— Да поговорить. — Князев оглянулся и сел на стул, убрав с него рюкзак. — Что-то случилось? — Нет. Хотел твою речь в столовой обсудить. — Саша старался говорить, как можно мягче, чтобы не спровоцировать. — Впечатлила? — А то, никогда бы не подумал, что ты на такие темы размышляешь. Что тебя к ним подтолкнуло? — Раньше и не думал. — Тимур сел на край кровати и посмотрел в окно. — Недавно осенило, после вылазки в Москву. Ты бы видел все эти мертвые тела… Когда мы из «Рассвета» сбегали, меньше чем за минуту под бомбежкой погибло полторы сотни людей, но тогда нам повезло этого не увидеть. Но в лжеНуклие умирали по-другому, в бою, от пулевых ранений, гранат, и мин. В общей сложности погибло намного больше чем в «Рассвете». Блин, Саш, ты вот просто представь, еще летом это были простые мужики, которые каждый день ходили на работу, возвращались домой к семьям, кто-то учился в университете и строил планы на будущее. А потом наступил глобальный кирдык, они потеряли всех дорогих сердцу людей, в стремлении к выживанию прибились к общинам, и их отправили в такую мясорубку. И побывав в ее эпицентре, я задумался о важности жизни и вообще отношения к ней. — Еще до «пурпурного» у меня было ощущение, что весь мир сошел с ума. — Князев откинулся на спину и помассировал покалеченную руку. — Когда трудишься каждый день ради выживания семьи, не замечаешь этого сумасшествия, но я вращался немного в других кругах, среди людей, которые себе носки по двести евро покупают, да и сам был таким же до мозга костей, выпить вискаря по сотне тысяч за бутылку или спустить за вечер несколько сотен было в порядке вещей. И вот этот слой общества — идеальный срез общего психологического состояния. Судя по нему, человечество в двадцать первом веке окончательно свихнулось, и «Пурпурный рассвет» лишь следствие этого сумасшествия, как разбитая голова у буйнопомешанного. И ты был чертовски прав в своих словах, если мы не попытаемся что-то изменить, а просто пустим на самотек, то люди, привыкшие жить по допурпурной модели поведения, вернут все на круги своя. А с технологически новшествами Лесного очередной припадок может закончиться уже тотальным уничтожением. Тимур молча посмотрел на Князева. Никаких издевок, Саша говорит спокойно и откровенно, без привычного гонора и сарказма. — Люди, пережившие пандемию сейчас, как дети, оставшийся без родителей, вот прямо моя Женька. Прошлых моральных устоев не существует, и они вольны развиваться, как хотят. А мы можем направить это развитие в правильное русло, и одним из ключевых факторов этого русла, является отношение к ценности жизни. Ты очень точно выразил эту мысль, даже я бы так не смог. Вот дети, растущие без должного присмотра родителей, начинают пить, наркоманить, либо драчунами становится, или как-нибудь глупо умирают. Из Москвы я уехал на юг с одним человеком, Эмилем, очень культурный и воспитанный дядька, Женя к нему за пару дней привязалась как к родному, добродушный и вежливый пожилой мужик был. По началу думал он выпендривается, а оказалось, что он всегда такой. Добравшись до Краснодара, они с Женей попали в плен к сектантам, сборищу отбитых психов, обвиняющих в апокалипсисе всеобщее грехопадение. Я чудом улизнул от фанатиков, и раздумывал, как вытащить Женю и Эмиля из плена. — О своем позорном и трусливом бегстве Саша решил умолчать. — Так бы я, наверное, и помер, в героическом и освободительном порыве, но тогда ты с рассветовцами подоспели вовремя. — Ага, и ты мне нос чуть не сломал. Прекрасно помню. — Сказал беззлобно Тимур. — Да откуда ж я знал, кто вы такие. Повалили, связали, а там Женя в плену у этих отморозков. Ладно, извини, жестанул тогда немного, на взводе был. — Князев продолжил удивлять Тимура, раскрываясь с совсем другой стороны. — Так вот, к чему я это все, появление таких психов — лишь закономерность. Нет больше полиции, судов, тюрем, законов, каждый сам за себя, даже банального общественного порицания нет. Твори что хочешь. Вспомни ту же историю Марка и Стива про