— Мы пришли с миром, — сказал старший из воинов и подал полковнику короткую полоску вампума — сыромятный ремешок с нанизанными на него ракушками. — Приветствую вас с миром, — ответил Эндрю Уилсон и протянул гостям записную книжку в кожаном переплете ручной работы. Индейцы с удовольствием осмотрели ее, и старший сказал: — Я пришел к вождю белых от лица Гонки, великого сахема сенеков, и от лица сахемов всех могущественных ирокезов. Свободно владея языком алгонкинов, полковник ответил: — Мой дом — ваш дом. После обмена любезностями все сели. Воины отказались от стульев и устроились на полу, скрестив ноги. Эндрю Уилсон, уже почти совсем седой, зажег одну из трубок и пустил ее по кругу. — Гуроны, враги сенеков, — начал индеец, — получили много огненных дубинок от белых, которые живут в городе под названием Квебек. Внимательно слушавший полковник кивнул. Это подтверждало слухи, что французы в Канаде дают оружие дружественным племенам. — Теперь сенекам тоже нужны огненные дубинки. Сенеки хотят научиться пользоваться ими. В обмен они дадут белым много шкур бобров, выдр, бизонов, лисиц и волков. Полковник переглянулся с Авдием и Томом. Английские колонисты здорово отстали от французов по части налаживания отношений с индейскими племенами. Ни одна попытка жителей форта Олбани установить дружеские отношения с ирокезами не увенчалась успехом. И теперь сенеки, главное племя ирокезов, делают первый шаг. Все складывается слишком хорошо. Однако оставалось еще одно препятствие. Двоюродный брат короля, принц Руперт, ведавший делами колоний, строго запрещал снабжать индейцев огнестрельным оружием. Правда, теперь, чтобы не допустить контакта ирокезов с французами и в то же время не дать окружить английские колонии с севера и юга, прижав их к Атлантическому океану, отступление от этого правила было единственным выходом и надеждой на спасение. Полковник Уилсон решился: — Я пойду с вами в поселение великого вождя и попрошу его выслушать ваше предложение. Милдред Уилсон предоставила гостям отдельные комнаты, справедливо предположив, что индейцы не пожелают спать на перине, а улягутся на полу, завернувшись в бизоньи плащи. На рассвете Милдред подала гостям обильный завтрак, и вскоре полковник вместе с верным Томом и сенеками отправились в Бостон. Колонисты ехали верхом. Индейцы отказались от лошадей и без устали бежали до самой столицы Массачусетса. Предположив, что индейцы не захотят останавливаться в гостиницах и трактирах, да и владельцы этих заведений могут быть против, полковник решил ночевать под открытым небом, и все четверо готовили пищу на костре. Сенеки с восторгом попробовали настоящий английский ростбиф. Наконец им представилась возможность поближе познакомиться с соседями. Через несколько дней путники прибыли в Бостон и направились прямо в резиденцию вице-короля. Губернатор Шерли, в знак уважения к послам, уселся на пол под портретом Карла II, Пепперелл и Уилсон последовали его примеру. После обмена длинными приветственными речами сенеки повторили свое предложение. — Для нас это первый реальный шанс остановить французов в Новом Свете, — закончив перевод, заметил по-английски Эндрю Уилсон. Он очень старался говорить как можно равнодушнее. — Как вы думаете, согласятся ли индейцы на полноправный военный союз? — спросил генерал. Долгое время общаясь с алгонкинами, он научился скрывать свои чувства. — При мне они не упоминали о подобном союзе, — ответил Уилсон, — и, думаю, было бы преждевременно и даже опасно требовать сразу так много. — Всему свое время, — согласился Шерли. Как всегда, слова губернатора прозвучали очень убедительно. — Я принимаю на себя всю ответственность за нарушение политики Короны и немедленно отошлю принцу Руперту подробный доклад. Не могу представить, чтобы король отказался иметь дело с самым крупным и могучим племенем Северной Америки. — Великий вождь Массачусетса, — обратился Эндрю Уилсон к сенекам, — принимает предложение вашего великого вождя. Мы заключим с вами сделку. Воины кивнули, пытаясь скрыть радость. — Я не собираюсь передавать индейцам наши новые длинные мушкеты, — заговорил Пепперелл, — но мы можем забрать