— Антонина Степановна, — обратилась к ней Соня, — вы не подскажете, где найти нитку с иголкой и ножницы? — Сонь, — перебила ее Антонина, — давай договоримся, зови меня просто Тоней или Антониной, давай без этих отчеств. Ножницы вон в том голубеньком шкафчике, там же и нитки. Погладила платье? А то нам на стол пора накрывать, поторопись. — Сейчас, одну минуточку, — пробормотала Соня, достала из шкатулки принадлежности для шитья и выскочила из кухни. Она заперла дверь гладилки изнутри и принялась кромсать платье. Выходило это у нее не очень хорошо, все время один край получался больше другого. В конце концов Соня бросила это занятие, подшила подол козликом, как смогла. Следы преступления исчезли. Правда, платье стало заметно короче, а подол каким-то волнистым… Соня рассудила, что так все равно лучше, чем было. Она отгладила платье, на этот раз выбрав подходящий температурный режим. Тихонечко поднялась по лестнице и заглянула в комнату Авроры. Дракониха все еще спала. Соня положила платье на место и выскользнула вон. Все время, пока она помогала Антонине накрывать на стол, Соня прислушивалась к происходящему наверху. К двум часам в огромную столовую за длинный овальный стол, накрытый по всем правилам сервировки, стали собираться гости. Первым спустился здоровенный блондинистый детина в шортах и тенниске. Ему бы рекламировать «Геркулес» или какой-нибудь «Завтрак чемпиона», таким здоровьем и силой веяло от его статной фигуры. Ровные белые зубы, румяные щеки, открытое лицо. Никита плюхнулся на стул и протянул руку к тарелке с бутербродами, не дожидаясь, пока соберутся остальные. Соня украдкой наблюдала, как он один за другим отправил три штуки в рот. — Антониночка, — громко крикнул он, — нас, в конце концов, в этом доме будут кормить или нет? Так и с голоду помереть можно! Нет, здесь нужно установить громкую связь и воем сирены созывать всех к обеду, — недовольно заявил он, неотрывно наблюдая за тем, как Соня разливает по тарелкам ароматный суп из фарфоровой супницы. — О, а у нас новенькая, — крякнул он. — Вас как звать? — Софья, — отозвалась Соня, занятая своим делом. — Софья, София, Соня, Соня Золотой Половник, — проговорил он и оглушительно захохотал, довольный своей шуткой. — Интересно, все спортсмены такие умники или через одного? — поинтересовалась девушка, вошедшая в столовую. На ней были скромненькие серые брючки, беленькая футболка. Русые волосы стянуты в пучок на затылке. Очки в тонкой металлической оправе придавали ее миловидному лицу без косметики чересчур строгое выражение. «Это, наверное, Нина, — подумала Соня. — Тоня, кажется, говорила, что Нина терпеть не может Никиту». — А, наш Синий Чулок проголодался, у нашей серенькой мышки голосок прорезался, — отозвался тот, продолжая хохотать над своими репликами. Нина села на противоположный конец стола, как можно дальше от молодого человека, всем своим видом показывая, что она не реагирует на его колкости. Следом за девушкой к столу спустилась смуглая красавица с густой копной иссиня-черных кудряшек. Ее пышный бюст был обтянут красным топиком. На ней были коротенькие джинсовые шортики, расшитые стразами, на ее идеально длинных загорелых ногах красовались шлепанцы на здоровенной платформе, украшенные бусинами, камушками и какими-то искусственными цветочками. На обычном базаре таких шлепанцев не встретишь! Наверное, красавица-брюнетка покупала их в каком-то дорогом бутике… «Интересно, это Лариса или Диана?» — подумала Соня, разглядывая девушку. Долго ломать голову не пришлось: Никита, переставший жевать, восхищенно причмокнул и отпустил пышногрудой брюнетке комплимент: — Ларчик, ты персик! Вот это я понимаю, сразу видно, женщина. Красавица, спортсменка, комсомолка. Не то что некоторые, не будем пальцем тыкать. Красавица улыбнулась и, испуская флюиды очарования, ответила: — Никитенок, не напрягайся, я общаюсь с мужчинами исключительно пожилого возраста: пузико, лысинка и кошелек. Ты в сферу моих интересов не вписываешься. Направь свои старания на Дианочку, она спит и видит, как бы от мамочки замуж сбежать. Упоминание о дочери Драконихи заставили Соню отвлечься от наблюдений за собравшимися. Она с трепетом ждала появления Авроры Сократовны в «новом» платье. К столу уже спустились и Анжелика и Казимир Измайлович. Три места оставались свободными. Анжелика, одетая в миленький сарафанчик нежно-зеленого цвета в мелкий цветочек, поинтересовалась у Антонины: — Тоня, а Игорь здесь? — Анжелика Сергеевна, он рано утром, еще до урагана уехал, у него дела какие-то, из фирмы звонили. Телефоны молчат, дороги размыло… Хозяйка понимающе кивнула и