Еще совсем недавно оба светила, как и положено нормальным благовоспитанным звездам у всех без исключения населенных миров, несли на Лорелею свет, тепло и жизнь. Мириады существ самых разнообразных видов пребывали здесь в полной гармонии, пока космический катаклизм не сбросил планету с устоявшейся за тысячелетия круговой орбиты и в конце концов не швырнул на самую окраину системы во власть льда и холода. Со страшной скоростью Лорелея помчалась прямо в ночь, а все живое сначала замерло от ужаса перед неизбежным, а затем чуть ли не мгновенно съежилось до практически полной неразличимости. Хорошо, если не до окончательного исчезновения. Обе Лоры даже совместными усилиями оказались не в состоянии не то что обогреть совершенно закоченевшую планету, но и осветить ее в достаточной степени, отчего здесь на долгие годы воцарились нескончаемые сумерки, даже в полдень. А когда наступает ночь — хозяином этого мира становится мрак, и тогда единственными источниками света остаются лишь далекие звезды да тусклая лента Млечного пути, перечеркнувшая небосвод от горизонта до горизонта. Совсем не похоже на некогда цветущий мир, считавшийся чуть ли не двойником далекой Земли, только с куда более чистым и прозрачным воздухом, незамутненными реками и искрящимися в лучах Лор водопадами, с теплым ласковым морем и бескрайними, наполненными жизнью зелеными джунглями… Не правда ли? Н-да… Завораживающие трели разноцветных летающих ящериц и сногсшибательные пьянящие ароматы цветущих равнин… И где же все это теперь?.. Вопрос, разумеется, риторический. Конечно, здесь, погребено под тоннами льда и снега. И никакой уверенности в том, что угасший опустошенный мир сумеет когда-либо воскреснуть, словно феникс из пепла. Катерина обвела внимательным взглядом застывший пейзаж. Отсюда, с высоты крутого скалистого утеса, увенчанного огромной шапкой незамутненно-чистого белого снега, панорама открывалась просто фантастическая. От подножия утеса и до самого горизонта простиралась практически идеально ровная белоснежная поверхность — застывшее Рейнское море, некогда теплое и ласковое, обрамленное нескончаемой чередой песчаных пляжей и воистину поражающими воображение массивами самой разнообразной растительности, дарующей тень и прохладу уставшим от зноя и палящих солнечных лучей людям. Настоящий рай для туристов с Земли и выбравшихся на долгожданный уикэнд поселенцев из города. Закатное небо над морем, костер и запах жареного на углях шашлыка… и рассказы дяди Леши о захватывающих дух приключениях на других планетах… и песни под гитару, на которые он оказался великий мастер… и смешные попрошайки — небольшие безобидные зверьки с коричневым мехом и желтыми полосками на спине… а также с круглой, похожей на кошачью, головой с огромными умными глазами… Я то и дело порывалась подкормить их кусочками жареного мяса, а дядя Леша притворно возмущался, хмурил брови, шутливо называя меня «отравительницей», и упорно пытался отогнать их длиннющей хворостиной… Н-да… Когда это было. Впечатление такое, что в какой-то другой, прошлой жизни. Катерина потянула носом в бессознательной надежде уловить давно исчезнувшие ароматы и тут же горько усмехнулась. Мысленно, конечно. По-другому здесь при всем желании не получится. Ну какие, спрашивается, могут быть запахи в безвоздушной среде? Она, наверное, совсем сошла с ума… Прочь! Долой расслабляющие и отнимающие волю и силы воспоминания! Она сама, по собственному желанию, сделала свой выбор, так что пенять, как говорится, не на кого. Разве что на проклятую судьбу, лишившую ее родного мира и самого близкого человека, заменившего погибших на Горгоне родителей… Дядя Леша уверен, что она пропала где-то в джунглях, и наверняка не питает никаких иллюзий насчет возможности ее чудесного спасения на умирающей планете. А реальность не может привидеться ему даже в самых фантастических снах. Уж в чем-в чем, а в этом Катерина не сомневалась ни единой секунды. Хм… Хотелось бы мне знать, как он смог пережить очередную утрату. Не первую в его