Увидев, что произошло с церковниками к нему так же стали прибиваться стрельцы-монахи. — За мной! Нужно побить супостатов! Они не бойцы на саблях, а стрелять из пищалей не смогут! — Так пушки же… — Из пушек они и здесь нас всех перебьют! Довод прозвучал логично и после очередного громового раската из пролома вслед за Симеоном Бекбулатовичем ломанулись его татары, стрельцы и казаки. Бах! Бах! Бах! В упор сработали пушки посылая заряды картечи и буквально сминая первые ряды. Впрочем, это не сильно затормозило напор атакующих, они продолжили рваться вперед. Вот только как выяснилось их удар пришелся в пустоту. Артиллеристы вскочили на коней и умчались во тьму ночи. Атаковавшие остановились и стали растерянно озираться по сторонам, не понимая, что делать дальше. Противник не собирался честно сражаться. Бегать за ним? А куда? Да и много ли набегаешь? Наверняка в засаду заведут. И тот, кто их повел за стены, тоже ничего не говорит. Но оно и понятно, сложно говорить будучи разорванным картечным зарядом. Ночь прошла в напряжении, люди вглядывались во тьму чтобы не пропустить новый подход противника. Когда дождь усиливался за стены выходили разведчики-пластуны и проверяли окрестности. Но вот наступил рассвет. Дождь при этом почти прекратился и казаки увидели в отдалении небольшую группу из полудюжины человек. А там дальше много людей среди которых присутствовали аборигены так же вооруженные мушкетами, а главное лежали многочисленные стволы деревянных пушек. Намек был более чем прозрачным. — На переговоры приглашают, — глухо сказал один из авторитетных атаманов, средних лет, невысокого роста и чернявый. — Что ж, давай поговорим… Глава 11 27 Высадив московитов возле селения других московитов-вероотступников Френсис Дрейк увел свою эскадру в ближайшую бухту в которой можно было переждать надвигающийся шторм. Эта бухта оказалась просто идеальной для стоянки, закрытая со всех сторон высокими холмами, она еще имела источник пресной воды, просто идеальное место для стоянки. Посланные на разведку матросы доложили, что на берегу имелось поселение аборигенов, но оно давно брошено, а не покинуто только что в страхе перед «гостями». Дрейк понятливо кивнул головой. Там, где появляются европейцы рано или поздно появляется много таких вот брошенных поселений аборигенов. Местные просто повально мрут от болезней. Френсис Дрейк рассматривал наскоро составленную карту острова и он ему нравился все больше и больше. «Это ведь идеальное место для базы», — размышлял он. Попытки обосноваться на Карибах оказались для пиратов провальными, испанцы, устав от набегов хорошо почистили острова. Несмотря на то, что Френсис Дрейк провел успешное ограбление испанского серебряного конвоя в Номбре де Диос в марте 1573 года получив при этом двадцать тонн серебра и этих денег, точнее его капитанской доли, ему хватило бы для безбедной жизни до конца своих дней, он не собирался на этом останавливаться. Как известно, аппетит приходит во время еды, а денег много не бывает особенно если есть желание получить более высокий статус, а титул стоит не дешево, к тому же ему надо будет соответствовать ибо ноближ оближ — положение обязывает, так что вскоре он собирался продолжить свою каперскую деятельность, как только закончится срок официального перемирия между Англией и Испанией. Ждать осталось недолго. Большая часть экипажей его кораблей участвовавших в налете на серебряный конвой кстати разбежалась, им полученных денег тоже хватит до конца дней безбедной жизни. Но набрать всякой швали не проблема, крестьян продолжают сгонять земли, заменяя их овцами, но в том-то и дело, что это именно шваль мало на что годная. Другое дело имеющие большой боевой опыт казаки… «Может попробовать переманить к себе этих московитов, после того как они разберутся со своими вероотступниками?» — подумалось английскому каперу. — Капитан! В кают-компанию прошел негр по имени Диего — марон сбежавший от испанцев. Один из немногих людей, что остался с Дрейком, но ему, бывшему рабу, по сути и некуда идти. Весьма способный к языкам малый, не только освоил испанский, но и быстро выучил английский, так что стал переводчиком, ну и плотник неплохой. Сейчас он руководил матросами, что занимались заготовкой дров. Ураган после трех дней буйства подошел к концу и требовалось пополнить запасы в том числе и воды. — В чем дело? — Те московиты… они бегут сюда! И похоже их преследуют! — Индейцы? — И они тоже! С палубы было плохо видно, так что Дрейк, вспомнив молодость, быстро взобрался на мачту и уже с нее вгляделся вдаль. По гребню холма бежали люди — казаки. Но не паникующей толпой, а вполне организованно, тремя группами. Время от времени одна группа останавливалась и давала залп, при этом вторая группа, что так же вставала занималась зарядкой своих мушкетов, а третья продолжала бежать дальше. После того, как прогремел залп, стрелявшие срывались с места и начинали бежать, при этом те, кто бежал впереди останавливались и тоже принимались заряжать мушкеты, а те, что зарядили, поджидали противника, чтобы в свою очередь