Проще говоря, выигрывает тот, у кого происходит гормональная буря в крови от желания выжить и победить, или хотя бы победить, раз выжить не получается… Так вот, стоял я и в ответ рычал по-звериному на волков и тихо краем сознания понимал, что, возможно, я докоптил небо. С волками гормональные трюки с накачкой себя психологически не пройдут. Волки – это не собаки. Даже полукровка с волчьей кровью на собачьих боях гораздо опаснее многих псов бойцовых пород. У волков, в отличие от собак, страшный отсев по генам. Слабые, глупые и трусливые просто не выживают. Конечно, летом волки почти не нападают, сытые, а лишний раз облавы на себя никто не хочет, но ведь раз на раз не приходится. У волков больше страха перед людьми, чем у диких собак, конечно, при условии, что их несколько поколений истребляли. Однако волки более умные и натренированы биться стаей, а не как собаки – копируют поведение вожака… И какая только хрень в голову не лезет, когда стоишь пять минут напротив волка. И ведь знал, что открытых зон у меня только голова, горло и ноги, но всё же было не по себе. В общем, ночка у меня была беспокойной. Поспишь тут, как же, когда такие соседи бродят рядом. Чуть рассвело, и я с большим удовольствием слез с дерева, на котором дремал остаток ночи, и постарался оказать подальше от любителей повыть на луну. * * * В середине третьего дня я вышел на тракт. Не соврал всё-таки Ойха, я вышел на самый натуральный тракт. Если дорога по лесу была шириной примерно с телегу, то на тракте могли спокойно разъехаться две, а то и три телеги. А так, если по существу, то тракт был таким же просёлком, то есть не замощён камнем, кирпичом или чем там федеральные дороги в Средневековье мостят. Чувствую, с такими дорогами по весенней распутице всё движение по тракту замирает. По тракту я шёл, уже не скрываясь, не прятался по кустам, замечая движение на дороге. Я бы не сказал, что движение было оживлённым. За сутки пути я встретил всего две телеги, несколько пеших и конных людей. На следующий день мне и вовсе повезло. Седой дедок предложил от дорожной скуки проделать часть пути на его пустой телеге, запряжённой быками. С попутчиком не так скучно, да и поспокойнее будет. Дед болтал почти без остановки, и я неплохо пополнил словарный запас и узнал последние новости. Деду я представился как наёмник, которого товарищи послали разведать местную обстановку для возможного найма и потому остро интересующегося местными новостями. Не знаю, поверил мне дед или нет, но новостями он делился охотно. Местный барон Рино Нари, с земель которого я благополучно ушёл, что-то не поделил с двумя другими феодалами из баронства Скансе и баронства Грейем. Подробностей дед, естественно, не знал, так как за одним столом с благородными не сидит. Единственное, что старик добавил, что ходят разные слухи – от версии, что новый барон Нари обесчестил дочку одного из баронов, и до версии, что барон Нари сошёл с ума и сам напал на превосходящие силы противников. Так это или нет, дед не знал. Знал только то, что слухи на то они и слухи. Один дурак брякнет что-то, не подумав, а бабьи языки разносят эту чушь по всем округам. Помимо новостей попутчик мне охотно прояснил цены в округе, да и вообще помог разобраться с подсчётом моей наличности. Серебряные монеты я, естественно, деду не показывал, а просто спросил: «Какие у вас тут бывают деньги и что на них можно купить? В моих краях совсем другие деньги, и в ваших монетах я мало что понимаю». На примере нескольких медных монет дед объяснил мне, что бывают крупные монеты с номиналом либо двенадцать, либо шесть. Есть меньшие по размерам монеты с номиналом три и один. Двадцать четыре медника – это одна серебряная монета с номиналом один, но ростовщики и менялы всегда дают меньше, от семнадцати и выше, в зависимости от потёртости монет и собственной жадности. Серебряные монеты тут не такая уж и редкость, но у них всего три номинала: один, три, шесть. То же самое с номиналом касается и золотых монет. Единственное, чего не знал дед насчёт денег, это то, сколько серебряных монет меняют на золотой с единичным номиналом. Сказал