Ренно давно хотелось выйти на улицу, и он пригласил лейтенанта Доремуса устроить состязание по метанию томагавков. Белый проявлял к ним большой интерес. — Подождем, пока не уедут преподобный отец Дженкинс и Элвины, — прошептал Дональд. — Они не любят, когда в воскресенье занимаются спортом. Ренно не знал, что это означает, но смирился. Перед самым отъездом тетушка Ида пригласила Ренно поужинать у них на будущей неделе. — Но я не хочу, чтобы вы подкрались к нашему дому и напугали нас до смерти. Преподобный Дженкинс тоже будет у нас, так что по дороге заедет за вами. И смотрите, научитесь вести себя за столом! Ренно и лейтенант вышли в лес за коровником, и белый индеец показал, как следует метать томагавк. Казалось, все было очень просто, но юному офицеру не удалось попасть в цель. Урок продолжался. Ренно пообещал сделать томагавк для Доремуса. В ответ лейтенант научил его быстро перезаряжать мушкет и пистолет после выстрела, и Ренно несколько раз перезарядил оружие, пока не научился делать это с легкостью. Позже Доремус рассказал полковнику, что Ренно интересуется английскими методами ведения боя. На следующее утро Эндрю Уилсон привел гостя в форт и показал ему арсенал. — Здесь ты научишься обращаться с пушкой. Весь день артиллеристы учили сенека чистить орудие, прицеливаться и заряжать. На следующее утро ему объяснили, как заставить ядро лететь выше или ниже. Расстояние, на которое летело ядро, зависело от размера заряда. Но Ренно предупредили, что не нужно брать слишком много пороха. — Каждый артиллерист знает, что орудие может взорваться, и тогда погибнут все, кто находится рядом. Только на третий день Ренно позволили выстрелить из пушки. Он вычистил орудие, прицелился и только потом зарядил. Первые два ядра упали в воду далеко от намеченной цели. Артиллеристы вместе с лейтенантом Доремусом принялись подшучивать над ним. Ренно сосредоточился, припоминая все, чему его учили. Он вылил на ствол ведро холодной воды и очень осторожно изменил траекторию. Все знали, что у белого индейца отличное зрение и расчет, и молча наблюдали, как он слегка меняет угол ствола. Ренно отмерил нужное количество пороха, убедился, что в нем нет комков, аккуратно вкатил в ствол ядро и зажег огонь с помощью волшебных предметов, которые белые называли трут и кремень. Ренно поднес факел к запалу и отошел на несколько ярдов, встав за бревенчатой перегородкой. Пушка грохнула, дым рассеялся, и все увидели, что снаряд угодил в дальний конец баржи. — Лейтенант, — заговорил сержант, — этот парень — прирожденный солдат. Все мы работаем вместе уже три года, но никто из нас не умеет так целиться! Доремус пригласил повеселевшего Ренно пообедать в его гостинице. Сейчас лейтенанту нужно было идти, потому что его ждали торговцы и охотники. У артиллеристов тоже имелись свои дела. Никто из них не был профессиональным военным, но каждый добровольно проводил на службе два дня в неделю. Сержант и еще один человек вели собственное хозяйство, третий, аптекарь, на все утро закрыл свою лавку, а четвертый, самый старший, работал в баре Хаггерти. Ренно вернулся в поселение с аптекарем и барменом. — Пойдем со мной, — предложил бармен. — Хаггерт нальет нам чего-нибудь выпить, пока тебе не придет время отправляться к лейтенанту. Его заведение как раз напротив. По пути многие люди здоровались с Ренно, а незнакомцы просто пялились на голубоглазого раскрашенного воина. Зал у Хаггерти был большим и светлым. В камине пылал огонь. Простые сосновые столы и кучи соломы на полу напомнили Ренно длинные дома в его поселении. За столом сидели трое хорошо одетых мужчин. В одном из них Ренно узнал Джефри Уилсона. Сам Хаггерти оказался широкоплечим лысеющим мужчиной и, услышав о сегодняшних подвигах Ренно, засмеялся и хлопнул изумленного сенека по спине. Ренно истолковал это как дружеский жест. — Будь я проклят, если знал, что думать, когда услышал, что в форт пришел белый индеец. Будь оно все проклято, но кровь всегда берет свое. Ренно не понял, что имелось в виду. Джефри и его спутники встали из-за стола и двинулись к стойке. — Не обращай внимания, — тихо сказал Хаггерти. Я бы давно вышвырнул отсюда молодого Уилсона, если бы не его отец. А двое других еще хуже. Это земельные спекулянты, они ездят по пограничным поселкам, задешево скупают имущество у тех, кто испугался, а потом продают по немыслимым ценам тем, кто не знает, сколько это стоит на самом деле. Эти ребята просто подонки. Ренно ничего не знал о торговле землей. Хаггерти понравился ему, и раз хозяин бара плохо думает о тех троих, Ренно решил повернуться к ним спиной. Бармен налил ему эля. Ренно осторожно пригубил напиток, но тут же выплюнул. Джефри и его приятели громко рассмеялись, но Ренно помнил о возложенной на него миссии и держал себя в руках. Предупредительный бармен подал ему кружку с клюквенным соком. В комнату кто-то вошел. Ренно допил сок и оглянулся. Это была девушка, которую белый индеец видел возле церкви. Отблески пламени плясали в ее рыжих волосах, спускавшихся волнами по спине, а платье с глубоким вырезом приоткрывало грудь. Летом женщины сенеков часто ходили без рубах, так что обнаженная женская