маньяков-насильников под Ростовом, еще один пример. Каждый сам за себя, и если ты слаб и не можешь себя защитить, то шансов выжить у тебя мало. Долбанный закон джунглей. Но мы можем снести эти джунгли и построить на их месте Изумрудный город. Волей судеб, мы оказались в роли горилл из книги «Тарзан», к которым попал маленький неразумный ребенок, и только от нас зависит, кем он вырастет, благородным джентльменом, или чудовищем. Только у нас, в отличие от тех же самых горилл, есть все условия, не дикие джунгли, где необходимо выживать, а пряничный домик без злобной ведьмы. Человечество всю свою историю билось над проблемой энергетики, самый важный ресурс, от которого зависит выживание. У нас его хоть отбавляй, да еще и все эта автоматизация, которая позволяет освободить огромное количество рук в любом процессе. Стоит посмотреть на наши теплицы. Меня в «Рассвете» отправляли работать в поля — каторга нереальная, люди горбатятся, не жалея спины, а у нас на сельхоз работах тридцать человек. Тридцать человек могут прокормить почти полторы тысячи, когда такое было! Надо пользоваться этими благами, и на этой благодатной почве стараться изменить образ мышления. Полностью с тобой согласен, в том необходимо делать упор именно на мировоззрение, менять его в корне, и в первую очередь начинать с самих себя. — Разберемся с «Проталием» и сделаем так, что это будет последний конфликт на этой планете. — Юлаев согласно кивнул. — Именно. У нас много детей, вот им в первую очередь и надо это прививать, с самых ранних лет. Хотя они во многом умнее нас, иногда смотрю на Женьку и поражаюсь. — Князев посмотрел на стену, представляя, чем сейчас занята девочка. — Спасибо Сань. — Чуть тише, сказал Тимур. — Реально спасибо, знаешь, как это важно, что кто-то разделяет твои взгляды. — Знаю Тим. 14.25 по московскому времени — Предстоящая миссия, сильно отличается от всего, что вы видели раньше. — Воеводов посмотрел на Юлаева и Сахарова, стоящих в камуфляже и внимательно слушающих. Стив, к его огромному сожалению, не смог принять участие в тренировке, не на кого оставить производственные линии и реактор в Кринице. — Нам необходимо проникнуть на территорию другого государства, без предварительной разведки, агентурной сети и подготовки. Мы не знаем сколько там общин, какую территорию они контролируют, есть ли у них информация о нас и на сколько они вооружены. Мы должны пересечь всю страну, добраться до «Проталия», произвести сбор информации и скорректировать траекторию полета «Сармата» по точным координатам. По сути мы обязаны выполнить работу раздвечиков-диверсантов, а это как раз то, чем я занимался всю жизнь. Времени у нас не так много, всего восемь дней, вылетаем второго декабря, так что за этот короткий срок вам придется многое усвоить. Мне нужно, чтобы вы понимали как работать в экстренных ситуациях, чтобы я не переживал, что вы сможете правильно среагировать в случае опасности, оценить обстановку и целесообразность применить силу. Научу вас обращаться с западным оружием, так как в Штатах популярны совсем другие калибры, и в случае чего, вам придется применять затрофеенные стволы. Надеюсь, что такого не случится, но знания все равно не помешают. Так же поработаем над вашей самообороной в рукопашном бою. Сегодня с этого и начнем. Ловите. — Вадим достал из подсумка два резиновых ножа и бросил. Марк перехватил летящий муляж прямо за безопасное лезвие, даже не успев понять, что нож не боевой, Тимур лишь увернулся, подумав, что Вадим бросил реальный. — Приступим. — Достав настоящий нож, Воеводов взял его обратным хватом. — Оружие держим вот так. Во-первых, лучше упор, во-вторых, при режущих ударах работает весь верхний плечевой пояс, увеличивая силу и скорость удара. Клинок лежит вдоль руки, так вы его максимально маскируете. Первое и главное правило ножевого боя — противник должен узнать о том, что у вас есть нож только тогда, когда он кажется в нем. Сократив дистанцию, всегда наносите несколько ударов, после одного человек может сохранять