Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5 * * * Ирина Дементьева. Без чувств Глава 1 "Василиса, честное слово, ты как сквозь землю провалилась. Если ты не приедешь, то будь уверена, тебя проклянут все наши родственники до седьмого колена. Они меня уже извели за три дня, я так рассчитывала на тебя, а ты, как обычно, куда-то укатила, не предупредив. Но об этом потом. Жду тебя, адрес сброшу сообщением. И не забудь одеться подобающе, надо соответствовать…", – телефон на последнем издыхании крякнул и отключился, так и не доиграв сообщение. Василиса с тоской посмотрела на свой мобильный телефон, который с таким трудом реанимировала после того, как он искупался в котелке с ухой. Девушка только что вернулась из похода, куда ездила вместе с группой студентов изучать места захоронений древних народов. – Что там ещё мама придумала? – заворчала она себе под нос, подключая телефон к зарядному устройству. Вася была измотана долгой дорогой и единственное, о чём она сейчас мечтала, это снова ощутить на себе все блага современной цивилизации. И начать планировала с горячей ванны и готового ужина, разогретого в микроволновой печи, но судя по часам, времени ей оставалось только на быстрый и максимально бодрящий душ и пирожок на автобусной станции. Голос матери не оставлял ей выбора, придётся ехать в соседний город на очередной сабантуй. Если уж родственники собрались, то пропуск такого мероприятия будет непростителен. Мама Василисы, Валентина Николаевна, была ещё той затейницей. Она состояла во всех обществах, кружках по интересам и даже партиях, которые были организованы в городе. Её ежедневник был расписан даже на полях. Она в компании своих единомышленниц, точнее таких же, как она, скучающих домохозяек, сообразила себе досуг на годы вперёд, а потом и вовсе устроилась работать в административный сектор города. И всё это время она всячески пыталась привлечь Василису к своей деятельности, но дочь упорно избегала подобных мероприятий и всё сильнее отдалялась от матери, пока окончательно не переехала в соседний город. Но, как показала практика, этого было недостаточно, километры, разделявшие их, не были для Валентины Николаевны преградой. Так было не всегда. Когда-то юная Вася с радостью проводила время с матерью и отцом. Это были обычные семейные вечера, которые со стороны казались совершенно незапоминающимися. Но они остаются в памяти, согревая душу, когда становится совсем паршиво. Но жизнь всегда была и будет слишком внезапной, открывая людям свои новые повороты. Так случилось и со смертью отца Василисы. Его гибель пошатнула крепкий мир их маленькой семьи. Вася первый раз тогда увидела, как её мама плачет, точнее сказать, она стонала от боли. Это было шокирующее зрелище, ведь родители в мире юной девочки всегда были островом спокойствия. Там, где были они, никогда ничего плохого не случалось. Но в тот самый момент детство Васи резко закончилось, она увидела, что смерть делает с людьми. Не с теми, кто покидает этот мир, а с теми, кто остаётся. Она смотрела на свою мать, которая, несмотря на все свои морщины и пробивающуюся седину, напоминала маленькую девочку, навзрыд рыдающую на коленях своей мамы. Тогда им на помощь пришла бабушка, Фёдора Степановна, но все называли её просто Дора. По правде говоря, её помощь была весьма своеобразной, впрочем, как и она сама. Она дала Валентине только один вечер на то, чтобы оплакать мужа, а с рассветом следующего дня буквально пинком её гоняла по всем делам, связанным с похоронами. Сначала Василисе показалось это очень жестоким, но потом она поняла правильность такого решения. Именно в тот момент Вася осознала, что излишние эмоции причиняют людям гораздо больше вреда, чем любые другие беды. И бабушкин метод кнута сработал, её мать по вечерам была настолько уставшая от вечной беготни, что без сил отключалась прямо на диване. Василиса же по наставлению бабушки старалась даже не подходить к маме в те дни, давая ей возможность не тратить силы на притворство. Ведь Валентина тогда еще и не предполагала, что её юная дочь унаследовала бабушкино холоднокровие и не нуждалась в утешительном вранье. При виде дочки она как могла старалась улыбаться и всякий раз сжимала её в крепких объятиях, шепча