Повольник тоже не являл собой эталон адекватности. Он так спешил обратно, что задерживать колесницу для сбора жаб пришлось едва ли не силой. Еще раз нагрубить Корнею пришлось уже на самой станции, когда он, распределив по кастрюлям добытый мед и начисто выскоблив баул, попытался добыть еще хоть что-то из моей одежды. — Иди лесом, Корней Кондратьевич, нам же это еще пить! Будет тебе добавка и без всяких извращений. Освой пока то, что есть. Как-то так получилось, что мы с повольником сразу перешли на «ты», сохранив обращение по имени-отчеству. А вот с Геной они называли друг друга просто по именам. — Добро, Никита Олегович, — явно смутился повольник, — твоя правда, что-то я вошел в раж. Тогда переходим к варке. Где тут у вас бабий сок? — Какой сок? — Да ладно?! — искренне удивился Корней. — Пусть вы с Генкой новички, а повара ваши всю жизнь в Китеже просидели да лапшу свою горожанам варили, но Лом-то с Паном — тертые же калачи! — Что за сок? — не дождавшись уточнений, переспросил я. — Сок из баобаба. Почти то же самое, что и березовый сок на Земле. На внешке его все вместо воды пьют. А у вас что, не так? — Ну, мы из скважины пьем. К тому же наружу без опаски выходить стали не так уж давно. — Ничего, — отмахнулся, как от назойливой мухи, повольник. — Вот прямо сейчас схожу в мастерскую, сделаю пару трубок. Как только Ярило проклюнется, пойдем к баобабам. А то получается тупость какая-то — жить в лесу и пить воду из скважины. Возражать я не стал, потому что ничего не понимал в этом вопросе. Сначала попробуем, что за сок такой, а затем решим, нужны ли нам дополнительные сложности, или же продолжим пить ту воду, которую употребляли раньше. Лично меня она полностью устраивала. К тому же нужно было срочно решить вопрос с новоявленным наркоманом. До самого рассвета он не приходил в чувство, отлеживаясь в своем гнезде. Когда проснувшаяся Златка прибежала проведать своего любимца и увидела его в безобразно бессознательном состоянии, то едва не впала в панику, но Гена быстро объяснил внучке, что Чуча просто устал. — Как ты устал тогда, когда приезжал дядя Юра? — Ну, почти… — смутился Баламут, и мне даже стало интересно, с чего бы это мой друг стал напиваться на пару с племянником своей жены, которого терпеть не мог? — Может, я попрошу у тети Пин рассола? Тебе же он помог, — продолжила Златка компрометировать любимого дедушку. — Вряд ли Чуче подойдет рассол, Кнопка, — сдерживая улыбку, сказал я. Заметив, что тахрун начал шевелиться, все же развернул девочку за плечи и подтолкнул к выходу из мастерской. — Но ты все же пойди к госпоже Пин и попроси ее приготовить нам на завтрак блины. Надеюсь, мне удастся вырвать у деда Корнея хоть чуть-чуть того, чем эти блины можно помазать. Когда Златка ушла, я присмотрелся к стонущему зверьку. Пару минут он ворочался, затем открыл налитые кровью глаза. В меня тут же полетел образ личинки, которую яростно пожирает мультяшный Чуча. — Не, мужик, опохмел отменяется, — отрицательно мотнул я головой. Не знаю насчет смысла слов, а вот интонация отказа до него дошла в полной мере. Тахрун ощерился и прыгнул на меня. — Охренеть! — успел крикнуть Баламут, а затем завопил еще яростнее: — Да чтоб тебя! Второе замечание казалось уже моей персоны, потому что его краем задел разряд молниевика. А вот Чуче досталось по полной, и тахрун снова вырубился. — Пан, — позвал я поляка. — Да, шеф. — Можете по-быстрому сварить клетку для этого психа? — Удобную? — уточнил дед Анджей и, увидев мой кивок, предупредил: — Тогда нужно минут сорок. А пока пусть посидит в ящике для изоляторов. Там есть дырки, так что не задохнется. — Спасибо, — поблагодарил я поляка. Через минуту бесчувственный тахрун был помещен в тесный даже для него ящик. Ничего, потерпит. Придется нам проводить