– Он сам виноват! Нечего было гоняться за молоденькими. В его-то годы! Нечего на зеркало пенять, коль рожа крива! Не Алена, так другая бы девчонка подвернулась! – И все равно я считаю, что Викторию надо проверить. Мариша печально взглянула на сестренку. «Знаю я, почему ты так рвешься обвинить во всем последнюю из оставшихся у нас подозреваемых, – говорил ее взгляд. – Ведь следующим по списку идет твой обожаемым работодатель, красавец и секс-символ вашего ресторана – господин Али! А его ты обожаешь до чертиков в глазах. И конечно, совершенно не хочешь, чтобы он вдруг оказался убийцей!» Но вслух Мариша, разумеется, ничего этого не сказала. Она лишь вздохнула и произнесла: – Едем на похороны. – Там и поговорим с Викой? – обрадовалась Таисия. В ответ Мариша лишь скривилась: – А что нам еще с тобой остается? Таисия поморгала и умчалась собираться и наводить марафет. И Мариша вздохнула вторично. Куда Тае еще прихорашиваться? Сестра и так явилась к ней при полном параде – черное обтягивающее платье, выгодно подчеркивающее пышные формы Таисии. Кокетливая черная шляпка с широкими полями и свисающей с них вуалью (настоящий винтаж!) явно была вытащена из бабушкиного сундука. И ко всему этому черные лаковые туфельки на тончайшей шпильке. Туфли вызвали особенное недовольство Мариши. В таких туфлях невозможно будет ковылять по кладбищенским дорожкам! И о чем только думает Таисия, обряжаясь в длинное вечернее платье прямо с утра и еще отправляясь при этом на похороны? И что там сестра еще собирается приводить в порядок? Она и так вырядилась, словно собирается идти на банкет! В каком-то старом итальянском фильме Марише довелось увидеть запоминающийся эпизод о том, как понурая толпа одетых в скромные черные костюмы родственников волочится за гробом из красного дерева своего дорогого в прямом и переносном смысле усопшего. Вокруг них белоснежные и бело-розовые фешенебельные мраморные надгробия, выложенные аккуратной плиткой дорожки, цветочные клумбы и изумрудный газончик. Одним словом, цивилизация! И вот по этой цивилизованной юдоли скорби шествует дама одетая в ярко-красное платье и такую же красную шляпку и туфли. Кажется, туфли все же были с черной оторочкой. Но на высоких каблуках. Да, она тоже желает проститься с усопшим, но весь ее наряд – это прямой вызов ему, посмевшему оставить ее в этом мире одну и без поддержки. А также вызов всей его напыщенной родне, которая эту женщину упорно не принимала в свои ряды. И вот теперь наряд Таисии показался Марише еще более вызывающим. Сестра явно собиралась дать понять всем, что она тоже чего-то стоит. И вполне достойна занять место рядом с Али. Не хватало самого малого – желания и присутствия самого господина Али рядом с Таей в этот момент. Мариша снова вздохнула и позвала: – Тая, ты скоро? Таисия выпорхнула из ванной комнаты с таким боевым выражением на лице, что все подозрения Мариши подтвердились в один момент. Сестра подвела глаза и ярко накрасила кроваво-красной помадой губы, которые выглядели, надо сказать, очень соблазнительно. Но вот уместны ли были такие губы на клабище? В этом Мариша что-то сильно сомневалась. И еще Таисия сделала нечто со своим платьем, так что ее пышная молочно-белая грудь, которую Тая каким-то образом уберегла от палящего этим летом солнца, буквально вываливалась из лифа! И как будто бы этого было мало! Но в довершение всего в ложбинке между грудей девушки притаился кулон с каким-то алым камнем, приковывающим к себе и к белоснежным полукружьям невольное внимание всех, кого только возможно. – Таисия! – ахнула Мариша, оглядев сестру с головы до ног и невольно поражаясь тому, как преобразилась скромная официантка. – Но ты же не пойдешь в таком виде на похороны! Ты просто не можешь! – А в чем дело? Что со мной не так? – Это… Тебя могут неправильно понять! – А по-моему, я выгляжу прекрасно! И Таисия уставилась на сестру с таким выражением, что Марише стало