Агата не сдержала усмешки. – Ну, теперь-то я понимаю, почему ты вчера так за сумку бился. За такой чай, я любому мору бы набила. Глеб улыбнулся, и она в очередной раз подумала, какой же он всё-таки высокий и тощий. И глаза запавшие. Будто не высыпался. Она поймала себя на том, что хочет знать о его жизни. А если хочет, значит узнает. Ну а чего церемониться? Неловкости и стеснения Агата не испытывала. – Работаешь где, или учишься? С этого вопроса и началась долгая беседа. Глеб рассказал, что год назад бросил строительный техникум – понял, что зря время теряет, и бросил. По его уверению, он был лёгок на импульсивные решения, даже если они способны кардинально изменить жизнь. Зарабатывал он в интернете – копирайт, рерайт. На оплату ЖКХ и на продукты хватало, а больше ему и не было нужно. Привык жить по-спартански. Квартира ему досталась по наследству от дяди. Тот скончался год назад. Тогда же Глеб и приехал сюда, в подмосковный Светинск из Санкт-Петербурга. И да, Агата ошиблась вчера, когда записала его в свои ровесники – ему было двадцать. Он всё это рассказывал охотно, порой не дожидаясь, когда Агата задаст очередной вопрос. Видимо, решил сразу же со своей стороны расставить все точки над «I» и показать собеседнице свою открытость. Агате нравилось, что он ей не задавал вопросы, которые касались её личной жизни. Будто чувствовал: она ещё не готова на них отвечать. Ей хотелось верить, что это всё же его чуткость, а не отсутствие интереса. Чуть прихрамывая, Глеб отправился с чашками на кухню за новой порцией чая. Агата задумалась: а как она ему видится? Замечает ли он её двойной подбородок, прыщ на лбу, полное отсутствие талии? Неужели ему на всё это плевать, как очкарику Паше? Ей всегда было комфортно никому не доверять и стоило ли делать исключение сейчас? В любом случае девочка-танк не должна сильно расслабляться. Она поднялась с кресла, подошла к столу, на котором, как и вчера, лежала открытая тетрадь с магическими цепочками. Пробежалась взглядом по одной из таких цепей: крест, цифра восемь, треугольник, слово на непонятном языке, пять точек подряд, ещё крест, какая-то руна, далее шёл зачёркнутый квадрат, а сверху, как исправленная ошибка, подрисован круг с точкой внутри… Агата сделала вывод, что всё это галиматья. Но вывод не такой категоричный, как вчера, а с маленьким допущением, что, возможно, в этой галиматье что-то есть. Глеб вернулся в комнату, поставил чашки на столик. – Ты, кстати, обещал меня удивить, – заявила Агата. – Давай уже, показывай свой магический фокус. Он посмотрел на неё лукаво. – А не боишься? – А чего мне бояться? – Перемен. – Перемен? – Ну да, – Глеб сделал рукой неопределённый жест. – Вот представь: живёшь ты себе, тебя всё устраивает, а тут – бац! – и всё вдруг встаёт с ног на голову. И ведь обратной дороги нет… Агата разозлилась. – Ты что мне зубы заговариваешь? Или как вчера отмазки ищешь? – Нет-нет, никаких отмазок, честно! – поспешил заверить Глеб. – Я просто не хочу, чтобы ты потом пожалела. – Не пожалею! – сказала Агата с вызовом в голосе. – И я что, по-твоему, похожа на человека, которому не хочется ничего в жизни менять? Какое-то время Глеб пристально глядел ей в глаза, затем резко выдохнул. – Принято. Будет тебе магия. – Да неужели? – съязвила Агата. – Давай уж, показывай свой фокус, маг-самоучка. Жестом руки он попросил подождать немного, после чего отправился на кухню. Агата снова уселась в кресло, глотнула чаю. Она настроилась на то, что Глеб попробует продемонстрировать магический трюк, но, само собой, у него ничего не получится. Чудес ведь не бывает. Скорее всего, он начнёт искать оправдания, мол, настрой сегодня не тот, или фаза луны не подходящая. А как ей реагировать? Подыгрывать ему она уж точно не собиралась. Впрочем, как и высмеивать. Глеб вернулся с наполненным водой гранёным стаканом, поставил его на столик, затем вынул из ящика письменного стола бумажную полоску с магической цепочкой, зажигалку и цветастую пиалу. Разложив эти предметы рядом со стаканом, он уселся в кресло. – Пожалуй, нужно кое-что пояснить, прежде, чем я начну. Цепочку я записал только вчера вечером. Заклинание, если можно так выразиться, свежее. Я вот что заметил… магические формулы, записанные неделю назад, ну или больше, действуют плохо, а бывает, вообще не срабатывают. Словно что-то из них испаряется. Агата кивнула. – Любопытно. – Я это рассказываю, чтобы у тебя хоть какое-то представление сложилось, – пояснил Глеб. – Давай, давай, продолжай, – поторопила его Агата. Чудес она не ожидала, но ей действительно было очень любопытно. Он указал пальцем на стакан. – Вода солёная. С обычной водой ничего не получится. Бумажку с формулой я тоже окунал в соляной раствор. И да, заклинание это действует только во второй половине дня и после полуночи, так что сейчас удачное время. Ну что, готова? Он сильно волновался и от Агаты этот факт не ускользнул. – Готова. Начинай уже. – Как только я подожгу формулу, – строго сказал Глеб, – не отвлекай меня. Это важно. Мне нужно будет за несколько секунд прогнать в голове всё цепочку. Если ошибусь, ничего не получится. Агата подняла