выстрелить и броситься наутек от преследования. И все повторялось. «А интересно отходят…» — оценил он тактику казаков. По казакам тоже стреляли и без потерь в их рядах не обходилось, один-два человека падали после каждого такого ответного залпа со стороны язычников-московитов и их союзных индейцев. — Немедленно отозвать экипажи! — опомнившись, приказал Френсис Дрейк, только утверждаясь в своем мнении, что надо их постараться переманить к себе. Он продолжил наблюдать. Организованный отход требовал много времени, но он позволял избежать крупных потерь. Невольно Дрейк вспомнил как сам убегал от испанцев после того, как их ограбил. Тогда испанцы их хорошо проредили то и дело настигая. Его самого тогда тяжело ранили, так что едва выжил… А вот отходи они вот так же, как казаки, выставляя заслоны, а не толпой, глядишь и смогли бы отбиться без столь тяжелых потерь. — Но потери они все-таки понесли изрядные, — оценил английский капер. По его оценке, от изначальной численности в две тысячи человек к его кораблям для спасения пробивалось едва больше пяти сотен. А раз так, то остальные либо погибли в бою во время нападения на лагерь и при отступлении, либо попали в плен. Дрейк, снова вспомнив о своих планах опять «пошалить» в водах Новой Испании, для чего ему потребуются крепкие бойцы, а этим казакам теперь явно некуда будет деваться после такого разгрома, приказал отправить к берегу лодки и эвакуировать казаков на корабли. Казаки тем временем, увидев, что почти добрались до цели, предприняли последний рывок и уже откровенной толпой бежали по склону холма что-то крича на своем варварском языке и отчаянно махая руками с зажатыми в них мушкетами и шапками. На вершине появились преследователи и дали по беглецам новый залп. Несколько человек полетели по склону кубарем. Увидев лодки, казаки радостно заорали. Но вопреки ожиданиям Дрейка никакой сутолоки не случилось, никто никого не отшвыривал со спасательных средств, а вполне дисциплинированно загружались в лодки и отчаливали от берега. «Мои бы люди давно бы уже ножи в ход пустили, чтобы себе место отвоевать, — невольно подумалось Дрейку, — и потери получились бы даже больше, чем от действия врага…» Оставшиеся на берегу при этом встав в оборонительный порядок, по командам своих командиров, стреляли во врагов, что продолжали оставаться на вершине холма и палить оттуда как по казакам, так и по кораблям. Несколько пуль впились в борт и палубу его «Пеликана». — Пальните по этим сволочам из пушек! — приказал Френсис Дрейк. — Не получится, кэп! Они слишком высоко. Тем временем лодки продолжали сновать челноками от кораблей к берегу и обратно перевозя все новые партии людей. Те, кто оказался на кораблях продолжили стрельбу по своим преследователям. На свой корабль капер принимать никого не стал. Был бы среди них тот знатный московит, что взял с собой коня, он еще подумал бы, но его не было. Преследователи все-таки не решились атаковать казаков даже когда их осталось на берегу не больше сотни. Но оно и понятно, открытые порты и выглянувшие в них стволы пушек явно намекали на то обстоятельство, что атака может оказаться слишком дорогой в плане собственных потерь. — Поднять паруса! Приготовиться к отходу! Но вот последние спасшиеся поднялись на корабли. На берегу осталось лежать несколько десятков тел погибших. Вдруг в воздухе расцвела огненная вспышка. В перестрелке произошла какая-то заминка, что-то при этом царапнуло сознание Дрейка, но до конца осознать, что ему показалось «не так» он не успел. В небе вспыхнула еще одна вспышка и вновь загремели выстрелы. — О, мой бог! — воскликнул капер, когда понял, что произошло. — Проклятье! Подлые твари!! Будьте вы прокляты!!! А на всех кораблях кроме флагмана шел ожесточенный бой, или даже скорее избиение. Казаки, перезарядив свои пищали и мушкеты, выстрелили в английских моряков уничтожая до половины экипажа, а потом в ход пошли сабли и ошарашенных матросов изрубили в одну минуту. Ожили «трупы» на берегу… Все стало яснее ясного. Его обдурили как дитя. — А-а-а!!! — в ярости срывая голос и стремительно сходя с ума от пережитого потрясения орал Френсис Дрейк. — А-а-а!!! Уничтожу! Стреляйте же черти! Всех на дно!!! Зарядить пушки, канальи!!! Живее!!! Но тут с ближайших кораблей, на которых казаки успели порешить команду, открыли огонь по «Пеликану». Засвистели пули, кого-то ранило и даже убило. — Нужно уходить, кэп! — пытался достучаться до разума Дрейка один из его офицеров. — Нет! Мы их всех потопим! Огонь! Бахнули пушки, что в упор, реально с пистолетной дистанции, стоящего по соседству корабля. Ядра прошибли корабль насквозь по большому счету не причинив ему особого вреда, разве что-то кого-то из захватчиков ранило щепой. — Еще раз!!! Заряжай! По «Пеликану» открыли совсем уж немилосердную стрельбу. Снов стали падать раненые и убитые. — Капитан! Дрейк в ярости рубанул тесаком своего помощника. — Заряжай! Чего встали⁈ — рычал с бешеным взглядом и пеной у рта Френсис Дрейк на своих матросов, даже не думая прятаться от опасности возомнив себя неуязвимым.