Алексей вылез из кабины, отошел от вездехода метров на десять и принялся стаскивать в одну кучу разбросанные тут и там каменные обломки. Наташа некоторое время наблюдала за его действиями, а потом все-таки спросила: — Что это такое? Для чего тебе понадобилась эта пирамида? — Это тур. Или обо, как больше нравится. Нужно оставить сообщение для Романа и Маши, если они, конечно, сумеют сюда добраться. Ждать их равносильно самоубийству, кислорода у нас в обрез. Раз связи нет, воспользуемся древними методами. Наташа молча спрыгнула на песок и принялась помогать Алексею. Когда работа была закончена, Алексей торопливо нацарапал несколько слов на вырванном из блокнота листке бумаги и засунул его в щель между камнями. После чего они с Наташей забрались в кабину, песчанка развернулась и, набирая скорость, помчалась на юг. Аккумуляторы сдохли через восемь километров. Песчанка встала на склоне очередной дюны, так и не сумев взобраться на гребень. Алексей убрал руку с джойстика и произнес: — Все. Приехали. Давай выбираться. Наташа взглянула на него и, наконец, нарушила свое затянувшееся молчание: — Ты вправду веришь, что мы дойдем? Двадцать с лишним километров? По песку… — Выбора у нас, к сожалению, нет, — хмуро ответил Алексей. — Мы либо дойдем, либо… — Либо не дойдем, — закончила за него Наташа. — Только учти, я умирать в этих песках не собираюсь. Мне надо домой. Всем надо домой, подумал Алексей. И Мише тоже было надо… И Роману, и Маше… Он открыл запертый его личным кодом небольшой сейф, достал оттуда лазерный пистолет и длинный нож в ножнах, пристегнул оружие к поясу и сказал: — Времени нет, кислорода у нас в баллонах на шесть часов. Этого должно хватить, но сама видишь — кругом пески, путь предстоит нелегкий, всякое может случиться. Так что пошли. Они выбрались из кабины, в последний раз оглянулись на ставший вдруг таким родным маленький вездеходик и, утопая в сыпучем песке, двинулись друг за другом вверх по склону. Уже через час обоим стало предельно ясно, что задачу они поставили перед собой совершенно невыполнимую. Песок под ногами разъезжался, ноги уходили в него, словно в трясину, и поневоле начала закрадываться мысль, что при подобных темпах отпущенного им времени ни за что не хватит на преодоление оставшегося отрезка пути. Дюны стали воистину непреодолимым препятствием. Если скатываться с песчаной горы было одно удовольствие, то карабкаться вверх по склону стало сущим мучением. И еще солнце. Ветер, наконец, рассеял пыльную тучу, погнав ее куда-то далеко на восток, и на очистившемся небе вновь нестерпимым блеском засияло яростное светило. Система охлаждения скафандров, и без того работавшая в весьма напряженном режиме, сразу же заявила решительный протест, расписавшись в собственном бессилии справиться с непредусмотренным никакими техническими требованиями ростом температуры. Алексей обливался потом и тяжело дышал, но упрямо шел вперед и вперед. Судя по звукам, доносившимся из наушников, Наташа чувствовала себя не лучше. Обоих шатало. В конце концов она просто повалилась на песок, не в силах сделать больше ни одного шага. — Алексей… подожди… нужно передохнуть. Я так больше не могу… Алексей остановился и оглянулся. — Хорошо, десять минут… Больше нельзя… кислород… сама понимаешь. Он тоже лег на песок и бездумным взглядом уставился в высокое небо. Некоторое время тишину нарушало лишь тяжелое прерывистое дыхание, а потом вдруг в наушниках раздался Наташин голос: — Горгульи… Уже слетелись… стервятники… Только сейчас Алексей обратил внимание на маленькие черные точки, описывающие ровные круги высоко-высоко над его головой. Плохо. Совсем плохо. Сейчас эти твари опасаются приближаться вплотную, но вскоре