жизни, однако, надеюсь, последнюю. Возраст, конечно, возрастом, но не завидую тем, кто попробует удержать его вдали от настоящего дела. Скорее всего, по-прежнему мотается с одной неизученной планеты на другую в безнадежной попытке заглушить неприятные воспоминания непрерывной и опасной работой… Надеюсь, с ним все в порядке. Все! Довольно. Сделанного не воротишь. Она — страж Лорелеи, одна из немногих, и гордится этим. А все прочее — не достойная внимания лирика, отвлекающая от выполнения взятой на себя миссии. Катерина с силой тряхнула заиндевевшей гривой, отчего во все стороны полетели искрящиеся в лучах Лор снежинки, и снова взглянула на бывшее море. Идеальность снежного поля не нарушали ни вставшие дыбом ледяные торосы, ни наполненные темной водой глубокие трещины, а означать это могло лишь одно — море промерзло до самого дна. Каково-то пришлось населяющим его бесчисленным рыбам и, так сказать, прочим «гадам морским»? Судя по всему, очень и очень несладко. Одна надежда — они, подобно большинству живых существ на планете, включая ее разумных обитателей, за тысячи лет сумели-таки приспособиться к катастрофическим климатическим изменениям и теперь пережидают обрушившийся на них катаклизм в глубоком гипотермальном сне с тем, чтобы снова пробудиться к жизни, когда настанут лучшие времена. Что ж, искренне желаю всем удачи. Катерина оторвала взгляд от снежной равнины и посмотрела назад, туда, откуда только что пришла. Там по протоптанной в глубоком снегу тропе неторопливо карабкалась наверх пара невиданных существ, само появление которых здесь, на безвоздушной планете, любому здравомыслящему человеку показалось бы противоречащим логике и здравому смыслу. Больше всего они напоминали двух покрытых густым серебристым мехом огромных кошек. Массивная слегка удлиненная голова, увенчанная густой косматой гривой. Ушей нет, зато на их месте красуются два коротких отростка с маленькими шариками на конце, люминесцирующими неярким голубоватым светом. Морда, сильно смахивающая на львиную. И вообще, облик странных существ вызывает устойчивую ассоциацию именно с царем зверей, и нарушить ее не может даже покрывающая все тело длинная шерсть и массивные короткие лапы с широкими плоскими ступнями, позволяющими без труда передвигаться по глубокому снегу. Зато толстый у основания хвост с серебряной кисточкой очень даже львиный. Помнится, Рон, придирчиво рассмотрев созданное Катериной скульптурное изображение, так и сказал: «Лев. Ледяной лев». Катя не возражала. Лев так лев, пусть будет ледяной, если ему так нравится. Слово мужа — закон, на то он и муж. Здесь ведь что главное? Поддерживать в нем непоколебимую уверенность в том, что он хоть что-то решает. На самом же деле совершенно не важно, как назвать созданное фантазией Катерины неведомое существо. Проблема в другом: можно ли приспособить эту форму для своих нужд. Весьма, кстати, прозаических — преодолеть по-возможности без приключений весь трехсоткилометровый маршрут до города, не увязнув при этом в глубоком снегу, не замерзнув и не задохнувшись по дороге. На создание организмов, способных переносить адский холод, отсутствие атмосферы и жесткую радиацию открытого космического пространства, у матушки-природы скорее всего попросту не хватило воображения. А вот у Катерины, как выяснилось, хватило. Хотя недооценивать изобретательность природы, пожалуй, все же не стоит. Инопланетные биотехнологии, вырвавшие трех землян из лона цивилизации и поставившие перед жестокой необходимостью скрываться, дабы сохранить в секрете сам факт своего существования, могли многое. Очень многое, возможно даже все, наделив стражей Лорелеи доселе невиданным могуществом. Однако, и взамен потребовали немало. Катерина и сама не знала теперь, человек она или нет. Думается, скорее нет, чем да. С одной стороны, она пребывала в твердом убеждении, что психологически ничуть не изменилась со времен произошедшей с ней метаморфозы. Она по-прежнему та же Катя, которая когда-то сидела у костра на берегу Рейнского моря и слушала дяди Лешины песни под гитару. А вот