совершенно ясно, она не уступит. Сестрица задумала заполучить своего Али, стоя прямо над гробом своей предшественницы, и со своего места не сойдет. – Ну-ну…, – пробормотала Мариша, решив не тратить попусту свои нервы. – Если ты в самом деле считаешь, что у тебя все под контролем, тогда поехали? – А разве ты не переоденешься во что-нибудь более подобающее? Кто бы это говорил! Тем не менее в чем-то Тая была права. Мариша торопливо оглядела себя и испытала стыд. Не поедешь ведь на похороны в симпатичных шелковых панталончиках с нежно-розовыми оборками и такой же кофточке. Этот наряд Мариша надевала, ложась в постель. Оказалось, что в жару лучше всего было спать или совсем нагой, или в шелке. Этот материал приятно охлаждал тело, но при этом не давал простудиться под постоянно работающим вентилятором. Но для похорон кокетливые панталончики вряд ли подходили. Мариша наспех нашла в своем гардеробе что-то отдаленно подходящее для траурной церемонии, оделась, собрала свои пышные светлые волосы в узел на голове, заколола черными лаковыми шпильками, который использовали японский гейши в своих прическах. Это были самые настоящие шпильки, которые Смайл привез ей… Ну да, конечно, он привез их из Китая. А откуда же еще? А если точней, то Смайл привез эти выстроганные из черного дерева шпильки из одной провинции Китая, пострадавшей от наводнения, но при этом ее жители даже в разгар стихии не утеряли своей предпринимательской жилки: умудрились чем-то одарить своих спасителей в обмен за полученную от них двойную порцию риса и консервов. Шпильки Марише очень нравились. И она с удовольствием воспользовалась ими, едва только представилась такая возможность. Похороны должны быть шикарными! Еще бы! Ведь хоронят молодую женщину, за гробом которой пойдут толпы друзей и безутешный жених. Однако церемония похорон вызвала у Марише недоумение с самой первой минуты. Цветов было мало. Венков и того меньше. А ведь хоронили молодую женщину, любимую притом! Но все шло кувырком. Али к моменту выноса тела опоздал. На отпевании его тоже не было видно. Впрочем, возможно, как мусульманин он в принципе не желал посещать православную церковь? Но и после отпевания, когда все вновь столпились на улице, дело пошло не лучше. Автобус оказался слишком мал, все гости в него не поместились. Потом оказалось, что в автобус набились исключительно пожилые родственницы Алены и ее подруги и соседки. Кроме трех Граций, тут было еще порядочно представительниц женского пола. Но когда все приехали на кладбище и нужно было выносить гроб, ни одного подходящего для этого мужчины рядом не оказалось. Все застряли в пробках по дороге на кладбище и обещали приехать не раньше, чем через полчаса. Шофер ругался и требовал, чтобы гроб забирали из его автобуса. Шоферу надо было ехать дальше. Мариша с недоумением поняла, что никаких последующих поминок не предполагается. Шофер собирался прямо с кладбища ехать на другой заказ. Ну, а родственники, как предполагалось организаторами, видимо, уковыляют с кладбища своим ходом. Это было нечто невероятное! – У мусульман, говорят, наши поминки не приняты, – шептались в толпе. – Какие наши? – Ну, поминки, водка с кусочком черного хлеба. Кисель и прочее. – Что вы ерунду городите? Много вы знаете про мусульман! – У меня были соседи – татары, они очень даже охотно собирались на поминки по своим! Может, и без водки, а все равно долго сидели! Похоронят и сидят. Вспоминают, что за человек был усопший. Хорошо так разговаривают. Разные ситуации про него вспоминают, забавные и не очень. Действительно поминают, а не как у нас – напьются и дурака валяют. – И разве в киселе дело? Или там в блинах, или в водке! Без водки даже лучше. А то что у нас получается? Все набьются, напьются, а через полчаса уже и не помнят, по какой причине собрались. Музыку включают, еще чуть-чуть, и в танцы пустятся! И наконец прозвучала та фраза, которую все время ждала Мариша: – Просто Али не хочет тратиться на похороны! Посмотрите, какой гроб дешевый! – Да Аленка сошла бы с ума, если бы видела, как ее хоронят! – Она так любила красивые вещи, а тут… Мариша не могла не признать, что отчасти злые языки правы. Действительно, похороны удручали своей дешевизной и неорганизованностью. Жених покойной явился с большим опозданием, с красными глазами и каким-то подозрительным синим пятном в области шеи. И если красные глаза еще можно было списать на усталость и пролитые по усопшей слезы, то как было быть с синим пятном? Это был просто классический засос! И кто-то хорошо потрудился, чтобы поставить его Али. Выходит, минувшей ночью осиротевший жених утешался в объятиях другой женщины? Не очень-то это вяжется со скорбью, которая должна была его одолевать! Тая тоже догадалась о происхождении пятна на шее у любимого мужчины, и глаза ее гневно сверкнули. Марише было неприятно видеть, как переживает ее сестра. Но с другой стороны, если уж и сейчас у Таи не откроются глаза на то, какой фрукт на самом деле ее любимый Али, то они не откроются, наверное, никогда! И все же Мариша считала, что так провожать Алену в последний путь неправильно. Как же совсем без поминок? А еще ей было необходимо переговорить с людьми, которые близко знали Алену. А где это сделать, если не на поминках?! – Нет, так не пойдет! – произнесла Мариша и решительно двинулась в сторону Али. Подойдя к нему, она на мгновение остановилась, а затем громко спросила: – Почему вы не пригласили людей на поминки? Али сделал вид, что смотрит в другую сторону, но Мариша не отставала. – Поминки надо провести обязательно! – сказала она. – Зачем? – соизволил ответить Али. – Все и так знают, каким человеком была Алена. Восторга в его голосе слышно не было. – Может, и так, но на поминках люди обычно рассказывают много нового об усопшем. А это может здорово пригодиться нам с вами. Или вы уже не хотите, чтобы преступник был пойман? Это был удар ниже пояса. И Али, не выдержав его, тут же сдался. – Ну хорошо, – нехотя произнес он. – Я распоряжусь, чтобы «Чайный дворик» сегодня закрыли. Закусок там поставили, горячее, салаты. И что еще у вас полагается? Блины? С чем их подать? С икрой или медом? – Все равно. Можете просто блины или даже без блинов. Но проследите, чтобы к нашему приезду там было уже все накрыто и приготовлено, – строго велела ему Мариша. – И да… Еще! Вина и водки пусть выставят побольше. А вот закусок как раз надо поменьше. Чем быстрей люди напьются, тем быстрей у них развяжутся языки. Теперь Али посмотрел на нее с некоторым уважением. И сказал, что все выполнит в точности. И действительно, когда они приехали в ресторан (Али пришлось также раскошелиться и на микроавтобус, который он заказал по объявлению, сорванному тут же на кладбищенском фонарном столбе), всех гостей ждал накрытый стол с традиционным киселем и небольшой горкой блинов. Даже не блинов, а блинчиков. Али дословно понял слова Мариши о небольшом количестве закусок. И за столом снова поднялся ропот возмущения скупостью Али. – Свой собственный ресторан имеет, а Аленку в последний путь даже толком проводить не удосужился! – Столы пустые! – Стыдно сказать, поминки по любимой справляет, а в рот положить нечего! – Скупердяй! Но зато по части спирного нареканий не возникло. Спиртного было много и на разные вкусы. Были ликеры – ягодный, мятный, кофейный и сливочный. Была водка. Были вина. И было даже шампанское, появление которого на поминальных столах вызвало легкое недоумение и оторопь у собравшихся. – Он что, издевается? – Шампанским празднуют, а не скорбят! Однако едва только звякнули первые рюмки, как напряжение стало покидать гостей. Как уже поняла Мариша, никто из собравшихся не был близким родственником Алены – ее матерью, теткой или хотя бы сестрой. Все присутствующие либо в свое время работали с Аленой, либо жили по соседству с ней, либо как-то иначе сталкивались с этой особой.