И лишь оставшись наедине с самой собой в своем новом жилище, в этом чужом незнакомом городе, Катя вдруг ощутила, что сил совсем не осталось. Задернув шторы и опустившись на пол рядом с сумкой, девушка закрыла лицо руками. Медленной удушающей волной накатывала реальность происходящего. Все то, что она так долго представляла себе, наконец свершилось. Это не было сном. Это все происходило по-настоящему. Но, вопреки всему здравому смыслу, с каждой секундой все сильнее хотелось проснуться. *** Саша потянул руку к звонку, но взгляд остановился на чуть приоткрытой двери. Медленно вытащив пистолет, он снял предохранитель и, передернув затвор, шагнул в квартиру. В прихожей была полутьма, лишь через матовость стекла кухонной двери проникал слабый свет. Гранин резко толкнул дверь и, направляя пистолет вперед, шагнул в помещение. Павел сидел за кухонным столом и курил, стряхивая пепел прямо на скатерть. Перед ним стояла наполовину опустошенная бутылка водки, открытая нарезка с колбасой и переполненная пепельница, на полу возле стола валялись две пустые бутылки из-под коньяка. Вновь поставив пистолет на предохранитель, Саша убрал его обратно в куртку и медленно опустился на табуретку напротив Легостаева. – У тебя дверь открыта, – тихо произнес Гранин, взглянув на Павла, который даже не повернул голову в его сторону. Все также глядя в одну точку перед собой, он выпустил дым и сделал глоток из горла бутылки. – Мы не должны были так поступать с ней, – помолчав, проговорил Паша, поднимая глаза на Сашу. – Знаешь, я только сейчас понял… Она ненавидела нас… Нас обоих… – О чем ты? – с трудом выговорил Гранин, хотя на самом деле прекрасно понимал, что тот имеет в виду. Все произошедшее вчерашним вечером казалось каким-то дурным сном, от которого нужно было очнуться. Их прощание утром, долгие часы в машине перед заброшенным заводом, перестрелка, в этот раз не затронувшая никого из них, сумка, набитая деньгами, подвал дачного дома Легостаевых, Катин крестик в руках. Этого просто не могло быть наяву. Он не верил в это ни там на даче, ни по дороге домой, когда летел в Москву на скорости двести километров в час, и даже когда, не найдя Катю в квартире, наткнулся взглядом на ключи и ее мобильник, оставленные на тумбе в прихожей. – Она не хотела быть с тобой. Ты заставил ее, а я тебе помогал, – с горечью произнес Легостаев. – Сам не понимаю, зачем я это делал. Нужно было послать тебя куда подальше, а я поверил в то, что ты ее любишь. – Я действительно люблю ее, – проговорил Саша, услышав свой голос словно со стороны. – Но она тебя – нет, – с усмешкой сказал Павел и сделал очередной глоток из бутылки. – Просто смирись с этим. – Я найду ее, – резко поднявшись с места, твердо сказал Гранин, улыбнувшись уголком губы. – И пусть она сама мне это скажет… *** Полгода спустя Первые несколько месяцев Саша не терял надежды, что найдет ее. Сначала он искал Катю в Москве, не исключая тот вариант, что она не уехала из города и отсиживается у кого-то из знакомых. Потом переключился на подмосковные города, подключив все свои связи с областниками. Вокзалы, гостиницы, сотни опрошенных людей – все было тщетно, никого похожего на нее. Он понимал, что с каждым днем шансов найти ее становится все меньше и меньше, к тому же поиски уже выходили за рамки Подмосковья, а это означало поиски иголки в стоге сена. С такими деньгами, какие оказались в ее руках, Катя вполне могла уехать даже за границу. Однако для того, чтобы покинуть Россию, она должна была купить билет на самолет или поезд, но ее фамилия не значилась ни в одних списках. После исчезновения сестры Павел некоторое время провел в запое, но позже все-таки подключился к поискам, заниматься которыми им приходилось в обстановке совершенной секретности, иначе излишняя заинтересованность данным человеком могла насторожить Сарманова. Впрочем, по неведомым причинам, тот особо не искал тех, кто осмелился посягнуть на его прибыль. Скорее всего, по своим каналам он проверил всех, кто мог иметь хоть отдаленное отношение к той сделке. Однако действовал осторожно, дабы не выдать свою причастность к расстрелу десятка человек, уничтожению нескольких килограммов наркотиков и хищению сумки с заоблачной суммой, а постепенно свел все свои поиски на «нет». Конечно, после