только то, что на самый большой по номиналу золотой можно еды на полгода купить, а если не шиковать, то и больше по времени выйдет. Сам он таких больших денег за раз в руках не держал и поэтому точно не знает. Ему про это говорил знакомый мельник, что копил дочери на приданое. Далее дед с обидой затянул долгую речь о несправедливости в жизни и о том, что мельники никогда не бедствуют. А если мельник при этом подмешивает в муку мелкую древесную стружку, то и совсем быстро становится богачом. В разговорах с дедом я провёл почти полтора дня. Под вечер моего третьего дня на тракте мне с дедом стало не по пути. Дед сворачивал к себе в деревню, а мне оставался ещё день-другой ходу до Мийята, поселения, выполняющего роль районного центра торговли. Пока я шёл по тракту, всё вспоминался анекдот про самое большое число. Так вот, самое большое число – это не миллион или миллиард, а до х… То есть это когда идёшь по рельсам и считаешь шпалы. Когда доходишь до заеб….ло, то это будет только половина до х… В общем, устал я от дороги. Дед, кстати, отказался взять у меня деньги за проезд и еду. Мировой дед, побольше бы таких! Еду, что оставил мне дедок, я смял ещё на утро следующего дня, а прикупить было не у кого. Водоёмов рядом с трактом, где можно было ловить рыбу, я не наблюдал. Ставить силки из лески на мелкую дичь, то так я неделю буду добираться до Мийят. Так что полтора дня моего пути до посёлка я грезил что-нибудь съесть. Полтора дня – это потому, что я пришёл в посёлок под вечер пятого дня на тракте. Ну, здравствуй цивилизация! Глава 6 О том, как вредно опохмеляться, а также как между делом я слушаю сплетни и нашёл себе халтуру Травить байки о том, какой я весь из себя ценитель вин и прочего алкоголя, не буду. Я не уникален в этом. Как-то для смеха перелили мы с друзьями хорошее домашнее вино в пакет из-под дешёвого порошкового вина, а порошковую дрянь перелили в дорогую бутылку и выставили всё это на стол перед дамами. Ценительницы вин, мать их так, с умными лицами нахваливали дрянь и даже чувствовали какой-то пикантный привкус у бормотухи. Так вот, из чего гнали местное пойло, я даже не берусь сказать, главное по шарам даёт, наверное, как девятка «Балтики», да и по вкусу примерно то же самое. Уже сутки, как я заселился в аналог местной гостиницы с пристроенным рестораном. Проще говоря, я заселился в трактир. За сутки проживания вместе с едой плата восемь медных. За выпивку сверх нормы надо доплачивать. Одно хорошо, пить тут привыкли литрами, так что выпивка не такое разорительное мероприятие, как проживание в трактире. Постояльцев было немного, дебильного вида мужик и пара старух с прыщавым пареньком у них на посылках. Одно радовало, что местные выпивохи посещали трактир, а по сути ночлежку, совмещённую с баром. Местные на контакт со мной шли неохотно, но вот послушать, о чём они языками треплют, было познавательно и хоть каким-то развлечением. В общем-то, местных можно понять. Какое им дело до непонятного вооружённого чужака, от которого непонятно что можно ожидать, а то, что я чужак, любому было понятно. По прибытии в поселение я поинтересовался у трактирщика, есть ли у них в поселении кузнец. Кузнецу я хотел продать ненужное мне вооружение, но как-то глупо было идти к кузнецу сразу со всеми вещами. К кузнецу я решил вначале пойти налегке под видом покупателя, чтобы уточнить цены на оружие, что, в общем-то, и сделал. Скинул кольчугу в своей комнате, оставил всё оружие, кроме ножа с кинжалом, и заявился в кузню. Так-то смысла во всех этих действиях, как оказалось, не было никакого. От меня за километр разит чужаком, а на таком сам бог велел отыгрываться по полной. Поясню. Ну где вы видели средневекового кнехта в недешёвой по здешним понятиям, но чуждой по здешним фасонам и расцветке форме цвета хаки?! Как выяснилось, местные поголовно ходят в однотонной одежде из грубой ткани, а тонкая материя моего комка мне служила не лучшим образом, привлекая излишнее внимание. В кузне мои робкие, косноязычие слова о стоимости оружия у кузнеца наталкивались на усмешки с его стороны. После выяснилось, что я продешевил, несмотря