экстремальный детокс, а еще внимательно изучить, что же за дрянь я приволок в свой дом. Надеюсь, распространение продукта из личинок не преследуется законом. Мой запрос ушел к Сосо во время утреннего сеанса связи, а уже вечером пришел ответ. К этому времени Чуча был без особых проблем помещен в просторную клетку со специальными приспособлениями для безопасной кормежки и чистки — мало ли, вдруг опять бузить начнет. В конце послания от внука батоно Левана стояли аж шесть восклицательных знаков. Оказывается, что тигровые пчелы дают не только ценный мед, их личинки тоже могут принести немало золотишка. В итоге должно получиться что-то типа мескаля — настойки с червяком внутри. А вот эффект от такого пойла похлеще, чем от земного абсента. Увы, нужен дистиллят из каких-то непонятных плодов, которые еще требуется найти… Ничего, в крайнем случае полежат личинки в стазис-емкостях для бабочек, а с энтомологом я как-нибудь договорюсь. Кстати, блины мы ели с маслом и вареньем — повольник едва не охрип, но меда нам не дал. И только Златке на пробу выделил малюсенькую плошечку. ЧАСТЬ ВТОРАЯ ГЛАВА 1 Она вошла в мою жизнь практически с первыми туманами, которые и дали имя этой долине. Звучит романтично, но, увы, никто не сомневался, что доброй сказкой с хэппи-эндом эта история закончиться не могла по определению. На тот момент жизнь на станции вошла в мирное русло и текла неспешно, можно даже сказать — лениво. В какой-то степени скуку развеивал наш новый жилец. Уезжать домой Корней передумал. Он лишь вызвал радиограммой сынков и приемыша. У него попросту не хватило силы воли покинуть место священнодействия. А иначе то, что он творил, и не назовешь. Для начала повольник заказал в Купферштадте пять десятилитровых стеклянных бутылей. Туда со всем почтением и душевным трепетом был помещен драгоценный мед, разбавленный бабьим соком. Кстати, нужно не забыть сделать втык нашим старикам. Пить сок баобаба, добытый с помощью полутораметровой трубы, — одно удовольствие. Правда, для варки кофе эта жидкость не годилась, а вот чай из него получался выше всяких похвал. Но вернемся к медовухе. Насчет священнодействия я не шутил. Поначалу золотистого цвета жидкость ничем особым не выделялась, но, как только бутыли были размещены рядом с магопреобразователем, внутри зажглись сверкающие искорки и зажили своей особой хаотической жизнью. Корней едва ли не по десять раз на дню спускался на нижний уровень станции, чтобы полюбоваться этой пляской волшебных светлячков. На мой вопрос, когда можно будет попробовать столь распиаренный напиток, повольник ответил довольно невразумительно. Сначала он заявил, что процесс брожения, ускоренный магопреобразователем, идет трое суток, но по-настоящему медовуха формируется больше трех месяцев, а затем на полное дозревание ей требуется еще больше года, пусть и не рядом с концентрированной магией, но в особом температурном режиме. Причем двенадцатью месяцами все это не ограничивается. С каждым годом выдержки медовуха становится только лучше и дороже. Лично я из всего этого восторженного лепета услышал только «трое суток», и от себя добавил еще пару дней на усадку, а потом все же сниму пробу. Я хоть и любитель вискаря, но так до сих пор и не понял, в чем разница между скотчем трехлетней и двенадцатилетней выдержки. Может, моим вкусовым рецепторам не хватает чувствительности или же производители просто морочат нам голову. Заезд в тот знаменательный вечер вроде не отличался от всех предыдущих ничем особым, но только до момента, когда по лестнице второй фуры восточного каравана не начала спускаться очень примечательная особа. Изрядно удивившись, я взялся за управление камерой и увеличил изображение. После этого мое удивление переросло в откровенный шок. Когда Стальной Тедди завалил