осмелеют и тогда непременно нападут. Сколько их? Одна, две… Он насчитал шесть штук, но не исключено, что их число может существенно возрасти. Алексей с трудом поднялся и подошел к Наташе. — Вставай, нужно идти. Наташа отрицательно покачала головой. — Если хочешь когда-нибудь увидеть дочь — вставай. Он услышал, как она тихо заплакала. Однако, все-таки встала. И все началось сначала: вверх-вниз по дюнам, вверх-вниз… и так без конца. Песок и солнце. Солнце и песок. И стервятники, терпеливо ждущие своего часа. Взобравшись на гребень очередной дюны, Алексей остановился. Та-ак… это называется — приплыли. Или, что в данной ситуации гораздо вернее — пришли. Прямо впереди раскинулось на редкость ровное песчаное поле, и все оно вплоть до следующего ряда дюн километрах в двух отсюда являлось гигантской плантацией паутинников. Да-а, подумал Алексей, пожалуй, это будет пострашнее горгулий. Соваться в заросли паутинников может только самый отъявленный самоубийца. Но до этого мы, пожалуй, еще не дошли. Никто в точности не знал, считать ли паутинников животными или, наоборот, растениями. На первый взгляд воткнутые вершиной в песок узкие конусы зеленоватого цвета с розовой бахромой вокруг основания представлялись совершенно безопасными. Ну, растения и растения, вроде мексиканских кактусов. Однако, подобное впечатление было обманчивым и стоило не одной человеческой жизни. Паутинники оказались тварями плотоядными, хищными, коварными убийцами, не знающими жалости. Каждый из них разбрасывал вокруг себя густую сеть прозрачных, почти невидимых липких щупалец, и все, что в нее попадало, уничтожалось быстро и без остатка. Наташа, наконец, тоже взобралась на гребень и встала рядом с Алексеем, тяжело дыша. Ситуацию она оценила мгновенно и безошибочно. — Ну, и что теперь? — хриплым голосом сказала она. — Ты куда нас привел? Где твоя метеостанция? Тебе не кажется, что пора бы ей уже и появиться? — Ничего не понимаю, — пробормотал Алексей. — Метеостанция должна быть во-он за теми дюнами. Но паутинники… Не помню я здесь никаких паутинников. — Сусанин, — сказала Наташа. — И как же мы туда попадем? Летать я пока еще не умею. — Можно попробовать обойти… справа или слева… Однако, боюсь, мы уже не успеем… Сколько у тебя на манометре? Наташа взглянула на прибор, и лицо ее стало серым. — Практически ноль, — одними губами пробормотала она. Голос ее вдруг задрожал. — Не может быть… — По-моему, он у тебя врет, — неуверенно сказал Алексей. — Но, тем не менее, выбора у нас нет, а потому идем прямо. — Нет… нет-нет-нет… Уж лучше смерть от удушья, чем… — Идем, — настойчиво повторил Алексей, крепко ухватил ее за рукав скафандра и потащил за собой. — Между ними вполне можно пройти, видишь? Только смотри, куда идешь и на что наступаешь. — Я не смогу. — Захочешь увидеть свою Катерину — сможешь. Наташа неожиданно зло сверкнула на него глазами, но ничего не сказала и молча пошла вперед. Они преодолели уже половину пути через смертоносные заросли, когда что-то черное вдруг стремительно пронеслось над головой Алексея и ударило шедшую впереди Наташу прямо в спину. И почти сразу же толчок в спину ощутил и сам Алексей. Горгульи… все-таки напали. Ах, черт побери, как же это сейчас некстати… Удар был не слишком сильным, но сработал эффект неожиданности. Наташа вдруг ткнулась лицом в песок, который мгновенно ожил, зашевелился, из него выпросталась тонкая, полупрозрачная сеть, сотканная из каких-то бледных водянистых жгутов с липкими присосками на концах, и стремительно накрыла лежащую на песке фигуру. — Алексе-е-ей!!! А-а-а-а!.. — Наташа! — крикнул Алексей. — Не шевелись! Я сейчас… Он с остервенением дергал и дергал кобуру на поясе, но, как назло, она почему-то