боеспособность еще длительное время. Основные зоны поражения: горло, живот, паховые артерии, сердце. Сейчас покажу небольшой комплекс, запомните, отработать до автоматизма у вас не хватит времени, но часть приемов из него — это общая база по устранению оппонента в ножевом бою. В реальном ножевом бою, а не в том цирке, которому учат дилетанты на большинстве курсов. Марк подойди. Забрав резиновый нож, Вадим поставил Сахарова так, словно он стоит в карауле. Сам же сделал вид, что просто идет мимо. Поравнявшись, нанес режущий удар левой рукой по горлу и сразу же повернулся лицом. На возврате движения, чуть пригнув голову и уперев в рукоять ножа вторую руку, показал, что втыкает его с левой стороны между ребрами, втыкая клинок диагонально по направлению к правому плечу. Провернув рукоять, Вадим присел, полосонув резиновым лезвием по бедру в районе паха, как раз в том месте где проходят самые большие артерии на ноге. Следующим движением он сымитировал втыкание клинка в живот, ниже пупка, и встав, одним резким движением, используя все мышцы спины и держа нож двумя руками, провел лезвие до начала грудной клетки. — Запомнили? Каждый из этих ударов смертелен, даже если не получится сделать один из них, другие добьют. Первым рассекаете горло до позвоночника, но противник может отклониться назад, и вы лишь зацепите шею. Второй в сердце, но все люди разные, кто-то более массивный и клинок может не достать, можно попасть в ребро, или вообще столкнуться с аномалией расположения этого органа. Поэтому воткнув, проворачиваете лезвие, вызывая тем самым пневмоторакс, дышать он уже не сможет. Далее опускаетесь вниз, и режете паховые артерии и связки. И последние движение вспарывает живот от лобка до мечевидно отростка. Не очень приятная процедура, много крови, продуктов пищеварения и дикая вонь. — Воеводов протянул тренировочный муляж обратно Сахарову. — То, что я показал, это не ката из каратэ. Всегда необходимо адаптироваться под условия. Например, на противнике бронежилет, уже половина из ударов не пройдет, а если он еще и с защитой шеи, то это уже очень сильно осложнит задачу. В таком случае один из ударов должен приходиться на внутреннюю часть локтя, слегка протягивая лезвием по окружности. Так вы перережете связки, и враг уже не сможет выстрелить, подбиваем раненую руку вверх и открываем доступ к сердцу. — Блин, это же разделать человека, как свиную тушу. — Тимур представил себе, что произойдет, если каждый из ударов достигнет своей цели. Марк лишь молча наблюдал, вспоминая, как расправился с Тафаром, нанеся почти аналогичный удар по животу. — А по другому никак, человек очень живуч, лично видел, как мужчина с тридцатью проникающими ранениями живота продолжал драться, и только спустя время потерял сознание от потери крови, вырубив при этом двоих. У вас таких льгот не будет, противник всегда будет вооружен, поэтому действовать надо наверняка, каждое движение должно наносить максимальный урон, а в лучшем случае — нейтрализовать врага. — Воеводов зашел за спину Сахарова. — Встань так, словно ты стоишь в карауле и держишь автомат. Вы оба знаете, что постовые всегда держат палец на спусковом крючке, на случай если их подстрелит снайпер, мышцы рефлекторно сократятся и они, даже погибнув, успеют выстрелом оповестить остальных об атаке. Ваша задача, нейтрализовать караульного. Если вам удалось подкрасться со спины, что само по себе довольно проблематично, особенно в теплую погоду, когда на противнике нет головного убора, ухудшающего слух, вы будете находиться на дистанции поражения. Левой рукой вы оттягиваете голову постового максимально по диагонали, открывая шею для удара и растягивая гортань, так сложнее закричать, но он и не должен успеть. Правой рукой с ножом, наносите первый удар в предплечье руки, держащей оружие, главное рассечь связки, чтобы он не смог выстрелить. Далее, максимально быстро, это не должно занять больше половины секунды, режете горло. Если противник успел крикнуть или выстрелил, миссия провалена, поднимут