на ухо неразборчивую чепуху. Дора приходила к Васе перед сном каждый раз, когда её мама засыпала. И в своей собственной манере пыталась её успокоить. Она сказала ей быть сильной и не раскисать, так как одной плачущей белуги на семью более чем достаточно. Вместо этого она каждый вечер приносила новую книгу и давала задание прочитать её от корки до корки. В первый раз Вася расстроилась, ведь просто читать ей было совсем неинтересно. Если в книге не было никакой загадки, то ей вовсе казалось, что она просто-напросто подглядывает за героями книги. Тогда бабушка открыла книжку и показала, что вырвала из неё последние страницы, чтобы Вася сама дописала конец. Это было странно, но бабушка в очередной раз оказалась права. Вася буквально провалилась в мир книг, найдя в них всё, что ей нужно было на тот момент. Стоит заметить, какой из себя была Дора. При слове бабушка мы все представляем себе милую старушку с пирогами и супом в кастрюле. Бабуля вечно с мокрыми глазами стискивает нас в своих тёплых объятиях и тихо напевает старые песни. Так вот Дора была редким исключением. Рост этой женщины был высотой с платяной шкаф, размах плеча примерно тот же. Даже уже в солидном возрасте у неё сохранилась толстая коса поседевших волос, которая неизменно аккуратно лежала на её плече. Дора была статной, выделяющейся в толпе женщиной. Характер был под стать внешнему виду. Она была груба, прямолинейна, резка на поворотах. Но вместе с тем она была невероятно начитанной и эрудированной. Она знала так много обо всём, что многие просто не выдерживали разговоров с ней, стыдливо принимая поражение в каждом начавшемся споре. Это было одним из главных воспоминаний из детства Василисы. Иногда, когда родители уезжали по делам, её приводили домой к бабушке с ночёвкой. Какие это были вечера! Юная Вася будто попадала в совершенно другой мир, полный тайн и загадок. Бабушка давала ей смотреть старые книги и каждый раз придумывала какие-нибудь интересные задания, ответы на которые нужно было искать на страницах этих книг. А перед сном она непременно ей читала детективную историю, всё время не договаривая конец, а на утро спрашивала версии Васиных догадок. Юная девочка практически не смыкала глаз всю ночь, пытаясь сообразить, что всё-таки произошло в книге, и кто был главным виновником. Правильный ответ она узнавала только лишь, когда за ней приезжали родители. Прощаясь, бабушка вместо пирожков и пакета со сладостями подсовывала ей в карман записку с разгадкой. Вася видела, как каждый раз вздыхала её мама, когда Дора сухо прощалась с внучкой, не зацеловывая её до пунцовых щёк. Но сама Вася была в восторге от общения с бабушкой. Казалось, что смерть отца должна была сплотить оставшихся женщин их маленькой семьи, так поначалу и казалось. Через месяц после похорон они всё ещё жили под одной крышей и вполне себе сносно друг с другом ладили. Но потом Вася стала замечать, что бабушка становилась всё более раздражительной, с каждым днём всё меньше и меньше общалась с дочкой и внучкой. А так как скрывать своих чувств она не умела, хотя правильнее будет сказать, не хотела, то атмосфера в доме стала ухудшаться день ото дня. И вот однажды вечером она вернулась домой, посадила Василису со своей мамой перед собой и сказала, что им надо выехать из квартиры, которая, к слову сказать, принадлежала Доре. Она сослалась на сложные времена, говорила о том, что ей нужны дополнительные деньги, чтобы помогать семье в частности. И квартиру было решено сдать в аренду. Дочке же своей она в ладонь сунула два маленьких ключа от другой квартиры, которая находилась в противоположном конце города, по словам Доры в тихом и спокойном районе, как раз для того, чтобы спокойно растить внучку. Мама Василисы, может, и была обескуражена поступком Доры, однако ничего против сказать так и не решилась. Лишь что-то пробормотав себе под нос, взяла дочку за плечи и повела собирать вещи. Вася же в свою очередь, будучи смышлёной не по годам, чётко поняла, что бабуля окончательно устала от размазни дочки и непоседливой внучки и решила отправить их куда подальше, чтобы ей не мозолили глаза. Уже через месяц после переезда Вася полностью удостоверилась в своей правоте, так как стоило им выйти за порог