Заставлять делать кошку то, чего она делать не хочет, – пожалуй, самая бессмысленная и бесполезная из всех затей, которые могли прийти волку в голову. Я вообще мало кому позволяла разговаривать со мной в таком тоне. Соответственно, слушаться не собиралась. А вместо того чтобы выполнить дурацкий приказ, плавным движением поднялась и, глядя вожаку в глаза, томно промурлыкала: – Прости, я не расслышала, что ты сказал. Из горла волка вырывался сдавленный бульк: – Я велел тебе одеться! Я уже говорила, что лохматые, когда хотят, способны передвигаться очень быстро? Так вот, вожак этой ночью удивил даже меня – буквально метнувшись через поляну, он вдавил меня в ближайшее дерево и, нависнув сверху тяжелой горой, прошипел: – Теперь услышала?! Вместо того чтобы испуганно пискнуть и присесть, я, напротив, дразняще ему улыбнулась: – Если и услышала, то что с того? – Я отдал тебе приказ! – А ты заставь меня, – прошептала я, изогнувшись в пояснице и подавшись вперед. От мимолетного прикосновения оборотень отшатнулся, словно его ударили. Я же демонстративно запрокинула голову, открывая уязвимую шею. Изогнулась еще больше, бессовестно искушая, приглашая, почти умоляя его дать мне повод сменить ипостась. А когда укуса так и не последовало, а хватка на плечах так же внезапно ослабла, негромко рассмеялась: – В чем дело, лохматый? Не умеешь обращаться с женщинами? Ответом мне стал приглушенный, откровенно угрожающий рык. Впрочем, волк и сейчас не набросился – в отношении дам у лохматых существовал свой кодекс чести, который они никогда не нарушали. Собственно, вожак быстро понял, что ничего со мной поделать не сможет. Ни в человеческой ипостаси, ни в звериной. А если не понял, то уже начал догадываться, отчего рассвирепел еще больше. Едва не перекинулся во второй раз. И богиня знает, до чего мы бы с ним сегодня договорились, если бы пунцовый от смущения волчонок не попросил: – Пожалуйста, миледи. Я очень вас прошу: оденьтесь. Я милостиво кивнула: – Только ради тебя, мальчик. Сложно устоять, когда мужчина использует такое оружие, как вежливость. После чего вернулась к своему спальному месту, наклонилась, умышленно проделав это так, чтобы со спины смотрелось не просто соблазнительно, а в буквальном смысле слова сногсшибательно. Затем без спешки набросила на себя рубашку. Усевшись на плащ, так же неспешно натянула белье, просторные штаны и новенькие кожаные сапожки. Наконец откинулась навзничь, забросила ногу на ногу и, сунув меж зубами сорванную травинку, сделала вид, что не замечаю сердито сопящих оборотней. И в упор не вижу горящих взглядов паренька, бросаемых на мою проступившую под тонкой тканью грудь. На этом, можно сказать, конфликт был исчерпан, и остаток ночи прошел спокойно. Меня больше никто не трогал, ультиматумов не выдвигал. А поутру оборотни в полнейшем молчании свернули лагерь, навьючили отдохнувших за ночь лошадей и так же молча запрыгнули в седла. Пока они собирались, я с равнодушным видом стояла в сторонке, все так же жуя несчастную травинку и лениво размышляя, а не пробежаться ли мне по лесу во второй ипостаси. Но нет. Едва лохматые закончили сборы, Роар забрал мой мешок и, устроив его на спине своей кобылки, не слишком уверенно протянул руку. После чего я решила, что будет гораздо интереснее снова испытать его терпение на прочность, чем пробираться сквозь бурелом самостоятельно. Сесть вперед мне на этот раз не дали, но я, в общем-то, и не настаивала, к вящему облегчению волчонка. Когда кони тронулись, какое-то время даже посидела смирно, как лапочка. Ну, почти. Надо же было жертве дать время привыкнуть. Рыжик, как и вчера, напрягся, ощутив на животе мои сомкнувшиеся ладошки. Затем заерзал, почувствовав на шее горячее дыхание. Аж закаменел весь, стоило мне начать тихонько мурлыкать у него над ухом. Но долго мучить его я не стала и, как только кони вернулись на дорогу, отпустила беднягу. Потом отстранилась и рассмеялась, услышав облегченный вздох паренька. Замолчала. Притихла. А еще через полчаса очень аккуратно сползла с лошадиного крупа и бесшумно соскочила на землю, гадая про себя, как быстро уставший от издевательств малец сообразит, что ему чего-то не хватает. И как много «ласковых» скажет ему обозлившийся с ночи вожак, когда поймет, что я опять его обманула. Ну что? Засекаем время и будем делать ставки на самого внимательного волка? Готова биться об заклад, что первый раунд будет за мной. А вот дальше… дальше как раз и начнется самое интересное. Растянув губы в нехорошей усмешке, я отступила с дороги, немного прогулялась вдоль тракта и, отыскав первую попавшуюся полянку, с довольным видом плюхнулась на землю. Ну? Где мои бравые волки? Ага. Вот и они, родимые. Вон как копыта за кустами грохочут. Быстро же они очухались. Сразу повернули коней назад и, проломившись сквозь густой орешник, с разбегу выметнулись на облюбованную мною полянку. – Миледи, вы в порядке?! – выдохнул рыжик, увидев, что меня никто не сожрал, а я просто мирно и спокойно собираю растущие в траве цветочки. – Какого демона ты здесь делаешь?! – рявкнул прямо из седла вожак. Но я его нахально проигнорировала. Третий волк неодобрительно покачал головой и придержал коня, чтобы