— Прибыли, ваше превосходительство, — подобострастно кивнул он кому-то внутри. — Вот их двор, здесь и проживает отец Пафнутий со своим послушником Фёдором Фроловым. Собака у них тоже есть, доберман, я сам видел. Прикажете пристрелить? Кто-то тихо ответил из тёмной глубины чёрной машины. Сержант Бельдыев счастливо закивал и кинулся к нам на порог, по ходу расстёгивая кобуру. Отец Пафнутий лично распахнул двери, смиренно, с поклоном, пропуская его в сени: — Паря, проверь от дурачка, нет ли в нём бесов-то? Башкир-полицейский даже и пикнуть не успел, как получил с ноги в солнечное сплетение, а потом два контрольных удара ребром ладони по шее. После чего я на своём горбу внёс его в дом. Даже брошенного вскользь взгляда было достаточно, ясно — бесноватостью тут и не пахнет. Он скорее искренне очарован, то есть полностью находится под властью того, кто сидит в машине. Я хотел спросить батюшку, что, собственно, теперь надо делать, но не успел. Он накинул тулуп на плечи и вышел за порог. Кажется, всё начинается. И разумеется, не так, как нам бы (мне бы) хотелось. Да лысина Сократова, а когда оно было так, как мне надо?! — Дед, я с тобой! — Седая Дарья, никого не слушаясь, рванула в сени с ружьём. Я беспомощно обернулся к Гессу, мой доберман так же недоуменно передёрнул плечами. — Что с ним, майн либер? — Из кухни высунул породистый нос безрогий брюнет. — А-а, понятно. Сильвупле, мне тот самый крест, что ты отвоевал в храме. — Откуда я знаю, где он? — Я знаю! — тут же подал голос Гесс, завиляв хвостом. — Он пахнет ладаном и лампадным маслом, а у собаченьки чуткий нос. Я хороший мальчик? Мы с Анчуткой дружно признали, что да, самый лучший из всех известных нам доберманов. Православная реликвия оказалась завёрнута в обычное белое полотенце и находилась за иконой Николы Можайского в углу на стене. Я передал его бесу, тот закусил нижнюю губу почти до крови, но взял серебряный крест и со всей дури приложил Бельдыева в лоб! Сержант выпучил глаза, вскочил на ноги, выругался матом, а потом удивлённо уставился на нас: — Э-э, а что я тут делаю? Я забрал у нечистого красавчика крест, на руках бедолаги вздулись ожоги, кожа пострадала едва ли не до кости. Он покривился от боли, но глаза искрились легким сумасшествием: — Веселье начинается, мон ами! Меж тем во дворе грохнул первый выстрел, и мы с Гессом бросились на выручку нашим. Упёртый на всю голову Бельдыев, не переставая матюкаться, полез за нами. Отец Пафнутий валялся у крыльца на спине, раскинув руки, а над ним на коленях стояла седая внучка, перезаряжающая ружьё. Патроны выпали из кармана её куртки, и она лихорадочно собирала их в снегу. Итак, говорите, Хан? — Тео… — Для вас Фёдор Фролов, — неизвестно кому, задумываясь, ответил я. Возможно, это было невежливо. Но, Декарт мне в печень, на данный момент оно мне было глубочайше фиолетово. Хороший цвет, кстати. Не все ценят, но где-то я читал, что фиолет относится к цветам королевского дома. Наверное, это фантастика, да? Не важно. Наш двор был накрыт полупрозрачным куполом вроде того, что в прошлый раз создавала Якутянка. Он переливался призрачными оттенками радуги, сквозь него пролетали снежинки и прекрасно проходил лунный свет, однако уверен, что возможные выстрелы и любые шумы эту тончайшую стену не пробивали. Чёрный автомобиль стоял у самого забора, весь вид этой странной машины был неуловимо угрожающим, словно в любой момент она могла бы броситься на нас. А из передней дверцы вылез высокий немолодой мужчина, почти лысый, с идеальной формой черепа, индейскими или испанскими чертами лица, длинные чёрные волосы заплетены в косу почти до середины лопаток. Одет в дорогое бежевое пальто свободного кроя, тёмные брюки, жёлтые итальянские туфли ручной работы. В его губах подрагивала длинная сигара. Кого я вижу-у… — Алимхан Иезуитович? — Мы уже знакомы. Тео короче, чем Фёдор. Не люблю запоминать длинные имена. Вот прямо сейчас Хан показался мне «глубоко старым человеком», по выражению того же Басилашвили. В чём-то они даже были похожи, не внешне, скорее усталыми