Катя сидела на лавочке в парке, находящемся как раз напротив последнего места ее работы, с которой она только что была благополучно выпихнута, в очередной раз получив лишь жалкие копейки и чувствовала, что вот-вот расплачется. Лето подходило к концу, родители подруги уже приехали с дачи и смотрели на нее с неким недоумением. Все планы на съем квартиры снова безнадежно рухнули, и Катя понимала, что придется возвращаться домой. И все начнется сначала, нравоучения брата и его любимое «я же говорил», он заставит ее поступать в институт, а самое худшее, это то, что разговоры о Саше и вообще его присутствие в их жизни вряд ли прекратятся. А учитывая, что брат полностью на его стороне, неизвестно чем все это, в конце концов, закончится. И снова как-то само собой возникла мысль, преследующая ее последнее время – чтобы пресекать все ее попытки к новой жизни, им необходимо знать о каждом ее шаге, а значит… Неужели кто-то из них следит за каждым ее передвижением по городу? Они, конечно, не в шпионском фильме, но, похоже, от этой «сладкой» парочки можно было ожидать всего, что угодно… Катя незаметно огляделась по сторонам, чувствуя, как внутри все нарастает ощущение, что даже в этот момент кто-то остановил на ней свой тяжелый холодный взгляд, словно прицел пистолета и решает нажимать на курок или дать своей жертве пожить еще несколько секунд. Но настанет миг и курок, так или иначе, все равно будет нажат. Она оттягивала время до окончательного возвращения домой, питая слабую надежду, что все-таки ее опасения напрасны, однако не прошло и недели, как все ее надежды окончательно рассыпались. В один из дней Катя с подругойпознакомились на пляже с двумя молодыми людьми, Костей и Виктором, которые, как оказалось, жили буквально в десяти минутах ходьбы от их двора. Костя заинтересовался Катиной подругой, а Виктор стал оказывать знаки внимания Кате. В итоге парни стали частенько приходить во двор к девчонкам, приглашали их в кино и на прогулки в парк, находящийся через дорогу. Кате нравилось милое и ненавязчивое общение с Витей, который не решался даже взять ее за руку, а уж тем более поцеловать. Он был совсем не похож на Сашу, который вел себя нагло и самонадеянно, и у парня были все шансы добиться ее расположения. Однако в один из таких теплых летних вечеров, когда он, проводив девушку до дома подруги и распрощавшись с другом недалеко от своего дома, наткнулся на каких-то хулиганов, которые ради дешевого мобильника избили его до потери сознания. Ей бы насторожиться уже тогда… Через несколько дней, когда парень очухался и снова пришел к ней, все повторилось вновь. Однако в этот раз ему был дан совет «не соваться к чужим девушкам», иначе следующий раз может стать для него последним. Случайность данных событий вмиг была исключена. И Катя догадывалась, впрочем, даже знала точно, чьих рук это было дело. *** Павел сам не понял, в какой момент его жизнь резко и бесповоротно разделилась на прошлое и настоящее. В тот миг, когда его забрали в ментовку? Или когда он впервые нажал на курок? Как же ему было страшно в первый раз выстрелить в человека! Саша рассказывал, что и сам когда-то через это прошел, но со временем переступил через себя, смог привыкнуть, научился спокойно смотреть в глаза тому, кого держал на прицеле, и не думать об этом после… Первое время Сарманов все время ставил их работать в паре, чтобы Гранин смог обучать нового человека в их команде так, как когда-то натаскивали его самого, и присматривать за ним, дабы тот не натворил глупостей. По сути, Саша вытащил его из тюрьмы и предостерег от смерти за непрохождение проверки, устроенной Сармановым. Этот парень нравился Павлу, он был смелым и решительным, сохранял спокойствие и безразличие даже в моменты опасности, твердо знал, что делает и неотступно шел к своим целям. Они были ровесниками, однако Гранин словно был старше его на половину жизни. Он уже имел четкое место в звене единой системы их команды, существующей долгие годы, получал приличный доход и, как сам признавался, имел неплохие сбережения для будущей жизни. А вскоре вкус денег почувствовал и сам Паша. И в какой-то момент он поймал себя на мысли, что давно мечтал о такой жизни, какую перед ним раскрыло участие в команде Сарманова. Уже с самой первой встречи Саши и Кати у них дома, Павел сразу же заметил, что сестра сильно понравилась Гранину, который с этого дня стал часто про нее спрашивать, не скрывая своего интереса. Сначала эти разговоры велись больше в шутку, затем стали носить все более серьезный характер. Паша пытался выяснить у Кати ее мнение о своем друге, но тут же наткнулся на непроходимую стену ее упрямого нежелания иметь с ним какое-либо дело. В то время, как Саша говорил о ней со все большим интересом, Катя относилась к нему со все нарастающей ненавистью. И в один из дней