— Ибрагимка! — недовольно каркнул старикан. — Дверь закрой — сквозит! И чаю мне горячего принеси! Хоть согреюсь немного… — Понял, хозяын! — Мгновенно среагировал абрек, схватившись своей лапищей за распахнутую настежь дверь. — И этому… — Старикан смерил меня взглядом блеклых глаз, радужка которых выцвела настолько, что уже была практически неотличима от белка. — Мамонту… тоже захвати. И к чаю там еще чего возьми, а то его голодные эманации мою застарелую язву опять разбередят… — Сдэлаю в лючшэм видэ, кыняз! — Отступив спиной вперед в коридор, Ибрагим прикрыл за собой дверь. Я же, пока Райнгольд отдавал приказания своему слуге, успел хорошенько рассмотреть старого Сеньку. Даже на первый взгляд Мозголом выглядел немощным стариком, а когда я пригляделся к нему повнимательнее, то понял, что, скорее всего, ошибся с возрастом — он был куда старше, чем я предполагал. Сухая пергаментная кожа, разукрашенная старческими пигментными пятнами разнообразных форм и размеров, обтягивала абсолютно лысый череп Мага. Такая же шелушащаяся и обезвоженная кожа покрывала и его исхудавшие черты лица и заострившийся нос. При всем, при этом — дряблой кожи и морщин у него практически не осталось — всем своим видом он напоминал египетскую мумию с солидной тысячелетней выдержкой. Еще бы знать, откуда я в курсе, как выглядят египетские мумии, ведь я их никогда «вживую» не видел. — Что, краше в гроб кладут? А, Мамонт? — произнес старик, и сипло рассмеялся. Его надсадный смех в этот момент был похож на агонию умирающего. — Это ты верно заметил, что я сейчас на египетскую мумию смахиваю (он что, мои мысли читает?). Знавал я одного английского лорда… Э-э-э… — Старикан задумался, явно чего-то вспоминая. — Карнарвон его фамилия! — наконец довольно произнес он. — Так вот, он от этих самых мумий был совершенно без ума. Отчего и смерь свою, безвременную, принял. Древние Осененные куда как крепче нашего с Магией обращаться умели. — Это не тот самый Джордж-Герберт Карнарвон, что в двадцать третьем вместе с египтологом Картером гробницу Тутанхамона откопали? — неожиданно для самого себя уточнил я. — А потом, якобы, чуть не вся экспедиция отдала Богу души от какого-то там проклятия? — Похвальная осведомленность, юноша! — одобрительно каркнул Райнгольд. — Только не от «какого-то там проклятия», — передразнил он меня, — а от самого натурального Проклятия фараонов — оно настигает того, кто прикасался к могилам царских особ Древнего Египта и их мумиям. Очень специфическое Проклятие… Но оно куда проще и безобиднее, чем то, что ввергло Россию в последнюю Мировую войну. — Это вы о вскрытии могилы Тамерлана в сорок первом? — И откуда из меня это лезет? — Ну, что ж, юноша, — старик поерзал в своем кресле, — вижу, что вы весьма образованный человек, а не чернь от сохи. С вами весьма приятно общаться. Присаживайтесь. — Он указал мне на свободное кресло, стоявшее так же у камина, отделённое от кресла хозяина лишь низеньким столиком. — Что же вас привело ко мне, почти столетнему ветхому старику? — Вам сто лет, Вячеслав Вячеславович? — удивился я, посчитав старикана на десяток-другой лет моложе. — Мне девяносто три, — с гордостью и какой-то бравадой ответил Райнгольд. — Боюсь, что до сотни мне не дотянуть — моя Жизненная Сила на исходе. Я это чувствую… Входная дверь распахнулась, и на пороге появился Ибрагим с подносом, на котором исходили паром две большие чашки чая, стоявшие на фарфоровых блюдцах. А в большой плетеной «вазочке», обнаружившейся на том же подносе, были с горкой навалены всевозможные вкусности: баранки, пряники и печенье. Помимо этого, дородный кавказец поставил на маленький столик рядом мной еще и пару розеток с каким-то ягодным вареньем. Напротив хозяина Ибрагим расположил только чашку с горячим чаем. — Вы кушайте-кушайте, молодой человек, — проскрипел Мозголом, — а то ваши голодные «инстинкты» мешают мне сосредоточиться… Зудят, как несносные комары у самого уха! — Ну… раз вы настаиваете… — Пожал я плечами, протягивая