по тревоге резерв, и вы, и вся ваша группа будет уничтожена. Запомнили? Отрабатываем. Сахаров с Тимуром начали заучивать показанное, поочередно меняясь, один — нападающий, второй — караульный, выполнили тренировочное устранение и поменялись. Вадим внимательно следил за движениями, поправляя и подсказывая. Повторив раз тридцать каждый, перешли к имитации ножевого боя, на который потратили еще час. Когда оба от усталости начали ошибаться, Вадим перевел тренировку на стрелковый полигон, показав, как правильно вести огонь в паре, прикрывая друг друга и контролируя секторы стрельбы. Отработали передвижение вдвоем, один — перемещается, второй — прикрывает. Правильную перезарядку во время боя, чтобы пауза в стрельбе не совпадала с напарником. Окончательно вымотавшись, Тимур с Марком взмолились о перерыве, но Воеводов отправил обоих на огневой рубеж и заставил вести огонь из всех возможных видов вооружения, от пистолета и автомата, до крупнокалиберного пулемета, гранатомета и миномета. На все просьбы об отдыхе, Вадим отвечал: — «в бою никто вам не будет давать передышек, вы должны действовать несмотря на усталость, голод, головную боль и недосып. Хороший боец, не тот, кто может показать максимум в свежей форме, а тот, кто дает стабильный показатель в независимости от кондиций.» Даже наступивший вечер, погрузивший полигон в сумрак, не заставил Воеводова сжалится и прекратить экзекуцию. «Вы должны уметь работать в любых условиях, днем, ночью, в туман, дождь, снег, мороз и жару.» Тимур, скрипя зубами, выполнял указания. Все его нутро начало противиться, возникло стойкое чувство отвращения к оружию, стрельбе и боевым действиям. Но выбора нет, если он не будет этим заниматься, то на его место поставят другого, которому это может понравиться. Он не будет понимать вынужденной необходимости таких тренировок, начнет романтизировать милитаризацию, возомня себя воином. Только сейчас до Тимура начал доходить смысл фразы, которую часто слышал в детстве от отца, посвятившего всю жизнь службе в армии: «одержать сто побед в ста битвах — это не вершина воинского искусства. Повергнуть врага без сражения — вот вершина.» Отец цитировал древнего китайского стратега и мыслителя Сунь-Цзы, написавшего одну из главных военных «библий» — «Искусство войны», экземпляр этой книги занимал почетное и самое видное место на книжном шкафу в гостиной.Еще тогда, в четвертом веке до нашей эры, полководцы древности понимали, что путь силового решения проблем — тупиковый, но за все прошедшие столетия человечество так ничему и не научилось. 19.58 по московскому времени Поселок Криница Посмотрев еще раз на экран планшета, Прайс сверил показатели в таблице с цифрами на мониторе производственного конвейера. Отлично, идет опережение графика. Команда работников, быстро втянулась в процесс, и уже успели оптимизировать скорость работы. Даже в алгоритмах Лесного можно что-то улучшить. Осталось проверить реактор и можно ехать домой. Больше всего хочется залезть в душ, простоять минут десять под кипятком, чтобы все тело превратилось в распаренное желе и рухнуть в постель. Представил запах чистого постельного белья, которое заранее поменял утром. Но все это только мечты, работы в «Истоке» непочатый край, никто за него не будет разгребать весь массив полученной из «Нуклия» информации, никто не займется подключение новых дронов к системе безопасности. «Нет, так нельзя, надо с этим заканчивать. Уже не вывожу тянуть все в одиночку. Завтра отберу несколько человек, кто хоть немного понимает в IТ, и начну обучение. Мне нужны помощники. Вот какого черта я раньше об этом не подумал? Правильно говорил отец, моя проблема в том, что слишком много на себя беру, переоценивая свои силы. Надо распределять обязанности, а не рваться все выполнять самому. Будь я умнее, уже трудился бы целый штат, и я со спокойной душой смог бы отлучиться на вылазку в „Проталий“, а теперь все зависит только от Кира, успеет он вернуться или нет.» Оставив конвейер на попечительство работников, Прайс