Интересно, может ли кому-то прийти в голову украсть что-нибудь на энергостанции… – А кем оказался убийца? – нарушает ход моих мыслей Денис. – И кстати, где он сейчас? Ну что ж. Самое время поделиться с коллегами проблемой. – Подождите нас, пожалуйста, здесь, – говорю я Красимире и, повернувшись к Денису, таинственно поясняю: – У меня есть кое-какая оперативная информация. Мы оба заходим в прихожую и плотно закрываем за собой дверь. Когда Денис и китаянка узнают от меня о том, что произошло, в квартире на секунду-другую воцаряется тишина, нарушаемая лишь еле слышным потрескиванием пауков-сканеров. – Срань господня! – Денис хватается за голову. – Не богохульствуй, – говорю я. – Ты же знаешь, что мне это неприятно. – Не переживайте, – успокаивает нас китаянка, – никакой катастрофы не произошло. Раз вы не можете вычислить убийцу по системе мониторинга, мы вычислим его по геному. – Она делает паузу, словно ожидая, что кто-то из нас сейчас спросит, что это такое. Но мы молчим с умным видом, и она продолжает: – На основе собранной здесь роботами биоинформации можно будет расшифровать его геном и произвести реконструкцию внешности. Правда, есть одна проблема… – Какая проблема?! – одновременно вырывается у нас с Денисом. – Боюсь, что на это уйдет около шести часов. – Шесть часов? – не понимаю я. – Как такое может быть? Разве эта процедура не занимает от силы десять минут? – Вы правы. Но перед самым моим отбытием сюда… когда я уже заказала себе андроида и собиралась надевать нейрошлем… с нашими компьютерами произошел странный сбой. Я впервые с таким сталкиваюсь. Всё вскоре заработало снова, но оказались повреждены несколько программ – и среди них как раз та, которая производит реконструкцию по геному. – Ну так связались бы с Резервным фондом, – резонно замечает Денис, – и получили бы копию программы. – Вы забываете, что у них сейчас глубокая ночь. Да, когда через шесть часов начнется их рабочий день, мы непременно так и сделаем. Сказав это, китаянка нагибается и поднимает с пола ту скомканную черную ткань, которую я не позволил поднять Красимире. – Впрочем, кое-что о внешности убийцы, – продолжает она, разворачивая ткань, – я вам могу рассказать уже сейчас. Перед нами возникает черная шапочка-маска с прорезями для глаз. У меня непроизвольно вырывается громкий смешок. Возможно ли, чтобы убийца обронил ее? Осуществить тщательно спланированное преступление, каким-то неведомым образом стерев записи в системе наблюдения целого квартала… и вдобавок лишив криминалистов программы по геномной реконструкции… но при этом обронить маску на месте преступления! Похоже на откровенную издевку. Или, может быть, он подбросил ткань с чужим биоматериалом, рассчитывая повести нас по ложному следу? – Роботы просканировали маску, – китаянка словно прочитала мои мысли, – и мобильная лаборатория в этом чемоданчике уже сопоставила данные с другим биоматериалом, обнаруженным в квартире. Маска, безусловно, была на человеке, приходившем ночью к жертве. И взгляните… – Она держит пинцетом волос. – Это из его усов. Длинные пышные усы, их концы он закручивает кверху. – А что насчет прически? – интересуется Денис. – Бреется налысо. Согласно имеющимся данным, это тоже можно утверждать с полной уверенностью. Китаянка возвращается к работе. Сначала она сканирует нас с Денисом, чтобы биоматериал, которым мы успели наследить тут, не попал в перечень улик. Затем отправляется к телу, оставляя нас в прихожей одних. – Чисто теоретически, – шепчет Денис мне на ухо, – можно взглянуть на эту усато-лысую физиономию еще до обеда. – Как это? – Ну, если кто-нибудь из жильцов подъезда случайно наткнулся на него в лифте или коридоре, то у такого свидетеля, – Денис подносит пухлый палец к своему виску и постукивает по нему, – можно прямо у нас в участке, в лаборатории, достать из мозга зрительный образ. Как же я сразу не сообразил! Всё верно. Разумеется, из-за стертых файлов система мониторинга не сможет указать на жильцов, которые с часа до двух зашли к себе домой и снова куда-то убежали… либо вышли из квартиры и успели вернуться… Однако она элементарно вычислит каждого, кто в этот промежуток пришел к себе домой и так и остался там до утра, либо вышел из квартиры, а вернулся уже после двух! Элементарно сопоставив их местонахождение до стертого периода и после! Останется только связаться с такими жильцами по их имплантам и поинтересоваться, не встречался ли им данный тип. А что-либо иное спрашивать у жильцов, пожалуй, просто глупо. С такой звукоизоляцией, как в здешних домах, даже соседи Радислава не могли ничего слышать. Ни разговоров, ни криков. Ровным счетом ничего. – Правда, что-то я сомневаюсь, – добавляет Денис, – что свидетель, если таковой обнаружится, согласится всё бросить и… Он замолкает, так как в прихожей снова появляется китаянка. – Смерть наступила в час двадцать в результате остановки сердца, – сообщает она профессионально бесстрастным голосом. – Перед этим