— Да, в общем-то, это все. Инквизитор пристально посмотрел на него, разочарованно поджал губы, крикнул: — Сепп! Вошел толстяк в кожаном переднике. — Отведи его обратно в камеру. — И, дождавшись, когда надзиратель и заключенный ушли, с сожалением произнес: — Жаль, что он потратил ваше время. Но вы не говорили, госпожа Мириам, что ловите колдуна, способного повелевать дорожной пылью. — Это только проверка, мы еще сами ни в чем не уверены, отец Клос, — уклончиво ответила она. — Вы выглядите разочарованной. — Конечно. Я возлагала большие надежды на этот разговор, но все оказалось бесполезно. — Мне нет дела до того, что скрывает Братство, пока это не касается ереси. Но хочу сказать, что я не понимаю, зачем стражи, которым отпущено отправлять темные души в ад, внезапно начинают интересоваться колдовством, судя по всему очень темным, и не сообщают о происшествии в Королевской пуще святому официуму. Я давно вас знаю, госпожа Мириам, поэтому говорю прямо — мне это не нравится. Объясните, как колдун стал делом стражей? — Мы полагаем, что нападения на дорогах, которые происходят уже без малого год, — дело темных душ. Тот, кто скрылся в вихре, присутствовал во время последнего из таких нападений, и я склонна считать, что ему известно о происходящем, — выложила Мириам карты на стол. Инквизитор вздохнул: — Вы были там, когда это случилось? — Да, — ответил я. — Кроме пылевого вихря было ли нечто еще, после того как колдун успел исчезнуть? Я задумался, пытаясь вспомнить необычное: — Ничего, что привлекло бы мое внимание. — Трава по обочинам сохла? — Нет. — Насекомые? Быть может, муравьи перебегали дорогу? Большое количество жуков? Мухи? — И этого я тоже не заметил. — А птицы? — Птицы были. — Воробьи? Вороны? Галки? — Галки. Большая стая. Инквизитор победно улыбнулся: — Право, стражи, вам совершенно не нужны никакие разговоры с колдунами и ведьмами. Проще и быстрее было поговорить со мной. Работа с пылью очень популярна у некоторых народов. В основном тех, кто живет на востоке — Золян, Ровалия, Ольское королевство. У каждой школы колдунов своя особенность, галки — это… — Цыгане, — сухо бросила Мириам, поднимаясь со стула. — Чертовы цыгане! Над их табором все время кружили эти птицы. — Вот видите, госпожа Мириам. Вы знаете не меньше, чем инквизиция. А теперь будьте любезны начать рассказ со всеми надлежащими подробностями, — улыбнулся инквизитор, но его глаза оставались удивительно холодными… Домой мы заглянули лишь для того, чтобы собрать вещи и захватить Альберта. Но когда уже были практически готовы к отъезду — из комнаты выполз Карл. Он был все еще бледен, лоб его блестел от пота, и, чтобы не упасть, страж оперся на косяк. — Марш в постель! — приказала Мириам. — Ты все старания целительницы на нет сводишь! — Я бы с радостью поехал с вами, — сказал он. Мириам смерила его холодным взглядом, и он понимающе кивнул: — Желаю вам удачи… — Спасибо, — отозвался я. Карл, точно краб, уполз обратно к себе в комнату. В обеденном зале Мириам сгребла столовые ножи, не глядя пихнув их к себе в сумку. — Инквизитор в бешенстве, что их не поставили в известность, — нарушил я молчание, которое длилось между нами с тех пор, как я и Мириам вышли из тюрьмы клириков. — Не страшно. Отец Клос — птица не высокого полета. — В инквизиции все летают не то чтобы низко. Он доложит в трибунал Шоссии, те зададут вопросы Братству… — Не зададут. Еще вчера вечером я написала и отправила им письмо со всеми объяснениями. Ты вечно считаешь, что я не могу подстраховаться. Кстати, если бы ты рассказал про птиц мне, в Серую кукушку можно было и не ездить. Табор ушел далеко, куда-то к Трибдорфу, и мы в попытке его нагнать то и дело встречали свидетельства их проезда по тракту — места ночных становищ, а также слышали бесконечные разговоры крестьян, мимо чьих деревень прошли цыгане. Никто из нас не представлял, как найти колдуна среди почти двухсот человек, которые вряд ли будут рады чужакам, — когда мы его нагоним. Колдуна нельзя было убивать, нам требовалось понять, что он знает о странных