грудь не была для Ренно чем-то удивительным, но такого платья он еще не видел, и у него пересохло в горле. У девушки были очень яркие губы, а веки намазаны чем-то светло-зеленым, что подчеркивало необычный цвет глаз. Нетти заметила пристальный взгляд Ренно, и на ее лице появилось знакомое выражение смелости и смущения одновременно. Почему-то Ренно вспомнились женщины из особого дома. Хаггерти ухмыльнулся: — Так тебе приглянулась наша Нетти, да? И правда, она просто прелесть. Но предупреждаю, берет она прилично и чертовски своевольна к тому же. Я сдаю ей комнату, потому что дела у нее идут хорошо. Но кое-кто обжигается о крапиву, вместо того чтобы сорвать персик. Троица за столом тоже обратила внимание на девушку. Джефри что-то сказал ей. — Прекрати, Джефри Уилсон, — сердито ответила она. — Ты мог бы стать кем угодно в этом мире и получить все, что пожелаешь, если бы перестал пить и научился элементарной вежливости! Он снова что-то сказал, и все трое засмеялись. — Сколько возьмешь, крошка? — крикнул один из них. — Конечно, если не будешь болтать. — У тебя нет таких денег, и никогда не будет, хвастун! — вспыхнула Нетти. Земельный спекулянт подошел к ней и схватил за запястье, потом вывернул руку и больно ударил по лицу. — Эй, хватит! — крикнул Хаггерти и вместе с барменом рванулся вперед. Но прежде чем они вышли из-за стойки, Ренно стрелой пролетел через комнату. Ни участники, ни зрители разыгравшейся сценки в точности не поняли, что произошло, но земельный спекулянт перелетел через стол, Джефри Уилсон растянулся на полу, а третий мужчина съежился за стулом. Ренно даже не запыхался. Бармен вывел одного спекулянта, оттащил к двери его товарища и вышвырнул обоих наружу. Хаггерти помог Джефри подняться на ноги. — Уилсон, — сказал он, — в последнее время ты то и дело затеваешь ссоры в моем заведении. Не приходи сюда больше. Если ты еще раз перешагнешь этот порог, я попрошу задержать тебя как нарушителя общественного порядка! Джефри неторопливо прошел к выходу, натягивая пальто. Бармен подал Нетти рюмку коньяка. — Я почуял неладное, — сказал ей Хаггерти, — и должен был избавиться от них раньше. Извини. — Ничего. Они не первые и не последние, кто пытается оскорбить меня. Она залпом выпила содержимое рюмки, и этот поступок удивил Ренно больше всего. Нетти взглянула на него и сказала: — Большое спасибо. Я в долгу перед тобой. Зеленые глаза завораживали. Ренно снова подумал о тех женщинах. Хаггерти и бармен понимающе переглянулись и скромно отошли в сторонку. — Если хочешь, — сказала Нетти, — пойдем со мной. Немного смущенный, Ренно следом за ней вышел из общего зала и поднялся вверх по лестнице. Мысли его вертелись вокруг ее качающихся бедер. Ренно и Нетти вошли в большую комнату, где стояло несколько стульев и стол с масляной лампой. Тяжелые шторы были отдернуты, а основную часть помещения занимала огромная кровать с пуховой периной. Ренно еще никогда не видел такой большой постели. Нетти заперла дверь, достала с полки графин, два стакана и предложила Ренно выпить. Он покачал головой. Нетти быстро проглотила свою порцию. — Ну а теперь, — заговорила она, — надеюсь, ты удовлетворишь мое любопытство. Я никогда не видела белого, одетого, как индеец. Кто ты? — Я Ренно, старший воин сенеков, сын Гонки, великого сахема. Она провела рукой по волосам. В подтверждение своих слов Ренно указал на висевшие за поясом скальпы. Англичане всегда смотрели на них с отвращением. Оказалось, Нетти и не думала сомневаться в его словах. — О, я знаю, ты не шутишь. Но ты ведь понимаешь, что ты белый? — Моя кожа такого же цвета, что и твоя, — с достоинством проговорил Ренно. — Но я — сенека. — Ты мне нравишься. Ренно понимал, что это означает, и был потрясен. Англичане, в отличие от индейцев, не очень заботились о том, что говорят. — Садись, — Нетти указала на самый удобный стул. — Я не могу разговаривать стоя. Ренно предпочел бы сесть на пол, но вежливо подошел к стулу. — Богу известно, я не леди, — заявила девушка. — Хотя люди говорят, если я постараюсь, то буду на нее похожа. Я зарабатываю на жизнь, как умею. В Лондоне, Бостоне, а теперь здесь. До сих пор ни один мужчина не посмел меня осудить, по крайней мере в лицо. Но когда они видят меня в церкви или на улице, то притворяются, что меня не существует. Ты понимаешь, что я имею в виду? Ренно покачал головой. Эта женщина была очень красивой, и в ней был тот же внутренний огонь, что и в Деборе. Именно этого недоставало Йале. Но Ренно так и не понял, что Нетти хотела ему сказать. — Они платят мне, и платят много, когда им нужна шлюха, — продолжала Нетти. — В остальное время они ведут себя точно так же, как их жены. Эти двуличные святоши просто завидуют мне. На них мне наплевать. Но вот мужчины! Если они ненавидят меня, пусть будут честными до конца. Я не могу, когда со мной обращаются, как с животным. Ренно вспомнил о Я-го-не, благородном медведе. — Многие животные гораздо лучше людей. Нетти рассмеялась: — Никогда об этом не думала, но ты прав. В общем, я просто хотела сказать, что понимаю, что ты чувствуешь, когда такая дрянь, как Джефри Уилсон смотрит на тебя косо только потому, что ты индеец.