— Зачем ему кого-то из них скрывать? — спросила Чарли. — Возможно, потому, что это могло бы навредить ему, — пожал плечами Грегер. — Вполне вероятно, что он встречался с женами друзей или деловых партнеров. — И все же мне кажется слегка притянутым за уши, чтобы отвергнутая любовница или ее муж похитили ребенка из-за измены, — заметила Чарли. Грегер согласился, что это как-то не слишком реалистично. — Но, может быть, никакого отчетливого мотива и нет, — продолжала Чарли. — Мог произойти… несчастный случай. Я имею в виду Фриду. — Как ты считаешь, в каком она состоянии? — спросил Грегер. — Думаешь, правду сказала о ней Мадлен Сведин — что она психически больна? — Даже не знаю, — ответила Чарли. — Когда я спросила Густава, он заявил, что у Фриды случались приступы усталости, что это скорее у Мадлен неустойчивая психика. — Так что будем делать? — спросил Грегер. — Куда двигаться дальше? — Придется еще раз поговорить с братом Фриды, — ответила Чарли. — С ним и ее друзьями. — Проблема в том, что Фрида, похоже, не общалась с братом. И что у нее нет близких друзей. Я хотел сказать — даже Шарлотта, как нам показалось, не знает ее по-настоящему. О чем ты думаешь? — спросил он, заметив, что взгляд Чарли блуждает по помещению. — О ней, о Фриде… даже не знаю. Она настолько зависима от Густава — ни работы, ни доходов, ни семьи, которая могла бы ее поддержать, никаких друзей. Все, что у нее есть, — это брат-наркоман. — И дочь, — напомнил Грегер. — Дочь, которую мы по-прежнему можем разыскать. Чарли кивнула. — Ощущаю потребность выпить пива, — сказал Грегер. — Ты будешь? — Да, — ответила Чарли. — Я тоже возьму. «Я нормальный человек, который может выпить один бокал пива, — сказала себе Чарли. — Так я поступила вчера, и сегодня сделаю то же самое. Я не опустившийся человек, который пьет, одурманивает себя таблетками и пускает в дом чужаков. Я просто выпиваю один бокал пива после тяжелого рабочего дня. Что может быть проще?» — Расскажи мне еще про Мадлен Сведин, — попросил Грегер, когда им принесли пива. Чарли рассказала о Мадлен — насколько она в жизни не похожа на тот образ, который демонстрирует в социальных сетях. — Но как она тебе показалась… нормальной? — спросил Грегер. — Не могу сказать. Ее довольно сложно раскусить. И у нее нет алиби… По словам Густава, она сердилась и угрожала, но кто не рассердится, когда его обманули и бросили? — Ну, угрожать начинают не все, — возразил Грегер. — Конечно, но даже если она угрожала на словах, до того, чтобы украсть ребенка, все же очень далеко. К тому же у нее нет настоящих мотивов. За столиком чуть в стороне от них приземлилась компания из четырех мужчин. Они начали громко обсуждать какую-то удачную сделку и заказали две бутылки шампанского. Чарли позавидовала их хорошему настроению. Казалось, их нисколько не взволновала драма, разыгрывающаяся в городе. На некоторое время они заговорили о другом. Грегер захотел узнать о ее детстве. Хотя Чарли и уверяла, что это совсем неинтересно, он все же захотел услышать. — Я выросла в восьмидесяти километрах отсюда, — ответила Чарли. — В Гюльспонге. — Твои родители до сих пор живут там? — спросил Грегер, когда она описала ему поселок. — Мы были вдвоем — мама и я. — Так она все еще живет там? — Нет. К сожалению, ее уже нет, — Чарли сама удивилась, с какой легкостью произнесла эти слова. — Она умерла, когда мне было четырнадцать лет. — Она была больна? Образ Бетти на диване в гостиной в Люккебу: «Весь этот ужасный свет, от этого света мне так больно!» — Да, она была больна. — Ужасно, — проговорил Грегер. — А твой папа? Ты с ним не общаешься? — Он совсем не присутствовал в моей жизни. Он просто… Чарли смолкла. Она не собиралась держаться за ложь Бетти о том, что ее папа был просто случайный человек, проезжавший мимо — неплохой человек, который просто не подозревал о ее существовании. — Мой папа был порядочная сволочь. — Так что же с тобой произошло? Я имею в виду, когда твоя мама умерла. — Приемная семья. Грегер посмотрел на нее, словно ожидая продолжения. Однако тут больше нечего было сказать. Самая обычная семья — и такая жизнь, о какой она мечтала с Бетти. — А ты? — спросила она. — Расскажи о себе. — Я вырос в Оскарсхамне. — Оскарсхамн, — улыбнулась Чарли. — Я вижу перед собой только атомную электростанцию. — В этом ты не одинока, — улыбнулся Грегер. — Мой папа там работал. Сидел и смотрел на кучу мониторов. Всю свою жизнь. Можешь представить себе более ужасную работенку — смотреть на кучу мониторов и ждать, пока случится нечто ужасное? — Могу. — Что? — Могу представить себе, что есть работа похуже. — По крайней мере, для моего отца это стало адом. — Почему? — Он совершил какую-то ошибку, из-за чего закрыли один реактор. Это продолжалось недолго, но материальный ущерб оказался колоссальный. И неважно, что все говорили ему, чтобы он не винил себя. Он никак не мог забыть об этом и… Грегер отпил глоток пива, прежде чем продолжить. — Он знал, во сколько обошлось отключение реактора: это оказалось больше, чем вся та зарплата, которую он получил за все годы с тех пор, как пришел туда в восемнадцать лет. Для компании вышло бы выгоднее, если бы его вообще не существовало, если бы он за всю жизнь палец о палец не ударил. И если подумать об этом, то даже неудивительно, что он впал в депрессию. Чарли кивнула. — Он так и не оправился, — добавил Грегер. — Все перемалывал и перемалывал свою ошибку, и в конце концов мама сказала, что уйдет от него, если он не возьмет себя в руки. — И что? — спросила Чарли. — Он взял себя в руки? — Нет. И потом стало еще хуже. — Так они развелись? Грегер покачал головой: — Нет, он… он просто не смог с этим дальше жить. Однажды, когда я пришел домой из школы… — Я поняла, — тихо пробормотала Чарли. — Ты можешь больше ничего не говорить. Внезапно ее охватило желание рассказать ему о той ночи, когда она нашла Бетти, о мухах в комнате, о запахе крови и смерти. Ей захотелось рассказать об охватившей ее панике, о бесплодных попытках реанимировать Бетти. Она хотела сказать, что знает, каково это. Но момент уже был упущен. — Сколько тебе было лет, когда это случилось? — спросила она. — Шестнадцать, — ответил Грегер. — За два дня до того мне исполнилось шестнадцать. — Можно задать тебе вопрос — что ты сделал, чтобы пойти дальше? — Просто продолжал дышать. Больше ничего. — Все не так просто. — Я не сказал, что было легко, — покачал головой Грегер. — Я просто говорю, что я делал. А ты сама? Что ты делала? — То же самое, — ответила Чарли и допила остатки пива. — В точности то же самое.