всего произошедшего его отношение к Саше и Павлу несколько изменилось, от прежнего доверия не осталось и следа, да и совместные дела уже были не столь серьезными. И вскоре между ними вновь воцарились чисто рабочие отношения, а Гранин стал простым опером, одним из многих. Постепенно Саша привык к мысли, что они с Катей вряд ли уже когда-нибудь встретятся, и вряд ли ему суждено узнать, как все было на самом деле. Несмотря ни на что, он так и не смог до конца поверить в то, что это сделала она, и даже найденный крестик, как подтверждение ее присутствия там, не смог его в этом убедить. В какой-то момент он понял, что пора завязывать с поисками, иначе Сарманов действительно что-то заподозрит. Ему оставалось только одно – поставить во всей этой истории точку и забыть. Однако это было проще сказать, чем сделать. Выпивка и случайные девки никакого успокоения в душу Саши не вносили, и лишь работа позволяла хоть как-то забыться. И в тот момент, когда он вроде бы успокоился, смирился, вновь стал жить своей привычной жизнью, в один миг все опять полетело под откос. Достаточно было просто вновь услышать ее голос. *** С каждым днем этот маленький городок нравился ей все больше. Здесь не было суеты большого города, люди никуда не спешили, жизнь текла размеренно и привычно, постепенно внося в ее душу такое желанное спокойствие. Прошлое постепенно оставалось где-то позади. Его нельзя было вернуть, нельзя было исправить. И самым верным было просто не вспоминать. Все та же бабулька помогла ей устроиться на работу в местную оранжерею, и, несмотря на то, что Катя мало разбиралась в цветах и уходе за ними, занятие это поглотило ее целиком, не оставляя времени и сил на ненужные размышления. Сумка с деньгами так и лежала нетронутой. Ей не хотелось к ним прикасаться, да и особой нужды в этом не было. Городок был настолько крошечным, а цены – дешевыми, что на жизнь вполне хватало и крошечной зарплаты. Теперь ее жизнь ограничивалась работой и домом, да вечерней прогулкой вдоль озера, тянущегося вдоль городка. Зимой – покрытого толстым слоем льда и усыпанного засевшими рыбаками с удочками, весной – оттаявшего, радующего взор чистотой своих вод. Катя бродила вдоль берега и вдыхала свежий воздух, совершенно отличающийся от загазованной Москвы. И все предшествующие события вскоре стали казаться ей какими-то далекими и даже нереальными. И все же куда бы она ни уехала, но от себя было не убежать. Та желанная свобода, которую Катя так долго добивалась, теперь уже не имела такого большого значения, а поступок, который она совершила, являлся не только рискованным, но и глупым, потому что риск был неоправданным. Ведь деньгами она так ни разу и не воспользовалась, а вот мысль о том, что стало после той ночи с Сашейи братом, тревожила ее с каждым днем все сильнее. Одним апрельским утром Катя взяла сумку с деньгами и, сев на рейсовый автобус, доехала до соседнего городка, который был значительно крупнее того, где она жила последние полгода. Оставив сумку в камере хранения на железнодорожном вокзале, девушка зашла в салон сотовой связи и купила самый простой мобильный телефон и сим-карту. Устроившись на скамейке в небольшом парке, вставила сим и включила телефон. Их номера она помнила наизусть. Первым набрала номер брата. Он ответил почти сразу – голос звучал немного удивленно и настороженно, но это, скорее всего, было из-за незнакомого номера. Катя с облегчением вздохнула, понимая, что с ним все в порядке. Сбросив вызов, немного помедлила и набрала номер Гранина. Несколько длинных гудков и глухое, совершенно не похожее на него, «да». Молчание. В эти несколько секунд, ей показалось, что сердце остановилось. И вдруг… – Это ты? Такой простой, такой обыденный вопрос. Он спросил это так, словно все эти месяцы ждал лишь ее звонка. – Я, – по щекам потекли горячие соленые слезы. Его судорожный выдох на другом конце. – Кать… Мир вокруг слился в одно большое зеленовато-сероватое пятно. Исчезли воробьи, скачущие по весенним лужам, молодые мамочки, прогуливающиеся с колясками по аллеям, машины, мчащиеся по дороге напротив парка. Был только его голос, его образ, совершенно забытый и в то же время постоянно живущий в ее памяти. Как глупо она все-таки попалась. Выиграв одну партию, проиграла другую, гораздо