— Дело не только в этом, — поправила Линда, — хотя он и был раздражен. Скотт постоянно звонил разным людям, которые либо отказывались с ним разговаривать, либо не сообщали нужных ему сведений. — Какого сорта сведений? — Скотт так и не рассказал мне. Он объяснил, что сначала должен сам во всем полностью удостовериться, прежде чем кому-то что-то говорить. — Но если это так расстраивало его, вы, должно быть, расспрашивали вашего мужа, и не раз? — Конечно, но он наотрез отказывался говорить. — Даже вам, своей жене? — Даже мне, — кивнула Линда и грустно улыбнулась, поняв, к чему клонит Стивен. — Неужели у вас совсем нет версий, кому он пытался звонить? — Осмелюсь предположить, что людям, у которых были медицинские документы Лионс. Но это только мое предположение. — Вообще-то довольно сложно представить, зачем Скотту была нужна ее история болезни, — заметил Данбар. — Я хочу сказать, что ее медкарта имела бы мало отношения к случаю с кипятком. Линда пожала плечами. — Можете и так считать, но я слышала, как мой супруг говорил кому-то, кто бы он ни был, что ему нужно больше информации, и просил перестать мешать. — И вы абсолютно уверены, что ваш муж ни разу не проговорился о своих мыслях? — уточнил Стивен. — Да я бы запомнила, — покачала она головой. — Хотя… припоминаю один случай. Скотт однажды отошел от телефона, сел, и вид у него был шокированный. Когда я спросила его, что не так, он ответил: «Они мне прямо заявили, чтобы я отвалил, если не хочу неприятностей». — Но вы не знаете, кто это «они»? — Нет, простите… Шесть Стивен направился обратно в город. Он решил, что получит доступ к истории болезни Патрисии Лионс, чтобы самому выяснить, что же так расстроило Скотта Холдейна. Госпиталь был как раз по пути, так что можно зайти и спросить насчет медкарты, хотя Данбар и подозревал, что ее там может не оказаться в свете последних событий. — Извините, — развел руками Джеймс Голт, после того как расспросил заведующего отделением, — документы нам вернули, но их нужно было снова отправить в больницу, где находится пациентка, чтобы занести информацию об инциденте с кипятком. Полагаю, к настоящему моменту медкарту уже переслали дальше, в центр мониторинга. Когда-нибудь документы вернутся к нам… — Понятно, — сказал Стивен. — Может, вы сообщите мне адрес этого центра? — Конечно. Только мне придется спросить Кэти. К удивлению Данбара, Голт вернулся не только с нужной информацией — следом за ним шла женщина. Ее представили как Кэти Рентон, заведующую отделением. — Тут не все так просто, как я думал, — признался Голт. — Вопросы, касающиеся здравоохранения, решаются в Шотландии, — пояснила Кэти. — Но все, связанное с мониторингом в этой инстанции, является инициативой Великобритании. В итоге, нам приходится проводить документацию через исполнительные органы в Шотландии, которые потом пересылают их в соответствующие инстанции в Великобритании, ну и наоборот, когда бумаги возвращаются. — Зачем? — удивился Стивен. — Полагаю, исполнителям надо знать, как обстоят дела, — ответила Кэти, извиняюще улыбнувшись. Она вручила Данбару адрес и номер телефона исполнительного органа в Шотландии, который занимался пересылкой медицинских документов. — «Вудбери Хаус», — вслух прочитал Стивен. — Это недалеко отсюда, — подсказала Кэти, — на Ханаан Лэйн, сразу после поворота на Монингсайд Роуд. * * * С момента, когда Стивен показал свое удостоверение девушке на ресепшене, и до того, как его проводили в кабинет, где ему «возможно, смогут помочь», прошло двенадцать минут. Всё это время все звонили куда-то, и его посылали из кабинета в кабинет. Мисс Коллинвуд тоже была не совсем уверена, что «это в ее компетенции», когда Данбара провели к ней в офис. — Что вам конкретно нужно? — спросила она. — Я бы хотел взглянуть на медкарту пациентки по имени Патрисия Лионс, тринадцатилетней девочки, прикрепленной к доктору Скотту Холдейну из госпиталя Линкс в Брантсфилде. — Тогда зачем сюда пришли? — Потому что там мне сказали, что документы послали вам. — Прошу прощения, но зачем? — Очевидно, она была пациентом с «зеленой наклейкой». Это группа детей, находящихся под наблюдением, после того