Одно из поместий Широтона – Проклятье! – Графин с дорогущим вином, стоивший не одну золотую монету, с треском разлетелся, ударившись о стену. Пожилой вальяжный мужчина мигом растерял свою высокомерность и нервно заходил по шикарно обставленной комнате. – Ты уверен, что Дисграсвул де Кок погиб? Мужчина в простом одеянии, которое резко контрастировало с роскошным халатом хозяина, слегка вздрогнул. – Да. Мы нашли его тело. – Выяснили, с кем он схлестнулся? – С трудом, но выяснили. Судя по остаточным эманациям, это был Лулио де Монто. – Гадство… – Хозяин остановился у окна и невидящим взглядом уставился в пространство. – Смею заметить, что скорее всего и Лулио сильно пострадал, если не погиб. Об этом говорит то, что мы сумели определить, кто был противником. Иначе Повелитель Чар просто не допустил бы этого. Хозяин резко повернулся и окинул своего слугу враз посветлевшим взором. – Так-так-так… Это интересно. Еще что-нибудь? – Да. Во дворце появился наследник Лулио. Это, конечно, не афишируется, но некоторыми делами, которыми, по нашим данным, руководил де Монто, сейчас занимается другой человек. Тот, кого, очевидно, и готовил Лулио. – Хм… Хочешь сказать, что де Кок и де Монто уничтожили друг друга? – Вероятность этого весьма высока. – Эх… Как не вовремя погиб Дисграсвул! Где мне еще взять такого же преданного и такого же сильного Повелителя Чар! – Хозяин пнул кресло. – Кто у нас самый сильный видящий после де Кока? – Полунус. – Что он видит? – К сожалению, он на целый ранг ниже де Кока, не обладает такой глубиной взгляда, как Дисграсвул, и с трудом видит только несколько основных линий будущего. Зато он хорош в сокрытии событий от Сути Мира. Это признавал даже де Кок. Именно его защита стоит на вашем имении. – Это я помню, – раздраженно махнул рукой хозяин и сел в кресло. – Дальше! – Из доступного ему выходит, что Лулио действительно пропал из линий будущего. Есть еще кое-что. И по его утверждениям, и по агентурным данным, вернулась дочка эль Торро. Сейчас она вместе со своим любовником находится в загородном имении. – Все же выбралась, сучка! Что за любовник? – Не очень понятно. Данные слишком противоречивы. Это тот, кто помог ей бежать и навел шухер в Кордосе. – Ах да! Даже сами кордосцы не понимают, кто это был. – Совершенно верно. Информации слишком много, и трудно из нее выкопать рациональное зерно. В любом случае стоит предполагать, что он не менее чем профессор Искусства, а может, и более. – Пф… – фыркнул хозяин. Судя по всему, к нему стало возвращаться хорошее настроение. – Если у него нет жезла, то его сила как минимум на порядок снижается. Хотя и недооценивать, конечно, не стоит… Так… Что Эндонио? – Помчался на встречу с дочерью. Наши шпики не рискуют плотно следить – защита Лулио продолжает действовать. Да и его наследник тоже может навредить. Правда, пока он занят другими делами – входит в курс дел де Монто, насколько можно понять по его действиям. – Так… А ведь расклад не так уж и плох! – Хозяин потер руки, сложил их на животе и откинулся в кресле. – Лулио практически можно не принимать в расчет. Даже если он и выжил, то в ближайшее время вряд ли что может сделать. Эндонио сейчас занимается дочкой и не сможет адекватно оценивать обстановку. Тем более что многое у него было завязано именно на де Монто. По другим фронтам у нас вроде сбоев нет. Однако, судя по всему, необходимо форсировать наше дело… Через несколько дней будет открыт турнир големов. Несмотря на повышенные меры безопасности, именно в такой момент легче всего провернуть дело: слишком много чародеев, за всеми не уследишь. И если все сделать грамотно, то никто и не заметит, что в Оробосе сменился император! Ник На следующий день с утра пораньше я убежал на свою полянку потренироваться. Все равно до обеда времени навалом, успею что-нибудь поделать. Однако буквально через полчаса появился Повелитель Чар. Некоторое время он наблюдал, как я танцую то с шестом, то с мечом, не делая попыток меня прервать. Достойный мужик. Несмотря на исключительную опасность нахождения нас с демоном рядом с Лулио и, главное, рядом с советником императора, у него все же хватало такта снимать наблюдение за нашими комнатами во время сна. Так что можно было и пообщаться спокойно, и другими делами позаниматься. Однако я сильно не раскатывал губу: наличие чародейских проклятий и конструктов на квадратный метр превышало, на мой взгляд, все разумные пределы. Но я и не напрягался сильно – мужик в своем праве, да и бороться с этим контролем было бы политически неправильным, к тому же надоест быстро. Заметив, что я прервался и обратил на него внимание, Лулио подошел. – Доброе утро! – поздоровался я. – Доброе, – согласился чародей. Я же вопросительно посмотрел на него, намекая на возможное дело, которое привело его сюда. – Думаю, для тебя не будет сюрпризом, если я скажу, что вся эта территория находится под моим контролем. Я кивнул. – Так вот, я заметил, что ты тренировался в видении. – Если это можно так назвать, – скривился я. – Мне, конечно, Карина рассказывала и показывала, как надо действовать, но учитель из нее… – Я махнул рукой. Лулио слегка улыбнулся: – Тем не менее у тебя получилось. Но ты недоволен. Чем же? – Не понимаю, как вы можете обрабатывать такой огромный поток информации. У меня чуть мозги не сварились! Чародей покивал: – Понятно. Обычное дело. Дело в том, что