— Ты что тут делаешь? Ты заснула?! Уже утро! Твои же с ума сходят!! Немедленно беги домой! — Не-а… — зевнула Лера и свернулась калачиком, — не мешай спать. — Ты с ума сошла? — оторопела Зинаида. — Нет, я из дома ушла, — спокойно ответила Лера. — Я плохо слышу или плохо понимаю? — переспросила Зина. — Я ушла из дома, — чуть ли не по слогам повторила Валерия, — что тут непонятного? Ты тоже часто не ночуешь дома! — Что?! Да это же совсем другое дело! Никто и не заметит моего отсутствия!! А ты?! Твои родители уже, наверное, с ума сошли!! — Я спасаю свою жизнь, как и ты, и также имею право спать на этих матах, — поджала алые губы Валерия. — Ты можешь нормально объяснить, что случилось? — Сон у Зинаиды как рукой сняло. — У тебя же такие хорошие родители! — Хорошие… один химик, другой физик, не велик у меня выбор, — ухмыльнулась Лера. — При чем тут ты? — Ты куда подаешь документы? На свою любимую математику? — всхлипнула Лера. — Я открою тебе секрет, — прошептала Зинаида, — дело в том, что меня уже туда приняли без экзаменов. Я много раз от школы побеждала в городских олимпиадах, и меня заметили. — Вот повезло! — на минуту отвлеклась от своей проблемы Валерия. — Поздравляю! Я всегда говорила, что ты — умница! Эх, счастливица! Только выпускные сдать, и все! А вот у меня возникли проблемы, меня дома поставили перед жестким выбором, я должна стать или химиком, или физиком, то есть идти по стопам родителей. Только эти профессии серьезны и заслуживают внимания, видите ли! — выпалила Лера. — У тебя же абсолютно нет способностей к техническим наукам! — удивилась Зинаида. — Только ты это и понимаешь! А родители твердят одно, что в школе я маялась дурью, а в институте вынуждена буду взяться за ум, чтобы не подвести родителей. Представляешь, что меня ждет? Ужас! Ад! — Ты могла бы поговорить… — Нет! Они с первого класса твердят мне только одно, они словно запрограммированы, чтобы испортить мне жизнь, — продолжала жаловаться Валерия. На ее бледной коже, когда она расстраивалась, всегда выступали красные пятна и трогательно розовел кончик маленького, аккуратного носика. — Поэтому ничего мне не говори и не уговаривай вернуться. Я спасаю свою мечту и свою жизнь. Я не вернусь домой, пока не поступлю в институт, который выбрала сама. — И куда ты собралась? — поинтересовалась Зина. — В театральный… — Лера опустила темные ресницы и как-то вся сжалась, словно ожидая очередной порции насмешек и возгласов типа: «Ты с ума сошла?! Это не серьезно! Это не профессия! Да туда конкурс большой! Да ты не поступишь и год будешь болтаться без дела, да тебя тогда точно родители поедом съедят! Выкинь эту дурь из головы и выбирай нормальную специальность!» Вместо всего этого Лера совершенно неожиданно нашла абсолютную поддержку в лице Зинаиды. — А знаешь? Это правильно! Ты — молодец! У тебя обязательно получится! Ты действительно артистка! — Ты веришь в меня?! — Конечно! На твоем милом личике иногда отражается целая буря эмоций, а как ты подражаешь учителям? Умора! А эти твои: «мама мне дала бутерброды, а у меня живот болит», или «примерь эту шапку, мне она мала». Думаешь, я не понимала все эти твои хитрости? Ты актриса будешь гениальная! — Спасибо! — обняла подругу Лера. — Ты не представляешь, как ты меня поддержала! — Я верю в тебя, — ответила ей Зинаида. Для родителей Леры выбор дочери стал шоком, но помогло осознание того, что они ее вообще могут потерять, и это их примирило с действительностью. Чета Григорьевых, конечно, была еще в шоке и от того, что их дочь прошла огромный конкурс и поступила очень легко, выполнив все задания строгой комиссии. — В кого она у нас уродилась? Моя дочь — актриса! Она же пропадет! Кем она будет без протекции? Разве же это профессия? И как мы ее проглядели? — все сокрушалась мама Леры. — Что люди скажут? После трех лет учебы в институте Лера была приглашена участвовать в спектаклях и сниматься в кино. Люди, которых имели в виду родители Валерии, их общие друзья, знакомые и родственники рукоплескали ей в театре и с удовольствием смотрели фильмы с ее участием, засыпая комплиментами. Ничего не поделаешь, Валерия Григорьева была талантливой актрисой и совершенно правильно выбрала профессию. К тридцати одному году Валерия Германовна Григорьева стала известной артисткой театра и кино, оставаясь в душе трогательной девчонкой. Ее личная жизнь складывалась по-особому, то есть Лера ни разу не выходила замуж, часто меняла любовников, имела дочь Элю восьми лет и искренне считала себя не готовой к семейной жизни. Количество поклонников Леры поражало воображение. Она благосклонно принимала их ухаживания и подарки, абсолютно не отвечая взаимностью. У Зинаиды отношения с мужским полом не складывались, ей попросту никто был не нужен. Учиться в институте, где на весь курс она являлась единственной особой женского рода, и не найти себе мужа, по мнению Леры, это была клиника. — Я лучше