поднялся на лифте в центральный холл. Уже привык к стерильности внутреннего убранства резиденции Лесного, не режет глаз и не вызывает недоумение. Звуки шагов отражаются в пустом помещении эхом, создавая ощущение, что следом за тобой кто-то идет. Знакомый маршрут по уходящему вниз коридору, круглая дверь и комната со стеклянной стеной. Когда оказался здесь первый раз, еще в июле, увлеченный видом реактора на управляемом ядерном синтезе, не заметил неприметную верь в правом углу, за которой скрывался проход в реакторный зал. Белые створки сливались с такими же снежными стенами, зазоры настолько узкие, что лист бумаги не влезет. Только приложив руку к дактилоскопическому датчику справа на стене, который тоже ничем не отличался от всей поверхности, прямо как на экране смартфона, можно понять, что это дверь. Надев защитные очки, вошел внутрь. Высота потолков в реакторном зале просто монструозная, скорее всего помещение занимает всю глубину подземного бункера резиденции. Из-за белого цвета сводов и яркого освещения, создается впечатление, что над головой вообще ничего нет, что зал уходит в бесконечное белое небо. В центре — «Лимон», как его называет Лесной. Сферическая прозрачная колба в окружении шести сверхмощных магнитов, удерживающих плазму в узде. «Звезда в бутылке», так он про себя называл это чудо науки. Прайс, смотря на своеобразный стелларатор[2], часто задумывался, из чего созданы стенки камеры. С виду простое толстое стекло, но даже если учесть, что плазма находиться на расстоянии от стенок, то нагрев за счет излучения все равно должен быть колоссальный, ни одно, даже сверхзакаленное стекло, не способно выдержать такие температуры. Стелларатором Стив называл реактор больше по типу работы, хотя на самом деле он от него далек. В реакторах данного типа используют камеру тороидальной формы, что обусловлено характеристикой Эйлера-Пуанкаре, только такая форма позволяет создать управляемое магнитное поле во всех направлениях и избежать утечек плазмы. Но Лесной смог обойти этот, казалось бы, фундаментальный принцип, и создал камеру реактора в сферической колбе, отчего очаг плазмы напоминает мини копию Солнца, то же яркое свечение, крошечные протуберанцы, вспышки и пятна с относительно более низкой температурой. Это зрелище всегда завораживало Прайса, заставляя замереть и неподвижно глазеть. В это время в голове крутилась только одна мысль — «мы покорили энергию звезд!». Если до «пурпурного» человечество не достигло даже первого типа цивилизации по шкале Кардашева, с потреблением энергии в двадцать два с половиной петтаватта в час, то с такими реакторами и полным переходом на аккумуляторные носители энергии, прогресс сразу поднимался до второго типа. А это означает, что открыты перспективы изучения дальнего космоса и просто неограниченный потенциал научных исследований на самой Земле. Из ступора созерцания вырвал непривычный цвет на экране пульта управления реактором. Прайс подошел и пробежался взглядом по шкалам. В сети перегрузка, «Лимон» производит энергии намного больше, чем потребляется сетью, что может привести к нестабильной работе. Спешно достав спутниковый телефон, Стив набрал номер Лесного. Кир долго не отвечал, что лишь усилило градус напряжения. — Да? — Алло, это Стив. — У меня записан твой номер. Что случилось? — Реактор. Он работает с перегрузкой. Уже оранжевый уровень. — Сказал Стив, не отрывая глаз от монитора, смотря не поднимется ли столбик еще выше. — Точное значение? — Шестьдесят восемь процентов. — Ясно. — Лесной задумался. — Проверь график потребления. Прайс перешел к другому экрану, отображающему общее количество энергии, используемое потребителями. — Кривая просела на семьдесят три процента. — Нервно сжимая корпус телефона, сказал Прайс. — Понятно. Следовало это предусмотреть. С введением нового поколения аккумуляторов, емкость которых превышает на пятьдесят процентов предыдущее, необходимость в частой зарядке упала. «Исток» просто зарядил все батареи, и фактически перестал