более значимую. Никто из них двоих никогда не сможет забыть того, что произошло, они никогда не смогут простить друг друга за нанесенные раны. – Я просто хотела убедиться в том, что ты жив, – услышала Катя свой голос откуда-то издалека. – Котенок… Главное, что ты жива… Господи, я уже не знал, что и думать. Скажи, где ты находишься? – Это неважно, Саша, – взяв себя в руки, быстро проговорила девушка. – Я хотела попросить у тебя прощения. У тебя и у Пашки… Простите меня. Моя выходка могла стоить вам жизни. – Кать, все в порядке. Кроме нас с Пашкой никто ничего не знает, тебе ничто не угрожает, – проговорил Гранин на одном дыхании, боясь, что она может в любой момент повесить трубку. – Катя, Катюша, где ты? Пожалуйста, позволь мне приехать… Я не могу без тебя. Катя молчала, боясь выдать дрожь в голосе. Каждое его слово отдавалось эхом где-то внутри. – Послушай, я многое переосмыслил с тех пор. Мне не нужны эти деньги. Я понял, что не в них суть… Ты мне нужна… Если хочешь, я вообще уйду из ментовки… Кать, я обещаю тебе, что все будет по-другому, я все изменю… Только прошу тебя, вернись. И все-таки как бы ни хотелось в это верить, Саша был из тех, кто никогда не откажется от денег. Пройдет немного времени, и их проверенная команда снова приступит к своим обычным делам по наживанию прибыли. И вряд ли это когда-то закончится. – Нет, Саш, я не вернусь, прости меня, – произнесла Катя тихо. Разговор длился уже более пяти минут, и она понимала, что этого времени достаточно для того, чтобы Саша по своим каналам выяснил, откуда был звонок, а по номеру мобильника он в два счета вычислит, где была приобретена сим-карта. К вечеру он, наверняка, уже будет в этом городе… Только все зря… Даже, если кто-то и узнает ее по фотографии, то что ему это даст? С этим городом Катю абсолютно ничего не связывало, а с железнодорожного вокзала поезда уходили в три разных направления, плюс автобусная станция и десятки рейсов в маленькие провинциальные городки и деревеньки. И жизни не хватит, чтобы проверить их все. А главное – уже полгода она была Савельевой Анной Вячеславовной, о чем Саша и не подозревал, разыскивая ее под прежней фамилией. – Не ищи меня. Не теряй времени, это бесполезно. Думаю, выяснить, откуда я сейчас звоню, для тебя не составит труда, только к тому моменту, когда ты приедешь, я уже буду далеко от этого города. Но ты же все равно приедешь, – тихо сказала девушка и невесело усмехнулась. – Сумка в камере хранения железнодорожного вокзала, ячейка 27. Забери ее, и будем считать эту историю законченной. Не дожидаясь его ответа, она отняла трубку от уха и нажала на отбой. Еще несколько секунд подержала палец на той же кнопке и, мигнув на прощание заставкой, телефон выключился. Бросив его в урну, Катя поднялась со скамейки и направилась к выходу из парка. И все-таки не так-то это просто, как кажется – начать жизнь с нуля. Незнакомый город, чужие лица вокруг, страх, смятение, бесконечные «а если бы». Саше в этом плане конечно, было легче, он оставался там, в далекой родной Москве, и даже если ему действительно было больно, то знакомая обстановка и друзья помогали залечить раны, которые с каждым днем потихоньку рубцевались, оставляя в душе лишь едва заметные шрамы. Возможно, несмотря ни на что, ей и хотелось бы совсем другой развязки этой истории. Иногда, позволив себе хотя бы ненадолго стать слабой, она даже представляла, как он все-таки найдет ее. Как его руки будут крепко прижимать ее к себе, а губы шептать о том, что он больше никогда ее не отпустит. Только «принц на белом коне» и «опер на черном Форде» имели существенные различия. В реальности все гораздо сложнее, чем в сказках, и они с Граниным были настолько разными, что, даже находясь какое-то время рядом, каждый жил в своем мире, куда другому входа не было. В то время когда Катя ассоциировала свою жизнь с романтической мелодрамой, жизнь Саши скорее походила на криминальный боевик, где каждый новый день мог стать последним. Это были отношения, изначально идущие в никуда. С каждым днем постепенно привыкая к своему новому дому, уже неосознанно отзываясь на когда-то совершенно чужое имя, все реже и реже вспоминая события той последней ночи, она медленно, но верно покидала жизнь Гранина, словно ее в ней никогда