* * * Софья проснулась на следующее утро и отправилась на кухню завтракать. За столом в своем инвалидном кресле уже сидела мама, почему-то с траурным лицом. — Что-то случилось? — спросила Соня. — Да, дочка. — Мама, ты меня пугаешь! — Случилось несчастье. — Да что ты такое говоришь! — Тебя вызывают в отделение милиции. Просят явиться к двенадцати. Соня недоуменно посмотрела на мать. — Какого числа? — Сегодня! Соня схватилась за голову. — Где эта повестка? Дай прочитать! — Там, в гостиной. На журнальном столике лежала смятая бумажка. Соня быстренько пробежала по ней глазами. Особое внимание ее привлекла подпись в конце: Михаил Александрович Цереберов. Явка обязательна. Почему последняя фраза была приписана после подписи, Софья не знала. — У-у-у!!! — взвыла она. — Ну что ж поделать, придется идти… * * * Соня явилась в отделение, показала милиционерам повестку, и ей объяснили, как пройти в кабинет Цереберова. Там уже тосковал, сложив руки на коленях, один ее знакомый. Владимир Светлинский. — Все в сборе! — широко улыбаясь, прокомментировал Цереберов. — А известно вам, гражданка Невзорова, что произошло одно очень неприятное событие? — Мне ничего неизвестно. — И мне кажется, что все это связано вот с этим молодым человеком, который почему-то не брал с собой бухать жену, а также с вами. Оч-чень подозрительно. Часы показывали четыре минуты первого. — Да не томи ты, начальник! — в отчаянии воскликнул Светлинский. — Все очень просто. — Цереберов встал и принялся расхаживать по кабинету взад-вперед. — Ваш друг, гражданин Светлинский, некий Анатолий Галькин, найден мертвым вчера вечером у себя дома. С перерезанным горлом. Опять таинственное проникновение в квартиру. Пятый этаж. Никаких следов преступник не оставил. Жена его гражданская это сделать не могла, так как выезжала по работе в область. И тому имеются свидетельства ее коллег. Сейчас несчастная женщина в трансе. У меня имеется подозрение, что вы, гражданин Светлинский, надумали устранить его как свидетеля. — И каким же образом, по-вашему, мне удалось проникнуть в его квартиру? — Это уж вам лучше знать. — Вы хоть понимаете нелепость ситуации? — вмешалась в разговор Софья. — Предположим, Нину убил мой клиент, и Анатолий был тому свидетелем. Неважно, что не совпадают данные посмертной экспертизы, указывающие время совершения преступления. Опустим пока эту деталь. Версия, получается, такая. В квартиру никто не проникал. Но тогда как вы объясните второй случай? Ведь даже если Светлинский и совершил это преступление, покинуть квартиру таинственным, я бы даже сказала, мистическим образом, не оставив никаких следов, он никак не мог. Кстати, в доме была форточка? — В доме было открытое окно. Но это ни о чем не говорит. Жена Галькина сообщила, что они всегда держат это окно летом открытым. — А кто обнаружил труп? — спросил Владимир. — Алина? — Да, она. А что, вы подозреваете ее? Напрасно. Экспертиза показала, что убийство было совершено многим раньше того момента, когда жена Галькина вернулась из командировки в область. — Что-то мне вся эта цепь удивительных алиби кажется подозрительной, — не сдержалась Соня. — Верно. Оч-чень подозрительно! — отозвался Цереберов. — Особенно то, что Светлинский не брал с собой бухать жену. Часы Сони показывали восемь минут первого, и «частный детектив» радостно отметила, что майор наконец выбился из своего естественного ритма. — Да что вы прицепились к этому «не брал бухать»! — не выдержав, воскликнул Светлинский. — Потому что это оч-чень подозрительно! — А почему вы все время повторяете «оч-чень подозрительно»? — съязвила Соня. — Та-ак… — Цереберов нахмурился и уставился на Софью пристальным взглядом. — А вы знаете, девушка, что у меня для вас кое-что отдельное ко всему прочему имеется? Сыщица молчала. — Тут произошел удивительный случай. К нам обращался священник городской церкви. К нему приходила перепуганная женщина, которая утверждала, что к ней приходил ангел-хранитель в компании с чертом. Священник оказался атеистом, работал в церкви потому, что сумасшедшая родная бабка, когда он еще был мальчиком, отправила его в приходскую школу. Так профессия на всю жизнь и осталась. Тем не менее священник этот — человек, в общем-то, неплохой и о душевном здоровье своих прихожан заботится. Он объяснил девушке, что ангелы-хранители в компании с чертями не гуляют, а также что при жизни они простым смертным не угрожают. Суд божий может состояться только на небесах. А потому он отвел девушку в милицию, считая, что она столкнулась с простыми мошенниками. И знаете, описание их подозрительным образом сходится с описанием тех товарищей, которые пытались вмешаться в личную жизнь гражданина Кутузкина. — Ну и что? — А зачем, по-вашему, может понадобиться людям заставить наивную девушку исповедоваться перед ними? — Откуда я знаю? — Для того, чтобы провести расследование. Логично? — Может быть. — Так же логично, что оч-чень подозрителен тот факт, что господин Светлинский никогда не брал с собой бухать жену. Соня глянула на часы. Восемь минут первого. Она приложила часы к уху. Тиканья не послышалось. «Нет, не выбивается Цереберов из своего ритма», — грустно подумала Соня. «Часы у гражданки Невзоровой остановились», — злорадно подумал Цереберов. — Скажите! — вернулась к беседе Софья. — У вас есть какие-нибудь веские аргументы для нашего задержания? — Пока нет, но обязательно появятся. Даже не думайте! Мои сыщики рыщут кругом! — В таком случае мы больше не желаем тут оставаться. — Как хотите. Я обязан проводить вас до выхода. Позвольте мне собраться. Цереберов оказался чрезвычайно вредным человеком. Собирался он оч-чень долго, а потом оч-чень долго, периодически останавливаясь, чтобы перекинуться мнением о погоде с каждым встречным-поперечным, провожал до выхода. За это время он успел дважды намекнуть, что не брать с собой жену бухать — оч-чень подозрительная черта характера. Отсюда Соня смогла сделать вывод, что прошло более десяти минут. На выходе из участка Светлинский сказал Соне: — Мне нужно навестить Алину, поговорить с ней. Не хочешь со мной? — Можно. Заодно получим дополнительную информацию. — Это далеко? — Не очень. Можно пройтись пешком. — С удовольствием. * * * Пока Алина откроет дверь, пришлось ждать минут пять. Она была вся в черном. Из глаз лились слезы. Светлинский обнял бывшую одноклассницу, и все трое прошли в гостиную. — Не понимаю, как это могло произойти, — говорила она. — Как ты думаешь, между смертью твоей жены и смертью Анатолия есть что-то общее? Светлинский пожал плечами. — Почерк убийств совпадает, значит, вполне возможно, что да. — Я не знаю, как мне теперь жить дальше! Просто не имею представления! Я никогда теперь не смогу быть с другим мужчиной! Светлинский прижал Алину к себе.