единорога, я вспоминал японское аниме. Так вот, то было лишь отдаленное подобие, а сейчас я наблюдал практически классическую анимешную сцену. Здоровенный, буквально косая сажень в плечах, мужик в котелке и с изуродованным шрамами лицом подхватил на руки, а затем осторожно поставил на землю хрупкую девчушку в платьице чисто анимешного стиля. Рассмотреть подробно мордашку нашей гостьи я не сумел, но образ добивала прическа в виде двух кокетливых хвостиков по бокам и не менее кокетливой шляпки. Стало очень интересно, и не потому, что я поклонник аниме и мимишных героинь, просто моя интуиция буквально вопила: здесь что-то не так! Жаль, на этом этапе оторваться от зарядки в ближайшие полчаса не получится, но позже обстановку разведать все-таки не помешает. Когда наконец-то сумел выбраться в столовую, то увидел довольно любопытную картину. Места за длинными столами у нас было достаточно, но не до такой степени, чтобы один из них занимали только два человека. Поначалу я подумал, что это звероподобный охранник отпугнул дальнобойщиков. В принципе, так оно и было, но реальность все же оказалась намного интереснее. Хорошо хоть заметил странность в ментальном поле гостьи до того, как разглядел ее почти детское личико с огромными глазищами профессиональной няшки и открыл рот. Даже замер на мгновение, поразившись тому, что ощутил. Нет, никаких эмоций у этой странной девчушки мне прочесть не удалось. В том-то и дело. Это можно сравнить только с рассказом одного моего друга, служившего на подлодке. Он говорил, что, глядя изнутри на железный борт судна, можно легко представить, что за ним обычный воздух, но едва прикоснешься, как понимаешь, насколько чудовищное давление океанских глубин постоянно норовит прорваться в хрупкий мирок беззащитного суденышка. Так и здесь я лишь скользнул своим щупом по ментальному блоку гостьи и ощутил, какая мощь за ним кроется. Истинных магов Беловодья мне еще не доводилось видеть, за исключением лечившего Златку доктора, но там масштабы не те. И все же у меня не было ни малейших сомнений, что вижу именно одно из таких существ. Мой первый учитель магии в этом мире называл их безумными инопланетянами, совершенно не похожими на нормальных людей. Вот и состоялся мой первый контакт с чуждым разумом. Причем контакт этот довольно необычный, по крайней мере, внешне. — Приветствую вас на станции, уважаемая дара, — изобразив легкий поклон, вежливо произнес я. «Няшка» недовольно сморщила личико, поняв, что поиграть со мной не получится. И только после этого я смог прочитать в ее взгляде изрядный жизненный опыт. Вроде совершенно ничего не изменилось, но в наивных и чистых, как теплое море, глазах поселились злые и даже немного безумные искры. Либо мастер-инструктор Захар действительно прав, либо у меня разыгралось воображение. — Пустышка с ментальным конструктом, — все еще почти детским голосом, но подернутым холодком, как река в ноябре, сказала магиня, — как тебе удалось узнать меня? Ты же слабосилок, а мой блок ставили настоящие мастера. — Потому и узнал, — не стал я реагировать на подначку. — Слишком уж глухая защита. — Тоже вариант, — пожав плечиками, равнодушно ответила эта странная «няшка». Ее звероподобный охранник продолжал изображать из себя голема. — Простите за беспокойство, — чуть поклонившись, сказал я, решив, что хватит дергать тифа за усы. — Просто хотелось поприветствовать столь важную гостью и узнать, не могу ли я чем-либо помочь в плане обеспечения максимального комфорта. — Можешь, — тут же откликнулась магиня, заставив меня мысленно обругать себя за излишнее любопытство и длинный язык. — Мне нужно остаться здесь на несколько дней. Ох и не нравится мне все это… — Не будет ли бестактностью спросить, с какой целью вы решили посетить наше захолустье?