их старого дома, Дора окончательно исчезла из их жизни. Общение с внучкой свелось до поздравлений на праздники. Поначалу Василисе было обидно, что её так просто все оставляли. То мама, упиваясь своим горем, забывала о существовании дочери, потом бабушка выкинула её, как надоевшую игрушку, но потом Вася поняла, что чувства и поступки взрослых – такая же загадка, как и те, что она разгадывала в книжках. И она стала относиться ко всем вокруг с исследовательским интересом, пытаясь отключить эмоциональную составляющую, так сильно порой мешающую трезво оценивать ситуацию. Годы шли, Вася взрослела, на её счастье бабушка оказалась права, и новое место жительства подарило ей место в самой престижной школе города, что стало удивлением для неё. Ведь в такие места без связей было невозможно попасть, но её маму в тот момент уже укусила за пятки невыносимая тоска и, чтобы себя хоть чем-то занять, она стала самым активным участником всех городских мероприятий. Видимо, поэтому Васе и выделили место в школе. Девочка была счастлива, так как школа стала занимать практически всё её время, и она легко могла избегать походов с мамой на районные собрания и прочие скучные до скрежета зубов мероприятия. Вместо этого Вася закапывалась в учебники и штудировала всё, что попадалось ей на глаза. Неудивительно, что к окончанию школы Василиса стала гордой обладательницей золотой медали. Их фото с мамой даже напечатали в местной газете с заголовком: «Гордость нашего района. Активистка Валентина Арсеньева со своей дочерью – золотой медалисткой Василисой». На фотографии мама и дочка были такими счастливыми, все соседки, глядя в газету, завистливо вздыхали. Вот только они не знали, что счастье в глазах у обеих было совсем по разным причинам. Мать гордилась тем, что смогла подняться с колен после смерти своего мужа и из простой домохозяйки стала значимым человеком, если не в глазах других, то самой себя. И ещё смогла воспитать такую умную дочь. В то время как Василиса радовалась тому, что уже через пару дней начнёт собирать чемодан и со скоростью междугороднего автобуса уедет подальше и, наконец, начнёт жить по своим правилам. Вася, безусловно, любила свою мать. Точнее она просто не представляла, как могло быть иначе. В неё намертво была вбита установка, что любовь к родителям идёт по умолчанию. Вася ничего не имела против, но с годами понимала, что сохранить любовь такой же безусловной становилось всё труднее, поэтому и решила, что легче будет любить маму на расстоянии. Ей повезло, и институт, в который она так хотела попасть, принял её в свои ряды, а после успешного окончания учёбы, ей предложили место преподавателя. Для Васи это стало ещё одной несказанной удачей, так как, надо заметить, она разительно отличалась от своей активной матери, а приближающийся момент поиска работы приводил её в уныние, так как общение с людьми было её слабой стороной. Вообще наследственный ген в их семье передавался весьма странным образом, который порой вводил и окружающих и их самих в замешательство. Дора была большой и статной женщиной без намёка на женственность, в то время как её дочь Валентина выросла хрупкой, кроткой, вечно льющей слёзы, и только строгое воспитание Доры смогло создать внутри Валентины твёрдую основу, благодаря которой она окончательно не захлебнулась в своих слезах после смерти мужа. И вот у неё родилась Василиса, которая должна была стать такой же миловидной, хрупкой девой с длинной русой косой. Но природа опять решила пошутить, и Васе передались бабушкины гены. Уже в пятом классе она была выше всех девочек, а о кротости и лиричности вообще можно было забыть. Возможно, она могла бы стать такой, как бабушка, или же наоборот перенять полностью характер своей матери, но юная Вася всё детство находилась посередине двух этих полюсов и, в конце концов, осознала для себя, что в принципе любые грани эмоций очень сильно портят жизнь. Поэтому решив сделать это очередным своим исследованием, она и вовсе отказалась от ярких эмоций, став сторонним наблюдателем за другими и за самой собой. Она анализировала всё, что происходило с ней, а потом просто избегала тех вещей, которые вызывали в ней неконтролируемый выброс ярких эмоций. Естественно маме Васи поведение