вовсе психанула и, собрав самое необходимое, ушла жить к подруге. Саша был вне себя. Да и самому Павлу это не особо понравилось. Он мечтал о том, что сестра поступит в престижный институт, получит хороший диплом и соответствующее место работы, выйдет замуж за состоятельного человека и ни в чем не будет испытывать нужды. Он желал для нее совсем другой жизни, не той, что была у него самого, и вовсе не такой, какой она собиралась жить, и потому согласился с Сашей, предложившем посодействовать ее возвращению домой ни с чем. Гранин не жалел ни времени, чтобы вести за Катей постоянную слежку, сменяя друг друга, ни денег, ни угроз на то, чтобы ее раз за разом выгоняли с любой работы, на какую она устраивалась. Он пришел в ярость, когда заметил возникшего на горизонте ухажера. В первый раз все пришлось обставить, как типичное ограбление, однако паренек, не успев очухаться, тут же снова кинулся к Кате. Во второй раз, нанося парню удар за ударом, Саша озвучил причину, по которой ему лучше позабыть дорогу к этому двору. В какие-то моменты, как в этом случае, Гранин перегибал палку, и Паша это понимал, но в то же время не мог не признать, что такая целеустремленность, граничащая с безумством, лишний раз доказывает искренность его чувств к Кате. И с каждым днем в нем росла уверенность в том, что Саша был именно тем человеком, который мог обеспечить его сестре счастливое будущее. Глава 11. Начало обратного отсчета Руслан Сарманов откинулся на спинку кресла и обвел взглядом своих оперов. – После того, как мы заберем деньги, их надо будет спрятать в надежном месте на несколько дней. Здание ОВД и наши квартиры для этого не подойдут. У кого какие идеи? – У меня есть дача, правда, я не был там после смерти родителей. Наверное, дом в полном запустении, – кашлянув, проговорил Павел. – Так это даже лучше, – кивнул Сарманов. – Значит, вы с Сашей повезете деньги на дачу и будете ждать, пока я дам вам «зеленый свет» на то, чтобы начать раскидывать их по счетам. Юра с Димой должны будут отсечь хвост, если таковой нарисуется, – он немного помолчал. – По моим подсчетам все произойдет в конце октября, – Руслан распечатал новую пачку сигарет и, достав сигарету, прикурил. – У нас достаточно времени подготовиться, и помните, что у нас нет права на ошибку. – Руслан, а сколько там? – немного помедлив, все-таки спросил Юра. Сарманов взглянул на него исподлобья. – Достаточно, чтобы так рисковать, – резко ответил он. – Получив свой процент, каждый из нас вполне может не работать всю оставшуюся жизнь и при этом ни в чем себе не отказывать. Однако если на следующий день мы все дружно уволимся, это будет выглядеть крайне подозрительно, потому придется нам еще какое-то время потусоваться в «Отрадном». – Да это понятно, – кивнули опера. Начальник УГРО встал с кресла и прошелся по кабинету. Подойдя к окну, он стряхнул пепел от сигареты в пепельницу и произнес, задумчиво глядя в окно: – Так что, обратный отсчет пошел. *** Катя вошла в темную квартиру и огляделась. Было тихо и пусто, видимо, брат не часто здесь появлялся в последнее время. В комнате девушки все осталось на тех же местах, что и два месяца назад. Два месяца… В тот июльский вечер она уходила отсюда, полная надежд на начало совершенно другой жизни, а теперь возвращается, словно признав свое поражение. Девушка подошла к окну и, скрестив руки на груди, смотрела на дождь, льющий непрерывной стеной весь день. Как-то неожиданно и нежданно наступала осень, навевая грусть и непрошеные слезы… – Никаких слез, – сделав глубокий вдох, твердо сказала она себе и, помолчав, добавила, словно обращаясь к невидимым собеседникам: – Не дождетесь, мальчики… Не раздеваясь, Катя прилегла на кровать и, укрывшись пледом, долго лежала, глядя в темноту и думая над своей жизнью. Предательство близкого человека потрясли ее сильнее, чем поведение опера. От него-то она могла ожидать всего, что угодно, но родной брат… Слез не было. Только пустота. Странное чувство безразличия пришло вместе с осознанием того, что ее жизнь никогда уже не будет прежней. Она сама не заметила, как заснула, а проснулась от раскатистого рычания грома за окном. Комнату озаряли отблески молний, стеной лил дождь. Девушка протянула руку к тумбочке, на которой лежал мобильник, и, включив дисплей, взглянула на часы. Половина первого ночи. Катя встала с постели и, подойдя к двери, прислушалась. С кухни доносились приглушенные голоса. Осторожно выглянув в прихожую, она увидела полоску света под дверью кухни, а голоса стали еще отчетливее. Это были Павел и Саша. Девушка на цыпочках вышла из комнаты и подошла ближе. – Смотри, здесь до деревни есть короткая дорога, по ней мы доберемся быстрее, – услышала она голос брата, что-то зашуршало, видимо он раскрывал какие-то бумаги. – Дом в деревне крайний, стоит немного в стороне, так