на все мои уловки при продаже тесака с топором, почти в два раза. Оружие я продал почти за пять серебряных, и потому мне было на что пить. Легко пришло, легко и ушло, сколько раз замечал такое за собой, но что поделаешь. Посещение кузни имело и другие последствия. После кузни мне стало как-то влом таскать на себе постоянный вес кольчуги, и я чуть расслабился, впервые на дюжину дней пребывания в этом мире. Меч, само собой, постоянно был при мне, но от кольчуги тело отдыхало, и мне казалось, что я не хожу, а летаю над землёй. Таким вот полупьяным и непонятно во что одетым я и познакомился с приехавшими охранниками купца. Сказать, что всё у меня было на мази при общении с прибывшими, как-то нелепо и лживо. Всё вышло случайно. Я перебрал, споткнулся, упал на чужой стол и при этом, естественно, разлил их пиво. Как я не получил по своей наглой морде, до сих пор удивляюсь, но, возможно, сыграли свою роль мои пьяные заявления, что я не только оплачу всё разлитое, но и проставляюсь от себя за беспокойство. Слово за слово, и я как-то оказался замешан в общую пьянку. Врать не надо, что в жизни у пьянчуг такое не происходит сплошь и рядом. Важно другое, извлекают пьянчуги пользу от своих случайных знакомств или нет. В моём случае мне было важно извлечь пользу от случайных знакомств, и меня само собой понесло как Остапа Бендера. Что я там врал, не особо помню, да это и не надо, так как при случае я всегда могу сослаться на плохое знание языка и погрешность перевода. Помню, что в жестах изображал удар по затылку и потерю памяти. всё-таки хорошо изначально продумывать легенду своего появления в этом мире. Если для деда на телеге моя легенда про разведчика от наёмников была убедительной, то для наёмников, охраняющих купца, эта легенда была бы просто смешной. Меня бы раскололи за несколько минут на невинных вроде бы вопросах, а так, раз я потерял память и чужой язык помню с трудом, то какой с меня спрос… Мой внешний вид, рост и одежда сами говорили за себя, что я не местный, но при этом я неосознанно сделал то, что всегда делал, приходя в новую контору. Я невольно стал своим среди чужих. Прочь все сторонние разговоры, легко ли быть своим. Это врождённое, а не навык. Суть в другом, тяжело быть аморфным, когда на душе тошно и хочется понимания, а у тебя на выбор в общение под бутылку интеллигент, уголовник, работяга, алкаш и с каждым в общении чего-то не хватает – либо интеллигентности, либо силы, либо пофигизма, либо меланхолии. Так или иначе, мы упились. Мы пили за всё, от блохи, которая должна укусить подавальщицу пива для её ускорения, и до смерти кого-то там, чьих имён я не помню. Разок я получил по морде, на том основании, что я слишком высокий. Колотуха влетела чувствительная, хоть и от коротышки, но спасибо рефлексам, лоб я успел пригнуть, чтоб нос не поломали, и моя ответка не замедлила. Подраться нам не дали, и вовсе не потому, что я сошёл за своего, а просто это невыгодно – рисковать здоровьем одного из своих. Убивать или пинать меня всей толпой тоже как-то нелепо, не я же начал и при этом проставляюсь. Ну, как-то так, всё разрешилось миром, сам не знаю как. Мои бухие заявления на ломаном языке, чтобы нам дали разобраться между собой, один на один на кулаках, как-то были не услышаны. Ну и слава богу. Ещё не понятно, кто кого бы уделал, я верзила, или накаченный коротышка. Как говорил сенсей: «От противника надо ожидать всякой пакости. Думаешь, что легко победишь, значит, уже покойник». Буяна, что врезал мне, увели спать на телегу, которая стояла во дворе, а у нас зашёл разговор за жизнь, политику и прочее под моё пиво. Новости, в общем, были теми же, что я уже слышал от деда на телеге, но с новыми подробностями и более разумными доводами. Изначально речь пошла про барона Нари. Местный, заочно известный мне барон Рино из земли Нари встрял по самое не балуй. По словам охранников каравана выходило, что молодой барон Нари решил отказаться пойти под руку местного графа и решил остаться вассалом короля. Молодой барон просто хотел сохранить привилегии его отца, известного вояки, который спас жизнь тогда ещё