биологически… с этим все гораздо сложнее. Назвать себя человеком у нее почему-то язык не поворачивался. Тогда кто же она на самом деле? Хм… Метаморф, оборотень — вот кто, но только не человек. Поскольку обычным людям совершенно не свойственно нежданно полученное в дар умение по своему усмотрению менять форму и биохимию собственного тела, превращаясь порою в весьма необычных существ, как правило в максимальной степени приспособленных к обитанию в быстро меняющихся условиях окружающей среды. Вроде тех, что сейчас наблюдаются на несчастной Лорелее. Кстати, Рона и Джошуа все вышесказанное касается в той же степени. Сказать по-правде, Катерина совершенно не знала, что они думают о своем теперешнем modus vivendi на самом деле. Не сейчас, под яркими звездами и светом двух Лор. А во тьме глубокой пещеры, в полном одиночестве, когда единственными живыми — условно живыми! — существами на сотни миль вокруг являются лишь тысячи спящих лорнов, бывших хозяев планеты. Тогда, когда никто на тебя не смотрит, и ты остаешься наедине со своими мыслями. Катя испытывала неловкость и легкую тень сожаления по поводу того, что именно она явилась тому причиной. С Роном-то все понятно, он бросился вслед за ней, очертя голову, просто потому, что влюблен по уши. А Джош… хм, вероятно, тоже. Однако, вины за сломанные человеческие судьбы это обстоятельство нисколько с нее не снимает. С этим грузом в душе ей придется жить теперь до скончания дней. Пусть даже сами пострадавшие так не считают. Она продолжала задумчиво смотреть на взбирающихся по крутому склону спутников. Н-да… Ледяные львы. Точно такие же, как она сама. Надо признать, Рон придумал весьма удачное название для существующего лишь в воображении Катерины фантастического зверя. Однако, этим он и ограничился, не став вникать в причины, побудившие ее вырубить из камня столь впечатляющее, по его словам, произведение искусства. Скорее всего, он решил, что таким нетривиальным способом она просто-напросто пытается реализовать свой творческий потенциал. Либо разогнать скуку от вынужденного ничегонеделания, потому что, вопреки ожиданиям, пребывающим в анабиозе аборигенам требовался всего лишь самый минимальный уход. Изредка то один лорн, то другой вдруг пробуждались к активности, внезапно поднимались со своего ложа и начинали бесцельно бродить по убежищу, всматриваясь в темноту ничего не выражающими незрячими глазами и то и дело натыкаясь на стены и своих спящих собратьев. Оскальзываясь на предательски подворачивающихся под ноги камнях и падая… И тогда их нужно было успокоить, вернуть на место и проследить, чтобы они снова мирно заснули, не успев причинить никакого вреда окружающим, а прежде всего — самим себе. Фактически это было все, что требовалось от оберегающих их сон и покой метаморфов. Не слишком-то разнообразная жизнь… Далеко не. А если вспомнить, что впереди им светит как минимум пара столетий темноты и одиночества глубокой пещеры, можно завыть от безысходности. Как-то совсем не так представлялось добровольным стражам жертвенное служение спящим в анабиозе хозяевам планеты еще несколько лет назад, когда за их спинами впервые захлопнулись двери подземного убежища. А теперь… воистину, впору сойти с ума. И ничего удивительного в том, что желание выбраться из мрачного склепа очень быстро стало чуть ли не навязчивой идеей. Рон и Джошуа все чаще и чаще погружались в угрюмое молчание, и Кате удавалось расшевелить их все с большим и большим трудом. Поиск способов выбраться на простор и при этом уцелеть, не замерзнув и не задохнувшись, очень быстро перерос из чисто технической проблемы в проблему выживания. Просто Рон и Джошуа до сих пор так и не сумели ничего придумать. А вот она, похоже, догадалась, и рукотворный ледяной лев — не что иное как ключ к абсолютной свободе. В отличие от Рона Джошуа, похоже, понял все сразу. Он медленно обошел изваяние по кругу, потрогал широкие лапы, провел рукой по каменной гриве, а затем с сомнением в голосе спросил, глядя Катерине прямо в глаза: — А дальше что? Катерина прекрасно понимала