как заразились туберкулезом в школьном лагере в Озерном Крае. — В Озерном Крае? Это же в Англии. Не думаю, чтобы мы занимались мониторингом настолько далеко на юге… — Нет, — перебил Стивен, начиная терять терпение. — Вы не ведете наблюдение, но, по всей видимости, медицинские записи детей из Шотландии из этого списка должны сначала попасть к вам, прежде чем их отправят дальше в Англию. — Для чего? — Это очень хороший вопрос, — подметил Данбар. — Но так происходит. Наверняка кто-нибудь здесь должен знать, где документы девочки. — Дайте мне минуту, — мисс Коллинвуд сняла трубку телефона. Стивен поднялся со стула и начал рассматривать картины на стенах офиса, надеясь найти в них успокаивающее воздействие, пока количество звонков все росло и росло. «И выигрывает номер пять», — подумал он, услышав, как девушка произнесла: — Вы знаете, Джен? Замечательно!.. Миссис Томсон занимается «зелеными наклейками». — Отлично, — улыбнулся Данбар. — Где я могу ее найти? Его провели по коридору в другой, практически такой же кабинет, где миссис Томсон пожала ему руку и пригласила войти. Это была низенькая, похожая на эльфа дамочка с коротко остриженными волосами и острым носом. — Чем я могу вам помочь? — поинтересовалась она. На всякий случай Стивен заставил заткнуться у себя внутри голосок, твердивший, что любой человек, задающий подобный вопрос, неизменно оказывается неспособным на эту самую помощь. Данбар вежливо объяснил чиновнице, что ищет. — Понятно. — Женщина передвинула монитор своего компьютера и быстро простучала по клавишам. — Боюсь, вам не повезло. Документы уже отправили в Англию. — Неужели вы не храните копии? — Нет, мы просто пересылаем бумаги и возвращаем их в соответствующие больницы, когда они приходят обратно. — Прямо трубопровод какой-то, — уныло пробормотал Стивен. — Ну, мы любим быть в курсе происходящего. — Тогда что происходит? — Простите?.. — Если вы любите быть в курсе происходящего, по-видимому, у вас должны быть какие-то записи того, что происходит. — Да нет же, я вам говорю, мы просто пересылаем бумаги, а потом возвращаем их. — И даже нигде ничего не помечаете? — Послушайте, доктор Данбар, не я правила составляю. — Конечно, нет. Прошу прощения, — пошел на попятную Стивен, пытаясь спасти ситуацию. Ведь ничего путного из конфликта с властями никогда не выходит. — Мы с вами — всего лишь винтики в гигантской машине управления. Может, вы дадите мне адрес соответствующей организации в Англии, которая занимается пациентами с «зелеными наклейками»?.. Снова постучав по клавиатуре, Джен Томсон сделала выписку на небольшой бумажке. — …и, возможно, у вас есть какая-то информация о том школьном лагере, с которого все началось? Опять стук по клавиатуре, и еще одна записка. Данбар поблагодарил чиновницу и с облегчением покинул заведение, размышляя о том, что у него были точно такие же ощущения, когда он в последний раз был в правительственном офисе. А еще его посетила мысль, что он чувствовал точно такое же раздражение, которое так расстроило Скотта Холдейна. Стивен нашел кофейню на Монингсайд Роуд, заказал себе двойной эспрессо и извлек из кармана две записки. Организация называлась «Лейкленд ГМТБ», что, как Данбар догадался, означало «группа мониторинга туберкулеза», а находилась она на Уайт-холл[6] в Лондоне. Школьный же лагерь носил название «Пайнтопс»[7] и располагался на берегу озера Виндермер, недалеко от городка Боунесс-он-Виндермер. И, кстати, не так далеко от того места, где он сам вырос. В памяти всплыли картины отдыха из «Ласточек и Амазонок» и детей, весело проводящих время в восхитительной местности. А вот «Лейкленд ГМТБ» напомнила о статьях, что Стивен недавно прочел в медицинских журналах, про возвращение туберкулеза в Великобританию, после того как болезнь уничтожили в 1960-х годах. Вот уже несколько лет считалось, что больше нет необходимости проверять детей на наличие этого заболевания или предлагать вакцинацию. В результате выросло поколение, уязвимое перед болезнью, да еще таких детей привозили иммигранты. Помимо всего устойчивые к лекарствам штаммы стали встречаться все чаще, и это уже превратилось в пугающую тенденцию.