не топтать ни в чем не повинную травку. А увидев, каким взглядом я смерила спрыгнувшего на землю собрата, предпочел попятиться назад вместе со скакуном и сделал вид, что вообще ни при чем. – Ты… – процедил вожак, остановившись от меня на расстоянии вытянутой руки и раздавив сапогами совершенно очаровательный колокольчик. Мне как раз его не хватало для венка. Хм. Какой невоспитанный волк… И нечего на меня так смотреть. Я еще ничего плохого не сделала. Сижу себе, плету венок, песенку под нос намурлыкиваю… у меня даже оружия при себе нет, представляете? Встретив бешеный взгляд волка, я мило ему улыбнулась. – Что? – Вернись в седло, – с трудом взял себя в руки оборотень и все же сообразил на этот раз попросить, а не приказать. Тон, правда, выбрал не совсем верный, ну да ладно. Прощу на первый раз. Он ведь очень старался, правда? Спрятав улыбку, я одним движением поднялась с земли и шагнула к обреченно вздохнувшему рыжику. – Нет, – хмуро бросил вожак, протягивая мне руку. – Со мной поедешь… пожалуйста. Ого. А он и правда поддается дрессировке! Одарив мрачного до невозможности серого лучезарной улыбкой, я без возражений приняла чужую руку и едва не расхохоталась, когда он забрался в седло и усадил меня перед собой. Усвоил урок, молодец. Отсюда спрыгнуть незамеченной будет гораздо сложнее, чем с лошадиного крупа. Но я пока и не собиралась хулиганить. Хватит того, что у меня появилась новая «грелка» и очередной объект для изучения, с которым, признаться, было ну очень интересно поработать. Правда, сразу доставать вожака я не стала – сперва надо было все хорошенько обдумать. Поэтому кони вместе с седоками успели и на тракт обратно выбраться, и приличное расстояние отмахать, а я все никак не могла решить, с чего же именно мне начинать приручать лохматого. Ах да. Пожалуй, лучше начать с самого простого. – Как тебя зовут? – поинтересовалась я, удобно лежа в кольце чужих рук и помахивая болтающейся на весу ножкой. Вожак одарил меня сверху хмурым донельзя взглядом. Ага. Значит, еще не понял, что к чему. Отлично, будем учить дальше. – Ладно, – с легкостью отступилась я от упрямца и, одним движением сев, поменяла положение так, чтобы развернуться к нему спиной. Попона у лошади оборотня оказалась замечательно широкой, плотной и как нельзя лучше подходила для моих целей. С такой конструкцией не составляло труда пристроиться к мужчине вплотную, прижаться так, что теснее некуда, и мысленно хихикнуть, услышав сзади отчетливый скрип зубов. – Роа-а-ар, – чуть наклонившись вперед, позвала я и, когда едущий впереди рыжик обернулся, радостно ему помахала. – Можно тебя спросить? – Конечно, миледи, – торопливо отозвался волчонок, кинув мне за спину настороженный взгляд. – Что вас интересует? – Как зовут твоего спутника? – Я ткнула пальчиком в едущего рядом с парнем серого. – Наран, миледи. – А откуда он родом? – С севера, миледи. Как и я. – Ты же вроде степной, – удивилась я и поерзала, устраиваясь поудобнее. Мужчина за моей спиной вновь скрипнул зубами, но не проронил ни единого слова. Рыжик, бросив в его сторону еще один настороженный взгляд, придержал поводья. – Все верно, миледи. Но я полукровка. Моя мать родом из степных, а отец – чистокровный лесной волк. Я присвистнула и откинулась назад, едва не стукнув вожака макушкой по зубам. Повезло – он успел отвернуться, но не всегда ему будет так везти. Даю слово. – Вот оно как… а какое отношение ты имеешь к этим двум молчунам? – Мы напарники, – пожал плечами волчонок. – Рокхет-орр уже лет десять как мой наставник. Наран его старый друг. Поэтому, когда настало время выбирать, куда идти, я отправился с ними. К друидам. Так с тех пор у них и живу. Я коварно улыбнулась. Ну надо же, какие интересные сведения сообщил мне мальчик. Значит, сопящего за моей спиной упрямца зовут Рокхет? Отлично. А приставка «орр» означает, что в старой стае он имел и до сих пор имеет немалый вес. Более того, состоит в прямом родстве с нынешним вожаком, а в случае его смерти сможет наследовать высокий титул. Интересно, какого демона он тогда служит друидам и болтается по миру, как обычный бродяга? – А давно вы нанялись к «зеленым»? – снова поинтересовалась я, подтянув наверх одну ногу и поджав ее под себя. Рыжик нервно улыбнулся: – Да уже года три как. – Немало, если учесть, что этих зануд даже месяц непросто вынести. А что там у них случилось, если не секрет? Зачем им понадобилась моя персона? Волчонок мгновенно напрягся: – Деталей не знаю. Об этом лучше у владыки спросить. – А ты без деталей расскажи, – мурлыкнула я, откинувшись назад и буквально развалившись на широкой груди вожака. – В общих, так сказать, чертах. Роар в третий раз на него покосился и, поколебавшись, кивнул. – Я и правда мало знаю, миледи. Владыка не делился с нами подробностями, но у него возникли трудности во дворце. Вроде как в некоторых его комнатах стали болеть люди. – Только люди? – встрепенулась я. – Не только, – неохотно буркнул волк. – Про погибших не знаю, но что-то явно происходит. Что-то нехорошее, отчего друиды стараются туда не соваться. И раз владыка Эйлинон отправил за вами нас, значит, с этим «что-то» он не смог справиться сам. Я ненадолго задумалась.