морщинками возле глаз. Ну и, разумеется, демон был значительно менее приятным в общении, не как в прошлый раз, когда он изображал из себя дипломированного психолога… Подчёркнуто вежлив, расслаблен, но максимально отстранён. Он не делал предложений, от которых нельзя отказаться, скорее просто констатировал факты. Хан вёл диалог без обсуждений или переговоров, но всё равно что-то подсказало мне не спешить хвататься за рукоять нагана. — У тебя есть вопросы. Спрашивай. — Зачем всё это? — Я обвёл взглядом двор и всех присутствующих. — Ответ очевиден. Ты же философ, посмотри на ситуацию со стороны, вспомни, чем занимался по жизни ранее и чем последние недели и месяцы. Неужели не ясно, чем всё это должно было кончиться? — Но почему именно я? — Потому что ты пешка, Фролов. Песчинка, пыль, ничто. Но именно ты волей слепой судьбы оказался в ненужном месте в нежелательный час, и теперь мне приходится с этим считаться. На заре христианства или даже в мрачном Средневековье тебе бы давно свернул шею любой, самый мелкий бес. А сейчас все мы соблюдаем некое подобие правил игры. — Кто их придумал, ваши правила? — Не я. — Покачав головой, он стряхнул пепел с сигары и указал взглядом вверх, подчёркивая: — И даже не Он. На одну силу всегда сыщется другая, если не во вселенском, так в галактическом масштабе. Поэтому противостояние полюсов будет вечным, покой не гарантирован даже мёртвым. Ты можешь сказать, что не подписывался под этими правилами, что не играешь в чужие игры, но это не будет иметь никакого значения. Поэтому просто убей её. — Кого? В этот момент задняя дверь чёрной машины распахнулась, на наш двор шагнула Марта, в легкой зимней куртке, синих джинсах и коротких ботинках. Головного убора на ней не было, рыжие кудри картинно рассыпались по плечам. Мой доберман тут же завилял хвостом или тем, что он так называет: — Вкусняшки, вкусняшки, вкусняш… Только в этот момент мы оба осознали, что запястья моей любимой сковывают стальные наручники. Следом из той же машины появилась Якутянка, в роскошной шубе и высоких сапогах, на её шее вновь блистали гроздья алмазов, а на губах играла змеиная улыбка. — Мальчик мой, в прошлый раз я надеялась, что мы прощаемся навсегда. Черноволосая демонесса, держась за спиной Марты, приложила к её шее длинный афганский нож. Хан, не оборачиваясь, бросил через плечо: — Сначала пусть покажет себя. В конце концов, мне тоже интересно, что тебя в нём так привлекло, а в прошлый раз я ушёл слишком рано. Он щёлкнул пальцами, и сквозь купол к нам шагнули шестеро чертей в разноцветных кимоно с азиатскими чертами лица. Нет, судя по винтообразным рогам, не черти, скорее китайские бесы. Мой пёс предупреждающе зарычал: — Не подходи, я же и кусь могу! Бесы на буддистский манер поклонились хозяину, оскалили клыки и… — Лысина Сократова, вы всерьёз думаете, что мы тут китайские церемонии разводить станем? Я рванул револьвер, веером рассыпая шесть пуль. Меня научили стрелять, ни одна не прошла мимо цели. Трое рогатых легли там, где стояли, — во лбу каждого дымились по две дырки. Трое оставшихся храбро пошли в атаку, но в этот момент в доме разлетелось оконное стекло. — Гаси интервентов!!! Красный от стыда и страха сержант Бельдыев с табельным пистолетом и бледный красавчик Анчутка с двумя «токаревыми» в перемотанных руках открыли такой шквальный огонь, что завалили одного беса буквально в прыжке. А потом рявкнула двустволка седой внучки, и пятый нечистый плюхнулся пятачком в снег, словив заряд серебряной дроби в грудь. Шестой посмотрел на нас, на тела товарищей, встретился взглядом с Гессом… и дал дёру! — Никогда не доверял китайцам, — вздохнул Хан, едва заметно щёлкая пальцами. Прозрачная стена приподнялась, открывая выход для бегущего беса, и, вдруг неожиданно рухнув, разрубила его пополам. Алая кровь брызнула во все стороны… — Что ж, вы умеете работать в команде. Но сейчас это значит лишь одно: все ответят за всех. Думается, пора расставлять фишки. Старый демон едва слышно присвистнул. В наш двор строевым шагом тут же вошли два десятка настоящих