что поздним вечером мы своим приездом не привлечем к себе никакого лишнего внимания. Слова брата удивили девушку. После смерти родителей они ни разу не ездили туда. Какое-то время назад брат даже подумывал о том, чтобы продать участок, а сейчас они с Сашей обсуждают, как туда проехать, да еще и не привлекая внимания. – В кухне есть погреб, там можно спрятать кейс, – продолжил Павел. – Рядом с домом сарай. Еще когда отец был жив, от сарая к погребу был прокопан тоннель, уж не знаю, зачем ему это было надо… В последнее время перед его смертью у меня все время было чувство, что он кого-то опасался. Может, и авария была вовсе не случайна. – Кто-нибудь еще знал об этом подкопе? – деловито спросил Саша. – Нет, – ответил брат. – Катя была совсем ребенком и вряд ли помнит об этом. – Ну что ж, отлично, этот подкоп будет нашей дополнительной страховкой, так что в случае чего мы сможем выбраться из дома. – Все так серьезно? – донесся голос Павла. – Более чем, – усмехнулся Гранин. Катя стояла, прислонившись спиной к холодной стене, и боялась дышать. Страх пробежал мурашками по коже. – Сань, а если те люди нас вычислят? – голос брата звучал напряженно. – Не вычислят, – осек его Саша. – Руслан и не такие дела проворачивал, все продумано, – он немного помолчал и произнес мечтательно: – Это такие бабки… Катя невольно сжала кулачки. Так вот в чем дело – деньги. Брат и так ошалел от того их количества, которое появилось в его распоряжении, а тут, похоже, намечается и вовсе что-то грандиозное. Опер-то ладно, пусть рискует, чем хочет, но он снова втягивает во что-то Пашку. «Ненавижу!» – думала девушка, и это скорее относилось к Саше, потому как ненавидеть родного брата она все-таки была не в силах. Из ее глаз текли злые слезы, хотелось ворваться в кухню и стукнуть этого опера чем-нибудь тяжелым, чтобы больше не лез в их жизнь. Только Катя уже давно поняла, что ни истериками, ни обидами она ничего не добьется. Им было все равно до ее слез и до ее чувств, когда речь шла о деньгах и власти. Подхватив куртку, она бесшумно выскользнула из квартиры и, быстро сбежав по лестнице, выскочила на свежий ночной воздух. Дождь закончился, но отблески молний до сих пор время от времени озаряли темное небо. Возле подъезда, поблескивая в свете фонарей, стоял «Форд» Гранина, рядом – «Фольксваген» брата. Друзья-неразлучники, черт бы их побрал! Дойдя до круглосуточного магазина, находящегося на другой стороне улицы, Катя купила бутылку какого-то ягодного ликера с откручивающейся крышкой. Она никогда не увлекалась спиртными напитками, и не потому, что брат не позволял, просто не возникало желания напиться. Сейчас же она чувствовала, что если не сделает этого, то голова, терзаемая тяжелыми давящими мыслями, разорвется на части. Вернувшись в пустой темный двор, Катя устроилась на спинке мокрой лавочки и, открутив крышку, сделала глоток обжигающей жидкости. Закашлявшись, она заставила себя сделать новый глоток, а затем снова, и снова… Как бы повернулась их жизнь, не встреть она в тот проклятый вечер Сашу? Пашка… Как же он мог так поступить с ней? С каких это пор ему стала важна прихоть какого-то самонадеянного ублюдка? Все эти дурацкие разговоры про ее счастливое будущее с ним… Он сам-то хоть в это верил? Саша… Какого черта ему от нее нужно? Если бы его интересовало лишь ее тело, он мог бы давно его заполучить, даже не интересуясь ничьим мнением. Но нет, он хочет влезть к ней в душу, увидеть себя в ее глазах, чувствовать ответные шаги. Только зачем? Он так упорно добивается ее лишь из-за того, что не кинулась сразу же в его объятия, а стала показывать характер? Что же будет, когда она, наконец, уступит? Потеряет интерес или будет мстить ей за свои старания? А может, взять и отдаться первому встречному? Лишь только для того, чтобы он не считал, что всегда и во всем будет первым… Хотя нет, чем выше мы взлетаем, тем больнее потом будет падать. Катя усмехнулась: «Хотите, чтобы я играла по вашим правилам? Хорошо. Я согласна побыть игрушкой в ваших руках. Какое-то время… Только вам ведь и в голову не придет, что я могу поломать вам всю игру». Она позволит им ощутить себя победителями. Каждый получит свой приз. Пашка – счастливую сестру в объятиях его мнимого друга, а Саша – ее покорность, чтобы потом насладиться своей победой. Сначала они получат то, что так желают, а потом уже то, что заслуживают! На следующее утрокогда Катя вошла на кухню, Павел стоял возле кофемашины и наливал себе кофе в кружку. – Рад, что ты решила вернуться, – произнес он, не поворачиваясь. Девушка прошла к столу и села на стул. «Это не я решила, ты сам прекрасно знаешь», – подумала она, а вслух сказала: – Всем свойственно ошибаться… Брат повернулся к ней и посмотрел насмешливо. – Что думаешь делать с институтом? – без перехода спросил он. Катя пожала плечами.