дочери совершенно не нравилось, по ночам она даже тихо плакала, считая, что испортила жизнь дочке, упустив её воспитание. Но никакие её попытки изменить Васю не срабатывали. С годами пыл Валентины стих, она даже привыкла к своей нелюдимой дочери, которая вечно копошилась в книгах. А, когда она принесла домой золотую медаль и приглашение в престижный вуз, то и вовсе облегчённо вздохнула, осознав, что всё же в этом мире нашлось место для столь тихой девочки. Этим местом стал гуманитарный университет с кафедрой археологии. Более тихое, спокойное место сложно было придумать. Вася же была счастлива. Она могла часами копаться в книгах, изучая тонны новой информации. А затем и вовсе уезжать надолго в какую-нибудь глушь и там, зарывшись по шею в землю, искать древние тайны. Казалось, Васе и вовсе не были нужны люди, она с легкостью забыла всех своих школьных друзей, почти все знакомые из института разъехались в поисках более престижных мест работы, где им посулили бы большое финансирование, а для этого нужно было, как следует заявить о себе. Вася же не любила лишней болтовни, ей было достаточно возможностей, которые давал университет. Поэтому она и осталась там, в роли преподавателя с возможностью выезжать на раскопки с группами студентов. Сначала ей было нелегко наладить контакт с бушующими от гормонов молодыми умами, но потом она поняла, что всё их общение может идти по строго оговоренной схеме и вскоре даже начала получать удовольствие от общения с ребятами. Сложнее дела обстояли на личном фронте. Если об археологии Вася могла говорить часами, то отстранённые темы давались ей очень тяжело. Огромное количество работы не оставляло ей времени, чтобы уследить за новыми тенденциями, манерой общения и времяпрепровождения. Однако внешность Василисы приковывала к себе внимание. Высокая девушка с густой копной каштановых волос, доходящих практически до пояса, да и ещё, благодаря постоянным выездам на раскопки, Вася приобрела спортивную фигуру. Мужчины не могли спокойно пройти мимо такой яркой девушки, но стоило им понять, что шкала эмоций у этой красотки опустилась сильно ниже нуля, они резко исчезали не в силах растопить лёд в душе избранницы. Вася же сама не сильно страдала от отсутствия романтики в своей жизни. По её мнению, влюблённость сильно портила восприятие действительности, но физиологические потребности у неё все же были. Да и исследовательский интерес даже к такой интимной сфере жизни у неё проснулся, что и привело её в один из вечеров к тому, чтобы запереться в кабинете своего научного преподавателя до самого утра. Учитель давно привлекал внимание Василисы, он был красив, умен, у него единственного из преподавателей в институте не было седых волос, поэтому он показался Васе идеальным кандидатом для своих исследований. А самое главное, что он был давно и долго женат и не собирался разрушать семью. Поэтому, так же как и Василиса, не вовлекал чувства в их вечерние встречи. Моральный аспект таких встреч её не сильно волновал, так как никаких притязаний на своего преподавателя она не имела, а только лишь радовалась тому, что он был счастлив в своей семье, не требуя от неё подобных подвигов. В конце концов, Василиса построила вокруг себя идеальную систему, где никто не мог выбить её из комфортной колеи. Единственным усложняющим фактором оставалась её семья, точнее то, что от неё осталось. Бабушку она уже не видела много лет, лишь иногда в пол уха слушала рассказы матери о ней. Но мать Васи с лихвой заменила своим напором толпу родственников. Сейчас, когда Василиса уже неуклонно достигала среднего возраста, Валентина Николаевна всё больше задумывалась о внуках, но точно зная характер своей дочери, понимала, что оставив это дело на усмотрение дочери, то потискать пухлые маленькие ножки ей так и не доведётся. Поэтому не оставляла попыток свести Василису с очередным кандидатом, для этого она с упорством бетономешалки каждые выходные вызывала Васю к себе якобы по важному делу, но всегда всё заканчивалось очередными смотринами. Вот и сейчас Василиса с тоской окинула взглядом свою небольшую квартирку, в которой так мечтала остаться в одиночестве и, закинув за спину рюкзак, вышла на лестничную клетку. Чисто из вредности она