— Меня нашли в лесу с огнестрельной раной в груди. — А я-то всё не решался спросить, откуда у тебя шрамы. — Благо пуля прошла навылет. Меня нашёл без сознания лесник, принёс в свою сторожку и выходил. Поил различными отварами, а его жена колдовала и смазывала мои раны своими колдовскими целебными настоями. Я жила у них около четырёх месяцев. Набралась сил, выздоровела. Но самое страшное то, что я потеряла память. Эти добрые люди до последнего верили и надеялись, что память ко мне вернётся и я хоть что-нибудь вспомню. Но этого не произошло. Перед тем как застрелить, меня очень сильно ударили по голове. Лесник сказал, что у меня очень серьёзная черепномозговая травма. — Ты вообще ничего не помнишь? — Нет. — Я покачала головой и сжала руку Тима посильнее. — Только очень смутно вспоминаю паренька-старшеклассника. Думаю, он был моей первой любовью. Толком ничего не помню, но знаю, что мы расстались. Сама не пойму, почему этот маленький кусочек жизни врезался в память. А может, это просто видение? И ничего этого не было? Жена лесника назвала меня Радой. — Я достала трясущимися руками сигарету и закурила. Тим сидел не шевелясь. — Лесник объяснил, что память пропала из-за удара по голове, шока и очень серьёзного стресса. У меня не осталось воспоминаний. Вообще память как ластиком стёрли. Помню всё только после того момента, как меня нашли и выходили. — Ты у врачей наблюдалась? — Кира показывала меня какому-то специалисту. Он сказал, что прогноз неясен. Может, память восстановится, а может, и нет. Когда я поняла, что ничего не помню, я замкнулась в себе. В медицине это называется ретроградная амнезия. Это выпадение из памяти событий, предшествовавших болезни. — Я слышал, для лечения амнезии нужен медикаментозный курс. И ещё это лечится гипнозом. В любом случае надо советоваться со многими специалистами. Нужно пробовать всевозможные методы. Медицина может определить, от чего именно ты потеряла память. Рада, а может быть, ты побывала в гостях у инопланетян, которые потом стёрли тебе все воспоминания? — Не смешно. — Извини. Не хотел тебя обидеть. — Уж лучше бы я побывала у инопланетян, чем получить сегодняшнюю мою жизнь. Первое время я чувствовала себя запуганным зверьком. Не девушка, а просто зомби. Потерять информацию о себе — значит потерять себя. А для человека нет ничего страшнее, чем исчезнуть как личность. Просто однажды очнуться и перестать существовать... Первое время я так мечтала вернуть потерянное прошлое, родных и прежнюю жизнь. Мне очень хотелось найти свой дом. — Рада, тут главное не паниковать. Я слышал, память у человека при подобных случаях не исчезает бесследно. При амнезии она блокируется. Мне кажется, что у тебя не восстановилась память, потому что тобой практически никто не занимался. Хоть что-то же ты должна вспомнить... — Может быть. В памяти осталась только первая школьная любовь. Маленький кусочек из жизни. Не помню ни города, ни школы, а только смутные очертания одного мальчишки. Увы, больше ничего вспомнить не могу, но при этом знаю, что умею водить машину, плавать, а когда увидела компьютер, села и автоматически стала работать, хотя раньше утверждала, что никогда с ним дела не имела. Было время, когда я жаловалась на постоянные головные боли, а сейчас это прошло. — Говорят, во время релаксации, медицинских процедур многие вспоминают прошлое. — Тим как мог пытался вселить в меня надежду. — Ты ведь как-то узнала, что Кира твоя тётя. — Да никакая она не тётя, а совершенно посторонний мне человек. — Получается, ты меня обманула? — А что я могла сказать первому встречному? — Одно радует: теперь ты меня первым встречным не считаешь. — Прожив в лесу четыре месяца в замечательной семье, я попросила лесника отвести меня в ближайший населённый центр в отделение милиции. Пришло время узнать, кто я такая. Лесник с женой очень расстроились, ведь я для них была вместо дочери. Собирала ягоды, варила компоты и даже научилась охотиться. Прощалась я с ними очень тяжело. Сердце кровью обливалось. Ближе и роднее их у меня никого не было. Лесник привёз меня в ближайшее отделение милиции и честно рассказал, что нашёл меня в лесу несколько месяцев назад с огнестрельным ранением и черепномозговой травмой. Сказал, что я ничего не помню: ни имени, ни фамилии, ни того, что было со