останусь одна, чем с кем попало! — гордо заявляла Зина. А ведь к ней сватались несколько молодых ученых, профессор института, где она работала, и даже один космонавт, с которым она познакомилась в НАСА, куда ее вызывали как специалиста! — Я независимая, в меру состоятельная и полностью реализовавшая себя личность и не собираюсь это терять, — говорила Зинаида, словно сама себя пыталась в этом убедить. Лера в душе понимала свою подругу, так как знала, чего Зине стоило достичь своего положения в жизни, а больше всего свободы и независимости. Глава 3 Нельзя круто менять жизнь, это чревато нервными расстройствами! Но Григорьева Валерия явно об этом не думала. Она решила начать новую жизнь и, разумеется, с понедельника. Ладно бы еще она начала ее в одиночку, но Лера приладила к этому делу и свою подружку Зину Жалейко, которая не собиралась ничего менять в своей жизни ни с понедельника, ни со вторника. Лера приехала к ней домой в приподнятом настроении рано утром, что на нее совсем было не похоже. — Я, кажется, влюбилась! — закатила Лера глаза, сообщая подруге эту новость с порога. Зинаида участливо кивнула головой, особо не отреагировав, так как известие об очередной влюбленности подруги она слышала каждую неделю. — Ты не представляешь! Он настоящий поэт! Мы познакомились вчера на вечеринке! Мы с ним ушли из ночного клуба и прогуляли всю ночь! Я не спала и даже не хочу спать и сегодня уже с утра на ногах! — Это видно! — заметила Зинаида, шлепая босыми ногами на кухню. — Я не разбудила тебя? — только сейчас опомнилась Валерия. — Мне уже надо было вставать, меня ждут мои пернатые и мохнатые, — ответила Зинаида. — Ты опять едешь в свой гадючник? — Сморщила маленький носик Валерия, накручивая темную прядь волос на тонкий пальчик с красным маникюром. «Гадючником» Лера называла станцию юннатов, где Зинаида занималась с детьми и разводила всякую живность. — Я там отдыхаю душой, — ответила Зина, заправляя тонко нарезанный хлеб в тостер. — Вот уж не понимаю я такого отдыха, ковыряться в навозе и грязи. — Да куда уж тебе с твоими ручками в кольцах с брильянтами. — Ты, между прочим, тоже могла бы крутить мужчинами, как хочешь, и заодно кольцами с брильянтами, но нет! Тебе нужна наука! Софья Ковалевская, мать ети! — Тебе ругаться не идет. — Зинаида сняла с плиты кофе в турке. — Так я только промеж нас… — Потом, я не Софья Ковалевская, я — Зинаида Жалейко. — Звучит устрашающе, — согласилась Лера, — пригласишь меня на фуршет, когда будешь получать Нобелевскую премию? Я надену свое лучшее платье, а уж перед камерой я вести себя умею, не подведу Россию! — Тебе тост с джемом или с медом? — спросила Зина, близоруко щурясь и не реагируя на щебет подруги. Она прочла столько книг, сделала столько переводов, что испортила себе зрение. Она плохо видела и вблизи, а вдаль еще хуже, и имела несметное число очков, разбросанных по всей квартире и лежащих в каждой из ее сумок. — Вот смотрю я на твою талию и думаю, почему она досталась такой разгильдяйке, как ты? Ешь плюшки каждый день, шоколадки и торты, и все как в трубу! А у меня каждая ириска норовит задержаться и отложиться в самом неподходящем месте, — пожаловалась Лера, всю жизнь сидящая на жесточайшей диете. Только Зина знала, почему Лера часто прерывала съемки и исчезала у себя в фургончике. Она попросту била себя там по щекам и нюхала нашатырь, чтобы прийти в себя и не упасть в голодный обморок. Ее нежелание есть зашло слишком далеко, и Зина даже начинала волноваться по этому поводу. Зато Валерия чудно смотрелась на экране. Воздушная, легкая, трогательная и выглядевшая намного моложе своего возраста. Вторым пунктиком известной актрисы была ее нежная и белоснежная кожа. Валерия давно поняла, правда, не без помощи известных стилистов, что ее темные глаза, чувственные губы и тяжелые, роскошные волосы выигрышно смотрятся именно на фоне прозрачно-бледной кожи. Стоило Валерии хоть немного загореть, как ее внешность становилась намного проще. — Я похожа на папуаску! — кричала Лера, больше всего на свете боясь, что на ее носике появятся веснушки. Поэтому актриса Григорьева всячески избегала бывать на солнце. Лера носила солнцезащитные очки в пол-лица и огромные, широкополые шляпы, которых у нее было несметное количество. — Есть не будешь? — уточнила Зинаида. — Только зеленый чай исключительно для тонуса и здорового цвета лица. — Видишь, какая ты умница… ты все знаешь за меня, — ответила Лера. Зинаида положила себе в чашку сахару и налила кофе, а подруге зеленый чай «без ничего». — А ты себя не бережешь… вот кто тебя полюбит? Рассеянная, вся в себе, возишься с крысами и тарантулами, и к тому же умная, зараза! Неужели нельзя прикинуться дурой? Хоть на вечер! — Знаешь, прикинуться дурой для меня оказалось непосильной задачей. А на вечер и тем более… — захрустела тостом Зина, — ты же меня знаешь, я — кремень! Всю жизнь прикидываться не смогу.