Ага, я помню, как он на машине подрезал пассажирский автобус. Если он так же безумно носится на своём спорт-турере… Максим увлечённо рассказывал о мотоциклах, когда с нами поравнялась проходившая мимо молодая женщина. Если не ошибаюсь, её зовут Рита и она продавец одного из местных магазинов. — Привет, Максимилиан! Парень обернулся. — Привет, — обронил небрежно. Не знаю, показалось мне или нет, но на лице его появилось выражение неприязни. — Что-то ты давно не появлялся в наших краях. А в последнее время прямо зачастил. Недавно видела твою машину, отъезжавшую от библиотеки, — кокетливо проговорила Рита, будто не замечая его хмурого вида. — Да так. Книжку брал почитать, — ответил он. — Ну удачи и приятного чтения, — Рита почему-то засмеялась. Когда она исчезла из виду, Максим как ни в чём не бывало вернулся к теме нашей беседы. А мне стало интересно, чего это с ним заигрывает женщина как минимум на пять лет старше меня, а ему вообще подходившая на роль школьной учительницы, но никак не в подружки. — Не спорт-байк, конечно, но всё же когда по трассе мчишь — ощущения фантастические! — продолжал парень. — И они не притупляются никогда! Чувствуешь себя отточенным ножом, режущим воздух как пирог. Ты просто летишь! Это ощущение полёта обволакивает тело, целует тебя, ласкает, как руки женщины. Ни одна машина такого ощущения не даёт. Авто — это необходимость. А мотоцикл — вещь для удовольствия, кайфа, оттяга! У меня раньше другой был, попроще. Но, раз попробовав, отказаться уже не можешь, хочется много и разных. Как с девушками. Меня от такого сравнения покоробило. Он же моего возмущения не заметил и продолжал рассуждать на близкую ему тему. — Вот, кстати, с сексом очень удачное сравнение. Только ты не подумай, из-за мотоцикла с девушками я спать не перестал. Кажется, я густо покраснела. Может быть, я неправильно воспитана, но упоминание секса всегда вызывает у меня жуткое смущение. — Ладно, мне пора, — засуетилась, чтобы скрыть это. — А то опоздаю. Спасибо, что подвёз. Почему он приехал и предложил подвезти, я не спрашивала. Страшно было. Не думаю, что из-за какой-то внезапно нахлынувшей симпатии. Я свою внешность оцениваю трезво, поэтому в такое не верю. — Не за что, — отозвался Максим. — Надеюсь, тебя езда на мотоцикле не очень шокировала? Это было сказано без иронии, поэтому я не чувствовала себя задетой. — Нет, даже понравилось. — Это хорошо. Ну, тогда пока. — Постой, Максим, — вдруг окликнула я его. Он уже собирался перекинуть ногу через сиденье, но остановился и обернулся. — Что? — На кого ты учишься? — спросила я, помня, что где-то слышала, будто на юриста. — Военный переводчик. Видимо, выражение моего лица значительно изменилось, потому что он спросил: — Ты удивлена? — Не то слово… — вымолвила я. — Так все реагируют. Учусь в военном университете на кафедре иностранных языков. На работу я всё-таки попала вовремя. Заметив многозначительную улыбку коллеги, стоявшей у окна и наверняка видевшей, как Максим меня привёз, я не стала придавать ей значения. Если мне и Саша начнёт рассказывать, какой это непутёвый парень или что-нибудь в этом роде, я опять расстроюсь. И так после общения с Леокадией Сергеевной с трудом отошла. Поэтому зареклась кого-либо посвящать в свою личную жизнь. Кстати, Лёка мне позвонила в разгар рабочего дня, когда я как раз просматривала подшивку газеты «Апрельское сегодня». Последний номер вышел больше десяти лет назад. Да и вся подшивка оказалась, к моему сожалению, очень тощей. Это была тоненькая газетёнка в четыре разворота. За весь день я вполне могла успеть просмотреть все имеющиеся в наличии номера. Звонок Леокадии Сергеевны касался как раз истории посёлка. Она, как и обещала, нашла человека, прожившего здесь всю жизнь. — Из переживших войну у нас, как выяснилось, одна баба Сима осталась, — сообщила мне знакомая. — Ей тогда было пять или шесть лет. Может, что и вспомнит. Мы договорились навестить эту пожилую женщину на выходных. Новость о том, что возможно, получится задать волнующие меня вопросы человеку, который с большой долей вероятности знает на них ответы, подняла мне настроение. Несколько дней я не видела