нужно так настроиться, чтобы вычленять только необходимую информацию, сознательно ее огрубляя и откидывая незначительные детали. Остальное мозг и так достроит, иначе действительно легко можно сойти с ума. На самом деле именно ви́дение ученики проводят строго под контролем учителей. И даже в таком случае никто не застрахован от того, чтобы, как ты сказал, мозги не сварились. – Хм… Надо попробовать. – Еще кое-что уточню. Тебе скорее всего об этом говорила Карина. – Лулио закинул руки за спину и стал ходить по лужайке. Видимо, непроизвольно съехал на алгоритм учителя. – Существует два вида видения: чистое и завязанное на Суть Мира. Обычно они дополняют друг друга. Чистое позволяет видеть прошлое, связанное с конкретным объектом, не более того. То есть снимать информацию непосредственно с объекта. Второе позволяет строить тропки из прошлого объекта в настоящее и, возможно, в будущее. – Например? – спросил я. – Например, берешь какую-нибудь вещь человека. С помощью ви́дения смотришь прошлое предмета. Доходишь до того момента, когда эта вещь была в руках или хозяина, или другого человека. И, отталкиваясь от этого момента и его образа, с помощью уже Сути Мира ловишь линию развития событий до настоящего момента. То есть сможешь увидеть, где этот человек находится, что делает и прочее в зависимости от твоих способностей и силы. – А будущее? – заинтересованно спросил я. – Дальше линия начнет дробиться практически бесконечно с разными вариантами будущего. – То есть понять, какое будет будущее, нельзя? – А вот тут видящий должен тренироваться и еще раз тренироваться. На основе своей интуиции и прочих реальных данных, полученных иными путями, можно выбрать наиболее вероятные линии и ориентироваться на них. – Но ведь если я буду знать будущее и если я буду вмешиваться, то линии могут поменяться! Лулио усмехнулся: – Конечно. Но кто сказал, что в таких линиях не будет учтено твое вмешательство? Как раз суть и заключается в том, что если все нормально – ничего не делать. А если все плохо – выбрать линию, где твое вмешательство максимально благоприятно влияет на будущее. – Угу. Логично, – согласился я. – Не тяжело так жить, зная будущее? – Совершенно нет, – качнул головой Лулио. – Никто ведь не заставляет тебя смотреть всю линию своего будущего. Проходишь по вершкам, оценивая на уровне «хорошо» и «плохо». Если «плохо», оцениваешь причины, отматываешь линию из будущего в прошлое до «настоящего», находишь переломные точки, мысленно меняешь, оцениваешь новые варианты линий, снова при необходимости меняешь, пока не найдешь оптимальный вариант. – В общем, предопределенного ничего нет? Лулио кивнул: – И нет никаких гарантий, что все будет именно так. В любой момент все может поменяться. Тем не менее видение будущего – вполне удобный инструмент, если правильно им пользоваться. Кстати, для тебя доступен только «чистый» вариант видения. – Почему? – спросил я, хотя уже примерно знал ответ. – Просто ты вносишь в Суть Мира толику хаоса, что не позволяет увидеть твое будущее и прошлое, так как ты не оставляешь там свой след. Это и хорошо, и плохо. Хорошо – ты мало предсказуем и линии будущего тех, кто рядом с тобой, становятся зыбкими и недостоверными, так как Суть Мира не может просчитать твое влияние на этих людей. А плохо – если ты что-то можешь и значишь в этом мире, но Суть тебя не видит, то любое будущее становится малодостоверным. – О как! – задумчиво выдал я. – То есть совсем-совсем? – Ну… – протянул Лулио. – Все же по косвенным данным, людям, событиям, окружающим такого баламута, как ты, Суть Мира что-то и может построить, но, насколько точно, тут уж я не могу сказать. – Понятно, что все, что может быть, случится, а может и не случиться. Опять эта проклятая неопределенность! Но неужели с технической точки зрения все так просто с ви́дением? – пробормотал я. – То есть любой, кто может видеть, соответственно, может быть в курсе всего на свете? Чародей погладил свою бороду: – На самом деле все не так. Видящие делятся на неофициальные ранги, коих десять штук. – Я кивнул при слове «неофициальные», вспомнив, что Карина делила видящих всего по трем градациям. – Разница между рангами несколько размыта, так как не найдется двух чародеев, одинаково видящих. У кого-то лучше получается, у кого-то хуже. Если чародей хочет получить ранг, то собирается специальная комиссия из видящих, которая по многим параметрам, о которых я не буду говорить, высчитывает текущий ранг соискателя. Сам ранг в общем-то ни на что не влияет и имеет некоторое значение только в том случае, если чародей находится на государственной службе, да и то если работает в области, связанной с предвидением и анализом. – То есть могут существовать неизвестные сильные видящие? – Это возможно, – кивнул Лулио. – Но вряд ли их очень много. Не знаю, поймешь ли ты… Чтобы стать сильным видящим, надо обладать крепкой психикой. Ведь будущего нет. Есть его варианты. И их слишком много. Через какое-то время у каждого видящего, пытающегося анализировать настоящее и будущее, наступает пресыщение информацией. Все становится зыбким, непонятно, где реальность, а где возможная вероятность. Происходит внутреннее отторжение этих способностей, когда видящий начинает использовать их через силу, по необходимости. Что, в свою очередь, ведет к ухудшению способностей. – Понятненько… – протянул я обескураженно.