мной раньше. При этом не веду себя как первобытный человек, не спрашиваю, для чего нужны вилки, ложки и как включать приёмник. Всё это я отлично знаю. Инстинкты и рефлексы у меня хорошо сохранены. Пропала память на людей и события, которые были до ранения. И ещё добавил, что моя амнезия требует тщательного изучения. Нужно найти моих родных и показать меня хорошим специалистам. Милиционер странно посмотрел на меня и сказал, что никаких сведений о том, что в Тверской области кто-то разыскивает без вести пропавшую, похожую на меня девушку, нет. Видимо, я из других мест. Пообещал обязательно сделать запрос. После того как лесник уехал, пожилой участковый сообщил, что не может оставить меня ночевать в отделении, ведь я не преступница, ничего не натворила, и повёл в свой дом. Тамто я и познакомилась с Кирой. — А она как там очутилась? — Участковый оказался её отцом. Кира приехала на недельку отдохнуть из столицы. Так мы и познакомились. Когда я увидела её роскошную машину, то попросилась за руль и обнаружила, что умею отлично водить. В первые два дня мне показалось, что я нашла подругу. Как жестоко я ошиблась! Этот дом стал для меня настоящей тюрьмой, а Кира — надзирательницей. Жизнь в лесу показалась мне раем. Вскоре отец Киры сказал, что наконец ему удалось выяснить, кто я такая. Правда, уточнил, что это не из официальных источников. Объяснил, что в прошлой жизни я торговала наркотиками и меня разыскивают, чтобы потребовать должок. — Ты поверила? — Тогда да. И страшно перепугалась. Мне сказали, что моя амнезия в большей степени вызвана тем, что я долгое время употребляла наркотики. Однажды меня решили отправить как наркокурьера, чтобы переправить партию в другой регион. Я взяла наркотики и решила кинуть тех, кто дал мне задание. В общем, присвоила всё себе. Искала, кому можно выгоднее продать. В результате меня нашли, отвезли в лес, думали, что убили. Когда я всё это услышала, у меня началась истерика. Кира сказала, что братва по-прежнему меня ищет. Потому что один из отморозков приехал на следующий день, решив всё-таки закопать труп, но увидел, что его нет. Партию наркотиков так и не нашли. Ещё она сказала, что никто не знает моего настоящего имени, так как я жила и торговала наркотой в деревне, в старом доме. В той деревне много заброшенных домов. Все наркоманы звали меня не по имени, а по кличке «Доза». Я круглая сирота, беспризорница, бывшая вокзальная попрошайка. После того как у меня закончилась истерика, Кира предложила мне не делать официальный запрос через милицию. Мол, когда узнаю свои имя, фамилию и возраст, мне легче не станет. Меня или прикончат свои, или сдадут ментам и я сяду за наркоту. У братвы среди ментов много своих людей. Тогда я пожалела, что осталась жива. Лучше бы лесник не находил меня в том лесу... — Во дела... — прошептал Тим. — Кира сказала, что поможет мне устроить новую жизнь, если я окажу ей одну услугу — помогу избавиться от одного очень нехорошего, по её словам, человека. — Я помолчала, смахивая слёзы. — Помню, как стояла перед ней на коленях, просила не возвращать меня в прежнюю наркоманскую жизнь, а вернуть в лес, но Кира сказала, что не знает, где именно живёт лесник, а если я пойду сама, то заблужусь. Одним словом, она уговорила меня начать новую жизнь и забыть обо всем. Я была точно слепой котёнок: ничего не помнила, верила каждому слову и в рот заглядывала женщине, пообещавшей мне помочь. — Ну и сука же эта Кира, — буркнул Тим. Я тяжело вздохнула и продолжила: — Кира привезла меня в Москву, поселила на Кутузовском, дала всё, что я имею. Пропустила через руки визажистов и стилистов, придумала мне сексуальный имидж и даже сделала новые документы. Паспорт и права. Правда, я не знаю, настоящие они или нет. На имя Рады Селезнёвой. Кира уверяет, что все документы настоящие, но я не знаю, так ли это. Правда, когда меня останавливали гаишники для проверки документов, никаких претензий с их стороны не было. Моя машина оформлена на другого человека. Я езжу по доверенности. В общем, в этой жизни ничего своего у меня нет, но я могу пользоваться кое-какими благами. — И что дальше? — Кира привезла меня в Москву и напомнила о том, что я должна выполнить её поручение. Рассказала об очень нехорошем человеке, который якобы надругался, а проще говоря, изнасиловал