из арсенала двести старых мушкетов, свинец, пули и пистолеты. У нас останется не очень много оружия, пока мы не получим новых поставок, но это не так страшно. Губернатор назначил полковника Уилсона своим представителем при сделке. — Возьмите с собой несколько ополченцев, — посоветовал Шерли. — Отберите хороших стрелков, чтобы они могли обучить индейцев. — Непременно, ваша честь. Спасибо за доверие. Вы знаете, я сделаю все, что будет в моих силах. — Вплоть до заключения союза, — вставил Пепперелл. — И это тоже, если сумею. Но, исходя из того, что мне известно об индейцах, я постараюсь представить все так, словно это они делают первый шаг. — У нас не так много людей, которые умеют вести переговоры, так что следует избегать ошибок, — строго сказал Шерли. — По пути вы заедете в форт Олбани. Я приготовлю письмо к властям Нью-Йорка, подтверждающее ваши полномочия, и вежливо предложу им также отправить какое-то количество оружия и нескольких инструкторов. Только не позволяйте ньюйоркцам водить вас за нос. У них самый большой запас оружия во всей колонии, так что они могут послать не меньше, чем мы сами. — Я буду настаивать на том, чтобы отвезти сразу все оружие — и их, и наше. Индейцы могут заподозрить нас в обмане, если я скажу им, что остальное доставят позже. Сенекам нужно оружие, чтобы сражаться с врагами, а нам нужна их помощь в войне с французами. У нас впереди еще несколько дней, и, надеюсь, мы сумеем договориться, к общему удовлетворению. Кроме французов, разумеется. Они воюют с нами уже больше двадцати лет без серьезного ущерба для себя, так что пришло время изменить ситуацию. Эта сделка — первый шаг на пути к нашей победе. После недолгих раздумий Эндрю решил взять с собой всего несколько человек. Помимо Авдия Дженкинса к сенекам должны были отправиться еще два юноши: Эйб Томас и Джефри Уилсон. Надежный товарищ и отличный стрелок, Эйб одинаково хорошо управлялся и с мушкетом, и с пистолетом. Несмотря на то, что родители нуждались в его помощи на ферме, Эйб согласился поехать на несколько месяцев к сенекам, чтобы научить их пользоваться оружием. — Надеюсь, тяготы примитивной цивилизации заставят Джефри оценить удобства, которыми он располагает здесь, — говорил полковник Уилсон жене. — Может быть, он наконец остепенится. Милдред нахмурилась: — Он думает только об удовольствиях, которыми полна Англия. Боюсь, Джефри попадет в беду. Он ведь такой вспыльчивый. — Теперь он не просто мой сын, а сержант милиции. Я для него — командир и, надеюсь, сумею сдерживать его. Власти Нью-Йорка были в восторге от открывающейся перспективы и предоставили, со своей стороны, двести мушкетов, а также пистолеты, свинец и порох. Единственная сложность заключалась в перевозке. Обычный способ доставки в повозках исключался, так как у индейцев не было подходящих дорог. Авдий Дженкинс предложил использовать вьючных лошадей, и сенеки согласились, что, может быть, удастся провести через лес груженых лошадей, хотя в некоторых местах для этого придется вырубить деревья и кустарник. Холодным осенним утром отряд покинул форт Спрингфилд. Небо было затянуто тучами, с запада дул сырой ветер. Путешественники на пароме переправились через реку Коннектикут, а к полудню свернули с дороги и углубились в лес. Один из сенеков шел впереди, полковник Уилсон и его спутники следовали за ним, второй индеец замыкал шествие. Авдий, Эйб и Джефри заботились о лошадях. Поначалу тропа была достаточно широкой, и небольшой отряд не сталкивался с серьезными затруднениями. В первый же день индейцы отправились на охоту и принесли дичи, которой хватило на несколько дней. У истоков реки Гудзон к отряду присоединились ньюйоркцы, и все вместе двинулись дальше. Осень подходила к концу, толстый ковер опавших листьев покрывал землю, тропа становилась все уже, и колонистам то и дело приходилось пробираться сквозь заросли кустарника и вечнозеленых растений. Путешествие, обычно занимавшее у сенеков несколько дней, растянулось более чем на две недели, и только индейцы не выказывали признаков усталости. — Да, их лучше иметь в числе друзей, чем врагов, — однажды вечером заметил полковник Уилсон