руки к плетеной вазочке. — Нет, я не настаиваю, я вам напрямую говорю — набейте уже поскорее ваш ненасытный желудок! Иначе, у меня опять язва разыграется! Я очень тонко чувствую и переживаю такие моменты, словно сам голоден… И это вызывает необоснованное выделение желудочного сока, а у меня, как я уже говорил — язва… — А почему же вы её не залечите, Вячеслав Вячеславович? — поинтересовался я, загребая из вазы одну из баранок. — Трофим Павлович, который меня к вам и прислал, по-моему, очень квалифицированный Медик-Силовик. — А как вы думаете, молодой человек, отчего, по-вашему, я столько протянул? — Взглянул на меня своими блеклыми глазами Райнгольд. — Только оттого, что меня постоянно пользует Целительским Талантом милейший Трофим Павлович. Язву-то он закрывает, но проходит немного времени, и она открывается вновь. Причем, с каждым разом промежуток лечения становится все короче и короче. Что поделать, — развел он руками, — возраст… А в связи с тем, что свободный поток Силы сегодня весьма нестабилен — накопить достаточное количество Энергии на излечение не всегда удается. Даже мне — Осененному с весьма неплохим Источником и внушительным Резервом, которому в свое время завидовали очень и очень многие влиятельные люди Империи… — Понимаю. — Кивнул я, проглотив большой кусок печатного пряника с медовой начинкой и запив его чаем. — Эликсира бессмертия пока еще не изобрел никто из Силовиков… — Опачки! Опять из меня это вылезло! Ну, откуда, скажите, выскочила информация об этом мифическом эликсире? — Ну, молодой человек, — усмехнулся старик, — я бы, на вашем месте, не был бы так категоричен. В юности мне довелось ознакомиться с одним трактатом, происхождение которого приписывали перу алхимика Николя Фламеля[1], где, в числе прочего, описывались последствия его применения… — Серьезно? — Я даже чаем поперхнулся от неожиданности. — Ведь Фламель жил в четырнадцатом веке, а до Эпохи Второго Обретения Силы еще целых четыреста лет! — Знания сами собой прибывали у меня в голове. Ни о каком Фламеле, ни о его эликсире бессмертия я, еще мгновение назад и не знал вовсе. И от чего же он тогда умер, если обладал подобным сокровищем? — задал я Райнгольду вполне закономерный вопрос. — А кто его знает, умер он или нет? — с загадочной улыбкой отозвался старик между мелкими глотками горячего чая. — В его смерти много загадочного… Его могила в первоначальном захоронении в церкви Сен-Ля-Бушери оказалась пуста: ни его самого, ни тела похороненной там ранее жены. Хоть и поговаривали, что их тела были перенесены в катакомбы в Париже… Но, это мы уже отошли от основной темы, юноша: что же вас ко мне привело? Хотя, не рассказывайте, я уже и так знаю. — Неужели это так просто, Вячеслав Вячеславович? — полюбопытствовал я, когда старик сам рассказал всю подноготную моего появления в его доме. — Читать в головах людей, словно в открытой книге? — Без наличия Таланта, конечно, не обойтись — это основная составляющая ремесла Мозголома, — ответил Райнгольд, — но и соответствующее образование необходимо. — А Ранг, мощность Источника и величина Резерва? — Раз уж выпала такая оказия, побеседовать со знающим человеком, так и надо ей воспользоваться с лихвой. — Разве не это главное? — Вы знаете, молодой человек, не стоит превозносить урожденную величину Дара в этакий абсолют! — посоветовал мне умудренный годами Мозголом. — Все в мире развивается, крепнет и созревает, стоит лишь приложить соответствующие усилия в нужном направлении. Как атлет-гиревик, ежедневно укрепляющий свои мышцы упражнениями, берет с каждым разом все большие и большие веса̀, так и Осененный, целенаправленно работающий над своим Даром, неуклонно растет в Ранге день ото дня! И, может быть, его маленькие шаги и не видны сразу невооруженным глазом, но со временем они обязательно раскроются! Работайте над собой, юноша, и все у вас получится! Можете мне поверить, ведь при рождении мой Талант был очень и очень посредственным… — прикрыв глаза, вещал старый Сенька. — Но