его скептицизм. Еще недавно она сама думала точно так же. Метаморфы способны приобретать любую форму, с которой так или иначе когда-либо соприкоснулись. Будь то живое существо или неодушевленный предмет. Но для этого указанный образец обязательно должен существовать где-то в пределах досягаемости. Это, как говорится, аксиома их нынешнего образа жизни. А вот как быть, если условия требуют использования формы, созданием которой природа так никогда и не озаботилась? И возможно ли подобное преобразование в принципе? Катерина этого не знала, однако всерьез намеревалась попробовать. А в качестве модели для воспроизведения формы использовать вот эту самую скульптуру. Она заранее продумала весь набор свойств, которыми должен обладать созданный с нуля организм, необходимый для осуществления поставленной цели: устойчивость к условиям глубокого вакуума, жесткой космической радиации и предельно низким температурам на поверхности планеты. Это, так сказать, самый минимум, основная программа, которой следует неукоснительно придерживаться. Ну и возможность общения посредством радиосвязи в качестве опции, для чего и предусмотрены смешные рожки на месте ушей, поскольку в условиях вакуума любые акустические приспособления становятся попросту бесполезными. Рон так и не понял ничего до того самого момента, когда она начала превращение. Хм… пытался что-то крикнуть, предостеречь, но опоздал. Катерине просто невероятно повезло, что все окончилось благополучно, именно так, как и было задумано. Н-да… Помнится, Рон тогда не разговаривал с ней почти целую неделю. Пока не осознал, наконец, что Катерина не стала предупреждать его именно потому, что он никогда бы ей не позволил… Зато теперь в их арсенале появилась новая форма, весьма неплохо приспособленная для существования в самых экстремальных условиях. Ну а Рону и Джошуа освоить ее оказалось довольно просто, поскольку исходным образцом для метаморфозы послужила сама Катерина. В последующие дни они много и упорно тренировались, пока новый облик не стал таким же привычным, как и базовая форма крылатого демона, заложенная в программу преобразований изначально. Все трое понимали, что только в случае успеха они смогут, наконец, покинуть мрачное подземелье и стать воистину свободными. Ну, а цель путешествия — город, даже не обсуждалась, до такой степени выглядела очевидной. Верхом глупости было бы не воспользоваться брошеными в спешке богатствами земной цивилизации. Однако, прежде чем отправиться в путь, предстояло решить еще одну немаловажную проблему. Спящие лорны. Мысль о том, что можно попросту предоставить их самим себе, никому даже в голову не приходила. Строго говоря, в убежище под Кошачьей горой Катерина с товарищами были не совсем одиноки. Трое лорнов-метаморфов несли бессрочную вахту бок о бок с землянами, хотя по неведомой никому причине старательно избегали любых контактов. Просто молча уходили в глубь пещеры, едва рядом появлялась Катерина, не говоря уж о Роне или Джошуа. Подобное поведение ее весьма задевало, тем более что в общении с обычными лорнами никаких проблем никогда не возникало. Джошуа считал это следствием пренебрежительного высокомерия, с которым каста лорнов-метаморфов взирала на всех прочих смертных, и был, скорее всего, недалек от истины. Во всяком случае, Катерина все больше и больше склонялась к его точке зрения. Любые попытки наладить диалог неизменно разбивались о глухую стену молчания. И вот теперь ее просто необходимо было разрушить. Без договора с лорнами весьма длительный поход в город очевидным образом состояться не мог, поскольку часть работы, которую до того выполняли земляне, теперь легла бы на их плечи. А просто взять и уйти тоже позволить себе оказалось невозможно. Обострение отношений, неизбежно возникавшее в подобном случае, совершенно точно никому не было нужно. Хотя, следует признать, контактов и так никаких… Катерина отправилась на переговоры без особой надежды на успех. Хотя в глубине души весьма рассчитывала на особое внимание со стороны предводителя лорнов по причине