Например, красивая девушка в некрасивом грязном платье. Девушка, пахнущая так, словно...словно недавно вылезла из могилы. До входа на мою базу осталось не больше двадцати метров, когда я вспомнила название реки. Точно, Катунь. И ровно в момент озарения меня окликнул низкий женский голос. — Извините, можно у вас спросить? Передо мной словно из ниоткуда выросла та самая перепачканная, дурно пахнущая девица. Значит, все-таки шла следом, а я даже не слышала позади ни шелеста, ни шороха. Я принюхалась, нисколько не заботясь о том, не обидит ли незнакомку мое поведение. Надо сказать, она и бровью не повела. — Спрашивайте, — сказала я. Запах тления не исчез. Но стал слабее — теперь исходивший от девушки аромат напоминал запах роз, неделю простоявших в одной и той же воде. Хотя откуда бы мне знать, как пахнут такие розы? Но более подходящего сравнения я не нашла. Девушка пригладила волосы и снова широко улыбнулась. Теперь, когда она стояла совсем близко, я заметила, что зубы незнакомки — просто ночной кошмар стоматолога. Ну или большая радость, это как посмотреть. Ни один видимый зуб девушки не пощадил кариес. И это в таком юном возрасте. — Меня зовут Бэлла, — продолжала незнакомка все тем же звучным контральто. Прямо как у оперной певицы. Такой тембр совсем не подходил хрупкой девушке с почти детским лицом, но зато действовал завораживающе. Я готова была слушать ее сколько угодно. Бэлла, значит. Надо же, а ей подходит. — Вы простите, что я вот так к вам лезу, — журчал тем временем чарующий голос, — но я вас увидела там… Ну, в кафешке. И вы выглядели такой одинокой! Я подумала, может, вам нужен друг? Не скажу, что я была поражена бесцеремонностью девчонки. Наверняка она выросла в деревне, а нравы тут простые. Но, несмотря на красоту и волшебный голос, Бэлла мне не нравилась. Понятно, что испугалась я ее зря. Но это грязное платье, и мерзкий запах, и до кучи больные зубы симпатии никак не способствовали. На миг я задумалась, что же за родители у девчонки, которые даже не могут сводить ее к стоматологу. В глубине души шевельнулось сочувствие к, по сути, несчастному ребенку. — Сколько тебе лет? — я старалась говорить нейтрально, но тон получился слишком мягким. — Мне-то? — переспросила Бэлла и отвела свои прозрачно-голубые глаза. С минуту помолчала, будто не знала точного ответа, и все же продолжила: — Мне вроде восемнадцать. Да, точно. Восемнадцать. Школу должна была закончить. И Бэлла снова уставилась на меня широко раскрытыми глазами. Мне все больше не нравилось то, насколько бестактно она себя ведет. Даже со скидкой на деревенское происхождение. И уж совсем никуда не годилась формулировка «школу должна была закончить». Что это значило? Должна была, но не получилось? Злые родители совсем заездили по хозяйству и девочке было не до учебы? Я велела себе быть настороже. Возможно, это и есть истинная цель Бэллы — вызвать жалость у доверчивой горожанки, и под этим предлогом, например, выманивать у меня деньги. — Видишь ли, Бэлла, мне почти тридцать, — это была сущая правда, юбилей я должна была отметить первого июня, буквально через пару недель. — Я слишком взрослая для тебя. Тебе со мной будет неинтересно. — Тридцать, — повторила Бэлла. — Тридцать. Так это же почти как мне! Тут мне пришла в голову мысль о том, что у девушки может быть умственная отсталость. Это многое объяснило бы. — Валерия! — окликнул меня знакомый мужской голос. Возле хлипкого забора «Белых ночей» стоял Михаил. Губы его были плотно сжаты, а глаза прищурены. Хотя окликнул он меня, но в упор смотрел на мою спутницу. Смотрел с такой ненавистью, что я ощущала ее физически. Смотрел так, что я поняла — сейчас он набросится на Бэллу. Потому что она сделала что-то такое, что ни возраст, ни принадлежность к женскому полу ее не спасут. Глава 6 — Вы собираетесь заходить, Валерия? — спросил Михаил, продолжая смотреть на Бэллу. В недоумении я переводила взгляд с него на Бэллу, и обратно. Все верно, Михаил, все так же одетый в камуфляж, смотрел именно на девушку в белом, хотя формально разговаривал со мной. Странным образом у меня отлегло от сердца. По крайней мере неряшливую красавицу видела не я одна. А то я уж было подумала… — Сейчас договорю с девушкой и зайду, — сказала я. — С какой еще девушкой? Взгляд Михаила стал похож на взгляд Ивана из кафе. Еще накануне приветливый и чуткий, теперь Михаил смотрел на меня с подозрением. — Мне пора, — сообщила Бэлла. Она никак не отреагировала на поведение Михаила. Не попыталась с ним заговорить