её племянницу. Мол, этот человек откупился от правосудия, и в благодарность за всё, что Кира для меня сделала, я должна оказать небольшую услугу — убрать его. Помню, как вечером я сидела на полу, закрыв лицо руками, плакала и убеждала Киру, что не смогу убить человека. Тогда она напомнила о людях, которые ищут меня, чтобы расправиться. А ещё она так театрально, с болью в голосе, рассказывала о своей племяннице, которая потеряла смысл жизни, что я, дура, поверила. — Ты убила. — Слова Тима прозвучали не как вопрос, а как утверждение. — Да. Я научилась молниеносно и даже профессионально делать быстрый укол в шею. Первой жертвой оказался симпатичный мужчина, абсолютно не похожий на насильника. Но у меня было чёткое задание его убрать. Я столкнулась с ним, когда он выходил из лифта, где я его поджидала. Я сделала так, что мы слегка столкнулись плечами, выронила сумочку и закричала. Он остановился, сел на корточки, чтобы помочь мне собрать всё, что я растеряла. После этого мы познакомились, выпили вместе кофе, он расслабился и получил свою порцию яда. — Я помолчала, пытаясь собраться с мыслями. — Я думала, мне придётся убить всего один раз, и когда Кира заявила о второй жертве, наотрез отказалась это делать. Тогда она приехала в квартиру с двумя амбалами, которые чуть не отправили меня на тот свет и заявили, что теперь я буду работать на их хозяина. И только тогда я поняла, что меня просто подставили, а человек, которого я убила, никакой не насильник. — А ты когда-нибудь видела своего хозяина? — Нет. Только разговаривала по телефону. Кира показала мне снимки, на которых были изображены я и моя первая жертва. В общем, меня пообещали засадить далеко и надолго, стоит снимкам попасть в правоохранительные органы. Фактически, мне не оставили выбора. С тех пор меня превратили в машину для убийства. Я охочусь за определёнными людьми и безжалостно их убиваю. Правда, сейчас я уже поняла, что история о том, что в прошлой жизни я была сиротой-наркоманкой, придумана Кирой и её отцом. Сфабрикована от начала до конца. Я прекрасно вожу машину, на «ты» с компьютером, знаю правила светского этикета, разбираюсь в спиртных напитках, могу рассказать о многих странах, хотя совершенно не помню, когда там была, и владею двумя языками. Не слишком ли много для безродной девушки, которая жила в заброшенном доме и торговала наркотиками?! — Тебе беззастенчиво врали. — Когда я это поняла, было слишком поздно. Теперь ты меня точно презираешь. — Я вздохнула, встала с лавочки и пошла прочь. Глава 13 — Рада, стой! Ты куда? Я остановилась и в упор посмотрела на приближающегося ко мне Тима. — Куда ты собралась? — А что, разве нам по пути? — Конечно. Ты подумала — после того, что мне рассказала, я тебя оставлю одну? — А ты хочешь сказать — после того, что я тебе рассказала, ты по-прежнему мой друг? — Я не просто твой друг. Я достаточно близкий тебе человек. Ты должна это понять. — Неужели ты и в самом деле думаешь, что у наших отношений есть хоть какая перспектива? — Конечно есть. Надежда умирает последней. — Завтра ко мне нагрянет на квартиру Кира с амбалами, тебя выкинут, мне дадут хорошую взбучку и пошлют в Питер, чтобы убрать следующую жертву. — Именно об этом я и хотел поговорить. Эту ночь мы провели, сидя при ночнике среди множества роз. Тим держал меня за руку, и его тепло и какое-то внутреннее спокойствие передавалось мне. Я знала этого мужчину не так давно, но мне почему-то верилось, что за ним как за каменной стеной. Верилось, что он не предаст, будет всегда рядом — и в горе, и в радости, и в «межсезонье» между ними. Когда он признался, что родился в год Собаки, я улыбнулась и подумала, что он у меня ассоциируется именно с собакой. Такой же преданный... Каждая женщина вкладывает в понятие «надёжный» свой смысл. Кому-то важнее ощущать финансовую защищённость, а кому-то — чтобы в случае проблем выслушал, обнял, помог советом... Кому-то необходимо, просто чтобы всегда любимый был рядом и на других женщин не смотрел... Тим вёл себя исключительно надёжно. Его даже не испугала страшная правда, которую я ему рассказала. Глядя на него, я начинала думать, что надёжных мужчин на самом деле много, просто надо дать им возможность проявить её — эту самую надёжность. Я смотрела в глаза Тима и боялась думать, что наши