произнесла: — Я полагаю, что те, кто хотел обедать, уже собрались, больше никого ждать не будем. Приятного аппетита всем. Гости дружно отозвались на пожелание и приступили к трапезе. Однако относительная тишина воцарилась совсем не надолго. На лестнице раздались чьи-то шаги, затем послышался ужасный вопль: — Убили, ограбили, изуродовали!!! Соня сразу же узнала драконий рык и втянула голову в плечи. Это конец, ее казнят, прямо сейчас, в этой столовой. Казнить, нельзя помиловать! В дверях возникла грозная фигура Авроры Сократовны. Ее щеки были покрыты красными пятнами, глаза бешено вращались, а рот изрыгал проклятия одно страшнее другого. Дракониха пыталась натянуть платье на колени, но оно упорно поднималось вверх, оголяя короткие и толстые ножки-тумбы. Из-за ее спины выглядывала худощавая крашеная блондинка с ехидным выражением лица. — Анжелика, твоя горничная испортила мое новое платье! Немедленно выгони ее вон и сообщи в агентство! Я подам на них в суд, они… — Аврора Сократовна, — попыталась успокоить ее хозяйка, — что случилось? Успокойтесь, мы сейчас разберемся. — Успокоиться? Да эта мерзавка, — продолжала кричать Аврора, тыча пальцем в сторону Сони, — платье за пятьсот долларов испоганила! Я дала его погладить, а она… — Дырок и подпалин я не вижу, — спокойно проговорила Анжелика, разглядывая платье. — Вас обманули, милочка, — вмешалась Лариса, — этой тряпке цена пятьдесят долларов, в отделе для уцененных товаров вещички получше попадаются. Аврора, сделав вид, что не расслышала этой реплики, продолжала орать, приближаясь к испуганной Соне. Еще минута, и она вцепилась бы ей в горло. От неминуемой расправы Софью спасло вмешательство Кизи. — Аврора Сократовна, неужели из-за такого пустяка нужно устраивать сцену и портить нам аппетит, — мягко проговорил он, приподнимаясь с места. — Давайте дадим возможность девушке оправдаться. Я как адвокат готов взять на себя защиту… — Действительно, — вмешалась Анжелика, — ваше платье могло сесть в химчистке. Тогда претензии не Софье, а им нужно предъявлять. Давайте продолжим это разбирательство после обеда, — предложила хозяйка. Дракониха, злобно взглянув на Соню, уселась за стол и демонстративно не произнесла ни слова за время обеда. Диана, вероятно, из солидарности с матерью, поддерживала молчание. Софья едва дождалась окончания трапезы, помогла Антонине собрать посуду со стола. — Меня уволят? — жалобно спросила она у домоправительницы. — Вот еще, ты-то тут при чем? Платье село в химчистке, пусть там и разбираются! Не бери в голову… Анжелика никогда не пойдет на поводу у Драконихи! Ну так, для виду, может, пожурит тебя… Эти слова немного успокоили Соню, но от случившегося у нее пропал аппетит. Она с завистью смотрела, как дружно опустошали свои тарелки Иван Иванович, Юра и Антонина. Перемыв всю посуду и прибрав на кухне, Софья все еще ждала вызова «на ковер». Однако Анжелика не спешила наказывать горничную. В конце концов Соня устала переживать и бояться. В такой ситуации главное — занять себя каким-нибудь делом, отвлечься. Соня решила подробнее изучить дом. Еще днем она заметила лестницу на чердак, какие-то чуланчики, пустые комнаты. Такие помещения могут пригодиться ей в будущем расследовании. Прихватив в качестве алиби метелочку для пыли, на тот случай, если ее кто-нибудь застукает, она отправилась на прогулку. Глава 3 Гостеприимный дом Анжелики замер: утомленные сытным обедом и скандалом гости разбрелись по своим комнатам. Соня тихонечко поднялась на второй этаж и на цыпочках прошла мимо гостевых комнат: ее интересовала дверь в дальнем углу коридора. Складывалось такое ощущение, что этой дверью не пользовались очень давно. Интересно, куда она ведет? Может быть, на чердак? Соня уже представила себе, как будет прятаться на чердаке и подслушивать тайные разговоры гостей. Она быстренько выведет их на чистую воду, все расскажет Анжелике, получит денежное вознаграждение и… Ее мысли мчались вперед гораздо быстрее, чем шло расследование. Собственно говоря, пока и расследования никакого не было. Для того чтобы попасть на чердак, нужно хотя бы открыть дверь. Подходы были заставлены огромными ящиками, развалами старинной мебели. Раритетный буфет на гнутых ножках отгораживал эту часть коридора от любопытных глаз, что сразу же оценила Соня. Здесь можно было устроить прекрасное «секретное гнездышко», удобно устроиться в засаде, подслушивать без риска быть застигнутой врасплох за этим не очень-то приличным занятием. Правда, сейчас ее интересовала заветная дверь. Исследование запертых помещений всегда привлекало Соню. В темных пыльных чуланах, на