того, что когда-то именно он занимался ее лечением после падения со скалы… Как называли его лорны? Кажется, Флар… Ну что ж, Флар, вся надежда исключительно на твою память. Ни Рон, ни Джошуа ни на секунду не верили в успех ее миссии. А когда Катерина вернулась и сообщила, что договоренность с Фларом достигнута, удивленно переглянулись и сразу же засобирались в дорогу, пока непомерная гордыня не заставила того передумать. * Ледяные львы взобрались, наконец, на вершину утеса и встали рядом, медленно поворачивая из стороны в сторону головами, украшенными блестящими от инея косматыми гривами. «Ну и за какой такой надобностью нам понадобились упражнения в скалолазании?» — недовольно спросил Рон, отряхиваясь всем телом. — «Что мы, снега не видели?» «Осторожнее,» — отозвался Джошуа. — «Козырек и так держится на честном слове. Можно и вниз улететь.» «По крайней мере, не придется карабкаться по скалам при возвращении», — буркнул Рон, но тем не менее прекратил совершать резкие телодвижения. — «Быстро и с гарантией.» Джошуа осторожно подошел к краю пропасти и заглянул вниз. «Хм… не думаю, что тебе понравится. Судя по всему, у подножия весьма приличных размеров озеро из жидкого азота. Что-то мне подсказывает, что подобное купание вряд ли пойдет тебе на пользу.» «Подумаешь, азот», — буркнул Рон, однако, от края отодвинулся. — «Что мы, азота не видели?» «Смотрите,» — негромко произнесла Катерина. Тем не менее, ее услышали. — «Город. Справа, у самого горизонта.» Разговоры прекратились сами собой, и вся троица молча уставилась на темные, скованные льдом и засыпанные снегом глыбы, маячившие на самой границе земли и неба. Любой другой принял бы их за обычные скалы, однако обмануть зрение ледяных львов оказалось невозможно. Действительно, город, вне всяких сомнений, и так близко. Только теперь стало окончательно ясно, что большая часть опасного путешествия уже позади, и осталась самая малость. Настроение стремительно поползло вверх, несмотря на то, что город производил весьма удручающее впечатление. Мертвый, застывший, брошеный всеми… взирающий на разрушенный мир пустыми глазницами разбитых окон, в которых никогда уже не мелькнет ни единого огонька. «Хорошо бы найти там приличный компьютер,» — мечтательно произнес Рон. — «Или планшет на худой конец. Тогда я точно сказал бы вам, что произойдет дальше с Лорелеей.» «Это я и так знаю,» — ухмыльнулся Джошуа. — «И компьютер мне для этого ни к чему. Хочешь, расскажу?» «Попробуй. Посмотрим, какой из тебя пророк.» «Хороший, даже не сомневайся. Тем более, что теперь я единственный действующий пророк на целой планете. А прорицаю я следующее: Лорелея и дальше будет мчаться куда глаза глядят, пока, наконец, окончательно не затеряется в межзвездном пространстве, превратившись в планету-шатуна. Возможно, через миллионы лет ее и приютит подле себя какая-нибудь сердобольная звездочка, однако, я бы надеяться на это не стал. Шансы подобного развития событий весьма призрачны. Вот такой мой прогноз, нравится тебе или нет.» «Совсем не нравится. Орбита Лорелеи, как мне представляется, сильно эллиптическая, и рано или поздно планета вновь вернется к своим Лорам. А вот для того, чтобы понять, когда именно это произойдет, мне и нужен компьютер. В самом худшем варианте согласен даже на калькулятор.» «А счеты не подойдут?» — ехидно осведомился Джошуа. — «Или абак?» «Прекратите уже, наконец,» — не выдержала Катерина. — «Надоело.» Мужчины то и дело затевали друг с другом пикировку, буквально по любому поводу, как говорится, на ровном месте, и Катерина не без оснований считала, что именно она является тому причиной. Нельзя сказать, чтобы подобное соперничество ее сильно радовало. Тем более, что свой выбор она сделала уже давно. «Нужно идти,» — хмуро сказала она. — «Давайте спускаться.» Рон тяжко вздохнул, однако тут же развернулся с явным намерением начать спуск, а вот Джошуа даже не шелохнулся. Он стоял на краю утеса, неподвижный, как изваяние, и пристально всматривался в заснеженный пейзаж. «Ты идешь?» — окликнула его Катерина.