потреблять электроэнергию, вызвав перегрузку в сети. — Это примерно то же самое, что происходило в «Час Земли», когда люди по всей планете отказывались от потребления электроэнергии, в целях экологии, но наносили ущерба, несоизмеримо больше, чем пользы, потому что электростанции не рассчитаны на такое резкое падение потребления? — Да, именно. Только сейчас этот самый «Час Земли» получился непреднамеренно, а я в связи с занятостью, упустил этот фактор. Ладно. — Лесной выдержал пузу и продолжил. — Оставайся ночевать в моем доме. Контролируй перегрузку, когда шкала поднимется до девяноста процентов, произведешь сброс. При проектировании реактора я учитывал такую вероятность и подключил его к старой энергосети, не связанной с «Истоком» и используемыми вышками. В ней достаточно потребителей, и при запуске процесса сброса, работа «Лимона» стабилизируется. — Фух, успокоил. Я уже думал, что что-то не так сделал. — Сказал Стив, почувствовав как моментально спало напряжение, словно гора с плеч свалилась. — Ты еще не знаешь когда вернёшься? — Еще нет. Приходится просчитывать траекторию каждого спутника вручную, автоматика в центре управления полетами не работает совсем. Это занимает очень много времени. Солнечная активность внесла очень много помех. Вспышка была одной из самых сильных за последнее время, и солнечный ветер сместил спутники с обычных траекторий. Я один выполняю работу, которой раньше занимался целый вычислительный центр. — Подожди, мы же только Российские спутники корректируем, а что с остальными, они же тоже сместились? — Да, и это вызывает страх. Когда на орбите такое количество потерявших управление сателлитов, это опасно даже для спутников на своих обычных траекториях. — Кир вздохнул, и Прайс вспомнил, что Лесной все же что-то чувствует, страх уж точно. — И что нам с этим делать? — Я пока занимаюсь анализом данной проблемы. Когда закончу с работой здесь, мы это обсудим. Конец связи. Лесной положил трубку. Стив сел на пол и обхватил голову руками. Очень знакомое ощущение из детства, когда родители оставили тебя в гостях у друзей и обещали вернуться через пару дней, но что-то идет не так, и они сообщают, что заберут тебя намного позже. И все детские планы на каникулы катятся в тартарары, и ты запираешься в комнате, на втором этаже чужого дома, пытаясь побороть обиду и грусть, понимая, что ты бессилен что-то изменить. «Воеводов собирается вылетать через десять дней. Если Кир не успеет вернуться к этому времени, то они улетят без меня. Я не могу бросить реактор, от меня зависит обеспечение энергией всего „Истока“, но и Лесной не может отказаться от своей задачи, без него ребята просто не долетят до Штатов без навигации, вообще полеты станут почти невозможны. Остается только смириться и надеяться на то, что Лесной успеет.» 22.21 по Московскому времени База «Исток». — Чем занят? — Спросила Вика. Мягкое прикосновение к плечам. Князев чуть подался назад, уперевшись головой в грудь Вики и положил ладонь на ее руки. — Речь Тимура и наш разговор после натолкнули на размышления. — Саша отодвинул ноутбук и повернулся к девушке. — И о чем же? — У нас порядка пятидесяти детей на базе, все разного возраста. Скоро появятся новые, все больше и больше пар образуется, а как введем в эксплуатацию новый семейный корпус, то этот процесс ускорится. Надо уже сейчас думать о системе образования. Начиная с аналога «детских садиков» и заканчивая школой. Людям надо работать и для этого необходимо их освободить. Да и чего греха таить, далеко не каждый родитель хорошо справляется с задачей воспитания. Так что нужно очень тщательно подойти к этому вопросу. — У нас есть бывшие учителя, можно собрать «допурпурные» учебники, переоборудовать несколько помещений под учебные классы, разделить детей на возрастные группы и готово. Надо только занять их на подольше, ввести дополнительные предметы, более прикладные. Блин, чуть не забыла, надо же еще все эти штуки, что Стив с Киром изобретают, тоже изучать. — Вика селя рядом с Князевым.