решила проигнорировать слова матери и так и осталась в походном костюме. Где-то в душе она хотела, чтобы её внешний вид сразу оттолкнул от неё потенциального мужа уже с порога, тогда бы она успела на последний автобус, чтобы вернуться обратно. Взглянув на новенькие походные часы, которая она с особой гордостью носила на запястье, Василиса поспешила к остановке, чтобы не пропустить автобус. В итоге совершенно забыв о том, что оставила телефон дома, но времени возвращаться уже не было. Она села на единственное свободное кресло в автобусе и с нескрываемой брезгливостью громко вздохнула. Здесь сошлись все Василисины раздражители. И тесное пространство с плохой вентиляцией, и большое количество людей в неподобающей для Василисы близости, да ещё и каждый второй просто бессовестно извергал на других фонтан своих неконтролируемых эмоций. Чтобы спасти себя от надвигающейся мигрени, Вася достала из рюкзака наушники и старенький плеер. Такими штуками уже давно никто не пользовался, но она много времени проводила в местах, где интернета не было и в помине. И плеер частенько её выручил. Точнее у неё было их несколько. Один был с музыкой, второй с аудиокнигами и третий с лекциями. Сейчас выбор пал на красный плеер с музыкой, Вася включила звук на полную громкость и, закрыв глаза, постаралась представить, что вокруг неё никого нет. Автобус трясся, поскрипывая заржавевшими деталями, но довольно бодро без пробок и лишних остановок катил в город Васиного детства. Если бы Вася хоть на секунду открыла глаза, то могла бы почувствовать даже лёгкую радость и ностальгию по родным местам. Ведь дорога была очень живописной. На дворе стояло начало сентября – бархатный сезон, в это время окружающая нас природа достигала пика своей красоты, готовясь вот-вот уступить место бордово-серой осени. Но пока солнечные лучи приятно согревали кожу, а вечера всё ещё радовали умопомрачительными закатами. Стоило лишь взглянуть в окно автобуса, и дух захватывала красота, но Вася упорно не хотела ничего замечать. Она и вовсе старалась потеряться внутри себя, чтобы тревожащие мысли не нашли её в своей же собственной голове. Каждый приезд домой выводил её из равновесия, мама смотрела на неё с надеждой, ожидая, что вот, наконец, перед ней предстанет настоящая дочь, которую она так хотела видеть. Но Вася, как и мамины ожидания, с годами не менялась, и горящий взгляд Валентины неизменно потухал уже через час общения с дочерью. Она, конечно, этого никак не показывала, всё так и щебетала о своих бесконечных делах и планах, но Вася чувствовала её досаду и ничего не могла с этим поделать. Она просто не понимала, почему если Вася принимает мир таким, какой он есть, и всех окружающих, то почему же этот самый мир в ответ не может принять её. Почему мама не может порадоваться тому, что её дочь нашла занятие по душе, что не сидит ни у кого на шее и полностью самостоятельна и независима от чьих-либо решений и ожиданий? По версии Василисы её жизнь была максимально счастливой. Но мамин взгляд постоянно вводил её в ступор. Она видела, что для мамы жизнь её дочери была похожа на хождение по краю пропасти. Василиса в свою очередь во всём была последовательной, старалась придерживаться холодного расчёта и довольно простой логики. И самым верным решением естественно для неё было прервать всякое общение с матерью, тем самым уберечь её от постоянного разочарования, а себя от раздражения. Но чувство семейственности было в ней незыблемо. Она всегда помнила, как больно ей было, когда бабушка без объяснений бросила их, и никак не могла поступить так со своей матерью. Именно по этой причине она каждый раз тряслась в стареньком автобусе и по первому зову Валентины неслась к ней на очередное мероприятие. Автобус въехал в город чётко по расписанию, чему Василиса была неописуемо рада, она тут же вылезла наружу, закинула рюкзак за спину и размяла затекшие от долгого сиденья ноги. Пока она пыталась унять покалывание в стопах, сама же безостановочно повторяла адрес, который ей прислала мама. Она успела открыть сообщение ровно за секунду до полной смерти своего телефона. Заметив выезжающего из-за автобуса частника, она тут же рванула к нему, опередив своих зевающих попутчиков и плюхнувшись на