темных душах и какое имеет к ним отношение. Это было непросто сделать. Почти так же непросто, как покормить с ладони привязанного за хвост тигра, которого несколько непроходимых глупцов бьют палками по заду. Колдуны хороши, только когда не могут причинить тебе вреда, и лучше всего у них это получается делать, лежа в гробу. Мириам молчала, оставаясь сосредоточенной и грубой, если я или Альберт пытались завести с ней беседу. Она терпеть не могла верховую езду и всегда предпочитала путешествовать в карете. Ее молодой ученик держался необычайно спокойно, во всяком случае, внешне. — Волнуешься? — как-то спросил я его на привале. — Нет, господин Людвиг. Мне не страшно. — Это хорошо. — Есть с кого брать пример, — усмехнулся мальчишка. — Все-таки школа много дает, да? — Лучше бы она дала тебе немного мозгов, — тут же откликнулась Мириам. — Я вот перепугана неизвестностью до чертиков, и, возможно, этот страх даст мне возможность выжить. А бесстрашные, мой юный глупец, умирают самими первыми, и обычно про них никто никогда не помнит. Так что, будь любезен, поищи где-нибудь или ум, или страх. Хотя бы для того, чтобы этот чертов колдун не подкрался ко мне со спины. — Она волнуется за тебя, — перевел я ее слова молодому стражу, но Мириам лишь презрительно фыркнула в ответ. Под Трибдорфом мы потеряли след. Табора здесь никто не видел, так что, кляня всех, кто под руку попадался, Мириам развернула лошадь, и мы поехали в обратном направлении, к перекрестку и заброшенной дороге, уходящей на юг, к лесу Мусвальд, где легко можно было потерять не только цыган, но и целую армию. Там, на дороге, проходящей через поле ярко-желтых подсолнухов, мы наткнулись на большой отряд. Почти сорок человек, судя по одежде — наемники, два незнакомых мне клирика, а также инквизитор Клос. — Госпожа Мириам, мы ждали вас, — как всегда негромко, произнес он. — А я не ожидала встретить людей святого официума в такой глуши, отец Клос. — На скулах у нее выступили красные пятна, но говорила она приветливо. — Инквизиция там, где она нужна. Цыганский колдун интересует нас никак не меньше, чем стражей. Предлагаю вам присоединиться к нашему отряду и продолжить дальнейший путь вместе. Мои люди говорят, что до табора отсюда не более получаса езды. — Как мне кажется, только вы среди них обладаете магией. — Магия всего лишь инструмент, — безразлично произнес клирик. — Сила инквизиции не в ней. — Но и не в наемниках, что едут с вами. — У Мириам было дурнейшее из всех ее настроений из-за того, что ей переходят дорогу. Уверен, она знала, что так и будет. Когда просишь помощи в поисках колдуна у церкви, ожидай, что советом церковники не ограничатся. — Это верные слуги святого официума, и они помогут нам. Так вы составите нам компанию или возвращаетесь назад? Никто из нас не желал отступать, и мы присоединились к отряду, который неспешно, но неукротимо продвигался вперед. Мы находились в самом конце колонны, пылища вилась над дорогой, и я натянул шейный платок на лицо, закрывая нос. Цыганский табор — несколько ярких шатров и множество фургонов — стоял в поле, ярдах в трехстах от дороги. Конечно же, нас заметили, и люди, оставляя дела, молча смотрели на въезжающих в их лагерь воинов и клириков. Пока на лицах не было враждебности, лишь тревога — жизнь научила кочевое племя бояться священников и не доверять людям с оружием. Здесь, в Шоссии, и в Гестанских княжествах цыганам предоставляли довольно большие вольности еще со времен Первых герцогов, что когда-то правили в этих землях, но в других местах, особенно в западных странах, этот народ не жаловали. — Странно, — сказал я, спрыгивая со спины Вьюна. — Что странно? — спросил Альберт, посматривая на то, как суровые наемники тройками и пятерками рассредоточились среди шатров. — Они остановились, а костры не разожгли. — Наверное, не успели, — пробормотал он. Я очень некстати подумал о том, что воины никого не защитят, если весь табор на них навалится: — Поглядывай по сторонам, они отлично владеют ножами. — Думаете, что-нибудь может пойти не так?