чертей в фашистской форме, с автоматами в руках, под командованием давно знакомого мне офицера. Нечестно, это уже перебор… Пока наши в доме меняли обоймы, верный Гесс, яростно рыча, держал на расстоянии цепь чертей в рогатых шлемах, не позволяя им приблизиться к отцу Пафнутию. Батюшка сплёвывал кровь, но встал на ноги и держал спину прямо, как и положено русскому православному священнику. Стоящая рядом плечом к плечу курсант Фруктовая без малейшего страха в глазах перезаряжала охотничью двустволку. Она никому не отдаст деда без боя! — Надеюсь, адрес правильный? Я даже не сразу понял, что вопрос обращён ко мне. С два или три десятка самых упёртых, безумных, отчаянных или безбашенных бесобоев стояли у наших ворот, не имея возможности пройти через купол. Мушкетёрский плащ, застиранные треники, армейский камуфляж, восточный халат. Шпаги, бейсбольные биты, цепи, сабли, ножи. Молодые, старые, опытные, случайные и прочее. Они пришли. Всё равно пришли, чтоб их… — Минуточку, — решился я, обращаясь более к Хану. Тот милостиво кивнул. — Вавель, до брони! — набрав полную грудь морозного воздуха, заорал я. Секунда, две, три, мне показалось, что на горизонте загорелась новая звезда, но не серебряная, а скорее оранжевая. Старый демон не без удивления проследил за моим взглядом. С громом, огнём и грохотом у нашего забора, со стороны поля, вдруг приземлился огромный дракон! На этот раз замерли все. Звероящер слегка наклонил ко мне страшную морду, принюхался и прорычал: — Один раз я обещал тебе помощь, человек с собакой! Ибо дал слово! А никто не смеет превзойти в благородстве Вавельского дракона. Желаешь ли ты, чтоб я спалил всё село? — Н-нет, дзенькуе бардзо, — вовремя опомнился я. — Просто вот этот купол очень мешает. Можно его как-то убрать, что ли?.. Впервые проявивший хоть какие-то эмоции Хан пытался протестовать, но, видимо, его великая власть почему-то не распространялась на все времена, мифы и вехи. Народными фантазиями вообще очень непросто управлять, они не подвластны никому, любые силы Света и Тьмы (в условной градации) над ними не властны. Под яростной струёй направленного пламени стеклянная стена задрожала, поплыла и осыпалась ледяными каплями в снег… — До видзеня, — кивнул дракон, тая в звёздном ультрамарине. — До видзеня, — громко подтвердил я, в очередной раз мысленно вознося благодарность нашему кухонному бесу за короткие уроки иностранных языков. — Типа чё, посаны, мочим гадов?! Бесобои кинулись на чертей, те даже не успели снять шмайсеры с предохранителей, как завязалась рукопашная. Буквально в ту же секунду прозрачная стена возникла вновь, но уже гораздо меньшего объёма, чётко отделив нас от ярости безумной мясорубки. Рогатые фашисты схлестнулись с бесобоями жёстко, всерьёз, но наши ребята, если надо, как говорится, всегда могут повторить! Жаль, мы не могли им помочь и они уже были слишком заняты, чтоб добраться до нас. Каждый сам за себя. Тут уж вряд ли можно было рассчитывать кому-либо на чью-то помощь. Ни нам, ни им. Без вариантов. — Тео Фролов, ты уже сделал свой выбор? — певучим грудным голосм протянула Якутянка. Ну что тут можно было ответить? Ситуация почти патовая. Я знаю, что у меня в нагане осталась одна пуля, точно так же знаю, что не промахнусь с десяти шагов. Но, даже если серебро влетит ей точно в лоб, всё равно, падая, одним судорожным неосторожным движением демонесса может располосовать шею моей девушки от уха до уха. Гесс предупреждающе рычал, но у него хватало ума ни на кого не бросаться, однако подобным терпением отличались не все. Увы… — Стой, от не надо, внученька… — Дед, пусти! Я убью его-о… — Рыдающая Дарья разрядила оба ствола в Хана, но серебро не причинило старому демону ни малейшего вреда. Прежде чем едва стоящий на ногах отец Пафнутий хоть как-то удержал её за плечи, она умудрилась выстрелить ещё раз. Думаю, седая внучка прекрасно понимала, что старого демона такого уровня это не остановит, но всё равно не могла не стрелять. В девчонке есть боевой дух, её не остановишь, кое в чём она пошла в деда. Но важно не это…