и не было. А вот его частичка навсегда осталась с ней. Озорная девчонка с хитрым огоньком в карих глазах, похожая как две капли воды на своего отца. Александра, Сашенька, Сашка… Глава 28. Спектакль окончен Четыре года спустя На детской площадке было довольно шумно в этот летний субботний день. Ребятня различных возрастов носилась туда-сюда, сбивая друг друга с ног и радостно визжа. Дети постарше вовсю лазили на сложных турниках и горках, те, что помладше – оккупировали песочницу, заполонив ее различными формочками и совочками. И только девчушку лет трех, одетую в джинсовый комбинезон с вышитой разноцветными нитками хулиганкой Машкой из мультика, мало интересовали как песочница, так и ее обитатели. Если бы не темно-русые волосы, собранные в высокий хвостик и карие глаза, которые смотрели на мир слишком серьезно для маленького ребенка, девочка и сама очень походила бы на эту мультяшную Машу. Такой же любопытной и упрямой она была, держась ближе к более взрослым детям и стараясь залезть на самые высокие точки детской площадки. – Сашка, сейчас же слезай оттуда! – в который раз подбежала к ней молодая девушка и сняла ее с очередной лестницы. Поставив на землю, заботливо отряхнула уже запылившийся от активных игр комбинезончик. – Саша, ну куда ты все время лезешь? Я с ума с тобой сойду… Малышка лишь улыбнулась и, ловко вывернувшись из рук матери, снова побежала играть, а девушка сделала несколько шагов назад и устало опустилась на скамейку. На вид ей было не больше восемнадцати, и случайные прохожие могли бы посчитать ее скорее сестрой этой девочки, а не мамой. И высокий темноволосый парень, стоявший чуть в стороне в тени деревьев и пристально наблюдающий за ними уже несколько минут, тоже никак не мог осознать, что эта девочка – его дочь. Вот уже почти четыре года Катя жила в этом городке, волей-неволей со временем ставшем для нее домом. И сейчас, оглядываясь в прошлое, ей казалось, что этих лет словно и не было, а все те давние события на старой даче произошли только вчера. Воспоминания о той прошлой жизни в Москве постепенно, день за днем покрывались легкой дымкой времени, которое осторожно вытесняло из памяти какие-то мелкие детали. И все же даже оно оказалось бессильно перед Судьбой. Едва начав новую жизнь, с трудом заставляя себя забывать прошлое и не думать о том, как сложится дальнейшая жизнь Саши, Катя вдруг поняла, что уже не одна. В чужом городе, с чужим именем, среди чужих людей и с его ребенком под сердцем. Она не знала, как расценивать это послание Судьбы. Как наказание за то, что была горда и своенравна? Или как подарокза то, что не побоялась трудностей и вырвалась из давящей клетки, которую создали для нее Саша и брат, и чтобы не чувствовала себя одиноко на этой своей желанной свободе с горьковатым привкусом? И готовясь к тому единственному телефонному разговору с Граниным, она долго решала для себя сложный вопрос – сказать ему или нет? С одной стороны, он имел право знать, с другой – каково ему потом будет жить с этой правдой? Его дочь… Точная копия своего отца… Стоило увидеть ее и все, что было до этого, сразу же стало неважным. Этот крошечный комочек в один миг заполнил собой весь мир, не оставляя даже ни одного свободного уголка в ее растрепанной душе и метающихся мыслях. И едва заглянув в огромные карие глаза с длиннющими пушистыми ресничками, поймав ее взгляд, его взгляд, Катя совершенно ясно осознала, что теперь уже никогда не сможет до конца вычеркнуть из своей жизни прошлое. Сейчас, спустя годы, ей уже было сложно представить, что все могло сложиться как-то иначе, что этой девочки могло у нее не быть. Тогда ее новая жизнь, словно выкраденная из чьих-то цепких рук, наверное, была бы пустой в этой странной и чужой, удушающей свободе. Сашка стала главным ее смыслом, главным и единственным. И глядя на дочь, Катя отмечала, что та с каждым днем становится все больше и больше похожей на своего отца, перенимая не только его внешность, но и характер. И это не пугало, а скорее вызывало невольную улыбку. И все чаще и навязчивей приходила одна и та же мысль, не дающая ей покоя – тогдамного лет назад, убегая из Москвы как можно дальше от Гранина, возможно, она ошиблась? Глупо было бы врать самой себе, что ненавидит Сашу, называя дочь его именем…