отношения могут прерваться. Закончатся навсегда, едва начавшись... Я опять останусь одна. Только огни ночного Кутузовского, вино, шоколад и досье на следующую жертву... Мне так хотелось сказать, как он мне дорог, как нужен... Но я понимала, что не имею на ЧУВСТВА никакого права... Завтра мы расстанемся, и у меня опять возникнет апатия ко всему... Ко всем... Ко всей жизни... А ведь все могло быть иначе... Но только не в этой жизни и не у нас... В той, другой, нереальной жизни, которую мне хочется нафантазировать, мы могли быть более чуткими, нежными, любящими. Не жили бы абы как, а старались проживать каждый день так, будто он последний, чтобы в отношениях не было ни капли подлости и вранья. Как много хочется сказать... Как много надо сделать. Но всё это не имеет перспективы и смысла. Наш корабль потонет, и наши чувства будут загнаны в тупик. Любовью не играют, и мы не можем быть вместе, ведь я иду по краю огромной пропасти... И чтобы грохнуться вниз, осталось совсем немного... Я всегда буду благодарна Тиму за то, что он меня отогрел и растопил в моей душе лед. Я навсегда останусь для него красивой, роковой, жёсткой и беспощадной. А ещё очень одинокой и очень несчастной... Совсем недавно я не признавала любви. В моём чёрном сердце не было для неё места. Тот, кто хотел меня, был обречён. Я убивала всякого, кто начинал говорить мне ласковые слова... Иногда убивала взглядом, а иногда по-настоящему. Я не жалела никого. Мне никто не был нужен. И вот я встретила Тима... Две жизни. Две судьбы. Такие разные... Две противоположности. Романтик и палач. Это же как белое и чёрное... Кто бы мог подумать, что наши судьбы пересекутся. И сплетутся. Мы соединимся в одно целое и не захотим, чтобы нас разлучали... Я сижу среди сумасшедшего количества роз. У моих ног не только розы. У моих ног лежит Тим. Сердце бьётся в страшном порыве, горит огнём и хочет выпрыгнуть из груди. Я призналась этому человеку в своей страшной тайне, но всё равно осталась для него самой прекрасной в мире. — Я люблю тебя, — прошептал Тим. — Несмотря ни на что, я люблю тебя... Его слова опалили мою душу. Холодную и тёмную душу палача. Он словно зажёг огонь, а я боялась тепла и света... Мне хотелось слиться с ним в поцелуе. Хотелось раствориться в бесконечной любви, лёгком ветре, начинающемся дожде... — Тим, почему я не встретила тебя в прошлой жизни? — Наверное, на небе было угодно, чтобы мы встретились после того, что с тобой произошло. — Ты же понимаешь, что у наших отношений нет будущего? — Если мы будем вместе, все у нас будет хорошо, — задумчиво ответил Тим и притянул меня к себе. — Ты просто хочешь меня поддержать и успокоить, а сам отлично понимаешь, что мы не можем быть вместе. — Давай сбежим. — Куда? — Просто сбежим из той жизни, в которую ты сейчас попала. Ты должна понять: у тебя нет другого выхода. Скорее всего, тебя уберут, избавятся как от использованной вещи, которая отслужила свой срок. Может, засадят по полной программе. А твоя Кира сделает вид, что тебя не знает и никогда раньше с тобой не общалась. В конце концов, у тех, на кого ты работаешь, есть деньги, а значит, они всегда могут сделать тебя крайней. Пойми же ты наконец, тебе дали не новую жизнь. Тебе дали какой-то отрезок жизни, который, по всей вероятности, скоро закончится. — Тим, куда я сбегу? Ты не знаешь этих людей. Они везде меня найдут. Не сомневаюсь, что Кира работает на серьёзные криминальные структуры. Прежде чем что-то сделать, она звонит хозяину, постоянно с ним советуется, спрашивает разрешения. Передо мной он ещё ни разу не светился. Я никогда его не видела, но мне хватило парочки амбалов, с которыми приезжала Кира. Оба под два метра ростом. Морды профессиональных убийц. Плечи шире, чем эта дверь. Когда я их увидела, то поняла, что в моей ситуации лучше со всем соглашаться и делать всё, что велят. — Рада, я ещё раз повторю: из жизни, в которой ты очутилась, всегда можно исчезнуть. Было бы желание. Пойми, пришло время постоять за себя. Эти люди цинично воспользовались твоей болезнью, жестоко тебя обманули. И вместо того чтобы оказать реальную помощь, сделали профессиональной машиной для убийств. Ты всегда одна, тебе некому было помочь. Теперь у тебя есть я. Вдвоём легче. Я вытащу тебя из этого кошмара. — Тим, ты готов жить с убийцей?