я трудился, подчас совершенно загоняя себя — и результат не замедлил проявиться. — Действительно, — задумчиво произнес я, — и логично. Спасибо за науку, Вячеслав Вячеславович! — вежливо поблагодарил я князя, на которого даже при Советской власти никто не рискнул поднять руку. — А вот это в корне неверное предположение! — Старик вновь каркающее рассмеялся, видимо, вновь прочитав мои последние мысли. — Пробовали поднять! На вилы! Да еще как пробовали! Но зубы-то быстро обломали! Опытный Мозголом с мощным и развитым Даром — это вам не фунт изюма! Но ведь и я против нынешней власти ничего не имел, хоть и потомственный князь. Особняк с усадьбой на Пречистенке я сам Моссовету отдал, и не только… Мне ведь для жизни много и не надо. Только этот загородный домик себе и оставил. Я Россию люблю, пусть и под Советами она… При Николашке Втором тоже порядка не было… А умереть на чужбине, юноша, я не хочу! Вот такой вот каприз! Хотя, может, вам пока этого и не понять… — Это почему же, Вячеслав Вячеславович? — Отвлекся я от поедания очередной печеной плюшки. — Вы еще слишком молоды, чтобы задумываться об этом, — ответил старик. — Хотя в вашей голове… — Он неожиданно замолчал, устремив на меня взгляд своих водянистых глаз. И только маленькие черные зрачки, словно острыми буравчиками ввинчивались в мой мозг. — Странно… Очень странно… — прокаркал он, закрыв глаза и откинувшись на спинку кресла-качалки, натянув свой клетчатый плед едва ли ни до самого носа. — Что-то не так? — перестав жевать, спросил я старого аристократа. — Все не так, юноша… — глухо ответил из-под пледа старик. — Вы думаете, я просто так завел разговор на отвлеченные темы? Про египетских мумий, Фламеля и остальную несущественную на данный момент ерунду? — Ну, — пожал я плечами, — так сложился разговор… — Вот это и отличает настоящего профессионала своего дела от в чем-то даже талантливых, но насквозь необразованных самоучек и дилетантов. Профессионал ничего не делает просто так! Каждое его действие должно непременно вести к желаемому результату. Вы ведь пришли ко мне за помощью? Не так ли, молодой человек? — За помощью, — подтвердил я. — Ну, я вам её и оказываю… Только вот случай у вас абсолютно неординарный… Даже не знаю, как нему подступиться! — признался он. — В чем, собственно, проблема? — Вы ведь хотели, чтобы я помог вам вернуть память? — уточнил старик. — Ну, в общем, да… — Вновь кивнул я. — Меня ведь немец-Мозголом… — Знаю, — прервал Райнгольд. — Результаты его воздействия на ваши нейронные связи для меня до сих пор, как на ладони. Да, они частично восстановились, но, отнюдь, не в том объеме, чтобы вы могли пребывать в полном сознании! Вы нарушаете целостность моей… да, что там моей — вы перечеркиваете мировую теорию Ментальных воздействий на организмы простецов и Одаренных! С такими разрушениями вот тут, — он постучал себя указательным пальцем по лбу, — вы должны молча лежать в кровати, вращать глазами, пускать слюни и испражняться под себя! Любая высшая нервная деятельность вам должна быть недоступна! — Так оно и было, Вячеслав Вячеславович, — подтвердил я, — только до вчерашнего дня. А потом… — Я видел в ваших воспоминаниях, что было потом, — вновь оборвал он меня. — А потом вы встали и прирезали троих ублюдков, что пытались снасильничать вашу сестру. И это после полугода пребывания в состоянии полнейшего овоща! Так не бывает, молодой человек! Можете поверить, старому и больному Мозгокруту, — по «старорежимному» обозвал он свою специализацию, — с огромным опытом. С такими повреждениями мозга — это невозможно в принципе! — Но я же смог! — Наконец вставил я и свой «пятачок». — В этом и проблема, — вздохнул Маг. — Если не трудно, юноша, подбросьте пару полешков в камин — меня что-то опять знобит, — попросил Райнгольд. На этот раз я не стал ему возражать, хотя от жара в кабинете уже было не продохнуть — у меня даже гимнастерка потемнела под мышками и на груди. А вот старикан, похоже, мерз. Теперь мне стало понятно, отчего в