Авдию Дженкинсу. — И я начинаю думать, что мы напрасно называем их дикарями. Удивительно, насколько они выносливы. Вечером на пятнадцатый день путешествия отряд прибыл в главное поселение сенеков. Мужчины и женщины заполнили все свободное пространство между длинными домами, желая посмотреть на чужеземцев. Стояла неестественная тишина. Сенеки впервые в жизни видели белых и с любопытством разглядывали их. Никто не кричал, не улыбался, и даже дети оставались спокойными. Англичане привязали лошадей и прошли в дом для гостей, где распаковали вещи и сложили мушкеты вдоль стены, прикрыв полотном. Рядом поместили боеприпасы, а порох убрали подальше от огня. Потом колонистов отвели в общий дом. Там тоже было полно народу, и гостям пришлось пробираться сквозь толпу, стараясь не толкнуть и не задеть кого-нибудь из индейцев. Ради торжественного случая Гонка надел свой головной убор из перьев и искусно отделанную бизонью накидку. Позади него на помосте выстроились хранители веры и сахемы, представлявшие все народы ирокезов. Вновь прибывшие остановились перед помостом, и полковник Уилсон произнес речь. Поприветствовав сенеков от имени своего великого вождя короля Карла II и вице-королей — губернаторов Массачусетса и Нью-Йорка, — Уилсон предложил дружбу всем народам ирокезов. Полковник подчеркнул, что колонисты хотят честной торговли, и обещал не мошенничать и не лгать. В качестве доказательства добрых намерений он принес ирокезам огненные дубинки, которые, он надеется, будут приняты. После речи Эндрю Уилсон преподнес великому сахему шпагу с эфесом, усыпанным драгоценными камнями, и пистолет, отделанный жемчугом. Ренно сразу же узнал трубку, похожую на ту, из которой его хотел убить гурон. Великому сахему понравилась шпага, он вытащил ее из ножен и попробовал клинок. Ответная речь была намного короче. Сенеки всегда рады гостям. Великий сахем говорит от лица всех ирокезов и надеется, что сделка послужит интересам обеих сторон. Полковник слушал очень внимательно, но Гонка так и не упомянул ни о дружбе, ни, тем более, о возможности заключения союза. Впрочем, сенеки оказались радушными хозяевами. После завершения церемонии представители племен ирокезов и колонисты вышли в поле за частокол, где гостеприимные жители уже разложили костры и приготовились к пиршеству. На следующее утро колонисты были приятно удивлены, увидев индейцев, несущих котлы с горячей водой для купания. Все жители, включая женщин и детей, опять вышли в поле, а гостям предложили показать огненные дубинки. Понятно было, что индейцы хотят соблюсти приличия и не торопятся завершать переговоры. Для начала полковник воткнул в землю три индейских копья и срубил три наконечника тремя ударами шпаги. Великий сахем повторил тот же опыт своей новой шпагой. Авдий Дженкинс приступил к демонстрации огнестрельного оружия. Подобрав сухой початок маиса, он укрепил его на воткнутой в землю ветке. Затем отошел на пятьдесят шагов, остановился и медленно поднял пистолет. Никто в Спрингфилде не стрелял из пистолета лучше него, и защитники форта искренне сожалели, что сан не позволяет Авдию вступить в их ряды. Сотни сенеков не сводили с него глаз. Священник немного помедлил, затем прицелился и выстрелил. Выстрел эхом прокатился по полю и замер среди деревьев в соседнем лесу. Воины смотрели, широко раскрыв глаза, но с тем же бесстрастным выражением лица. Женщины зажали руками уши, а маленькие дети, к неудовольствию своих родителей, расплакались, и их пришлось увести. Початок разлетелся на мелкие кусочки. Наступила очередь Эйба Томаса. Молодой фермер взял один из привезенных мушкетов, хотя вообще-то предпочитал винтовку. Эйб установил две мишени, вернулся на линию огня и поразил обе цели. Чтобы убедить хозяев в том, что здесь нет никакого волшебства, Эйб дал посмотреть мушкет индейцам, и воины начали передавать его друг другу. В глазах великого сахема вспыхнул огонек, и Гонка вызвал колонистов на состязание. Полковник Уилсон сразу же согласился. На столбики поместили три высохших початка. Три воина-сенека с каменными ножами в руках вышли вперед. По сигналу Гонки воины метнули ножи, и каждый попал в цель.