Радислава привязали к стулу и пытали. Электрическими разрядами, не оставляющими заметных следов. Кисть руки была отрезана, когда он еще был жив, при помощи бытового лазера. Кровотечение моментально остановлено обычным средством, которое применяется в медицине. Все роботы-пауки закатываются обратно в чемоданчик, и китаянка закрывает его. – Я закончила. Можете вызывать Архив-Службу. Руку с имплантом я им оставила на кровати, возле тела. – Денис, свяжись с ними, – командую я, открывая дверь и пропуская даму вперед. – И пока они едут, порасспрашивай Красимиру, не пропало ли что-нибудь из квартиры. Пускай походит и посмотрит внимательно, окей? А я попробую найти свидетеля. Мы с китаянкой спускаемся на лифте и прощаемся возле парковки. Когда она исчезает в атомном синтезаторе, я вновь усаживаюсь за бортовой компьютер. Спустя пару секунд он немало удивляет меня тем, что в загадочный промежуток ночи никто не покидал своих квартир. И всего двое пришли за это время домой – мужчина и женщина с разных этажей. Два человека на целый подъезд небоскреба?! Впрочем, я перестаю удивляться, как только вспоминаю, что сегодня утром говорили по спортивному каналу. В программу 230-х летних Олимпийских игр вчера впервые была включена «тлачтли» – игра в мяч, широко распространенная у майя, ацтеков и всяких прочих индейцев. Соревнования проходили в Мексике, по нашему времени это было уже ночью, и все, кому не надо было утром на работу, смотрели трансляцию либо у себя дома, либо где-то в барах. Выходит, мне еще повезло, что я нашел даже двух потенциальных свидетелей… Один из них – женщина – физически присутствует сейчас, согласно вычислениям системы, в своей квартире, расположенной двумя этажами выше, прямо над квартирой Радислава. Однако ее андроид катается на горных лыжах за Полярным кругом. Мужчина в данный момент телесно находится вне своей квартиры. На городском стадионе он усердно готовится к рыцарскому турниру, который традиционно состоится завтра в рамках Олимпиады. В ответ на мои многочисленные попытки связаться с ними по имплантам автоответчики каждый раз любезно предлагают оставить сообщение. Гребаный спорт! Сегодня из-за за него одни проблемы. Похоже, мне придется воспользоваться андроидами… Хорошо еще, что на два сеанса не требуется согласований с шефом. Еще раз крепко выругавшись, я запускаю программу по синтезу моего андроида. Решив начать с лыжницы – ибо каковы шансы оторвать того рыцаря от подготовки к Олимпиаде и немедленно доставить к нам в участок? – я выбираю атомный синтезатор, находящийся ближе всего к горнолыжному спуску, на котором ее андроид катается в данный момент. Нащупав под сиденьем нейрошлем, достаю его. В этот момент из подъезда появляются Денис с Красимирой. Следом за ними, в комбинезонах алого цвета, выходят два парня-близнеца (или это девушки? по лицу и фигуре не понять), осторожно несущие за оба конца огромный черный мешок. «АРХИВ-СЛУЖБА», – гласят белые буквы на комбинезонах. Надо же, как оперативно. Я даже не заметил, когда они приехали. Приостановив программу и положив шлем на сиденье, выхожу из автомобиля. – Я вам еще нужна? – кричит Красимира, обращаясь ко мне. Денис за ее спиной качает головой, давая мне понять, что уже спросил ее обо всем. – Нет, благодарю вас за показания, – кричу я в ответ. – Остальное мы узнаем у самого Радислава, как только он будет воскрешен. Близнецы, не обращая на меня никакого внимания, кладут мешок в припаркованный неподалеку фургон такого же алого цвета, что и их форма, и уносятся прочь. Помахав мне рукой, Красимира исчезает в подъезде. – Ты уточнил на всякий случай, когда они завершат воскрешение Радислава? – интересуюсь я у подошедшего Дениса. – Да всё как всегда: через четыре часа, – отвечает он и вздыхает: – Замечательно, конечно, что наука научилась воскрешать умерших… Вот только нам от этого в данном случае мало толку. – Ты про маску? – не сразу улавливаю я его мысль. – Про что ж еще? Если бы убийца не был в маске, мы бы извлекли у ожившего Радислава зрительный образ этого гада! Кстати, как прошел опрос соседей? Я ввожу напарника в курс дела. И как только мы снова оказываемся в машине, активирую приостановленную программу. Перед тем, как надеть на голову нейрошлем, я стараюсь полностью расслабиться и пару минут ни о чем не думать. Так настоятельно рекомендуется в инструкции. – Gígja! – вырывается у меня непроизвольно. Ну почему всегда то, что никак не можешь вспомнить, сколько бы усилий для этого ни прикладывал, вспоминается совершенно неожиданно – когда об этом думаешь меньше всего? Я чувствую на себе взгляд Дениса. Но он, похоже, решает не отвлекать меня расспросами. Краем глаза мне видно, как он, заинтригованный, подносит свою правую ладонь ко рту и повторяет услышанное слово. Через мгновение имплант выдает вслух краткую справку: – Название струнного смычкового инструмента древних скандинавов. Всё верно. Именно так мы его и называли. Я надеваю шлем. Глава 3