— Рыбак? — обрадованно подскочила с постели Соня. — Нет, не Рыбак, но, по-моему, очень даже привлекательный молодой человек. Весь такой аккуратный, в строгом костюме, гладко выбрит… Глаза Сони сразу потухли. — А жаль… — Что жаль? — удивилась Маргарита Ярополковна. — Что аккуратный? — Да нет. Что не Рыбак. — А кто это? — Представления не имею. С такими данными, как ты описала, давно никого не встречала. — Он ждет тебя в гостиной. — Скажи, что я сейчас переоденусь и приду. — Хорошо. Кряхтя, скрипя колесами, укатило из Сониной комнаты инвалидное кресло. Софья открыла шкаф и почесала затылок. «Может, на всякий пожарный, надеть что-нибудь понаряднее и попривлекательней?» — мелькнуло в голове. В гостиной Софью Невзорову ожидал Владимир Светлинский. Вот уж кого-кого, а его Соня никак не ожидала увидеть. Аккуратный, в строгом костюме, гладко выбритый. Таким Соня его еще не видела. — Привет, — махнул рукой Владимир. Вид у него был чрезвычайно обеспокоенный. — Привет. Что-то случилось? — Да. Честно говоря, я ничего не понимаю. — Вот как? А с чем связаны сии выводы? — Представляете? Сегодня утром я вышел из дома, дабы совершить небольшую прогулку. Очень, знаете ли, помогает с утра. — Не пробовала. — А вы попробуйте. Но дело, конечно, не в этом. Дело в том, что я у выхода со двора заметил очень подозрительного человека. Подозрительного потому, что он то и дело прятал лицо под воротником спортивной куртки. Но это еще не все. Я долго блуждал по окрестным улочкам и несколько раз видел, как этот тип пытается скрыться за углом. Исходя из этого, я сделал вывод, что за мной кто-то следит. — Не слишком сложное логическое умозаключение, — заметила Соня. — Да. А когда я шел к вам, тоже пару раз пересекся с этой загадочной личностью. — У вас есть предположения, кто это мог быть? — В том-то и дело, что никаких! Абсолютно! Мало мне проблем с милицией, так тут еще и это! Но согласитесь, история с самого начала была окружена тайной. Софья кивнула. — Быть может… — хотела она сделать собственные предположения на этот счет, но ее прервали. В дверь кто-то нагло и настойчиво позвонил несколько раз. — Что-то сегодня прямо наплыв гостей какой-то, — сказала сыщица. — Подождите минутку, я посмотрю, кто там. Не хочу тревожить маму. Соня глянула в глазок. Там она увидела искаженное увеличительным стеклом, а оттого до нелепого смешное, вызывающее ассоциации с хомяком, мужское лицо. На бандита вроде не похож, а потому Софья решила открыть дверь. Перед лицом Софьи распахнулась красная корочка сотрудника МВД. — Майор Михаил Александрович Цереберов, — представился мужик гнусным блеющим голосом. — Разрешите пройти? — Конечно. Следом за ним в квартиру нырнули еще двое. Один в форме сержанта милиции, другой — в спортивной куртке с поднятым воротником. — А где этот мерзавец Светлинский, который жену настолько не любил, что даже бухать не удосуживался с собой брать? Оч-чень подозрительно! Не так ли? Соня пожала плечами и посмотрела на часы. Те показывали без пяти девять. — Он в гостиной. — Оч-чень подозрительно, — повторил Цереберов. Когда непрошеные гости прошли в комнату, Светлинский вскочил со стула, ткнул пальцем в сторону человека в спортивной куртке и заорал: — Это он! Это он! Он меня преследовал! Неужели милиция ничего не предпринимает против таких вот типцов, без спросу вторгающихся в чужую личную жизнь… — Спокойно, — слащавым голосом отрезал Цереберов. — Это наш человек, лучший из внештатных агентов. Это я поручил ему вторгнуться в вашу жизнь. Он повернулся к Софье. — Девушка, вы не заварите для нас чайку? Соня удивилась такой наглости, но возражать не стала. — Сейчас поставлю. Когда она вернулась, Цереберов уже развалился на диване и внушал Светлинскому: — В последний раз спрашиваю! Почему жену бухать с собой не взял? Оч-чень подозрительно! Часы показывали девять. Соня принесла чай. Цереберов принял чашку, широко улыбнулся и сказал Светлинскому: — Чай лучше бы пил, а не водку! А если водку пьешь, почему жену бухать с собой не берешь? Оч-чень подозрительно! На часах натикало пять минут десятого. — Зря вы в это дело ввязались, девушка, — хмыкнул майор, поворачиваясь к Соне. — Преступник — он, и это очевидно! — Но доказать это невозможно. — А-а-а… — отмахнулся Цереберов. — Все можно доказать, было бы желание. А оно у меня есть, и очень сильное. Я за добычу держусь мертвой хваткой! «Как Цербер!» — с ужасом подумала Соня. — Вот скажите, — он снова перевел взор на Светлинского. — Скажите мне, пожалуйста. Вы действительно рассчитываете на то, что эта девушка поможет вам отмазаться от тюремной решетки, или желаете поступить с ней так же, как со своей женой? — Что? На что вы намекаете! — Я намекаю на то, что, возможно, вы — маньяк! — Ну уж позвольте! — Заманиваете несчастных женщин к себе в сети, а потом… Чик — и готово! А что, по теории вероятности такое вполне может быть! А мне так хочется звездочку подполковника получить… — У нас сугубо деловые отношения, — надула губки Соня. — Никакой любви! — усмехнулся Цереберов. — Сделал дело — гуляй смело! Так у вас? А что? По-моему, очень даже удобно… Тем более в наш век… Софья покраснела, потом побагровела от ярости. Спутники Цереберова угрюмо рассматривали что-то в своих чашках. — И тут ведь дело не только в теории вероятностей! — увлеченно продолжал майор. — Стоит мне только глянуть на ваше, девушка, декольте, как мне тут же в соответствии со всеми правилами дедукции приходит в голову одна замечательная мысль. Сейчас я поясню. Когда между людьми деловые отношения, будет ли девушка с утра пораньше надевать декольте, когда к ней приходит клиент? Сыщица прикусила губу от досады. — Бухать-то он с собой вас хоть берет? А то оч-чень подозрительно получается! Десять минут десятого. — И еще один момент! — поднял палец Цереберов. — Если бы у вас были обычные отношения, как это бывает между мужчиной и женщиной, вы, конечно, имеете право наряжаться. Но вот с утра пораньше, по идее, вы должны иметь очень уставший и потрепанный вид. А тут… тут, знаете ли, попахивает грубыми извращениями! Быть может, вы — маньяки-сообщники! — Я не позволю так оскорбительно… — начала было Соня, но голос ее предательски задрожал. — Какие эмоции! Какие бурные эмоции! — радостно воскликнул Цереберов и захлопал в ладоши. — А вы, я слышал, бывшая актриса и привыкли к грому аплодисментов. Аплодисменты будут! Обещаю вам! Он с садистской улыбкой наблюдал за дрожащей от гнева и обиды Софьей Невзоровой. Человек в спортивной куртке выудил что-то из чая и стал внимательно рассматривать. — Вы… Вы… — задыхаясь, пыталась выразить свое негодование Соня, но у нее не получалось.