и вообще вела себя так, словно его тут не было. — Надо маму навестить. Давно я ее не навещала. Бэлла рванула с места и легко побежала по тропинке, ведущей к лесу. Длинное платье совсем не мешало ей двигаться быстро и свободно. На мгновение — только на мгновение, но оно точно было! — я заметила, как голова Михаила дернулась влево. Будто он хотел проводить убегающую девушку взглядом. — Да вон же она бежит, — я указала рукой в сторону Бэллы, уже мелькающей среди берез. Мне показалось, что рядом с ней бежало еще одно белое существо. Только не человек. А, например, крупный пес. Я наблюдала, как два белых силуэта то исчезают, то снова появляются. Краем сознания я понимала, что Михаил что-то говорит, причем говорит все громче и громче, но у меня никак не получалось переключить внимание с двух белых фигур на что-то еще. Мне подумалось, что я могла бы быть там, с ними. А может, в этом лесу, присоединившись к Бэлле и ее четвероногому другу, я встретила бы того самого блондина с лисьими глазами из своих грез. Очнулась я, когда Михаил довольно больно ущипнул меня за руку. — Вы уверены, что хорошо себя чувствуете? — мужчина, которого накануне я сочла едва ли не другом, даже не пытался скрыть раздражение. — Может, вы нездоровы? Давайте я позвоню вашим родственникам? Родственникам. Я вспомнила маму и представила, как она отреагирует, если ей сообщат, что ее дочь помешалась и болтает с выдуманными ею самою людьми. Такого никак нельзя было допустить. Мама не должна была этого узнать. Тем более, что я говорила с реальным человеком. — А что вам сделала Бэлла? — выпалила я, не задумываясь о возможных последствиях своей прыти. У Михаила дернулся кадык, так нервно он сглотнул, когда услышал мой вопрос. На миг мне показалось, что сейчас он расскажет, кто такая Бэлла и почему он так агрессивно отреагировал на ее появление. Михаил открыл рот и сказал совсем не то, что я ожидала услышать: — Не понимаю, о чем вы. Кстати, Валерия, напомните, вы к нам надолго? Возмущенная хамским намеком на то, что мне здесь не рады (и это за мои немалые деньги!), я тоже не стала церемониться. Ничего не ответив, я прошла мимо Михаила, высоко задрав нос, и направилась к своему домику. Я имела право находиться здесь еще восемь дней. И пусть попробует меня выгнать. На веранде я устроилась на жесткой скамейке и призадумалась. Конечно, я разозлилась на грубость Михаила. Но, с другой стороны, неужели я останусь в «Белых ночах», чтобы что-то доказать едва знакомому мне человеку? Останусь на базе в алтайской глуши, где бродят какие-то непонятные существа, и даже нет нормальной связи? Я посмотрела на горы и сердце мое сладко замерло. Обе горы были устланы сиреневым ковром цветов, названия которых я не знала. Создавалось впечатление, что я попала в добрую сказку, где вечно цветут красивые цветы на высоких горах, листья всегда зеленые, а небо голубое-голубое. Это было так красиво, что я полезла в карман за телефоном, чтобы запечатлеть эту красоту. Конечно, на фотографиях природа получается куда менее выразительной, чем она есть на самом деле, но мне все равно хотелось сохранить этот миг природного совершенства не только в своей памяти. Похлопав себя по пустым карманам, я вспомнила, что телефон спокойненько лежит в боковом отсеке одной из моих сумок. Точно. Я же сама решила устроить себе информационный детокс. — Это маральник. Цветы так называются, — тихо подошедшая Марина кивнула в сторону гор. — Каждый год они у нас цветут, и считается, что когда маральник зацвел — весна наступила по-настоящему. На самом деле я давно заметила стоящие чуть поодаль от меня фигурки — Марина привела с собой малыша Арсения. Но с учетом некоторой враждебности нашей последней беседы я решила хотя бы не вступать в диалог с Мариной первой. А то вдруг она снова видела, как я разговаривала с ее мужем и пришла предъявить мне очередные претензии. — Очень красиво, — вежливо ответила я, имея в виду сиреневые цветы. Маральник. Нужно запомнить. Наверное, неловкое молчание могло бы повиснуть между нами надолго, но ситуацию спас Арсений. — Тетя, — сказал малыш с искренним восторгом в голосе, — какая у вас красивая царапина на носу! Марина заулыбалась, а я не выдержала и рассмеялась. — Спасибо, милый! — сказала я. — Таких чудесных комплиментов мне еще никто не делал. — Правда? — обрадовался Арсений. — Значит, я первый! — Значит, так, — согласилась я. — Позвольте, мы присядем? — сказала Марина, указывая на лавочку, стоявшую напротив той, на которой сидела я. — Пожалуйста.