— Невезучий, он и есть невезучий, — усмехнулся каламбуру Хмельной. — Только подходит время опохмелки, а тут — вызов! Представляете себе, каково ему там, на месте происшествия, приходится? Мало того, что обстановка там совсем не как в каком-нибудь райском уголке, вроде пивнушки, так еще и похмелье! Оттого Невезучий еще злее становится. Бр-р-р! Другое дело — я. Я журналист светских хроник. Если у меня и вызов, так в сугубо приятные места, банкеты там всякие, вечеринки… А потому я добрый. — Как же мы поступим? — Давай я тебя встречу. — Где? — У фонтана, что у Крытого рынка. Завтра в три. — Идет. — Ну вот и ладушки. * * * На рынке пестрая толпа людей сновала в поисках нужного товара. Соня с трудом протискивалась между рядами. Наконец ей удалось выбраться к фонтану. Хмельной пил пиво. — Привет! — Привет. А сейчас какой повод для выпивки? Новоселье ведь еще не наступило. — А я просто шел по улице и десятку нашел. Поднимаю голову, а там щит — реклама пива. Я и решил, что это знак свыше. То есть десятку надо потратить на пиво. А то потом события самым нежелательным образом повернуться могут. Я всегда прислушиваюсь к знакам свыше. — А какие еще знаки могут быть? — Ну вот, например, как-то еду я в автобусе и слышу старушечий голос: «Займи, но выпей!» Я подумал, с чего это она мне вдруг такое советует. А потом оказалось — это она другой старушке говорила, про лекарства. Мол, займи у кого-нибудь денег на лекарства, но выпей их обязательно. Старушки, они, знаешь, порой не совсем правильно синтаксические конструкции строят. Но я все равно сразу понял, что это был знак свыше. Займи, но выпей! Я занял и выпил. А то кто знает, куда бы меня занесло, если бы я пить не стал, может, в такое дерьмо вляпался бы… — Весело. Ну как, мы идем? — Конечно! * * * Новоселье было в разгаре. Хотя, по идее, гости должны были только-только начать приходить. На Сонину персону никто не обратил внимания. — Смотри! — шепотом сказал ей Хмельной, указывая пальцем на плакат с изображением какой-то попсовой звезды. Плакат сопровождался лозунгом: «Давай сразу!» — Это означает, — пояснил журналист, — что начинать пить надо сразу, а то кто знает, каким образом потом цепь случайных событий повернется? Стану как этот Невезучий! Кстати, как он тебе? Хмельной наполнял свою рюмку водкой. — Я его в лицо никогда не видела! Откуда я могу знать? — И правда. Извини, я что-то не подумал. Вот он! Невезучий выглядел поистине трагично. Он напоминал озлобленного пса, которого хозяин никогда не пускает в дом, даже зимой. Лохматый, с потухшим взглядом, впалыми щеками. На нем был серенький в клеточку костюм, мятый и явно очень дешевый. Мрачно созерцал Невезучий пустой бокал, и никто не собирался его ему наполнить. «И Нина оказалась невезучей, — рассуждала Софья, — и отец их вот-вот умрет! Словно какое-то проклятие на их роду!» — Мне даже страшно заводить с ним разговор! — прошептала Соня. — Да. Он ведь и послать может! — согласился Хмельной, наливая себе вторую рюмку. Невезучий, по-видимому, не выдержал и решил налить себе сам. Бутылка выскользнула у него из рук и упала на пол и вдребезги разбилась. — Не повезло! — угрюмо, словно оправдываясь, изрек Невезучий. Прибежала виновница торжества. — Ну вот, как всегда! — констатировала она. — Опять у Санька все из рук валится! Невезучий молчал. — Ладно, ты мой гость, — продолжала хозяйка. — Не беспокойся, сейчас я уберу. Только в следующий раз, когда захочешь налить, попроси кого-нибудь. — Так никто не откликается! — воскликнул Невезучий, обращаясь к компании. — Я прошу, а никто не откликается. Никто не откликнулся и в этот раз. Невезучий поник. — Ты можешь меня ему представить? — спросила Соня Хмельного. — А как? — Скажи, что я пишу детективы, узнала о том, что он — криминальный журналист, и хочу с ним посоветоваться. — Одну секунду. Хмельной поднялся с места и направился к Невезучему. Они о чем-то посовещались и вскоре подозвали Соню. Какой-то парень освободил место, Софья уселась по правую руку от Невезучего. «Могли бы сами ко мне подойти!» — подумала она, возмущаясь бестактностью брата покойной Нины. — Александр Невезучий! — представился последний из списка подозреваемых и протянул Софье руку. При этом он умудрился угодить локтем в салатницу. Соня назвала свое имя и отметила, что даже со списком подозреваемых этому человеку не повезло: в нем он оказался последним. — Понимаете, я пишу детективы, и у меня сейчас загвоздка по сюжету. Вы хорошо знакомы с криминалом и, возможно, сможете дать мне дельный совет. — С удовольствием. — А дело, собственно говоря, вот в чем. У меня по сюжету преступник проникает в дом, совершает кражу и незаметно этот дом покидает. При этом все ходы и выходы к моменту прихода милиции оказываются идеально запертыми изнутри. Как вы думаете, что тут можно придумать? Невезучий вскинул брови. — В смысле? — Ну как вам объяснить? Нужен способ, который помог бы преступнику проникнуть в дом, а потом покинуть его, оставив двери и окна закрытыми. — А много уже написали? — Прилично. — А когда писать начинали, вы об этом обо всем не подумали? — Да вот как-то нет. — Создается впечатление, что вы работаете следующим образом — сначала пишете, а потом думаете. — Именно так и работаем. — Странно. — Ничего странного. Понимаете, рыночная экономика, бешеный ритм жизни… — А-а-а… — Так вы ничего не подскажете? — Знаете, примерно так преступник проник в дом моей сестры и убил ее. Соня тут же зафиксировала внимание на выражении лица Невезучего. Но тот говорил спокойно и с грустью. Было не похоже, что он имеет отношение к убийству. — Она, как и я, оказалась невезучей, — завершил мысль Александр, и было непонятно, с маленькой или большой буквы писалось бы последнее слово в его заявлении. Соня предположила, что с маленькой. — Но у вас были хоть какие-нибудь версии на этот счет?