переднее сиденье, наспех протараторила адрес. Водитель довольно улыбнулся и сквозь зубы пробормотал сумму, которая естественно была невероятно завышена. Василиса вздохнула, понимая, что выбора у неё просто нет, и вытащила из рюкзака, помятую купюру, но перед тем, как вложить её в дрожащую руку водителя, сказала: – Идёт, но всю поездку я хочу провести в гробовой тишине. Не хочу слышать от вас и вашего радиоприёмника ни одного слова. Водитель недовольно буркнул, но купюру всё же взял, затем завёл мотор и, игнорируя все возможные разметки на дороге, поехал по указанному адресу. Василиса же снова упорно не хотела смотреть по сторонам, чтобы в её голове не всплывали воспоминания из детства, вместо этого вытащила из рюкзака свой ноутбук и стала дорабатывать последние записи с прошедшей поездки. В этот раз путь занял всего двадцать минут. Как только машина остановилась Вася, словно сняла купол тишины со своей головы и, наконец, взглянула в окно. Они стояли около небольшой церквушки, которая находилась в другом конце города от дома её матери. Василиса нахмурилась, в голове возникла только одна идея, по которой Валентина могла затащить её в церковь – это обряд экзорцизма. Она уже давно считает, что её дочь либо прокляли, либо в неё вселился бес. – Так, ты к Доре прикатила, – хмуро пробасил водитель, – Сразу бы сказала, я бы и денег не взял. На, возьми назад, – он кинул купюру на приборную панель. Василиса удивлённо посмотрела на водителя, потом на скомканную купюру, пытаясь полностью игнорировать тот факт, что только что услышала имя бабушки. – Я заплатила вам за работу, забирать не буду, – отрезала она и вылезла из машины. Вася даже не успела закрыть за собой дверцу, как услышала быстрый цокот каблуков и затем знакомый до боли голос своей матери: – Дорогая моя, – громко прокричала Валентина, практически нараспев, подбегая к дочери, но когда она достаточно далеко отбежала от стоящих рядом с ней родственников, сразу же сменила тон и начала недовольно шипеть, – Какого чёрта? – Привет! – Вася махнула маме рукой, с удивлением заметив на ней чёрный костюм, так как обычно наряды матери были расцветки полностью совпадающими с клоунскими нарядами. – Я тебе вторые сутки звоню, уже извелась вся. Ты окончательно переехала жить в пещеру? – Я была на раскопках. А что вообще происходит? – Что происходит? – Валентина даже запнулась на полуслове и тут же окинула взглядом наряд дочери, который до этого даже и не заметила из-за накатившего раздражения, – Вася, ты вообще в своём уме так приехать на похороны? – Теперь понятно, – картинка в голове у Васи собралась воедино, – Кто умер? Видимо, человек важный, раз столько людей собралось, – она окинула брезгливым взглядом группу людей, толпящуюся у входа в церковь. – Василиса, – Валентина неожиданно побледнела, так как она была уверена, что ей больше не придётся никому приносить плохие вести, но вот снова ей необходимо произнести ненавистную ей фразу, – Дора умерла. Как бы это странно ни звучало, но Вася была совершенно не готова к такому повороту событий. Естественно, занимаясь раскопками древностей, она точно знала, что человеческая жизнь имеет свой срок, но о том, что умереть может Дора, она ни разу не задумывалась. Спустя долгие годы разлуки, образ бабушки вообще стал для неё довольно размытым, иногда ей казалось, что она вовсе существовала только у неё в голове. А мысли, как известно, остаются с нами навечно, их можно забыть, закинуть в дальний ящик куда-то за пределы сознания, но при необходимости они всегда вернутся. Так было и с Дорой, Вася не помнила больше свою бабушку, но почему-то в моменты, когда ей было особенно трудно, она всегда видела её перед собой, слышала её грубый, холодный голос, который приказывал ей собраться и начинать думать. Такой момент был и сейчас. Василиса не знала, что ей нужно делать и что говорить под выжидающим взглядом матери. И она снова услышала голос Доры в своей голове, те же самые наставления, которые она дала ей, когда умер отец. Поэтому Вася лишь глубоко вздохнула, пытаясь на выдохе выдавить из себя боль, которая так и пыталась сковать её сердце и, поморгав несколько раз подряд, наконец, обратилась к матери: – Печально. Когда начнутся похороны? Валентина