заброшенных чердаках, как правило, можно отыскать что-нибудь интересное и полезное. Сыщица склонилась над замочной скважиной, пытаясь разобраться, какой из ключей на большой связке от этой двери. Их было штук двадцать. Для того чтобы определить подходящий, придется повозиться! Хорошо, что угол заставлен старой рухлядью… Работа оказалась непростой. Соня взмокла, у нее устали ноги и спина, пришлось опуститься перед дверью на колени. Как всегда, сработал закон подлости — нужный ключ оказался последним в связке! Замок щелкнул, и дверь отворилась в абсолютную черноту. Софья подождала, пока глаза привыкнут к темноте, сделала шаг вперед и увидела большую винтовую лестницу, ведущую куда-то наверх. В эту самую минуту в коридоре послышались шаги. Соня притаилась. Первой мыслью было укрыться в темной комнате, притворив тихонечко за собой дверь. Однако внутренний голос шепнул, что лучше остаться и послушать. На четвереньках, стараясь не дышать, она поползла по грязному полу, молясь только об одном — не чихнуть от пыли. В коридоре тихо разговаривали двое — мужчина и женщина. Сперва Соня не могла распознать, кому принадлежат голоса, но фразы слышала достаточно отчетливо. — Если нам удастся доказать, что она нарушила условия завещания, мы сможем начать судебный процесс? — А вам удастся это доказать? — поинтересовался мужской голос. — Это дело десятое! Я же не спрашиваю вас, как вы будете вести процесс. Вот и вы не лезьте в мои дела. Если будет нужно, я добуду сотню документальных подтверждений. — А что я буду иметь с этого? Мы с вами живем в эпоху товарно-денежных отношений, милочка, — отозвался мужчина. — Лично мне Анжелика не сделала ничего плохого. Зачем я буду ввязываться в игру на вашей стороне? — Надеетесь отсидеться в окопах? И не мечтайте! Анжелика решила провести финансовую проверку работы вашего фонда за последние три года. Как вы думаете, она не обнаружит, что управляющий регулярно запускает туда руки? — Чушь! Вы пытаетесь шантажировать меня такой глупостью? Могли бы придумать что-нибудь поинтереснее, — усмехнулся мужчина. — Дорогой мой, жизнь гораздо интереснее всяких выдумок! Пара-тройка фотографий вашей последней поездки по делам фонда на личном самолете компании… Три очаровательные крошки в бикини и вы в костюме Адама. Это, наверное, ваши внучки? Любящий дедушка в кругу семьи. Забавная фотография, не находите? Такое хобби стоит немало денег. Как вы думаете, Анжелика поверит мне или вам? Думаю, ей захочется провести финансовую проверку. После такой истории вам уже не быть распорядителем фонда. Старый дурак в завещании оговорил и этот пунктик. Нравственность превыше всего! Подумайте, вы теряете гораздо больше… Соня осторожно приблизилась к краю старинного буфета. Ей хотелось слышать каждое слово. Увлекшись, она задела коробки. Верхняя пошатнулась и, подтолкнув другие, обрушилась на пол. Соня едва сдержала крик. В два прыжка она оказалась у входа в черную комнату и закрыла за собой дверь, прислонившись к ней спиной. Ее сердце бешено колотилось, на лбу выступил пот. Софья слышала, как заговорщики подошли к тому месту, откуда она сбежала секунду назад. — Ничего страшного, просто свалились коробки, — громким шепотом произнес мужчина. — Сквозняк… Давно нужно очистить этот угол, пыль собирается. Между прочим, это вредно для легких. Теперь Соня была твердо уверена, что голос принадлежит Казимиру Измайловичу. — Да, я с вами совершенно согласна, прислуга абсолютно занимается не тем, чем нужно, — отозвалась Аврора Сократовна. — Я думала, у меня сердечный приступ начнется от этого шума! Надо же, полон дом прислуги, а порядка никакого. Ну ничего, когда я получу все, что мне полагается по закону, наведу порядок! — Тише вы, — шикнул Казимир, — сейчас все сбегутся на шум! Как мы объясним, что здесь делаем? — Очень просто! Я — женщина, вы — мужчина, что мы еще можем делать здесь, в темноте, в тишине, — томным голосом проворковала Дракониха. — Аврора Сократовна, — оборвал ее Казимир Измайлович, — не надо ко мне придвигаться так близко, у меня аллергия на ваши духи! — Вам они не нравятся? Милый, для вас я готова даже на смену имиджа, — продолжала Аврора заигрывать с Казимиром. — Может, объединим наши судьбы и капиталы? Уверяю вас, в постели я умею кое-что такое, что и не снилось вашим кошечкам в бикини. За дверью послышалась возня, пыхтение и сопение. Вероятно, Дракониха пыталась доказать свое умение на практике. — Аврора Сократовна, возьмите себя в руки, я не смешиваю бизнес с личными делами, — с досадой проговорил адвокат. — Вы разбиваете мне сердце, — театрально-трагическим тоном проговорила Аврора.