ладони, мол, всё уяснила, отвлекать не стану. Она едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться – уж очень у Глеба сейчас был забавный вид, ну прям как у школьника перед экзаменом. Человек-цапля явно не умел скрывать эмоции. Его можно читать, как открытую книгу. Сосредоточенно прищурив глаза, он поджёг формулу и положил горящую бумагу в пиалу. Тут же зажмурился, напрягся и принялся беззвучно шевелить губами. Через несколько секунд разомкнул веки и дунул на стакан. – Готово. У Агаты запершило в носу. Она чихнула, и уже хотела было спросить, чего же ожидать дальше, но вместо этого открыла рот от изумления… Вода из стакана тонкой искрящейся струйкой устремилась вверх и в полуметре над журнальным столиком начала сформировываться в шар. Процесс был неспешным, а потому детальным, чарующим. Агата затаила дыхание. У неё было ощущение нереальности происходящего. В голове, пока ещё несмело, но угрожая взорваться вулканом, замаячил вопрос: как такое возможно? Стакан полностью опустел. Струйка воды втянулась в идеально ровную сферу, в которой игриво искрились крошечные пузырьки. – Это… это, – ошарашенно промямлила Агата. – Это магия, – с торжеством сказал Глеб. Он кивнул на шар. – Хочешь, дотронься до него. Можешь даже в руки его взять. Агата растерянно покосилась на Глеба. Он улыбнулся и подбодрил: – Не бойся, это всего лишь вода. Всего лишь вода. Всего лишь магия. Всего лишь то, чего не может быть. Агата теперь понимала, почему Глеб спрашивал её о боязни перемен. Мир для неё ведь действительно в одночасье переменился. Нереальное стало реальным. Она осторожно коснулась пальцами поверхности сферы и не ощутила кожей влаги. Шар словно был обтянут сухой плёнкой. Осмелев, Агата взяла его в руки. Он был эластичным, прохладным, приятным на ощупь. Потискав это чудо в ладонях, она выпустила его – сфера, мгновенно приняв круглую форму, повисла в воздухе. – Охренеть! Глеб рассмеялся. – Впервые создав такой шарик, я тоже сказал «охренеть». У нас с тобой схожий лексикон. О, постой, я тебе сейчас ещё кое-что покажу! – он поспешил на кухню. – Стою, – промямлила Агата. Глеб вернулся с длинным ножом. Взмах – и лезвие прошло сквозь сферу. Теперь в воздухе витали две круглые капли. – Круто, да? – Ещё как круто! – отозвалась Агата. Она вдруг подумала о Тиранозавре, о зверином рыке в тот вечер, когда умер Колюня. Зародилось сомнение: а вдруг всё это было? Вдруг чудеса существуют? Она же сейчас смотрит на чудо! – В интернете, на одном сайте, я почитал, откуда взялась формула этого заклинания, – Глеб искоса поглядывал на Агату, наслаждаясь её почти детской реакцией на магическое действо. – Сказочная версия, конечно. В общем, дело было так: арабский чародей… Я даже имя его запомнил – Бехруз Аль-Хазрад. Так вот он как-то умудрился прогневить шаха и чтобы избежать ареста и казни удрал в пустыню. За ним тут же были посланы наёмные убийцы. Через пару дней Бехруз обессилил от жажды и обратился к духам пустыни за помощью. Те отозвались на его мольбы, но потребовали, чтобы раз в год он приносил им жертву. Чародей согласился, и тогда на песке появились магические знаки. Он прочёл заклинание. Из песка потянулись водяные струи, которые скоро образовали шар. Бехруз напился и потопал дальше. От преследователей удрал, поселился в деревне на окраине пустыни, и каждый год приносил жертву духам. Такая вот история. Агата улыбнулась: эта сказка была хорошим фоном для парящего в комнате чуда. Положив нож на столик, Глеб взял капли и отнёс их к окну. Они висели над подоконником, пропуская сквозь себя солнечные лучи. Агате эти сферы казались странными живыми существами из неведомого мира. Она даже представила себе такой мир – каменистая равнина, над которой парят прозрачные шары разного размера. – Приготовься! – сказал Глеб, коснувшись её руки. – К чему? – Сейчас, сейчас, подожди… Шары вдруг завибрировали, внутри них что-то вспенилось, послышался звук похожий на посвист ветра в трубе, а потом сферы с плеском одновременно взорвались, обрызгав всё вокруг. – Они держатся примерно семь минут, – сообщил Глеб, вытирая ладонью капли с лица. – Я засекал. Агата глядела на мокрое окно. Ей хотелось ещё магии. Теперь она верила и понимала: всё теперь для неё изменится. Зная, что магия существует, невозможно глядеть на мир прежними глазами. Магия. Теперь для неё это было не просто слово, а нечто объёмное, мощное, окутанное таинственной, будоражащей разум аурой. И всё, что было до сегодняшнего дня, вдруг показалось Агате ничтожным, блёклым, похожим на какую-то ошибку. Даже стало обидно, что ей раньше не встретился человек, такой как Глеб, который бы доказал, что магия существует. Но ведь был же Тиранозавр? А она предала его, нашла самое простое и самое скучное объяснение тому, что случилось несколько лет назад – померещилось. И сколько же людей за таким вот «померещилось», прячется от чудес? Капля воды – частичка волшебной сферы – скатилась по лицу на губу. Агата её слизнула. Солёная. Как слеза. – Покажи ещё… – она чуть не сказала «магический фокус», но вовремя опомнилась. Называть чудо фокусом – кощунство. – Магию. Глеб слегка стушевался.