элоизы, он окончил университет с дипломом психолога. Тоже из Ноттингема, только из разных городов. Трое младших братьев. У них были общие друзья на «Фейсбуке», они оба обожали «Звездные войны», «Корону» и «Игру престолов»; оба пытались читать «Властелина колец» и бросили после пары глав; учили в школе французский. Отличия тоже нашлись: он не считал книги о «Гарри Поттере» чем-то выдающимся и осилил только первые два тома. Тут Элоиза не могла с ним согласиться. – Ну ладно, рассказывай, – повернувшись к нему, сказала она, стараясь не расплескать вино. Они уже допили одну бутылку, и ей пришлось открыть вторую. Обычно Элоиза старалась не пить на ночь, если утром надо было идти на работу, но день выдался не из простых, и она решила сделать исключение. Конечно, завтра придется расплачивать за это, пытаясь с похмелья провести очередную репетицию рождественского спектакля с детишками, но пока это казалось отличной идеей. – О чем? – недоумевающе спросил раскрасневшийся Джейми. – Почему ты такой вечно недовольный? Каждый раз, когда мы с тобой о чем-то разговариваем, ты прямо… как Оскар Ворчун из «Улицы Сезам». Если не Гринч. Он засмеялся. Зеленые глаза блестели на покрытом щетиной-уже-почти-бородой лице. Ей нравился его смех. – Я не ворчун. – Нет, ворчун. Ты же вылитый мистер Дарси. – Полегче! Мой отец – вот кто мистер Дарси. Элоиза засмеялась и сказала: – Я серьезно. Помнишь, в самом начале? Он же был само недовольство и замкнутость. Джейми снова рассмеялся и смущенно сказал: – Я вовсе не такой, разве нет? Не так уж все плохо. Я, конечно, немного… может, стеснительный слегка, но не замкнутый. – А я говорю, что да. – Нет. Быть этого не может. Мне всегда говорили, что я общительный и дружелюбный. Никто не говорил, что я замкнутый. – Ну, здесь ты такой. – Может, это из-за того, что ты красотка и я стесняюсь. Ее лицо вспыхнуло, но Джейми рассмеялся, и по озарившей его лицо широкой улыбке она поняла: это шутка. Конечно, шутка. Или нет? Он сам сказал, что стесняется. Стеснительные люди таких вещей не говорят.