принцу, а ныне королю, за что и получил титул барона, да к тому же барона с вассалитетом напрямую королю. Батюшка отдал богу душу, и с ним ушли все его связи, а наследнику дали выбор, от которого он отказался. Не помню как, но после разговор незаметно сместился на пояснения насчёт дворянства. Местная иерархия дворянства простая. Куча простонародья, которая непонятно как иерархически занимает свою нишу, потом рыцари, бароны, графы, маркизы, герцоги и король. Есть ещё куча промежуточных титулов, но не в них суть. Для того чтобы подтвердить свой баронский титул, надо иметь как минимум четыре рыцаря со своими копьями[34], а для рыцарей понятно, что надо иметь свои наделы или поместья, данные в аренду. Для подтверждения графского титула надо иметь минимум четырёх своих баронов. Три графа для маркиза и пять графов для герцога. Любой маркиз и выше может иметь в вассалах помимо графов ещё и баронов, но это не возводит его на более высокую ступень без соответствия минимальному требованию по предоставлению нижележащих вассалов. Мне тогда под трёп собутыльников почему-то вспомнилось глупое земное мнение, что в Средневековье куда ни плюнь, то попадёшь в графа, а то и в герцога. Любая беллетристика, где на балу по описанию присутствует полсотни графов, – это бред. Одно время в средневековой Англии их было около пятнадцати, а о герцогах вообще можно умолчать, их и сейчас, если я не ошибаюсь, не больше трёх. Баронов в Англии было около восьмидесяти, и как-то глупо предполагать, что бароны были рядовыми дворянами, несмотря на глупое, расхожее мнение. Так вот, все эти ссылки на социальный строй королевства немаловажны. Мне, как отсталому дикарю, охранники купца пояснили, что мощь любого королевства в его рыцарях и дворянском ополчении. Для того чтобы прочно занять положение в обществе в этом мире, титульный дворянин должен в случае войны предоставить за свой счёт на два месяца определённое количество воинов. Предоставляет – молодец, а если не предоставляет, то это повод сеньору задуматься о верности вассала и соответствии вассала титулу. Понятно, что помимо воинов необходимо соответствие и минимальному имущественному цензу по доходам с земель и прочее, но, в отличие от средневековой Европы, в этом мире имущественный и земельный ценз был вторичен по отношению к количеству воинов. Для примера, в пограничье, в коем я и находился, земель у дворян чуть ли не вдвое или втрое больше, чем в центральных провинциях. Однако это не делает провинциалов более богатыми или влиятельными дворянами. Народу в пограничье меньше, доходов меньше, дружины и рыцарей примерно столько же в сравнении с дворянами центральных провинций, а то, что земли больше, так эту землю ещё и удержать надо. От кого удержать? Да от тех же самых орков. Понятно, что орки здесь прозываются фонетически не орками, а какими-то крамишами, но сути это не меняло. По описанию какие-то орки выходили: высокие, зелёнокожие, клыкастые, едят человечину, своего государства нет, есть куча враждующих между собой диких племен. Признаться, когда я понял, кого напоминают описания крамишей, то выпал в осадок. Это слово я уже слышал от Ойхи, когда он мне рассказывал о географии, но тогда я не придал значения непонятным крамишам, а зря. Моя легенда о потере памяти из-за расспросов про орков затрещала по швам. В головах местных как-то не укладывалось, что такие вещи можно забыть. Чтобы совсем не пропалиться, я вернул разговор моих собутыльников в начальное русло про барона Нари. Барон Скансе и его дружок-союзник, барон Грейем, по словам охранников купца, враждовали с Нари не по своей прихоти. Точнее, не только по своей прихоти и желанию пограбить, а по указке графа Орвика. Дальше мнения собеседников разделились. Одни просто высказывались, что старому графу нужны земли, чтобы наделить титулом барона своего третьего сына. Первый и так наследует графство, второй на службе у короля, а вот третьему выше простого рыцаря без хорошего надела земли не подняться. Вторая версия была позаковыристее, но это не мешало второй версии быть частью первой. Графу просто нужен был повод, чтобы отнять земли