Маржанская с силой воткнула окурок в хрустальную пепельницу. Обошла стол и склонилась над Ольгой. Тронув её за плечо, убедилась, что девушка без сознания. Задержав взгляд на флешке, достала из сумки телефон. Макаров вышел из отдела и заметил Мезенцева, который протирал ветровое стекло своей машины. Махнув рукой, чтобы тот подошёл, Степан ответил на входящий звонок. Увидев, как напряглось лицо начальства, Сергей замедлил шаг, а встретившись глазами с Макаровым, и вовсе остановился на полпути. - Мезенцев, дело есть. Ты освободился? - Так точно, - Сергей обтёр тряпкой руки. - Нужно съездить в одно место. - Конечно, - Мезенцев завёл машину, пока Степан умещал своё грузное тело на пассажирском сидении. - И, давай вкруговую, не через центр. Мезенцев искоса посмотрел на начальника, но спорить не стал. Он заметил, как нервно елозил на сидении Макаров, как, время от времени, вытирал выступившие капли пота на лбу. Оно и было понятно, с утра до вечера в городском управлении творилось чёрт - те что, понаехали новые люди - криминалисты, прокурорские. Переворошили всю документацию, засунули свои носы в каждый пыльный угол. Макарову приходилось несладко. Вот и сейчас его телефон постоянно позвякивал, принимая сообщения. Полковник скидывал входящие звонки, отправляя всех на голосовую почту. Мезенцеву хотелось спросить Макарова, почему тот интересуется Оленькой Валеевой, И почему Мезенцев должен докладывать ему о том, какие разговоры между ними ведутся. Как будто Мезенцев идиот и будет выворачиваться перед Макаровым наизнанку! Её беспокойство о Лавре Коробейникове, да эта глупая фраза про Морозова, вот и всё, что заслуживало внимания полковника. - Здесь останови! - буркнул Макаров. - Это же дом… - начал Мезенцев. - Погаси фары и жди. Понял? - Степан вылез из машины и направился к воротам. Нажав кнопку звонка, переминаясь с ноги на ногу, встал перед камерой, чтобы попасть лицом в обзор. Калитка отворилась и тут же закрылась за его мощной спиной. Мезенцев заглушил мотор и достал сигареты, попутно проверив экран своего телефона. Вздохнул. Ни звонков, ни сообщений от Оли не было. От мыслей о ней что-то сжалось внутри. Позвонить самому? Или написать? Что бы он ни делал в последние дни, образ девушки неотступно вставал перед глазами. Сергей поймал себя на мысли, что стал даже чувствовать себя иначе. Словно до этого он жил в холодной сырой землянке посреди голого поля, а сейчас оказался на берегу тёплого моря, зарывшись в горячий белый песок. Чёрт его дёрнул связаться с Татьяной! Затянуло в эту прорубь под толстый лёд, не выберешься. Ведь жил да радовался, но нет, по пьяному делу срослось, сам не понял как. И как-то резво всё понеслось: беременность, родители с обеих сторон, свадьба, будь она неладна. Плохо он, видно, знал своих предков. Надеялся, что лезть не будут. Ведь помог им и дом построить и в ремонт вложился! Разумеется, не просто так. Квартиру хотел за собой оставить. Так и получилось, родители съехали и без звонка не появлялись. А как Танька его за горло схватила, весь мозг чайной ложкой вычерпали – женись да женись. И ребёнок этот… Нет, Вовка нормальный парень, мужиком растёт, но видел Мезенцев в нём только постылую жену, а не себя. Чего его понесло тогда на эту Булыкину?! Ведь, ладно бы, красавица, а то - жопа, глаза наглые, да гонора вагон. Мезенцев в сердцах ударил ладонью по рулю. С ней в койку - то на трезвую голову не ляжешь, а лучше вообще на работе дневать и ночевать, чтобы не видеть этих бесстыжих требовательных глаз. Повезло же Генке рыжему, и Толяну из дома напротив: покувыркались с Танькой и свинтили вовремя, а он, дурак, попался. Хорошо, что один после техникума уехал, а второго в пьяной драке убили. Не приходится теперь глаза отводить при встрече. Вот и живёшь с этими мыслями, ненавидишь, лопаешься словно высохшая кожа… Ищешь счастья в других, но и они оказываются не теми. Лишь подобием. Сколько же этих женщин было в его жизни? Думать об этом не хочется. А счастье, вот оно, с самого начала цвело рядом. Оля, Оленька, где же ты была? Ты как глоток чистой воды, как дыхание свежего ветра, всё отдам, всё разрушу, только бы быть с тобой… Калитка с писком отворилась, и показался зад Макарова. Полковник двигался вперёд спиной, с трудом вмещаясь раздвинутыми локтями в проход. Мезенцев дёрнулся было, помочь своему начальнику тащить непонятную ношу, но остановил себя, наблюдая за тем, что будет дальше. Полковник, наконец, вышел. В его руках повисло тело. В сумерках было сложно определить, кому оно принадлежит, мужчине или женщине, но размеры явно указывали на хрупкость телосложения. Сергей отвёл глаза, закусив губу. Опять какие-то разборки. А может, всё до банальности просто - кое-кто напился в гостях у главы администрации и теперь не хочет оказаться в первых строках утренних новостей города. Мезенцеву это было глубоко фиолетово, свои бы проблемы разгрести. Хочешь жить – не лезь в дела вышестоящих, особенно таких как Макаров. Выполняй приказы и не суйся - глядишь, не тронут. Макаров, пыхтя, возился у задней двери, и Сергею пришлось всё-таки выйти, чтобы помочь. Когда он увидел склонённую на грудь белокурую голову, у него пропал дар речи и перехватило дыхание. Шипя, полковник затаскивал тело Ольги на заднее сидение, абсолютно не беспокоясь об удобстве девушки. Перед глазами Мезенцева мелькнуло окровавленное колено и рваная одежда. Он схватил Макарова за рукав и дёрнул на себя. - Что тут происходит?! Она что, мёртвая?! - Тихо ты, тихо, - Макаров плечом прижал Сергея к боку машины, - нормально всё, не кипешуй. Мезенцев оттолкнул от себя полковника и сжал кулаки. Внутри клокотала ярость. Макаров огляделся по сторонам и негромко произнёс: - Отвезёшь ко мне в Плещеево. Всё, как обычно, только закроешь в дальней комнате. Вот ключи, - он сунул в ладонь Мезенцева связку. - Смотри, аккуратно, чтоб никто! Понял? Мезенцев с шумом выпустил воздух из ноздрей и коротко кивнул. Как не понять. Всё, как обычно. Глава 26 «…Для чего так много чёрного атласа? Зачем я заказала его в таком количестве? Метры, бесконечные метры плотной ткани. Похоже на поток вулканической лавы. Лёгкий треск и микроскопические вспышки. Он идеален… Я, что, Нину хочу одеть в чёрное? Конечно же, нет… Маска, вот кто должен быть в чёрном! Арбенин – старый дурак…». -Как? Умереть! Теперь, сейчас – нет… «…Бедная Нина… Что ещё можно придумать? Удивишь ли ты меня, Белецкий?» - Что ты ссышь, мля... Девочку строишь… - Господи, зачем, зачем я ввязалась во всю эту историю… - Сама знаешь. Сколько она будет в отключке? - Час, полтора. Такая худенькая… - Что ж не накормила? - натужный смех. - Всё, забудь. И к Герке не лезь, целее будешь. «…Ничего не понимаю, в пьесе нет таких слов! Сколько же километров этого чёртова атласа?! Всё вокруг укрыто им. Какая-то чёрная тягучая масса. Я просто тону. Уже ног не чувствую. Ныряю вниз головой… Хорошенький «Маскарад» получается…» …Оля с трудом разлепила глаза. Судорожно дёрнулась отяжелевшим телом. Ноги повело влево и вниз. Коленями упёрлась в непонятную преграду. Боль отрезвляет. Чернота ещё несколько секунд стоит перед глазами, мозг лихорадочно мечется в свинцовой голове, пытаясь понять, что происходит. Ольга медленно сгибает пальцы рук. Ладони распухли, но, чувствительность их не нарушена. Оля поднимает правую руку перед собой, держит, фокусируя внимание, потом роняет. …Запах. Пахнет сигаретами и мужским одеколоном. Что-то знакомое. Упёрлась руками в мягкое сидение и подняла корпус. Голову откинуло сначала назад, потом вперёд и вбок, шея неприятно хрустнула. Она внутри машины. За окном ночь. Или поздний вечер? Кто там стоит? Оля приблизила голову к окну, но, не рассчитав расстояние, ударилась лбом о стекло. Звон чугунного колокола на мгновение лишил слуха. Откинувшись на спинку, девушка сжала зубы. Попав глубоко ребром ладони в зазор сидения, наткнулась на что-то мелкое и острое. Медленно выковыряла распухшими пальцами и разглядела: «Чёрт, выпала». Засунула серёжку обратно в карман. Это единственное, что у неё осталось. Где сумка? В голове какой-то кисель. "Чего ты ждала, идиотка? Быстрой и безболезненной смерти?" …Нет, всё будет не так. Поток мыслей постепенно стал выравниваться. Нажала на ручку двери, поставила затёкшие ноги на землю. Свежий и влажный холодный воздух. После нескольких глотков сознание окончательно приходит в норму. Человек обернулся. Оля выдохнула, узнав Мезенцева. - Серёжа! - голос хриплый, надтреснутый, чужой. Закашлялась, и Мезенцев тут же подбежал к ней. Присел на корточки, взял обе её ладони в свои, сжал. - Где мы? Почему я здесь? - Во что ты вляпалась?! - Мезенцев хмур. Приподняв её лицо за подбородок, вглядывается. - Долго рассказывать. - А мы уже, по ходу, никуда не торопимся, - в голосе Мезенцева появились жёсткие нотки. - Что делать дальше, будем решать здесь и сейчас. В город тебе нельзя, - он сделал паузу. - Да и мне тоже. Оля посмотрела поверх головы Мезенцева в надежде разглядеть реку. Опять потянуло сыростью, заставив поёжиться. Мезенцев сцепил руки за её спиной, обхватив за бёдра, желая согреть. - Тебе нужно домой, к семье. - А Макарову я скажу, что ты сбежала? Хорошо. Но он не поверит. - Макаров... - лязгнули зубы. Как же холодно! - Да, разумеется, Макаров, - утвердительно произнесла она, нахмурившись. - Не переживай, я что-нибудь обязательно… - Куда ты должен был привезти меня? Сколько времени мы здесь?! - Я же говорю…