особняке так натоплено. Я поворошил кочергой прогоревшие поленья в очаге и подбросил огню новой пищи. — Спасибо! — произнес, поежившись, Райнгольд. — Старая кровь совсем не греет. Помру, видать, скоро… — просипел он. — Но вам, юноша, постараюсь помочь, если это, вообще в моих силах. — Я весь во внимании, — вновь усевшись в удобное кресло, произнес я. — Я тебя еще на походе к дому «прочитал», — неожиданно перешел на «ты» Рангольд. — Да там и «читать», в общем-то, нечего было — всей памяти чуть больше суток. Но странностей — хоть отбавляй. Я поэтому и к дому дал тебе подойти — интересно стало на тебя поближе взглянуть… — А если бы интереса не возникло? — ради проформы поинтересовался я. — А если бы интереса не возникло — то ты бы мимо дома прошел, не заметив. А после бы по деревне поплутал и убрался восвояси, — усмехнулся старик, показав мне свои кривые и желтые зубы, которые, несмотря на возраст у него имелись. — А что, и так можно было? — Хех, — кашлянул в сухой кулачок Райнгольд, — знаешь, сколько раз мимо моего дома после Восстания мужичье сиволапое, не в обиду тебе будь сказано, с вилами, пистолями, да трехлинейками бегало? По три раза на дню! И еще и удивлялись, дурни: как же так, стоял же здесь раньше домик этого буржуя, а теперь и нетути его? — И старик вновь надсадно забу̀хал в кулак — то ли смеялся, то ли просто кашлял. — Здорово! — выдохнул я. — Ерунда! — отмахнулся Мозголом. — Такое и простой Ангелок Начальной Ступени провернуть может. С большой толпой, правда, не совладает, но паре-тройке человек голову основательно заморочить запросто сможет. Так вот, с тобой вроде бы, на первый взгляд все просто казалось, — продолжил разъяснять мне причину своего профессионального интереса старик. — Но едва ты о сестре своей вспомнил, как она тебя обстирывала — в твоей куцей памяти словно бы «окно» какое-то открылось… — Это вы о памперсах сейчас, Вячеслав Вячеславович? — догадался я, куда клонит князь. — Вы тоже это… «осознали»? — И «осознал» и «увидел», — подтвердил старикан. — Я же в твою голову натурально залез — такова уж планида всех Мозгокрутов… — Фух! — облегченно выдохнул я. — А то я уже подумал, что реально схожу с ума! Но если это «видели» двое — это ведь не помешательство? — Нет, — мотнул лысой головой Райнгольд. — Ты не психический и, отнюдь, не идиот, — заверил он меня. — Ты вполне вменяем, насколько может быть вменяем обычный человек. Все мы не без тараканов в голове. А дальше в твою голову словно хлынул поток информации, которой там раньше не было — и быть не могло! Я уже говорил, что твой искалеченный мозг на такое не способен. — А как же?.. — Пока загадка, — пожал закутанными в плед плечами старик. — Но я очень хочу в этом непременно разобраться. После этого я затеял с тобой разговор на отвлеченные темы, знаний о которых в твоей памяти тоже не было. Но едва в них возникала необходимость, вновь открывалось тоже самое «окно» и ответы чудесным образом появлялись! — довольно подытожил старый князь. — Только проблема возникает при открытии этого окна — тебя начинает терзать жуткая головная боль. Не так ли? — Все так, — подтвердил я. — Я даже сознание временами теряю… — Это нормально, просто твой мозг не может справиться с объемом постигаемой информации и прямо на глазах наращивает новые нейронные связи! Это немыслимо! — Но сейчас отчего-то не голова не болит, — признался я старику. — Тебе кажется, что не болит, — дедок даже немного развеселился, — я просто «отключил» тебе болевые ощущения. Голова болит, но ты этого просто не осознаешь. А по-другому с моим Даром никак — я не Медик, лечить не умею! Поэтому мне проще было тебя «убедить», что никакой боли не существует. — Спасибо, Вячеслав Вячеславович! — искренне поблагодарил я старика. Вновь корчиться от боли и терять сознание мне не хотелось. — Я хотел поглубже влезть в твое подсознание, — продолжил Маг, — в котором, возможно, и содержатся ответы на все вопросы, но не учел лишь одного… — И что же? — не удержался я от вопроса.