Нари и заселить на них своих рыцарей. Произведя рыцарей в бароны, а своих баронов в графов, Орвик мог претендовать на титул маркиза. По версии моих собутыльников выходило, что граф Орвик метит в маркизы и, что интересно, имеет все возможности этого добиться. Земли у дворян пограничья немало, а крестьян на новые баронства всегда можно согнать. Строптивый молодой Рино не вписывался в планы графа, и молодого барона начали травить соседи, выдавая убийства, грабежи и поджоги деревень за нападения орков. Далее есть несколько вариантов. Первый, барон Нари примет вассалитет графа и тихо помрет, не оставив наследников, подавившись куском пирога на пиру, чем сразу отдаст в руки графа все вопросы по наследству. Второй, через несколько лет Нари лишит титула и земель король за безобразное ведение дел на земле своего вассалитета, неуплату налогов, множество смертей подданных короны и прочее. Третий, Нари покойник, и его земли перейдут короне из-за отсутствия наследников. После, в связи с былыми набегами орков, эти земли уйдут за бесценок графу. Примерно такие версии событий я услышал от собутыльников. Не знаю, правдивы эти версии событий или нет, но, по крайней мере, эти версии гораздо логичнее чуши, что молодой Нари сам с перепоя напал на превосходящие силы соседей. Однако на этом история не заканчивается. Кто мог ожидать, что Рино Нари после двух сожжённых деревень, в которых всех свидетелей убили, сам устроит засаду на силы соседей. При словах, что не осталось свидетелей от сожжённых деревушек, я чуть не поперхнулся пивом. Как же! Чувствую, кто-то здорово просчитался, посчитав молодого Рино лёгкой добычей. Рино тянул время и не отреагировал на первые акты террора от соседей и наверняка написал письмо кому-то. Неизвестно, прислал ли кто-то помощь к Рино, или он просто нанял отряд наёмников, известно другое. В определённый момент Рино Нари под предлогом отражения набегов орков вывел из своего замка чуть ли не вдвое больше воинов, чем у него было. Большинство воинов в доспехах ополчения, но уж слишком хорошо это ополчение дало о себе знать. По официальной версии, что пойдёт отсюда к далёкому королю, бароны земли Скансе и земли Грейема сами давно искали в пограничной земле силы орков и не давали нелюди творить свои кровавые дела. Бароны пошли на помощь Рино Нари и нарвались на набег орков. Выжил лишь молодой барон со своими копьями, дружиной и ополчением. Из людей, соседей Нари, не выжил никто. Вот такие вот пироги с котятами. Услышав об официальной версии, я захотел спрятать меч, снятый с рыцаря, и побыстрее избавиться от трофея. Если местные узнают меч, то для одних я мародёр, а для других – свидетель. Что предпочтительнее, сам не знаю, и потому мне лучше здесь не задерживаться. В любом случае эта пьянка мне дала много поводов для размышлений. * * * Утро следующего дня наградило меня головной болью, как от похмелья, так и от желания убраться из Мийята. Если от первого мне помогла кружка пойла, что недостойно именоваться пивом, то со вторым было не так просто. Куда мне идти и чем дальше заниматься по жизни, в голове не было ни малейших мыслей. За лечением моего похмелья меня и застал кто-то из вчерашней компании собутыльников, чьё имя я, естественно, не запомнил. Мужика, похоже, похмелье мучило не меньше чем меня, и он с радостью ухватился за проставленную мной кружку. Главное в опохмеле, конечно же, не упиться заново. Это можно сколько раз себе повторять, но, как правило, у меня опохмел приводит к новой пьянке. Слово за слово, и как-то возник разговор о том, не могу ли я присоединиться к каравану, когда они отсюда уедут. Я не особо много понял из ответа, но уяснил главное, что подобные разговоры надо вести с купцом или на худой конец со старшим охраны. Купцу не до меня, у купца какие-то свои дела в городке, то ли своя вдова, с которой он здесь зажигает, то ли свои посредники в делах, которых он не хочет светить перед охраной. В общем, купца пока нет, а есть только старшой охраны, который на постой традиционно останавливается у свояка. Старшой так старшой, сказано – сделано, веди к старшому, если уж так дело зашло.