наотрез отказывалась открываться. — А ну, сволочь! — в ярости заорал Алексей, и кобура в испуге тут же прекратила сопротивление. Ему, наконец, удалось извлечь из нее пистолет, а затем дрожащими руками направить лазерный луч прямо в тело ближайшего паутинника. Тот дернулся, съежился и почернел, но сеть, накрывшая Наташу, своей хватки почему-то ничуть не ослабила. Тогда Алексей начал полосовать лучом эти бледные алчные жгуты, изо всех сил стараясь не зацепить лежащую на песке фигуру в скафандре. — Держись, Наташка! — кричал он. — Я иду! Еще немного… Лазерный луч внезапно угас. Все, заряд на нуле, черт бы его побрал. Алексей отбросил в сторону ставший бесполезным пистолет и бросился к распростертому на песке телу. Он принялся руками отдирать от скафандра висевшие клочьями обугленные жгуты и с отвращением отбрасывать их в сторону. Наташа пошевелилась и застонала. Жива! И скафандр цел, судя по всему. Алексей подхватил ее под руки и потащил в сторону, на место, показавшееся ему безопасным. Она неожиданно забилась в его руках, потом закашлялась, взгляд ее сделался осмысленным, она уставилась на Алексея круглыми от ужаса глазами, а затем вдруг рывком села. Алексей повалился на песок рядом с ней, часто и глубоко дыша широко раскрытым ртом. Несколько долгих минут они молча смотрели друг на друга. Наконец, Алексей встал и обвел взглядом пустыню с торчащими тут и там конусами паутинников. — Пошли, — сказал он. — Нужно торопиться. Кислород… Видишь вон те дюны? Нам туда, совсем немного осталось. Ну же, идем. Наташа медленно встала и уставилась на него яростным взглядом. — Врешь, — неожиданно зло процедила она сквозь зубы. — Все ты врешь. Нет там никакой метеостанции. — Она замолчала, а потом вдруг перешла на крик. — Ты же заблудился, разве не так? Что? Скажешь, не так? Да? Так вот, я тебе не верю. Слышишь, не верю! И Катьку мою вспоминать больше не смей! Не твое это дело! Это касается только меня! Слышишь?! Меня, и больше никого! Алексей опешил. Чего-чего, а такого он никак не ожидал. — Наташка… Ты что… — начал он, но она его больше не слушала. — Кислород, говоришь… Где он, твой кислород? Нет его, весь вышел… Был бы ты мужиком, так отдал бы свой кислород мне. Только какой ты мужик… Наташа вдруг кинулась на него и изо всех сил принялась лупить кулаками в грудь. Из глаз ее полились слезы, а во взгляде читалось безумие. Алексей, не выдержав напора, попятился, и тут его нога неожиданно подвернулась, и оба повалились в песок. — Отдай! Слышишь, отдай! — кричала она, мертвой хваткой вцепившись в его скафандр. — Моя дочь ни за что не будет сиротой! Горгона забрала ее отца, но меня ей не взять! Слышишь?! Отдай!!! Она дрожащими руками пыталась расстегнуть застежки на ремнях, удерживающих заплечный ранец с баллонами на скафандре Алексея. — Наташка, опомнись! — закричал он, схватив ее за руки в безуспешной попытке освободиться. Однако, все оказалось тщетно. Она превратилась в шипящую пантеру, справиться с которой представлялось практически невозможным. Почувствовав сопротивление, она удвоила усилия. Сцепившиеся фигуры, натужно дыша, катались по песку, и в какой-то момент Алексей почувствовал, что начинает одерживать верх. Ему, наконец, удалось оторвать от себя Наташу и прижать ее к земле. Она извивалась под ним, не желая признавать поражение, а ее руки отчаянно молотили воздух. И в тот самый момент, когда Алексей немного расслабился, чтобы перевести дух, Наташа вдруг ощутила под своими пальцами ребристую рукоятку. Не раздумывая, она сорвала нож с пояса Алексея и изо всех сил ударила его в бок. Раз, и другой, и третий… — Вот тебе! Вот! — кричала она. — Сдохни! А я буду жить! Не смотря ни на что, буду!!! Назло тебе буду!!!