Максима. Но зайдя в соцсети, где бываю весьма редко, обнаружила, что он предложил мне дружбу. Его профиль я, конечно же, изучила вдоль и поперёк. Хотя информации на странице было немного. Да и снимков оказалось негусто. На некоторых он был в компании друзей в клубе, на других — один на фоне каких-то достопримечательностей в разных городах Европы и на отдыхе то ли в Турции, то ли в Египте. На паре фотографий он был с девушками. Но на всех с разными. Я обратила внимание на даты — все фото выложены несколько лет назад. Свежих снимков нет. Окинув критическим взглядом свои страничку и удалив не очень удачные на мой взгляд фотографии, я добавила его в друзья. А потом то и дело заглядывала, не написал ли он мне что-нибудь… В среду утром Максим снова приехал к моему дому. На сей раз на машине и с ребёнком. Я села в автомобиль и заметила на заднем сидении какое-то движение. Обернулась и обнаружила там мальчика лет восьми-девяти. — Привет, — обратилась я к нему и он тоже поздоровался. — Это племянник, — заметил Максим, не оборачиваясь. Он выезжал с улицы и следил за дорогой. — Кирилл. Сегодня он школу прогуливает. Так что пришлось с ним к тебе заехать. Сказал ему, если будет доставать своей болтовнёй, цыганам отдам. — Прогуливать школу вообще-то нехорошо, — заметила я. — Слушай, — он закинул руку на спинку моего сидения и повернулся ко мне. — А давай и ты работу прогуляешь? — В каком смысле? Зачем? — не поняла я. — Позвони, скажи, что приболела. И поедем, покатаемся по местам моей боевой славы. Покажу, где проходило моё детство. Красотами нашего посёлка полюбуемся. Вот это меня заинтересовало особенно. Учитывая то, что я хотела узнать об этом месте как можно больше, предложение Максима выглядело весьма заманчивым. Да и провести в его обществе весь день, что скрывать, очень хотелось. Я начинала прикипать к нему, сама того не желая. Заведующая в мою легенду о плохом самочувствии сразу поверила и без проблем отпустила. Если честно, совесть меня нисколько не мучила. Пока мы куда-то ехали (я понятия не имела, куда), Максим с Кириллом постоянно болтали, что-нибудь рассказывали и спорили. Мальчик клянчил у дяди какие-то суперкрутые беспроводные наушники. — Не отдам, я тебе сказал, — не сдавался Максим. — Они мне самому нужны. Купи себе такие же. — Я ребёнок, а у детей не бывает своих денег! — возразил Кирилл. — Значит, иди воруй. Я в твоём возрасте уже воровал. — Максим! — строго одёрнула его я. — Ну что за шутки! Нет бы что-то дельное племяннику посоветовать! — Не подумал. Вот это я мухомор! Мы засмеялись. — Мне на днях подкинули котёнка, представляешь? — вдруг вспомнила я. — Да? Бывает. Тут у всех кошки плодятся без передыху. Мать тоже со своей Аськой носится. Кошка у неё, конечно, красивая, породистая, но стерва! Я лично больше собак люблю. У меня был пёс, немецкая овчарка. Султан. Очень добрый. Нашкодит, потом придёт, морду на колени опустит, и глаза такие состряпает, что ему заранее всё прощаешь. Этими рассказами о собаке он очень подкупил меня. — О, я помню, как Султан погрыз твои новые кроссы, которые тебе деда откуда-то из-за границы привёз. Ты тогда сильно плакал! — заметил Кирилл. — Я не плакал. Я просто очень расстроился, — поправил его Максим. — Нет, ты плакал. Дед Илья ещё сказал, что ты ревёшь, как девка. Он всегда говорит «йоптвоюмать». И тогда так говорил. Самое страшное его ругательство. — Так, это что ещё? Я не понял! — Максим обернулся к племяннику. — Не дорос, чтоб за дедом повторять! Я в восемь лет таких слов не говорил! Тот мигом притих. — И вообще, тебе четыре года было. Как ты можешь что-то помнить? — добавил Максим. — А сколько тебе тогда было? — решила поинтересоваться я. — Ему было шестнадцать, — ответил вместо Максима Кирилл. То есть сейчас ему... — Максим, тебе двадцать лет? — уточнила я. И кажется, не смогла скрыть нотки изумления. Признаться, я была неприятно поражена. Надеялась, что ему немного больше. — В августе будет двадцать один, — пробурчал он. — Макс — Лев по гороскопу, и этим гордится, — Кирилл засмеялся, кажется, решив доконать дядюшку. — Что, слишком мало? — вдруг спросил Максим, бросив на меня короткий хмурый взгляд.