непонимающе уставилась на дочь. Сама она сутки рыдала в подушку, пытаясь снова найти в себе силы, чтобы также блистать среди своих соперников. Она боялась, что слёзы Василисы снова заставят её расклеиться, поэтому решила сообщить ей новость по телефону, но та не успела прослушать сообщение. И вот сейчас стало очевидно, что слёз своей дочери она не увидит. Она не видела их, когда умер её муж, и сейчас надеяться не стоило. Это пугало Валентину уже много лет, она как могла отгоняла от себя мысли о ненормальности своей дочери. Волна страха снова накатила на неё, но годы тренировки помогли ей быстро найти ответ на свой страх. Она решила, что такая реакция вполне нормальная для человека, который вечно раскапывает останки и прочие мерзости из земли. Валентина вслед за дочерью моргнула несколько раз, пытаясь унять слёзы, и ответила: – Через пять минут. Надо пойти внутрь, а то нам и места в церкви не хватит, такая толпа собралась уже. – Я и не знала, что у нас так много родственников, – Вася пыталась всмотреться в лица людей, но они слишком быстро мельтешили вокруг, как муравьи. – Брось, наши вон стоят, – Валентина показала пальцем на двух тщедушных старушек, которые старались отойти подальше от остальных, – Это её двоюродные сёстры. Чего приехали непонятно. Сами с минуты на минуту отправятся туда же, – Валентина устало вздохнула и тут же схватилась за сердце, – А вдруг они правда сейчас того? Это же нам их хоронить за свой счёт придётся. Вася укоризненно взглянула на мать, но ничего не ответила. А та всё бледнела и бледнела, что-то прикидывая в уме. – Ну, хорошо хоть ты раскопками занимаешься. Есть, где сэкономить. Кто раскапывает, тот и закапывает, – Валентина нервно засмеялась. – Ты в порядке? – Вася коснулась её плеча. Валентина резко оборвала смех и округлила глаза, ужаснувшись сама своим же словам, затем прикрыла рот рукой и еле слышно пробормотала: – Прости, я что-то нервничаю. Я просто не ожидала, что похороны Доры будут такими помпезными, я ведь была уверена, что даже ты не приедешь, и я буду здесь одна, но я даже не в первой десятке страдающих, – она кинула взгляд на рыдающую навзрыд женщину у входа в церковь. – Проходите на прощание, – батюшка открыл двери церкви и пропустил всех в зал. Валентина и Вася прошли в центр зала под удивлёнными взглядами и тихим перешептыванием других пришедших. Василиса же в этот момент думала о том, что автобус был райским местом по сравнению с тем, что ей сейчас приходилось испытывать. Она слышала нескончаемый шёпот людей, которые явно обсуждали её. Сам факт внимания её не волновал, она привыкла к этому после нескольких лет работы преподавателем. Но вот чувство того, что другие явно знают больше, чем она, её невыносимо раздражало. Протиснувшись сквозь толпу, Вася с матерью подошли к гробу, все остальные стояли немного позади. Батюшка дал последние указания, раздал всем по свечке и начал отпевание. В этот момент в толпе показался молодой мужчина. Пока он проходил сквозь ряды, все сочувственно похлопывали его по плечу и пропускали ближе к гробу, пока он не поравнялся и не встал плечом к плечу с Васей. Василиса машинально сделала шаг в сторону, прижимаясь ближе к матери, мужчина же быстро пробежал по ней взглядом, слегка кивнул и отвернулся от неё. Происходящее вокруг всё больше становилось совершенно необъяснимым. Ещё каких-то несколько часов назад мир Василисы был выверен, как часы, она точно знала всё свое расписание, и даже внезапный звонок мамы был её просчитан, но то, что последовало дальше, совершенно не вписывалось в её планы. Она вспомнила про то, что так и не приняла ванну и не смогла поесть, и с грустью вздохнула. После чего почувствовала ладонь матери на своём плече. Валентина гладила дочь и от чего-то счастливо улыбалась. Вася так и не смогла понять почему. Она то и не представляла, какие мысли роились в столь тревожной голове Валентины. Когда все процедуры были соблюдены, родственников и друзей пригласили проследовать к могиле. Процессия растянулась по всей дороге, со стороны могло показаться, что хоронили какого-то местного героя, и добрая половина города собралась попрощаться с ним. Самыми робкими из них оказались Валентина с дочкой, которые замыкали вереницу пришедших.